Рисковать и десантироваться на открытом месте я не пожелал. Предпочел высадку среди скал, прикрытых от дороги первой горкой, даже если это и в опасной близости к селу. Сразу после десантирования я отправил бронетранспортеры в обратную дорогу, надеясь, что они доберутся до городка спецназа благополучно. Да и в самом деле кто, кроме меня и других спецназовцев, знает, что в машинах нет никого, только механики-водители! На броне это не написано. И хотя механик-водитель со своего места не может не только стрельбу производить, но даже пушкой на башне пошевелить, риск для трех БТР угодить в засаду был минимальным. Да и засады чаще устраивают или в серьезных горах, или там, где дорога через лес тянется. Здесь же, на обратном пути, леса вообще нет, есть только хилые заросли кустарника, а в серьезные горы мы не углубились, высадившись в предгорье.
Я сразу выслал на дорогу группу наблюдателей - четырех автоматчиков и пулеметчика. Хотя пулеметчик там был едва ли нужен, поскольку автоматы во взводе все с глушителями, следовательно, автоматчики имеют возможность вести бой, который в селе будет не слышен, а если только будет встречная стрельба, то она будет выглядеть односторонней.
На пулемете "РПК" глушитель конструкцией не предусмотрен, и пулемет сразу себя определит. Пулеметчик, по большому счету, выставлялся на всякий случай, если завяжется серьезный бой, когда смысла прятаться уже не будет. Страховка, так сказать… И я отдельно предупредил об этом пост:
- В бой ввязываться только с моего разрешения. Основная задача - наблюдать и сообщать мне данные.
Группа не успела выступить, как пришло сообщение от колонны бронетранспортеров, которая находилась в пределах досягаемой связи.
- Товарищ старший лейтенант, нам навстречу проехала черная "Тойота Ленд Крузер Прадо". Внешне похож на тот, что объявлен в розыск. Нам спрятаться было некуда. Он нас видел, видел, что мы ехали со стороны села.
- Понял, спасибо…
Я заглянул в планшетник, где была открыта подробная планкарта села. Дорога из дальних сел проходила мимо строящейся мечети. Там часовой должен был услышать, как "громкоголосые" бронетранспортеры проехали мимо. Вывод напрашивался сам собой: три бронетранспортера не проезжали транзитом через село. И в село не въезжали. Значит, они высадили десант на окраине. То есть если это была машина бандитов, то она демаскировала бы нас. А кто-то опытный связал бы появление звука вертолетного двигателя в небе и присутствие бэтээров на дороге в сигнал тревоги.
- Снайпер! Елфимов! - позвал я младшего сержанта контрактной службы.
- Я! - снайпер вместе со своей винтовкой "ВСК-94" тут же оказался рядом со мной.
- Выступаешь с группой на дорогу. Посмотри через тепловизор. Там левое крыло внедорожника должно быть продырявлено пулями. Первый выстрел в колесо. Остановить машину. Смотреть внимательно. Если пассажиры вооружены, стрелять на поражение. Но они могут выйти из машины и без оружия. Их отличительная черта - длинные бороды. И вообще, постарайся стрелять в таком месте, где машина может под уклон свалиться. Любую аварию свалить на нас невозможно. А горные дороги сложные…
- Не переживайте, товарищ старший лейтенант. Отработаю, не придерешься. Я умею стрелять так, чтобы пуля колесо навылет прошивала. Если что, никто не докажет, что здесь был выстрел.
Это была правда. Младший сержант Елфимов уже многократно доказывал свое мастерство снайпера именно такими выстрелами. Я сам однажды после засады рассматривал сорванные с диска остатки автомобильной резины и никакого следа пули не обнаружил. Иногда такой выстрел бывает необходим. Например, в теперешней ситуации.
Я, конечно, рисковал. Это могла быть и машина с гражданскими людьми. Тем более начиналась пятница. Утром в мечети должен проходить традиционный пятничный намаз. И "Тойота Ленд Крузер Прадо" вполне могла ехать туда.
При этом передо мной встал классический для спецназа вопрос, который принято называть обобщенно "девочка с козой". Обычно этот вопрос относят к работе на территории противника, то есть в глубоком тылу врага. Как должен вести себя спецназ при встрече с мирными жителями, которые могут его выдать? Конечно, все зависит от задачи, которая перед спецназовцами поставлена.
Если задача важная, вполне допустимо посчитать, сколько погибнет невинных мирных жителей и сколько при этом будет в результате спасено жизней. Закон такого дифференцированного подхода не признает. Даже спасая других, если ты убил кого-то, значит, ты виновен.
