В этот вечер Папа Буба Карло презентовал свое новое творение. Им оказалась композиция из куста коки и пары хомячков под ним, совокупляющихся со счастливыми мордочками. Как только работа была представлена на суд зрителей, те из них, кто был хорошо знаком с историей социальной прослойки хомячков, тут же отметили ее глубокий символизм. Дело в том, что долгое время хомячки являлись едва ли не самой бесправной и забитой частью лесного общества, а их длительное окультуривание не давало никакого эффекта. И лишь когда их чуть ли не насильно приобщили к общественно–полезному труду, заключавшемуся в выращивании кустов коки, ситуация кардинально изменилась в лучшую сторону. Именно кока стала тем связующим звеном, которое хоть как–то объединило потребляющий дорогостоящий продукт лесной бомонд и этих пугливых и, если честно, никчемных созданий. К тому же, резко улучшившееся материальное положение хомячков позволило им без всяких ограничений и страха заняться своим любимым делом, - совокуплением. Теперь каждая зверюшка знала, что сможет прокормить многочисленные плоды своей любви. И вот теперь хомячки–представители опасливо взобрались на сцену и со слезами на глазах благодарили Карло за столь бесценный дар, а потом еще долго кланялись умиленно аплодирующей толпе.
Не успели хомячки унести со сцены скульптуру, как вечер был основательно подпорчен появлением Золушки, дочери главного лесничего. При этом, если лицо самого лесничего при ее появлении начало пылать яростью, а его добродушные жена и две старшие дочери–студентки сгорали от стыда, то толпа присутствующих впала в самую настоящую панику, изо всех сил пытаясь не замечать выходок наглой малолетки. Тем временем, находящаяся в наркотическом угаре девица неуверенно двигалась сквозь толпу и жаловалась каждому встречному на своих жестоких родителей, которые за плохие школьные оценки не взяли ее с собой на презентацию. Омерзительность ситуации дополнялась и несуразным для подобного места нарядом. Золушка была вся затянута в черную кожу, украшенную множеством блестящих металлических побрякушек. Особой пикантности всей этой картине придавали выпиравшие из приспущенной мини–юбки ягодицы, на одной из которых красовалась татуировка в виде милого эльфика и надписи "поцалуй мине лучше". Лесные "ботаники", позабыв о всяких нормах приличия, тут же начали спорить о возможных грамматических и орфографических ошибках в этой надписи.
Все закончилось так же неожиданно, как и началось. Действие наркотика прекратилось вместе с боем часов на ратуше, известивших о наступлении полуночи. Золушка сникла одновременно с последним ударом и, впав в глубокую депрессию, покинула мероприятие. На прощанье она успела снять высокие ботфорты и швырнуть их в разные стороны, угодив одним из них в сына мэра, оказавшемся на свою беду в неудачном месте. Все присутствующие облегченно вздохнули и постепенно вернулись к прерванному веселью. Только корреспонденту журнала "Хламыр" Шарлю Перро не удалось этого сделать. Его подозвала к себе жена лесничего и стала о чем–то умолять, периодически всхлипывая. Корреспондент слушал ее с недовольным выражением лица, но, как только поймал на себе холодный взгляд лесничего, сразу же сник и начал утвердительно кивать головой. Потом Перро сразу же покинул вечеринку и отправился писать статью о Золушке в свежий номер журнала. Именно изложенная им версия была потом принята как реальность и полностью устроила лесную общественность. Правда, пострадала немного репутация матери Золушки, которую Перро пришлось изобразить злобной стервой, издевавшейся над невинным ребенком. Ну и сыну мэра пришлось, в соответствии с содержанием статьи, сначала корчить из себя придурка, разыскивая по ботфорту свою "возлюбленную", ну а потом и вовсе жениться на Золушке. Негласно от рук лесничего пострадала еще и Добрая Фея, поставлявшая девице наркоту без ведома ее отца, хотя она и была его секретным сотрудником.
Воспользовавшись суматохой и положившись на свою знаменитую интуицию, инспектор Бегемот тоже покинул мероприятие и, никем не замеченный, увязался за Золушкой.
