- Командование выразило взводу благодарность за ночную операцию. Ее мы почти завершили… И удачно завершили… Остался только маленький штрих, который мы обязаны нанести нынешней ночью. Мы сорвали бандитам резонансную акцию, но они успели отправить троих своих людей в Докузпаринский район, где те должны похитить человека. Потом этого человека планировалось убить, а тело оставить на месте акции для "перевода стрелок". Тогда акция носила бы скандальный характер и имела бы международный резонанс. Ставлю задачу. Сейчас выезжаем на аэродром, откуда вертолетом санитарной авиации летим в аул Мискинджа. Там работаем, захватываем бандитов. Требование к нам простое. Хотя бы одного из троих необходимо захватить живым. А лучше - всех троих. План действий будем составлять на месте, поскольку я еще ситуацией не владею и не знаю всех деталей предстоящей операции. Еще, как меня предупредили, важный вопрос. Те трое, кого мы должны захватить, - конченые отморозки, и от них можно ожидать всего. Они в состоянии зубами в горло вцепиться. Потому зубы, если будет надобность, выбивать им без сомнений. Лучше всего делать это с помощью приклада, но можно и ногой. Руки лучше поберечь…
Когда я произносил последние слова, мой планшетник и планшетники солдат подали слабый синхронный сигнал. Это значило, что нам циркулярно было что-то выслано. Тут же раздался телефонный звонок. Звонил командир отряда.
- Старший лейтенант Никитич. Слушаю вас, товарищ подполковник.
- Старлей, Покрышкин сейчас выслал тебе и тем парням, с которыми ты летишь, карту местности. Еще… Я дал твой телефон оперу из ФСБ, который этим делом занимается. Это майор Николаев. Он тебе позвонит и передаст дополнительные сведения.
- Понял, товарищ подполковник, - я подошел к окну и выглянул на улицу. К крыльцу подъезжает "уазик". - За нами машина приехала. Мы отправляемся, товарищ подполковник. Конец связи…
- Конец связи…
"Уазик" был семиместный, и потому ехали мы не в тесноте. Не успели доехать до Махачкалы, как позвонил майор Николаев из ФСБ. По голосу я понял, что это тот самый майор, с которым я знакомился в кабинете командира отряда еще вчера. Он приезжал с полковником и генералом и единственный из троих был в военной форме. Я снял шлем, чтобы он не мешал разговаривать, а микрофон не разносил нашу беседу солдатам всего взвода.
- Майор Николаев. Здравствуй, старлей. Слышал я, ты хорошо ночью отработал. Удачно. Закрыл нам кучу "дыр". Но последняя осталась. Сделаешь?
- По мере сил постараюсь, товарищ майор.
- Точка высадки с вертолета обозначена на карте. Карта по электронной почте, вместе с временем посадки, отправлена в аул участковому. Он в курсе вашей операции. Место для десантирования выбирал он, как человек, знающий местность. Это капитан Сфиев Серкер Сфибубаевич. По мере сил будет помогать.
- Лучше бы он просто передал нам всю информацию и ушел. Мы уже научены горьким опытом работы с полицией.
- Постараюсь внушить ему эту мысль. Вопросы, пожелания имеются?
- Я не очень понимаю ситуацию. Банда уничтожена. Планируемый террористический акт не состоится. Зачем тогда они человека похищают?
- Они уехали на место загодя и не знают, что банда уничтожена. В целях конспирации им запрещена сотовая связь с членами джамаата, как они называют свою банду. Еще вопросы?
- Как нас будут эвакуировать? У нас же будут пленники…
- На место высадки прилетит по первому требованию "Ми-4". Устроит?
- Вполне. Главное, чтобы он вылетел еще в темноте. "Четверки" почему-то темноту не любят. Пусть в темноте хотя бы равнину преодолеет.
- Ты же, старлей, ночью летал на вертолете ФСО…
- Там пилоты были опытные. Им все одно, что день, что ночь.
- Найдем тебе опытных. Что еще? Дополнительное…
- Главное, а не дополнительное. Попросите, товарищ майор, если можно, участкового нам не мешать.
- Я же уже пообещал… В принципе, ему такое задание и дано - обеспечить вас информацией и не вмешиваться в события. Но я позвоню дополнительно. И еще он, хотя старше тебя званием, полностью поступает в твое подчинение. Но будет работать только по вопросу безопасности жителей села. Предполагаю, что ваши действия могут быть достаточно жесткими. Позаботься, старлей, о безопасности жителей. Чтобы без эксцессов…
Эпилог
Последние слова майора Николаева, видимо, были намеком на события минувшей ночи. По крайней мере, я понял их именно так. И потому ответил:
- Не переживайте, товарищ майор. Именно с этой целью мы решили воспользоваться оружием нелетального действия…
- Резиновыми пулями, что ли? - не понял офицер ФСБ.
