- Проникли на территорию, подползаем к входу на стройку. А он большой в окружности, этот минарет. Издали кажется узким, как заводская труба, а на самом деле - крупное сооружение. И пристройки вокруг. Целое одноэтажное здание. Примерно в полтора этажа. То ли фундамент слишком высокий, то ли там полуподвал внизу.
- Проверь. Сначала подвал осмотри. Потом наверх забирайся. Наверху, как осмотришься, сразу "глушилку" включай. А то ефрейтор Коломенский переживает. Не имеет возможности серьезно работать. А без серьезной работы его "винторез" ржавеет. Поэтому поторопись…
- У меня с собой не "винторез", товарищ старший лейтенант, а "вал", - поправил меня ефрейтор Коломенский, который слышал наш разговор по общей внутривзводной связи.
Я же вообще, по сути дела, не видел разницы между "валом" и "винторезом". Тем более винтовка, как и автомат, могла стрелять очередями.
- Хрен редьки не слаще… Осмотрим подвал, поднимемся и "глушилку" заведем, - отреагировал старший сержант Лысаков.
По-своему он был прав. Простые бойцы, не профессиональные снайперы, как и я, не видели разницы между "винторезом" и "валом", которые имели схожие технико-тактические показатели, только автомат, как ему и полагается, в сравнении с винтовкой, имел более объемный магазин, хотя стрелял теми же самыми патронами.
- Докладывай, что в подвале найдешь. Если ничего, все равно докладывай, - распорядился я.
Почему-то люди всегда считают, что результат - это когда что-то находят, и не желают принимать во внимание, что отсутствие результата - тоже результат. Приходится напоминать и требовать доклада.
- Уже по лестнице спускаемся. Если есть лестница, значит, и подвал должен быть. Ага, товарищ старший лейтенант, здесь дверь металлическая. И замок пудовый… Что с ним будем делать?
- Ты меня спрашиваешь? А сам сообразить не можешь?
- Могу. У меня в рюкзаке есть кусок проволоки подходящего диаметра. И даже щипчики, чтобы проволоку загнуть.
- Сможешь открыть? Или мое присутствие требуется?
Вообще-то у нас в батальоне работать с отмычками обучали только офицеров. А я уже на свой страх и риск обучил этому своего заместителя по взводу. И надеялся, что он с работой справится.
- Открою. Замок простейший. Из магазина.
- Только все свои манипуляции запоминай, чтобы потом закрыть без проблем, - дал я совет. Сам когда-то такой совет получил от бывшего профессионального "медвежатника", которого привлекали к обучению офицеров. Тогда же "медвежатник" объяснял нам, что закрывать замок всегда сложнее, чем открывать. Это точно так же, как забираться в гору и спускаться с горы. Второе всегда сложнее. То же самое с закрыванием замка. Некоторые долго не могут такой простой манипуляции выучиться. Лысаков, помнится, сначала тоже никак не мог. Пришлось идти от устройства замка. Заставил его самого думать. Продумал. Тогда стало получаться.
А открытый замок всегда может вызвать подозрение, насторожить противника и сорвать операцию. Кто предупрежден, тот вооружен. Это известная аксиома. Даже если ты сам будешь стоять за закрытой на замок или открытой дверью - это большая разница. Разница такая же, как стоять с подготовленным к бою оружием или держать автомат за плечом на ремне.
- Только сразу не заходи. Поищи "контрольку".
- Открыл, товарищ старший лейтенант, - сообщил Лысаков. - Снял замок. Сейчас проверю дверь на предмет "контрольки", и пойдем подвал обследовать.
- Внимательно проверяй. Фонарь хорошо светит? Луч не рассеивает?
- Никак нет, не рассеивает. Точка четко очерчена. Со стороны можно только одну точку и увидеть. Если я пожелаю показать.
- Товарищ старший лейтенант, разрешите сообщить… - вмешался в разговор младший сержант Елфимов. - Нашли след. Сразу искали не там. Мы по дороге пошли, а он со склона спустился. Я его тепловизором поискал, в пределах досягаемости пули не нашел. Убежал… Преследовать?
- А если он в село подался? Он уже может добежать с перепугу…
- Может, товарищ старший лейтенант.
- И тревогу может поднять…
- Может, товарищ старший лейтенант.