6
Бегемот около получаса шел за Золушкой, прислушиваясь к лесной тишине. Но ее нарушало только матерное ворчание девицы, раз за разом спотыкающейся на едва освещенной луной тропинке. Наконец она со всей дури грохнулась в большую лужу и на какое–то время, к удивлению кота, затихла. Он уже начал беспокоиться, не захлебнулась ли Золушка в вонючей жиже, когда она вновь подала признаки жизни и, встав на четвереньки, поползла к ближайшему пню. Когда девица с неимоверными трудностями усаживалась на примитивное ложе, то была похожа на древнюю старуху. Но тут заметила своего тайного провожатого и опять превратилась в наглого подростка.
- Дай закурить, - безапелляционно потребовала она, потирая израненные и грязные ноги.
Инспектор дал девчонке сигарету и помог прикурить. Сделав несколько глубоких затяжек, она смачно выругалась по поводу качества табака и привкуса ментола, но все же скурила сигарету до конца.
- Дай еще, - уже более дружелюбным тоном попросила она, и кот повторил ту же процедуру. Пока горела зажигалка, девица успела рассмотреть его и спросила. - Ты кто?
- Инспектор Бегемот. Работаю в управлении шерифа, - представился кот.
- А, мусор… А я подумала, что тебя мой папаша ко мне приставил. Хотя на лесоруба ты не похож.
- Я не патрульный, а инспектор, и не имею к вашему отцу никакого отношения, - возразил ей Бегемот.
- Так чего ж ты за мной увязался? - равнодушно поинтересовалась она и ее взгляд начал снова стекленеть.
- У меня есть к вам несколько вопросов по поводу Красной Шапочки. Знаете такую? - поспешил перейти к делу инспектор.
Золушка снова ожила. Для начала она смачно сплюнула в сторону, потом отправила туда же окурок и лишь за тем с ехидной улыбкой посмотрела на собеседника.
- С каких это пор эта придурковатая эмо стала Красной Шапочкой, если она Розовая?
- Так в "Лесном вестнике" ее назвали, - объяснил ей кот.
- А что это за вестник? - задала новый вопрос девица.
- Газета такая, - расширил ее кругозор инспектор.
- Ну так подотри ею свою задницу, - дала на удивление дельный совет Золушка. - Впервые слышу про какую–то красную шапку. В лесу есть только Розовая, - корчит из себя недотрогу, даже траву не курит.
Из ее уст это была, пожалуй, самая полная характеристика своей сверстницы, поэтому инспектор не стал задавать уточняющие вопросы, а сменил тему.
- Значит, она - эмо. А ты кто?
Золушка посмотрела на него, как на законченного идиота, прежде чем ответить.
- Я - готка. Не видишь, что ли?
- Вижу, - не стал признаваться ей в своих слабых познаниях Бегемот. - А волки готами бывают?
- Конечно, - сопроводила свой ответ девчонка все тем же презрительным взглядом. - Немного, но есть.
- А такой себе Эрнесто из Гарлема среди них есть?
- Есть, только он как раз где–то пропал. Говорят, что его ваши на чем–то повязали. Только это вряд ли.
- Это почему же? - удивился уже кот.
- Не такой он. Странный, в общем, какой–то.
- И в чем это проявлялось?
- Ну, не знаю, - пожала плечами девица, но все же поднатужилась и кое–что выдала. - Мне кажется, что он и в готы только по приколу подался. Редко на тусовках показывался.
- А с Розовой Шапочкой он случайно не был знаком? - осторожно поинтересовался Бегемот. - Может у них какие–то общие интересы были?
- Ну, ты гонишь, - покачала головой Золушка. - Да если бы его наши рядом с эмо увидели, то точно прибили бы. И вообще, чего ты к нему прицепился?
- Эрнесто убит, после того как съел Розовую Шапочку и ее бабушку. Женщин лесорубам удалось спасти, - решил идти напролом инспектор.
- Что ты мне тут горбатого лепишь? - по настоящему разозлилась Золушка. - Хочешь перепихнуться, так и скажи, а не увязался за мной и бред несешь. Думаешь, если я под кайфом, то ничего не соображаю? Я же тебе ясно сказала, что гот с эмо даже не заговорит, не то чтобы есть эту дрянь. Тем более Эрнесто, - он по–моему уже давно на сою перешел. А сказануть, что папенькины уроды могли кого–то спасти, мог только полный идиот.