- Смешнее. Но об этом я рассказывать не буду. Мы на открытом канале разговариваем. Не имею права говорить в подробностях. Но все равно - вы не переживайте, работа простая. Вопрос упирается только в технику исполнения. А этой техникой мои солдаты владеют отлично.
- Ладно. Удачи тебе, старлей…
Он наверняка подумал о чем угодно, только не о светошумовых минах, которые в последнее время находят себе все более широкое применение в операциях спецназа. И не только при охране особо важных объектов, как их использовали изначально, когда такие мины только-только появились. Впечатление складывалось такое, что на светошумовые мины пришла настоящая мода. Как раньше, еще на моей памяти, на светошумовые гранаты, которыми сейчас редко кто пользуется, поскольку действие их слишком непродолжительное.
В последние годы идет много разговоров о различных высокочастотных психотронных генераторах, воздействующих или на отдельные органы человека, или на целые системы. Говорят, есть такие, что своим действием нагоняют на противника жуткий страх - нервную систему подавляют, а есть и такие, что вызывают эффект слоновьей дозы слабительного - заставляют суперактивно работать кишечник.
Но к нам на испытания подобные аппараты не поступали, и судить о них я могу только по слухам, хотя дыма без огня не бывает. По слухам же, они требуют слишком много энергии для того, чтобы использовать их в полевых условиях. Замучаешься генераторы или аккумуляторы к ним на своих плечах по горам таскать. Мы пока обходимся привычными нам видами оружия. И неплохо, говорят, ими пользуемся.
Водитель нашего "уазика" хорошо помнил дорогу, по которой ехал меньше суток назад. И потому не плутал, сразу привез нас к нужному месту, и привез вовремя. Ворота распахнулись, часовой у ворот подошел к дверце, поздоровался и показал мне рукой на белый вертолет с красным крестом на боку - известный всем санитарный знак.
Отправив машину назад, мы пешком пошли к вертолету. Пилот находился в кабине, ждал нас. Он сначала включил свет в кабине и в салоне, потом раскрыл дверцу слева от себя. Я забрался внутрь и только после этого открыл замок большой сдвижной боковой двери, через которую в салон забрались мои солдаты. Сержанту Корнелазову, идущему последним, под общий смех пришлось укладываться на носилки, поскольку сидячего места ему не досталось.
- Все в сборе, - констатировал пилот. - Летим, доктор?
Как меня только в этой жизни не называли, но вот "доктором" обозвали впервые. В шутку, конечно. Но я ответил вполне серьезно:
- Летим, товарищ санитар этого дурдома. Куда лететь, надеюсь, знаешь?
- Мискинджа?
- Так точно.
- Вчера только туда летал. Врача по вызову отвозил. Ишак мальчика лягнул, сложный перелом ноги. Пришлось в кость спицу вставлять, чтобы растяжку сделать. Меня использовали как слесаря. Дрель крутил медицинскую.
Пилот оказался разговорчивым. Он еще много чего поведал медицинского, потом перешел на дела, что происходили давно и не на Кавказе, а на Дальнем Востоке, где он тоже работал в санитарной авиации.
Но я его уже не слушал. Я вытащил свой планшетник и стал изучать и запоминать карту окрестностей аула, в который мы летели, а потом и планкарту самого аула. Показал монитор с красной точкой места посадки пилоту. Он кивнул и показал на свой монитор, торчащий из передней панели над гнездами вентиляции и обогрева. В вертолете были гнезда, внешне похожие на "мерседесовские". Впрочем, в мониторе бортового компьютера карта была слишком мелкой, чтобы что-то определить по ней точно. Но я предполагал, что монитор бортового компьютера умеет карту масштабировать не хуже моего планшетника.
* * *
Лететь нам было намного дольше, чем мне накануне. Полет проходил быстро и на большой высоте, следовательно, по прямой линии. Темнота пилота не смущала. Вертолет у него был современный, с хорошим навигационным оборудованием и видел любое препятствие издалека. Вертолет иностранного производителя.
