Упрямый майор продолжал негласное наблюдение за персоналом и клиентами "Куколок". Была у Валентина Викторовича Прудникова привычка не останавливаться на полпути. Он внимательно присматривался и к самому заведению, и к стриптизершам, одетым в костюмы разных театральных персонажей, - он узнал лишь Красную Шапочку и Белоснежку, остальных не мог определить. Вот уже несколько вечеров он смотрел представление, мотая на ус все увиденное: реакцию посетителей, обслуживание технического персонала. Ну и качество исполнения стриптиза, конечно. Как же на такое не посмотреть!
Персонал с мента денег за вход не требовал, ясное дело. Валентин понимал, что своим присутствием нервирует хозяина клуба и тот скоро сам должен выйти на разговор. По опыту он знал, что не следует первым бежать к директору заведения. Зря, что ли, за ним, представителем правоохранительных органов, наблюдают камеры слежения? Пусть себе наблюдают.
Он сидел, смотрел на танцы, с удовольствием разглядывал женские ножки и обнаженные груди и ждал. Хозяин "Куколок", как ему было известно, Филипп Крученых - молодой бизнесмен, ему тридцать семь, хотя выглядит едва на двадцатник. Внешность типичного студента: с вечным рюкзачком за плечами, подъезжает к своему стриптиз-клубу на велосипеде, а не на крутой тачке. Наверное, любит производить ложное впечатление, притворяться не тем, кто он есть. По характеру - авантюрист, если бы мог, то ввязывался бы во все аферы, какими густо наполнена жизнь. Вот и стриптиз-клуб ему достался в результате очередной аферы, когда пришлось продать довольно успешную газету, которая приносила хороший доход, но срочно понадобились деньги - вернуть долг серьезным людям. На сдачу ему отдали хиреющий стриптиз-клуб в центре города.
Все это майор знал из агентурных разработок, из досье и собственных наблюдений. Став владельцем стрип-клуба, Фил взялся за дело с умом. Он начал приглашать певцов и певиц шансона, которые сделали его заведение популярным. А затем, когда появились постоянные посетители, он придумал свою собственную фишку. Крученых, увлекавшийся психологией, решил, что персонажи из детских сказок в исполнении опытных стрип-герл должны действовать на клиентов, как "виагра". Этот ход оказался действительно эффективным, хотя и не новым. "Куколки" теперь приносили вполне ощутимые деньги.
Наконец, Филипп вышел к майору. Надо поговорить, узнать, чего хочет мент, дать понять, что ничего противозаконного в его "Куколках" не происходит. Для начала они выпили. Потом еще раз. Валентин молчал, понимая, что хозяин нервничает. А когда почувствовал, что клиент созрел, сказал:
- Фил, вот объясни мне, битому менту. Неужели нельзя было приподняться на чем-то более приличном, чем голые бабы?
- Давайте без проповедей, о’кей? Что такое стриптиз? Это театральное выступление, гимнастический танец…
- Ты еще скажи - балет.
- А что? Это искусство. Красота человеческого тела! Не вижу в этом ничего такого. Кто-то любит смотреть на дорогие иномарки, кто-то - на картины в музее, а кто-то - на обнаженных артисток в клубе. Вот вы, я заметил, тоже ими любуетесь.
- Ага! А в перерывах артистки твои бегают в туалет, "носик припудрить"! - произнес Валентин, понимая, что и в "Куколках", как в любом другом ночном клубе, без кокса не обходится.
- Майор! - подскочил Крученых. - В моем заведении нет наркотиков! Мы все за этим строго следим!
По его реакции было понятно, что удар попал в болевую точку. Наркотики есть, были и будут. Но Прудников не затем сюда пришел, его головная боль - серийные убийства. Вот что ему нужно от этого Филипка. Однако надо его еще подразнить, подогреть.
- Голые артисты - это же пошлость, и не нужно прикрываться высоким искусством.