- Ладно, не злись. Это так в "Лесном вестнике" написано, - начал успокаивать ее Бегемот.
- Я же тебе сказала, что с ним сделать.
- Так и сделаю, - пообещал девице инспектор и, решив заканчивать разговор, задал нейтральный вопрос. - А татуировку такую занятную тебе кто сделал?
- Так Розовая Шапочка и сделала. Пару месяцев назад, еще когда мы с ней подругами были. А что, понравилась? Иногда помогает в общении с козлами, и не только.
Вот эти случайно сказанные слова Золушки и оказались самыми ценными за все время разговора. Бегемот тут же забыл о ней и поспешил к себе домой, чтобы подтвердить появившуюся у него догадку.
Только не стоит думать, что причиной этого стало упоминание козлов, о которых Золушка вспомнила еще раз, провожая удаляющегося кота разочарованным и злобным взглядом. "Козлами" в высшем свете называли довольно специфическую часть "отстоя", главной особенностью которой по меткому определению Адольфа Павлова была ярко выраженная диспропорция между природными задатками и неестественными потребностями. В молодости это обычно у них проявлялось в уголовных наклонностях, но преимущественно мелких и стадного характера. В зрелом возрасте - в ничем немотивированном стремлении к управленческой деятельности. Благо в обществе, где на каждую особь, хоть немного смахивающую на "умника", смотрели с подозрением, даже у этих носителей "прямолинейного примитивизма" шансы были ничуть не меньше, чем у штатных "псевдоумников", так называемых "ботаников". Дальнейшая же судьба большинства козлов была стандартной и банальной, - круг их потребностей постепенно сужался до сугубо физических, не требующих особых затрат. Какая–нибудь забитая коза, присматривающая за выводком козлят и хозяйством, редкие и торопливые совокупления пьяных самок, перманентное "халявное" пьянство и розничная торговля подлостью и скотством, - вот, пожалуй, и все основные составляющие их существования. Были, правда, отдельные индивидуумы, сумевшие избежать подобной участи, вовремя оказавшись в поле зрения лесорубов. Руководствуясь какими–то своими интересами, те довольно высоко подбрасывали этих счастливчиков по служебной лестнице. Возможно, причину подобной протекции стоило искать в том, что, попадая в высший свет, эти уникальные для него особи руководствовались все теми же рефлексами "прямолинейного примитивизма" и тем самым удерживали верхушку общества в определенном тонусе, не давая чересчур расслабиться и заставляя помнить о том, что мир далек от совершенства. Как–то раз даже сам мэр, по привычке невнятно растягивая слова в беседе с "Мыслителем", едва оторвавшись от его услужливо протянутой ладони, высказался об одном таком "протеже": "Сегодня Н. снова начал бредить о каких–то козлах, которые мешают ему жить. И знаю ведь, что не меня имеет в виду, а все равно потянуло отодвинуться от него подальше и оглянуться, не крутятся ли за спиной добрые молодцы–лесорубы".
Что касается инспектора Бегемота, то он, в силу специфики своей деятельности, интересовался только молодыми козлами и соответственно вспоминал об их существовании только по факту какого–нибудь очередного мелкого разбоя или сверх меры эгоистичного и преимущественно группового совокупления. Гораздо важнее любого из таких существ для него сейчас была маленькая тетрадь, которую он неофициально изъял в комнате Розовой Шапочки, и то, что в ней было написано. Точнее, то, как в ней были сделаны записи.
По своему содержанию дневник не представлял ничего особенного: глупые рассуждения на взрослые темы, описания юношеских депрессий, наивная оценка молодежных кумиров и все в таком же духе. Никаких имен, никаких упоминаний о значимых событиях в нем не было и в помине. Инспектор поначалу нашел объяснение этого факта в скрытности девчонки или в боязни, что содержание дневника может стать известным кому–то постороннему. Более существенным ему показалось то обстоятельство, что все записи были выдержаны в довольно неплохом стиле, схожем с тем, который придают откровениям тинэйджеров в специализированных журналах. В тексте практически отсутствовали грамматические и другие ошибки. Опять же, при первом ознакомлении с дневником Бегемот счел это не более чем доказательством преимущества образования в престижных школах Заболотья, так как писать столь грамотно, обучаясь в лесных школах, мог только какой–нибудь гений–самоучка.