- Значит, преследовать бесполезно.
- Если бы в селе поднялась тревога, мы бы услышали, - предположил старший сержант Лысаков. - Если только он еще на подходе к селу… Но догнать его все равно нереально. Значит, тревога вот-вот поднимется.
- Лысаков, продолжай работать, - приказал я.
- Я работаю, товарищ старший лейтенант. А разговариваю только в фоновом режиме. Нет "контрольки". Я все осмотрел самым внимательным образом.
- Так же осмотри и сам подвал. Одного человека оставь на входе для страховки.
- Понял. Работаю… - отозвался старший сержант.
- Нам что делать? - спросил Елфимов.
- Машина догорела?
- Догорает. Не взорвалась.
- Посмотрите, сколько человек в машине сидели. Но тела не вытаскивайте. Постарайтесь обойтись без ожогов. Это значит, за дверцы голыми руками не хвататься. Просто загляните внутрь. Есть ли там оружие. Оружие не вытаскивать… Оставьте все как есть… И собственные следы нужно убрать.
- Понял. Спускаемся с дороги. Здесь склон сложный. Натуральный обрыв. Лучше обежать и в стороне спуститься.
- Бегите… Лысаков, что у тебя?
- Строительные инструменты. Лопаты, испачканные раствором, носилки, вилы, молотки, листы металла. Электроножницы… Так, а под листами металла ящики знакомого армейского цвета. Сейчас посмотрим. Так. В верхнем ящике обломки кирпичей. Никто не подскажет мне, зачем обломки собирать в ящик?
- Я так думаю, чтобы прикрыть что-то другое… - предположил я.
- Проверим… Ага… Автоматы… "Семьдесят четвертые". Все с полными магазинами.
- Много?
- Шестнадцать штук.
- Реквизируй затворы. Найдется место в рюкзаке?
- Найдется… У нас три рюкзака…
- Снимешь затворы, выходи - и на первый этаж. После осмотра - на минарет, на высшую точку. Оттуда обзор хороший откроется.
- Понял, товарищ старший лейтенант. Работаю…
Мне, признаться, сильно мешала невозможность пользоваться биноклем с тепловизором. За последние полтора года, что я приобрел себе этот китайский, но надежный бинокль, на свои, кстати, деньги, я уже настолько привык к тому состоянию, когда ночью становлюсь зрячим человеком, что не представлял, как мы действовали раньше. Причем действовали достаточно эффективно. Просто отвык от этого. И сейчас думал над дилеммой: дождаться включения "глушилки" или отправить группы для визуального наблюдения в село.
Включать "глушилку" раньше времени было нельзя. Это старший сержант Лысаков решил правильно. После включения следовало наблюдать реакцию, и выяснить, будут ли люди из дома, где индикатор оптической активности установлен, связываться с Джабраилом Гаджимагомедовым. И это даст понять, насколько они связаны и стоит ли от жителей села ожидать поддержки имама мечети.
Если группы, которые отправятся в село, будут обнаружены, это уже само по себе вызовет боестолкновение. В этом боестолкновении мне весьма понадобились бы три бронетранспортера, на которых мы сюда прибыли, но держать их неподалеку от дороги было слишком рискованно. Миссия наблюдения была рассчитана на трое суток. За это время кто-то мог и обнаружить бронетранспортеры в скалах. Позволить такому человеку возвратиться в село - это провал всей операции. А невозвращение человека в село может поднять других на его поиски. И снова провал…
Но информацией из села владеть было необходимо. Рассмотрев карту, я выделил три относительно высоких места для наблюдения. Они полукольцом охватывали территорию мечети, а одно из них было рядом с воротами того дома, где стоял индикатор оптической активности. Там, судя по карте спутниковой съемки, росли густые кусты. Из них должен был бы открываться хороший обзор всей площади перед мечетью.
- Командиры отделений! Ко мне! - дал я команду.
Тут же, и трех секунд не прошло, рядом оказались младший сержант Вася Солоухов, командир первого отделения, сержант Коля Корнелазов, командир второго отделения, и взводный великан младший сержант Петя Фалько, командир третьего отделения.
Командиры отделений - все контрактники, следовательно, профессионалы, и на них можно положиться. Я положил перед ними свой планшетник, где отметил на планкарте села точки наблюдения. Командиры отделения тут же перенесли эти точки на свои новые планшетники.