- В древности танцы в обнаженном виде, - начал читать лекцию хозяин, - и наблюдение за ними были неотъемлемой частью многих высокодуховных ритуалов. Так люди лучше и полнее переживали единение с богами и силами природы. Поэтому созерцание стриптиза не наносит вреда психике, а оказывает помощь в ее освобождении и развитии. Вот так. Разве можно назвать искусство пошлостью?
"Это вы, ментяры, все опошляете", - было написано на моложавом лице Крученых.
- Только не надо мне петь о высоком! Либо мы говорим по делу, либо я приглашаю тебя в отдел по расследованию убийств. Там не та атмосфера, чтоб говорить о голых девках как о высоком искусстве.
- По какому такому делу? У меня с вами пока никаких дел нет.
- Я тебе сейчас объясню, по какому.
И Прудников не спеша, с подробностями рассказал Филиппу об убийствах. Слушая рассказ, тот мрачнел.
- Мы тут ни при чем. У нас искусство, а не…
- Так, тему искусства закрыли, отвечаем на мои вопросы. Мне нужен список постоянных клиентов, особенно тех, кто реально слюни пускает.
Хозяин пожал плечами.
- Мы никаких списков не составляем, зачем они нам?
- То есть не дашь?
- Я могу дать только то, что у меня есть. Хорошей выпивки, например. Хотите еще?
Прудников встал.
- Я еще приду, - многозначительно бросил он.
И направился к выходу.
* * *
На самом деле Прудников мог еще дожимать Крученых, но почувствовал, что сильно проголодался, и направился в первое попавшееся кафе. Оно находилось на расстоянии взгляда от "Куколок" и называлось "Бабушкино варенье". Майор разместился за угловым столиком, на кожаном диване, у окна, где стояли вазоны с орхидеями. Цветы были очень красивы. "Почти как стриптизерши, только иначе", - подумал он.
Улица просматривалась с этого места вдаль, открывая широкое пространство, стекающее к вокзалу. По улице шла молодая женщина в легкой норковой шубке палевого оттенка и коричневых замшевых сапожках на каблучке. Голову прекрасной незнакомки украшала небольшая шляпка цвета кофе с молоком, и, если бы ее увидел знаменитый модельер Джорджио Армани, он бы непременно сказал: "Быть идеальной - это не значит бросаться в глаза. Быть идеальной - значит врезаться в память".
Майор Прудников вздрогнул, потом поднялся и встал у двери кафе так, чтобы незнакомка его заметила. Не узнать его она не могла.
- Какие люди! - улыбнулась женщина. - Здравствуйте, Валентин.
- Здравствуйте, Вера Алексеевна. Приглашаю вас на чашечку кофе. Зайдете?
- Чтобы я отказалась от кофе? Да ни за что!
Они уселись за столик.
- Это чертовски здорово, что я вас встретил, - признался Прудников, невольно улыбаясь до ушей.
- Спасибо на добром слове. Вижу, вы рады.
- Ох, Вера Алексеевна! Мне вас сам Бог послал! - радостно сказал майор.
- Я не поняла, вы чертовски мне рады или меня вам Бог послал? Вы как-то определитесь. - Уголки ее губ иронично приподнялись, а в глазах прыгали веселые искорки.
Прудников заказал ей кофе, а сам тем временем вспоминал. Вера Алексеевна Лученко, два образования: психиатр (мединститут) и клинический психолог (университет). С детства мечтала стать врачом, им и стала. Харизматична, умна, образованна. Работает психотерапевтом. Майор вспомнил когда-то прочитанное: "Психотерапевт - всего лишь проводник в лабиринтах душ. Может показать место, где зарыт клад. Правда, добывать его придется самим. У некоторых получается…" Слегка банально, но правда всегда банальна. Что там дальше про Лученко? Ее любимый вопрос: "Почему?" Больше всего на свете любит разгадывать сложные жизненные шарады, расшифровывать судьбы и поступки людей, в чем преуспела. Часто для лучшего понимания своих пациентов придумывает разные методики. Например, она придумала методику для развития творческих возможностей личности, которая оказалась не менее эффективной и в лечении душевных заболеваний. Автор нового направления в арт-психотерапии…
- Вера Алексеевна! Расскажите, как ваша работа? Что сейчас у вас в психотерапии происходит новенького? - спросил Прудников.