Наши военные вертолеты не уступают военным вертолетам потенциальных противников из стран НАТО, а кое в чем и превосходят их. Особенно это касается тяжелых вертолетов. Наш вертолет, видимо, относился к классу легких вертолетов иностранного производителя. По крайней мере, надписи рядом с некоторыми приборами были нанесены по-английски и дублировались на французском языке. На наших вертолетах надписи делаются по-русски и только иногда дублируются на английском.
Спрашивать пилота о "национальности" его машины я не стал, чтобы не нарываться на очередной словесный поток. Мое почти угрюмое молчание заставляло его внимательнее следить за приборами и за тем, что происходит за фонарем кабины. Хотя там пока ничего не происходило.
Там была ночь, и только мохнатые звезды висели совсем близко - рукой хотелось достать. Они и в горах-то, кажется, висят, как яблоки над головой. А тут мы летели над горами, то есть к звездам совсем близко. Да еще в вертолете с большим остеклением, в отличие от привычных военных. При взгляде на звезды невольно вспоминался боевой слоган спецназа ГРУ, висящий в каждой казарме: "Выше нас только звезды". Луны же в эту ночь почему-то вообще видно не было. Иначе она в такую ясную ночь хорошо подсвечивала бы горы под нами.
Пилот нашел новую тему для разговора:
- Под нами река Самур. Как полетим? Будем петлять над руслом или напрямую через горы? - спросил он, предлагая мне выбор. - Напрямую выиграем около десяти минут. Река в этих местах сильно петляет, каждую горку и возвышенность огибает. Скорость там придется держать минимальную, чтобы успеть среагировать на повороты.
- Где нас легче заметить? - Я смотрел на ситуацию только с точки зрения скрытности нашего прилета.
- Поверху звук во все стороны распределяется. И потому не такой громкий. Над рекой он усиливается ущельями. Эхо иногда любит прогуляться. И вообще по воде звуки далеко разносятся. Мне кажется, что над горами, что над рекой, - равнозначно. Я лично большой разницы не вижу.
- Тогда, давай, как быстрее. Поверху… - предложил я.
Он начал было что-то говорить, но замолчал, заметив, что я опять сосредоточенно углубился в изучение карты, которую и без того уже выучил наизусть. Я хорошо знал, что аул располагается на правом берегу Самура у северного подножия горы Шалбуздаг, приблизительно в восьми километрах восточнее соседнего райцентра Ахты и в восьмидесяти пяти километрах юго-западнее железнодорожной станции Белиджи.
Данные о расстояниях планшетник выдал самостоятельно, без моего запроса, поскольку был так запрограммирован. Но я на такие данные особого внимания никогда не обращал, а сейчас обратил только для того, чтобы показать вертолетчику свою серьезную работу по изучению карты.
Точка, где он должен был бы нас высадить, находилась на берегу Самура, в паре километров от села ниже по течению. Высаживаться предстояло на плоский скальный массив, и снова десантированием. То есть вертолет не должен совершать посадку.
- Подлетаем к месту, - предупредил вертолетчик.
- Как низко сможешь опуститься? - спросил я.
- Как низко нужно?
- Чем ниже, тем лучше. Чтобы было видно, куда прыгать. Там, я слышал, асфальт неровный…
Оказалось, пилот не лишен чувства юмора, шутку мою понял и согласно кивнул.
- Посмотрим. Постараюсь как можно ниже.
В моей практике, правда, не в боевой, а еще в курсантской, был случай, когда наш взвод десантировался в высокую траву и тоже в темноте. Расчет был на то, что вертолетные винты создадут ветер, который пригнет траву и откроет необходимую видимость. Но ветер, как оказалось, образовывал круг. А под самим вертолетом достаточного воздушного потока не было.
Курсант, который прыгал первым, сразу попал ногой на пенек. В результате - перелом лодыжки. И нам пришлось дальше тащить его на себе. А курсант был рослый и нехилый. Дотащили, хотя измучились, но больше угнетало не это, а реальная потеря на практических занятиях.
Повторения увидеть мне не хотелось. Тем более что первым должен был десантироваться я, не имеющий желания ломать ногу на здешних неровностях. Но и пользоваться для подсветки фонариком было опасно. Луч фонарика легко могли увидеть со стороны.
Место десантирования выбирал местный участковый капитан Серкер Сфиев, который хорошо знал окрестности аула. Он же должен был нас встретить на месте высадки, но сверху я его не увидел, хотя смотрел специально, впрочем, не используя тепловизор, от "взгляда" которого спрятаться невозможно.
Я почувствовал, что вертолет сначала завис, а потом стал медленно, аккуратно снижаться. Все-таки маленькая машина позволяла пассажирам ощущать свои маневры, в отличие от того же "Ми-4", который был заметно грубее.