У нас вообще законы трактуются странно. Когда к тебе в дом врываются вооруженные бандиты и ты, защищая себя и семью, убьешь кого-то из них, тебя могут осудить за превышение мер самозащиты.
Наша ситуация тоже была очень скользкой. Пока у нас не было достаточной уверенности, что в мечети прячутся террористы, хотя наличие там часового уже о чем-то говорило. А это точно был часовой, а не сторож, потому что сторожу бинокль не нужен. Тем не менее сомнения были, хотя времени на долгое раздумье не было. И потому мои действия были рискованными, но мне казались оправданными и даже необходимыми.
Группа вместе со снайпером выступила в сторону дороги бегом.
- Докладывать мне обо всем, - напутствовал я по связи убывающих и жестом подозвал старшего сержанта Лысакова.
Старший сержант быстро оказался рядом.
- Тебе, Леня, особое задание. Берешь "глушилку". Пользоваться ею умеешь. Если что-то не помнишь, прочитай инструкцию, возьми ее с собой, чтобы на месте иметь возможность уточнить какие-то моменты. Берешь двоих. Кого - выбираешь сам, с кем тебе легче работать. Пробираешься на стройку. Твое место для наблюдения - на минарете. Наш закрытый канал "глушилка" не возьмет, потому докладывать будешь мне все в подробностях. Твое дело - заглушить их связь и индикатор оптической активности, что стоит в большом дворе против мечети. Карта на твоем новом планшетнике есть. С собой захвати новый гранатомет. Он может сгодиться. Выдвигайся. И… предельная аккуратность! Никаких активных действий без приказа, кроме вынужденной самозащиты…
Жизнь солдат, естественно, выше целей, продиктованных заданием. Этот принцип в спецназе ГРУ соблюдался и соблюдается до сих пор и, надеюсь, будет соблюдаться и в будущем.
- Понял, товарищ старший лейтенант. Разрешите выступать?
- Выступай…
Уже по одному тому, кого из солдат выбрал себе в сопровождающие старший сержант Лысаков, я мог бы предположить, как он будет выполнять свое задание. Леня предпочел не тех, кто лучше стреляет или лучше дерется, а тех, кто умеет бесшумно передвигаться, кто лучше других, без звука и в то же время достаточно быстро, умеет ползать. Сам старший сержант все это умел в совершенстве, охотно обучал молодых солдат и не хуже меня знал, кто на что во взводе способен.
Я тем временем подозвал второго снайпера взвода ефрейтора Коломенского, рост которого вполне соответствовал фамилии, у нас в бригаде командир роты так и звал ефрейтора - "верста Коломенская". Однако рост в сто девяносто три сантиметра не мешал ефрейтору хорошо маскироваться и уж тем более не мешал хорошо и быстро стрелять. Если в точности стрельбы первый взводный снайпер младший сержант Елфимов без проблем мог спорить с Коломенским, то в скорострельности соревноваться с ефрейтором не мог никто. Его скорострельность порой удивляла даже инструкторов снайпинга из бригады, которые время от времени проводят занятия со снайперами нашей роты.
Вообще-то, по штатному расписанию взводу полагается только один снайпер. Но штатное расписание не в состоянии учесть всех нюансов, которые могут возникнуть по ходу проведения той или иной операции. Мне рассказывали, что в армии, например, Донбасса уже существуют целые взводы снайперов, которые не распределяются по строевым взводам, а действуют самостоятельно "ударным кулаком". Выдвигаются на участок противостояния и за ночь наносят противнику настолько ощутимый урон, что делают целые части войск ВСУ неспособными к сопротивлению. А при отражении наступления противника такие взводы способны остановить атаку не хуже, чем минометный дивизион. Своими корнями подобные боевые формирования уходят в древнерусскую историю, когда против врага выставлялись целые сотни стрельцов-лучников, вооруженных сложными славянскими луками, превосходящими по мощности даже арбалеты.
Нам, в силу специфики наших действий, наверное, нет необходимости заводить целый взвод снайперов, тем более что снайпингу обучаются практически все солдаты спецназа ГРУ. По крайней мере, в нашей бригаде. Нам на взвод хватает обычно пары снайперов, иногда - трех.
- Коломенский, найди место, будешь страховать группу в минарете. Но прицел поднимай только после того, как Лысаков "глушилку" включит. Лысаков, не забудь предупредить…
Глава пятая
Я размышлял о том, что лучше в скрытном бою при использовании глушителей - скорострельность ефрейтора Коломенского или точность младшего сержанта Елфимова. Но к определенному выводу так и не пришел. Все зависит от момента применения снайпером своего оружия. В одной ситуации необходима предельная точность, в другой - не обойтись без скорострельности.