Система лесного образования была устроена так, чтобы полностью соответствовать интересам лесного общества. Можно с уверенностью заявить, что она сама по себе была проекцией этого общества со всеми его неоспоримыми достоинствами и мелкими недостатками. Выпускник такой школы не ощущал ни малейшего дискомфорта, окунаясь во взрослую жизнь, - никаких иллюзий и неизвестных ему взаимоотношений. Он четко знал смысл понятий "хламыр" и "отстой", а также разницу между двумя этими социальными категориями и большинство возможных способов перемещения из одной в другую. Большего ему по большому счету не надо было, да и никто особо не требовал. Разве что во время каких–то культурно–массовых мероприятий объединенными усилиями всего школьного коллектива организовывалась рутинная и ни к чему не обязывающая имитация культурного и образовательного разнообразия, или, если использовать заумное слово с утерянным смыслом, плюрализма. Единственным видимым результатом таких показательных выступлений было выявление и дальнейшее совершенствование упоминаемых выше "ботаников". Именно они быстрее остальных учеников впитывали в себя основные принципы жизнедеятельности педагогического коллектива и становились его надежной опорой в ученической среде.
Что касается непосредственно знаний, то наиболее ярко характеризует общее отношение к ним высказывание одного из ведущих лесных педагогов. Однажды, выступая перед делегатами общешкольной конференции, он задал следующий риторический вопрос: "Давайте прямо и откровенно спросим самих себя, кого мы хотим видеть в своих выпускниках: жалкого умника–неудачника, который, столкнувшись с непреодолимыми жизненными трудностями, сгодится разве что для минутного развлечения добропорядочных граждан, или полноценного члена лесного общества, четко представляющего себе, чего он хочет от жизни, и чего сама жизнь потребует от него?". Ответом на этот вопрос стали бурные и продолжительные аплодисменты.
В общем, узнав о том, что надпись на заднице Золушки оставила Розовая Шапочка, инспектор теперь был твердо уверен, что дневник состряпала не она, а некто, кому в этом был какой–то резон. Этот некто, имея доступ в дом Василисы Премудрой, подбросил всю эту писанину и, возможно, забрал настоящий дневник с одной единственной целью, - перестраховаться и уничтожить возможные улики преступления. Так что, обнаружив это неизвестное лицо, Бегемот если не нашел бы самого убийцу, то, по крайней мере, значительно приблизился бы к разгадке. Поиски, по глубокому убеждению инспектора, следовало проводить в окружении девушки, исходя из того, что злоумышленник имел возможность попасть в ее комнату, и учитывая грамотность оставленных записей. Бегемот вполне допускал существование в "хламырном" кругу хорошо маскирующихся умников, таких, например, как его шеф Незнайка. Укрыться же среди "отстоя", игнорирующего всякое подобие псевдо–интеллектуальных игрищ, было практически невозможно. Для этого нужно быть поистине гениальным актером, а они, ввиду полной и продолжительной невостребованности, уже давно перестали появляться на свет. Ну скажите, на милость, кому и зачем они нужны, если все предусмотренные по штату должности гениев распределены на несколько поколений вперед. Максимум, на что мог рассчитывать посторонний в этой сфере, это на место "карманного", а при определенных талантах к высокохудожественному лобызанию - "придворного", критика, готового в любой момент талантливо изобразить из себя боксерскую грушу или плевательницу в общественном месте.
И все–таки, не стесняемый временными рамками и склонный в первую очередь отметать ненужное, инспектор решил начать именно с Эрнесто, чтобы потом не мучиться угрызениями совести по поводу некачественно сделанной работы и не отвлекаться на второстепенные вещи. Поэтому первое, что он решил предпринять утром, это, не заходя в офис шерифа и не ставя никого в известность, посетить Гарлем и побольше узнать о погибшем волке.