- Это - точки наблюдения. Каждый берет с собой троих. Устраиваетесь, маскируетесь. Наблюдаете. Докладываете постоянно, даже когда докладывать нечего. С приближением рассвета возвращаетесь… Все! Вперед!
Командиры отделений ушли молча. Я не слышал в наушниках их команд своим подчиненным. Видимо, тоже привычно пользовались знаками. И о том, что они вышли, я узнал только по звуку дыхания, что доносили микрофоны. Солдаты бежали, а при беге даже самые развитые легкие все равно будут работать более шумно, чем при обычном передвижении.
- Товарищ старший лейтенант, - раздался в наушниках голос младшего сержанта Елфимова. - На дороге вдали фары четырех машин. Едут быстро. Встречать?
- Наблюдать. Когда остановятся посмотреть на горящую машину, сообщи реакцию. Самим спрятаться… Это могут быть прихожане из соседних сел, едут на намаз. Лысаков, что молчишь?
- Завершаем осмотр первого этажа. Сообщать пока нечего. Помещение не достроено. Нет ни окон, ни дверей. Ничего интересного не нашли. Все, последняя комната… Тоже пусто…
- Фонарем пользуешься? - спросил я.
- Только в комнатах, где оконные проемы в горы выходят. Во дворе часовой. За забором стройки ему не все видно, но может отблеск заметить. Мы побереглись…
- От входа своего бойца забрал?
- После осмотра первого этажа заберу. Мы уже закончили с первым этажом, поднимаемся выше. Здесь бетонная винтовая лестница. Альпинистская подготовка не требуется.
- Наверх… Елфимов! Докладывай…
- Машины, товарищ старший лейтенант, сбросили скорость. Наверное, увидели догорающий внедорожник. Нет, они не в село едут. Остановились, ищут спуск с дорожного полотна. Два водителя вышли. Там же стоят, где наши БТР спускались.
- Машины какие?
- Марку в темноте не разобрать. Но все четыре - внедорожники.
- Почему стоят?
- Уже поехали. Спускаются в сторону наших скал…
- Нас ищут? Найдут!
- Только что заметили догорающую машину. Свернули туда. Мы в стороне залегли…
- Докладывай, докладывай…
- Подъехали, вышли все. Их двадцать четыре человека. Кажется, большинство с автоматами. Стволами открывают дверцы, смотрят, обсуждают…
- Длиннобородые?
- Нет, есть даже бритые… Большинство бритые…
Кто это мог быть? Подкрепление имаму? Это значило бы, что нас заметили. Со мной остались только восемь бойцов. Все остальные рассредоточены. Но соотношение сил все равно нормальное, если учесть подготовку бойцов спецназа. При этом если они, в самом деле ожидали боя с нами, если бы нас заметили, то они не полезли бы так в открытую в скалы. Нет, здесь что-то другое. Но я пока не в состоянии определить, что именно.
- Внимание всем! - обратился я ко взводу. - Появилась большая группа вооруженных людей. Выдвигаются толпой в нашу сторону. Я сомневаюсь, что это подкрепление бандитам. Но не подкрепление нам - это точно. Соблюдать особую осторожность, никому не высовываться. Наблюдать и прятаться, прятаться и наблюдать…
Я, к сожалению, не знал, что за индикатор оптической активности стоит в дворе сельского дома. Некоторые из моделей индикаторов в состоянии уловить воздействие любого оптического прибора, даже если он смотрит в другую сторону. Хотя большинство индикаторов это сделать не могут. Но тут я вовремя вспомнил, что часовой во дворе мечети пользовался биноклем, когда желал рассмотреть вертолет. Значит, здесь более простой индикатор, который улавливает только направленное наблюдение. Это означало, что я могу пользоваться биноклем, рассматривая прибывшую группу. Я вытащил бинокль из футляра, включил тепловизор и стал ждать, когда группа появится в поле моего ночного зрения. Когда незнакомцы появятся из-за скал. Хотелось понять, что это за люди и что они здесь делают…
- Товарищ старший лейтенант, - снова вышел на связь снайпер Елфимов. - Одна машина возвращается на дорогу. Они к селу едут…
Глава шестая
Джахпар крепко спал и даже видел цветные сны, когда почувствовал у себя на плече чужую руку.