- Товарищ старший лейтенант, - оказался легким на помине младший сержант Елфимов. - Мы выходим к дороге, но перейти ее не успеваем. Машина приближается.
- А зачем переходить? - не понял я.
- С этой стороны я левое крыло не увижу. Простреляно оно или нет…
- Понял. В любом случае - отрабатывайте. Никто не должен проскочить в село.
Я взял на себя большую ответственность. Плохо будет, если в этой машине мирные жители. Но они видели наши бронетранспортеры. И потому могут выдать нас. А кому выдать - террористам или просто сельчанам, собравшимся на намаз, - это еще предстояло выяснить и только после этого оценивать степень тяжести моей вины. Причем при удачном выстреле снайпера доказать вину будет невозможно, если только я сам не пожелаю сознаться. А я, скорее всего, не пожелаю, будучи уверен, что при любом раскладе я поступил правильно.
- Понял. Работаю… - отозвался Елфимов. - Участок дороги подходящий. Высота откоса около шести метров. Даже, пожалуй, больше семи будет, хотя в темноте, товарищ старший лейтенант, разобрать трудно. Скорость машины - не менее семидесяти километров в час. При такой скорости, если они лишатся колеса, с дороги вылетят обязательно, и я сомневаюсь, что при падении хоть кто-нибудь останется в живых. Это то же самое, что в пропасть упасть. И машина взорваться может. От одного удара. Даже если там дизельный движок. Солярка от удара тоже взрывается.
- Работай, - распорядился я, чувствуя, что говорит младший сержант на бегу, и не желая сбивать ему дыхание разговором.
Ждать результата пришлось недолго. И минуты не прошло, как микрофон шлема Елфимова донес жесткий лязг затвора, заглушивший сам негромкий выстрел. Затвор у этой негромкой винтовки в самом деле чрезвычайно громкий, и многие снайперы от "ВСК-94" отказываются как раз по этой причине. После выстрела и лязганья затвора микрофоны донесли только дыхание нескольких бегущих людей. Было понятно, что машина упала, и солдаты бегут к ней. Но звуков новой стрельбы или лязгающего затвора слышно не было.
- Елфимов, стреляй! Человек наверху! - раздался чей-то крик.
- Отойти всем от машины. Сейчас взорвется.
- А если там есть живые?
- Да и хрен с ними. Уже все одно - не вытащить…
В стороне дороги в небо поднималось небольшое свечение. Издали его вообще было бы трудно заметить. Но машина горела близко. Мне надоело ждать объяснений и гадать о ситуации. Я спросил со всей строгостью:
- Что там у вас происходит?
Опять лязгнул затвор. Снайпер произвел выстрел. Но снайперу обычно для точного выстрела требуется статическое положение. В данном случае, как мне показалось, стрелял он на бегу. И опять послышалось дыхание нескольких человек.
- Что происходит, спрашиваю.
- Товарищ старший лейтенант, - доложил снайпер. - Колесо я прострелил. Машина попыталась затормозить. Ее развернуло поперек дороги. В это время, видимо, кто-то из салона вылетел. Похоже, не пристегнут был. Это его и спасло на время. Остальные вместе с машиной свалились под откос. Машина горит. Из нее никто не выбрался. Тот человек, что на дороге остался, подошел к краю, посмотрел. Я в него на бегу выстрелил. Кажется, попал в плечо. Его отбросило, больше мы его не видели. Сейчас поднимаемся на дорогу. Все. Мы уже здесь… Нет убитого! Нет раненого! Я, похоже, промахнулся. Нет, вот, мне показывают, лужа крови. Видимо, ранил его. И серьезно. Крови много. Он нас увидел, когда мы поднимались. Убежал, раненый. В какую сторону - непонятно. Будем следы искать. Кровь из раны хлестать должна. Калибр большой, рана должна быть объемной. Как найдем, я сообщу, товарищ старший лейтенант.
В группе, должно быть, шло привычное управление знаками, как раньше, когда мы еще не получили экипировку "Ратник" и внутри взвода связи не было. Иначе трудно было бы объяснить отсутствие голосовых команд. Но к дороге пошли только опытные контрактники, они привыкли общаться знаками, и это не пугало.