- Издалека начинаете, - усмехнулась Вера. - И вот что, дорогой капитан…
- Уже майор.
- Да? Как хорошо, что вы уже майор! Тогда тем более. Давайте перейдем на "ты", раз уж вы все равно майор.
Она откровенно смеялась.
- Согласен, переходим на "ты", - кивнул Валентин.
Они чокнулись кофейными чашками.
- А целоваться не будем, - сказала Вера. - Так вот, Валя, наши с тобой профессии похожи. И новенького в них ничего нет, новенькое всегда одно и то же: человек, его душа. Но есть и разница. Психотерапевт не рассматривает человека как преступника или жертву. Наши пациенты порой бывают в одном лице и теми и другими. И психиатр - он ведь не прокурор и не судья, он лечит, а не наказывает.
- Но ведь психиатр может быть следователем, - подхватил Прудников. - Ты согласна, что он чаще всего выступает в роли следователя? Стараясь разобраться в самом человеке и в обстоятельствах его жизни. И вы тоже ведь имеете дело с ложью.
- Верно… Доктор Хаус из сериала говорит: все люди лгут.
- И это абсолютный факт. - Валентин кивнул. - Поэтому у нас очень схожие профессии. Нам в стоге лжи или заблуждений нужно найти одну крохотную иголочку реального факта. А уж тогда можно в чем-то разобраться. Но если стог состоит не из сена, где спряталась игла? Если перед тобой стог, сплошь состоящий из игл, бесконечное количество фактов? И дело совсем не двигается, как тогда быть? - Валентин вдруг опомнился и протянул Вере меню. - Как невежливо с моей стороны. Пригласил даму в кафе и морю ее голодом! Разве можно ограничиться одной чашкой кофе?
- Значит, нужен тот, кто может из отдельно стоящих фактов вывести стройную систему мотиваций… О! Оливье с норвежским лососем, хочу.
- Ты по-прежнему любишь рыбу, - улыбнулся Валентин. - А помнишь, как мы с тобой работали по убийствам в рыбном холдинге?
- Как же, помню.
Подошел официант. Вера сказала ему:
- Оливье с норвежским лососем и еще крем-суп из картофеля с пряными сухариками. А потом еще кофе.
- Кофе эспрессо и самый вкусный десерт. - Прудников решил продемонстрировать свою профессиональную память.
Официант предложил:
- Яблочный пирог с заварным кремом, домашнее овсяное печенье, сырники с изюмом и сметаной, тосты с нашим вареньем…
- Овсяное печенье ненавижу, - отказалась Лученко, - мне его бывшая свекровь постоянно навязывала. А что есть из классики?
- "Наполеон" с карамельным соусом, - отрапортовал официант.
- Несите, но только после супа и одновременно с кофе! - Майор снова проявил свое умение запоминать вещи, касающиеся Лученко. - И еще я помню, - он обаятельно улыбнулся собеседнице, - разговоры о делах только после еды, в крайнем случае, под кофе!
Вера улыбнулась. Был чудесный солнечный день, погода нашептывала весну, и встреча с Прудниковым не была случайной, как она поняла. Все не случайно в этом мире…
За едой говорили о пустяках. Валентин пытался блистать остроумием и всячески развлекать свою гостью.
- Представляешь, Вера, я недавно видел в Интернете такое объявление, чуть с ума не сошел от смеха. Цитирую:
"Творческий конкурс ко Дню влюбленных от кинотеатра "Кинозрелище"! Напишите рассказ, новеллу, эсcе о своем самом безумном поступке. Три лучших рассказа выберет профессиональное жюри. Награждение победителей состоится на сеансе в 19–00. Призы победителям творческого конкурса - пригласительные на двоих на спектакль "Монологи вагины""!
- Специфический у тебя юмор, - поморщилась Вера.
- Клянусь годовой милицейской зарплатой! Оказывается, есть такой спектакль. Но, видать, основная публика его уже посмотрела, а теперь нужно гнать вторую волну зрителей. Чего только пиарщики не придумают.