- Дверцу приоткрой и смотри… - посоветовал пилот.
Я отстегнул ремень безопасности, приоткрыл дверцу, выглянул наружу и стал смотреть, отставив за спину правую руку, ладонью показывая, что можно еще снижаться. И только когда увидел под днищем вертолета ровную каменную поверхность, дал пилоту отмашку остановиться. Вертолет завис над скалой.
- Спасибо. Удачно тебе вернуться…
- Вам всем - удачи! Впервые со спецназом работаю. С ментами было дело, а с военной разведкой впервые. Будет что вспомнить. Приборы, кстати, показывают высоту два метра. Не высоковато? Могу без проблем еще на метр снизиться.
- Не надо. Так сгодится…
Засунув планшетник в специальный карман на груди, я схватил свой рюкзак, автомат и свалился за дверь. Уже в падении махнул рукой, закрывая дверь. Кажется, получилось, замок лязгнул, как затвор автомата. И почти сразу за мной с другой стороны вертолета один за другим стали десантироваться мои бойцы.
Все приземлились удачно. То ли автоматика сработала, то ли пилот обернулся и выполнил простейшее действие, но сдвижная боковая дверь за солдатами тоже щелкнула замком. Щелчок был громким, а двигатель не слишком шумным. Расслышать было возможно.
Вертолет стал набирать высоту, чтобы отправиться в обратный путь. Здесь, на берегу реки, было намного темнее, чем наверху, в вертолете. Там еще была подсветка приборов в кабине, но главное все же - светили звезды. И как они всегда казались чрезвычайно яркими, когда только приезжаешь в регион Северного Кавказа с равнинной России, так и сейчас, когда мы спустились в обычные горы, звезды казались мелкими и неяркими и почти не подсвечивали.
Однако даже в темноте я сумел увидеть человеческую фигуру, которая отделилась от камней и двинулась в нашу сторону. Сразу увидели ее и мои бойцы. Это я понял по стволам их оружия, направленным в сторону незнакомца.
Майор Николаев предупредил, что нас должен встречать местный участковый капитан Сфиев. Он был в бронежилете, с "тупорылым" автоматом "АКС74-У", в полной готовности к участию в боевой операции, хотя я задействовать его не намеревался.
- Капитан Сфиев, - протянул он мне руку, здороваясь. - Можно просто Серкером звать. Без отчества. Я не обидчивый.
- Старший лейтенант Никитич, спецназ ГРУ, - представился я встречно. - Меня можно звать Сергеем. Тоже без отчества. Докладывай, капитан, ситуацию.
- Ситуация не совсем такая, как говорили в Махачкале, - капитан Сфиев говорил с ужасным акцентом, но понять его все же было можно. Я давно уже научился понимать местную речь. - Там обещали только троих бандитов. А их приехали шесть человек. На большом внедорожнике. Трое, как мне подсказали люди знающие, из Ахты, это центр соседнего района. К ним, как я понимаю ситуацию, готов присоединиться один местный парень из уголовников. Тому все равно, кто платит. Сейчас они у него сидят. Приютил. И машину во дворе поставили.
- А проповедник где?
- Омахан Насухов - так проповедника зовут… Он у своего знакомого остановился, у местного одинокого старика. Насухову семьдесят девять лет. Мамеду Гусейновичу, его знакомому, - восемьдесят два. Два старика ничего не смогут противопоставить семерым здоровым молодым парням. Значит, вся надежда только на нас.
- На нас… - поправил я, подчеркивая, что это не совместная операция, а операция спецназа ГРУ.
Майор Николаев, видимо, предупредил капитана, чтобы тот в нашу работу не совался. И потому Сфиев никак на мои слова не отреагировал. Молчание, известно всем, знак согласия. Было приятно встретить в лице этого капитана не героя, который лезет грудью на амбразуру, а разумного человека.
- Где дом Мамеда Гусейновича? - спросил я, желая приблизить работу по времени, чтобы потом не торопиться и не "гнать лошадей".
- На берегу реки. Огород у него в сторону реки выходит.
- Соседи есть?
- С двух сторон… Между домами тридцать - тридцать пять метров. Если соседи что и услышат и пожелают на помощь прийти, это будет не сразу.
- Сейчас покажи нам дом Мамеда Гусейновича. Потом пройди по соседям… Они, кстати, надежные люди?
- Молодые семьи. Но мужчины могут вмешаться, если что. Могут помочь. Из уважения к Мамеду Гусейновичу. Его весь аул уважает…