Я все же включил на планшетнике программу контроля. И увидел на дороге всю группу в виде красных точек. Четыре автоматчика, пулеметчик и снайпер. Программа показывала, что все они живы и здоровы. Только сердца у всех бились учащенно. Это неудивительно после крутого, пусть и короткого, скоростного подъема. Сейчас группа разделилась на две части, которые двинулись в сторону села и в обратном направлении. Искали, как я понял, следы крови…
- Лысаков, что у тебя?
- Нормально, товарищ старший лейтенант. Добрались до стройки. Ползем под забором. Ищем место, где лучше перебраться.
- "Глушилку" когда включить думаешь?
- Когда на минарет заберемся. Чтобы реакцию наблюдать… Глушилка же и сотовую связь отрубает?
- Не только сотовую, но и аналоговую. Полностью глушатся все каналы тональной частоты, телефонные линии просто не работают. Ни гудка - ничего в трубке не будет. А сотовые телефоны вообще будет невозможно включить. Компьютеры будут работать только те, что защищены каналом. Наши планшетники, таким образом, будут вне досягаемости "глушилки", как и вся система коммуникации. Работай. Но докладывать тоже не забывай.
Некоторое время старший сержант молчал, наушники доносили только его сопение. При передвижении ползком такого сопения избежать не удается никому, такова уж специфика этого метода движения. Наконец Лысаков задышал чаще и громче. Значит, сменил положение.
- Мы нашли, товарищ старший лейтенант. Здесь весной, похоже, талая вода с горы сбегает. Русло прямо под забором. Стоп! Никому не шевелиться. Я сам посмотрю… Отойти подальше… Ползком! Ползком!
- Что там, Лысаков?
- Мина в русле! Прямо за забором… Чтобы не видно было.
- Сапера прислать? - спросил я.
- Простейшая, с нажимным взрывателем. Сам справлюсь. Он легко вывинчивается…
- Только саму мину вытащить не пытайся! - вмешался в разговор ефрейтор Мукомолов, взводный сапер. - Под ней может быть установлена ловушка типа "МС-4". В последнее время, я слышал, бандиты часто стали такими пользоваться. Им из-за границы поставляют. Катарского, кажется, производства. Но это необязательно поставки из Катара. В остальном ты все умеешь…
Выворачивать взрыватели в самом деле умеет каждый солдат спецназа ГРУ, вне зависимости от специальности, даже связисты и шифровальщики проходят обучение этой премудрости. И потому через пятнадцать напряженных секунд старший сержант сообщил:
- Порядок! Мина обезврежена. Мы продвигаемся дальше, товарищ старший лейтенант.
- Леня! - напомнил сапер то, что Лысаков и сам должен был прекрасно знать. - Обезвредил одну, через пару метров может быть вторая. Очень даже вероятно, что она есть. И так будет стоять, что мимо не пройдешь. Не расслабляйся. Вторая как раз на расслабленных и рассчитана.
- Я помню, ищу. Точно. Вот она. Никак мимо не пройти. Взрыватель здесь должен быть натяжного действия, и только вот здесь прошлогодней хвоей присыпан. Только откуда здесь хвоя? Идиот какой-то ставил. Елка во дворе растет, но в тридцати метрах в стороне. А между мной и елкой еще какое-то лиственное дерево. Кажется, конский каштан. В темноте, пока не подошел, разобрать не могу. Сейчас, хвою приподниму… Точно, провод натянут. Поползешь, обязательно на него животом ляжешь. Мина где-то рядом. Иначе, если дальше поставить, осколки над руслом ручья пролетят. Могут не задеть того, кто в русле ползет. "МОН-100". В кустах стоит. Снимаю взрыватель…
Наличие "МОН-100" меня лично слегка расслабляло, поскольку именно на таких минах проходили обучение солдаты моего взвода. И старший сержант Лысаков обязан был с такой миной справиться с закрытыми глазами, поскольку на тренировках выполнял задание вслепую. И как раз с натяжными взрывателями тренировался. Не зря, значит, тренировался.
Наличие двух мин снимало с меня напряжение, вызванное расстрелом машины на дороге. Если ставят мины, значит, кого-то пытаются на территорию не допустить. Кого - понятно без расспросов. Выставлять мины для охраны будут только бандиты. И это уже хотя бы частично оправдывало мои жестко направленные действия. Другое дело, что машина была расстреляна несколькими минутами раньше, чем были найдены мины, но кто это докажет? И как это можно доказать? Солдаты моего взвода никогда не дадут показания против своего командира и скажут следствию только то, что я им прикажу сказать. Или разрешу сказать. Да, скорее всего, и говорить ничего не потребуется.
- Лысаков!
- Я, товарищ старший лейтенант.
- Что молчишь? Докладывай обстановку!