- Н-да…
Кофе был подан одновременно с "наполеоном", карамельный соус источал тончайший аромат, и по Вериному кивку Прудников приступил к рассказу о деле Кукольника, которым он занимался в последнее время. Он не только подробно изложил всю событийную часть дела, но в порыве откровенности поделился своей - пока единственной - версией о стрип-клубе "Куколки".
Лученко слушала, не перебивая, не задавая никаких уточняющих вопросов. Наступила пауза, во время которой Вера задумчиво теребила льняную салфетку, а Валентин Викторович молча ждал, что скажет его собеседница. Он с тоской посмотрел на аквариум, стоящий у противоположной стены кафе, и подумал: "Если б здесь жила золотая рыбка, я б загадал одно желание: только бы Лученко согласилась помочь мне!"
- Не золотую рыбку нужно просить об исполнении желаний, а меня, - усмехнулась Вера, представляя себе его реакцию.
- Черт побери! Я и забыл, с кем имею дело! Ты же мысли читаешь, - воскликнул майор, стукнув себя кулаком по коленке.
"Я просто наблюдательная. Быть физиономистом тоже входит в джентльменский набор психотерапевта", - подумала Лученко.
Но сказала совсем другое:
- С некоторых пор я не занимаюсь помощью в распутывании преступлений.
- Почему?
- Надоело… Нет, не так. Просто никакой пользы это никому не приносит.
Валентин вскинулся.
- Как так не приносит? Помочь задержать преступника - это абсолютно реальная польза. И вообще, я тебя приглашаю официально, как эксперта по маньяку. Никакой самодеятельности.
- Да? Я подумаю. Твоя визитка у меня где-то была. Номер не поменялся? Значит, позвоню и скажу, что решила.
* * *
Дома Прудников, не в силах ничем заняться, молча сидел перед телевизором, но не включал. Его жена, миловидная молодая женщина Слава, спросила:
- Неприятности?
- Нет… Все в порядке. Встретился с нашей старой знакомой, Лученко.
- Верой Алексеевной? - радостно откликнулась жена.
- Да.
- И что?
- Надеюсь, она мне посодействует в одном деле.
- Хорошо бы. Помнишь то рыбное дело? Ведь она тогда не только милиции помогла, но и в нашей с тобой личной жизни…
- В личной жизни мы все решили сами, - заупрямился Валентин.
Ему неприятно было вспоминать, что кто-то посторонний смог повлиять на его жизнь. Чтобы разрядить неловкую паузу, он сказал:
- Я бы от супчика не отказался! Сделаешь?
Слава вышла на кухню. Пока чистила и нарезала овощи, вспоминала, как познакомилась с доктором Верой. Лученко тогда пришла в парикмахерскую - постричься. Присела к Славе в кресло, и девушка постаралась как следует. У нее был талант - она почувствовала, как следует обработать прическу этой женщины. В итоге получилось симпатичное создание, чьи свободные разноцветные пряди, от коньячного до темно-вишневого тона, разметались по темечку. А на самой макушке торчал кокетливый темно-каштановый хохолок. На первый взгляд ей было не больше двадцати пяти. На лбу, над бровями и вокруг лица волосы были совсем огненные, а вокруг высокой шеи закручивались кольцами длинные, отливающие здоровым шоколадным блеском локоны.
- Что вы со мной сделали? - изумилась Вера Алексеевна Лученко, бывший солидный медицинский работник, а ныне - юная гурия.
- Не нравится? - расстроилась Слава, окинув свое произведение критическим взглядом.
- Как же такое может не нравиться… Сколько мне лет?
- Вам? - Девушка задумалась на секунду. - Не больше двадцати шести, может, двадцать семь. А что?
- Господи! Никто не скажет, что такое возможно без пластической хирургии, - все еще не веря своему превращению, проговорила Вера. - Предупреждать надо!
У мастерицы зазвонил мобильный, она нажала кнопку громкой связи и положила телефон на столик, чтобы освободить руки.
- Слава, это я, - прозвучал мужской голос.