Она легла на плечо не грубо, его не толкали, и потому Джахпар не обеспокоился, не схватился за пистолет, который всегда лежал у него под подушкой, и не протянул руку к автомату, что стоял прислоненный к стене. А просто проснулся сразу с ясным сознанием и светлой головой. Он всегда просыпался так, даже в детстве, когда рука еще не прикасалась к оружию и пальцы еще не знали, с какой силой следует нажимать на спусковой крючок.
А оружие в руки Джахпар взял не по годам рано. Сначала - нож, чтобы перерезать горло своему спящему, всегда пьяному отчиму. И сделал это, хотя у мальчишки тринадцати лет едва-едва хватило сил на такое действие. Нож тогда был обоюдоострый, его пришлось расшатывать в одну и в другую стороны, чтобы увеличить рану в размерах. Кровь хлестала сильно и забрызгала мальчишке все лицо. Однако он продолжал двигать ножом и уже тогда испытывал удовольствие от своей силы, что позволила ему, подростку, убить такого большого и сильного пузатого мужчину весом больше ста килограммов.
С тех пор прошло много лет, но это событие вспоминалось часто. А как ему было не вспоминаться, если с этого началось становление сильного, не знающего жалости мужчины. Становление жестокого, не знающего жалости воина. Тогда вину за убийство взяла на себя мать, а мальчишка попал в детский дом, где для поднятия своего авторитета рассказывал всем эту историю, хотя многие ему и не верили.
Джахпар открыл глаза. Над спящим склонился Шамхал, по сути дела, не человек, а животное, верный сторожевой пес Джахпара, что приехал вместе с ним из сирийской Ракки. Когда-то люди Джахпара подобрали на поле боя израненного бойца, брошенного своим отступающим отрядом, поскольку в отряде посчитали, что надежды на спасение у раненого нет, а пристрелить не пожелали.
Джахпар приказал выходить его. И даже нашел врача в захваченном сирийском госпитале, который оперировал раненого и почти безотлучно находился с ним рядом. Джахпар знал, что делал. Он каким-то внутренним чутьем понял, что может приручить этого дикого человека, который к тому же оказался земляком из Дагестана, и заставить служить себе в качестве сторожевой собаки.
На большее Шамхал сначала казался не способным. Джахпар сам ежедневно проводил с раненым по несколько часов. А когда тот пошел на поправку, приказал перенести его вместе с кроватью в свою комнату, чтобы тот спал рядом.
И все получилось. Шамхал принял хозяина и стал именно тем, кем его видел Джахпар. К тому же он был не просто услужливым лакеем, но и, как потом оказалось, отличным минометчиком. Умел посылать мины так, словно укладывал их в нужное место рукой. Только цель ему обозначь.
- Что случилось? Еще темно… - Джахпар посмотрел в окно. Смотреть в звероподобное, изрезанное шрамами лицо Шамхала со сна не хотелось.
- Джабраил зовет, хозяин. Пришел от него человек, обеспокоен. Велел будить.
Джахпар понимал, что Джабраил по пустяку среди ночи будить не станет. Он сам по себе человек несуетливый и не любит, когда вокруг него кто-то создает суету. И, прежде чем сделать что-то, десять раз подумает. Хотя думать умеет быстро. И по большей части принимает верное решение. Если Джабраил просил разбудить, значит, Джахпар ему срочно понадобился, скорее всего, понадобился боевой опыт Джахпара, потому что по всем другим делам советчиков у имама хватает.
- Иди… Я сейчас выйду…
Джахпар взялся рукой за край одеяла, показывая свою готовность встать.
Шамхал спал в соседней комнате на маленьком для его большого и сильного тела диванчике, свернувшись, как котенок. Но на неудобства никогда не жаловался. Понимал, что это его миссия - охранять своего спасителя. И готов был до конца своих дней эту миссию выполнять. Такой это был человек, как думал Джахпар.
Шамхал, согласно кивнув, вышел. Он хорошо знал, что хозяин не любит одеваться при посторонних. И готов был дожидаться Джахпара за дверью. А он пока приготовит чистое полотенце, чтобы Джахпар вытерся после умывания. Что Джахпар любит умываться долго и с наслаждением, при этом обязательно чистой ледяной водой, Шамхал хорошо знал…