- Валик, ты? Наконец-то, - сказала Слава, продолжая еще что-то подправлять в Вериной прическе. - Я уж думала, ты никогда не освободишься!
- Ну ладно, прости.
- Нет, не прощу, если ты сегодня же не поведешь меня в какое-нибудь уютное местечко!
- Пошли в китайский ресторан.
- В китайский не хочу, там все плавает в непонятном соусе. Ты что, хочешь, чтоб я стала жирной коровой?
- Тогда во французский давай. Согласна?
- Один момент…
Девушка задумалась, рассматривая Верину прическу и заботливо выкладывая отдельные пряди. Наконец она сочла произведение завершенным и закрепила его лаком. Сняла с клиентки нейлоновую накидку и сказала:
- В общем, так, Прудников! Я согласна на уютный французский ресторан со свечами. Смена у меня заканчивается в восемь вечера. Встречай меня у выхода из салона не позднее десяти минут девятого. Пока. Вы довольны? - обратилась она к своей клиентке, закончив разговор.
- Полностью, - поднявшись из глубин кресла и с удовольствием рассматривая новую себя, ответила Вера.
Ей захотелось как-то отблагодарить девушку помимо оплаты и чаевых. Она посмотрела на ее руки и сказала:
- Слава! Если хотите, я вам кое-что расскажу по рукам.
- Вы гадалка?
- Разве я похожа на цыганку?
- Экстрасенс? - не унималась мастерица.
- Я доктор, психотерапевт. И мне хочется вас отблагодарить по-своему.
- Так это ж страшно интересно. Я готова! Какую руку вам давать? Правую, левую?
- Обе. Что ж, начнем. - Вера чуть склонила голову набок, будто прислушиваясь. - Вы переученная левша, но одинаково хорошо владеете обеими руками. Вы - амбидекстер. Это редкое качество. Леонардо да Винчи был амбидекстером. Еще вам нравятся мужчины мужественных профессий: кадровые военные, или работающие в милиции, или во всяких таких органах, типа безопасности. Моряки отпадают, вы не любите оставаться подолгу одна…
- Боже мой! Все правильно, но откуда?! Это что, по рукам видно?
- Видно. Ваша мама сердечница. Поэтому вам нужно уже сейчас задуматься о предрасположенности к сердечно-сосудистым заболеваниям, поменьше курить, скорректировать питание. Обязательно много плавать. Вы ведь любите воду?
- Обожаю!
- Вот и хорошо. Скоро начнется пляжный сезон, плавайте в Днепре или озерах. Для вас это очень важно. И вот что. Не нужно ругать себя за то, что из вас не получилась скрипачка. Не всем же становится Спиваковыми. Вы в своем деле - как он в музыке.
- Мамочки мои! - села на стул Слава. - Да что ж это за чудо такое?! Признайтесь, вы откуда-то знаете нас, нашу семью, да?
- Нет. Вашей семьи я не знаю, и никаких фокусов тут нет.
- Но так не бывает. Вот я смотрю на свои руки, но не вижу ничего необычного. Руки как руки, а пальцы как пальцы. Как же вы можете вот так, первый раз в жизни, просто глядя на мои руки, все про меня знать?
- Если я пущусь в длинные научные объяснения, вы, Слава, тем более ничего не поймете.
- А еще? - попросила Слава.
- А я уже почти все сказала. На закуску: вам не нужно бояться артрита, этой болезни суставов, от которой люди вашей профессии часто страдают. Но после того, как вам стукнет тридцать пять, покажитесь эндокринологу. Так, на всякий случай. Все.
- Как все? А про личную жизнь? - Как всех девушек, вопросы здоровья Славу интересовали намного меньше, чем личная жизнь.
- Ну вот. Все-таки хотите, чтоб я поработала гадалкой… Хорошо. Учитывая ваш цирюльный талант, скажу. У вас сейчас какой-то серьезный роман. Это уже не руки мне сказали, а ваш телефонный разговор. Ваш друг оттягивает вопрос с женитьбой, чтоб лучше стоять на ногах, заработать денег, получить очередное звание. Он сейчас кто?
- Капитан, - с замиранием сердца ответила Слава.