- Дежурный? Волин из райпрокуратуры. Нам необходимы люди в группу наружного наблюдения. Четыре человека. Капитан, не сегодня-завтра дело передадут в Следственное управление МВД, но только к этому времени на плечах ваших людей будет висеть еще один труп. Мы же даем вам убийцу практически в руки и теплым. Нужно только дождаться, пока он пойдет на очередное дело, и взять его с поличным. Это понятно? Связывайтесь. Я подожду. - Пока дежурный связывался с начальством и уточнял, можно ли направить людей по вызову из райпрокуратуры, Волин дожидался у телефона. Наконец вопрос был решен. Причем положительно. - Отлично. Записывайте адрес и отметьте время. - Продиктовал. Дежурный записал, повторил, проверяя правильность записанного. - Все верно. Да, мы их встретим. Все, отбой. - Волин нажал на рычаг и тут же набрал следующий номер, сказал коротко: - Волин. Дежурную машину к подъезду. Он повесил трубку, прошел к двери, погасил свет и собрался уже шагнуть в коридор, когда телефон зазвонил снова. Волин чертыхнулся. Это могло быть начальство, которому срочно понадобилось уточнить, зачем Волин связывался с МВД и как это вообще могло произойти без его начальственного ведома и благословения. Конечно, Волин мог не отвечать на звонок, но с той же степенью вероятности это мог быть Лева. Или, скажем, эксперты по поводу личности третьей жертвы. Волин подошел к столу, снял трубку:
- Слушаю.
- Здравствуй еще раз, Аркадий. - Это был Соев. Волин так увлекся версией стоматолога, что совсем запамятовал об утренней договоренности. - Просьба еще актуальна?
- Конечно. Тебе удалось что-нибудь выяснить?
- Самую малость. - Волин услышал, как приятель шелестит записями. - Значит, так. Ребята, которыми ты интересуешься, действительно работают у нас, в оперативном отделе. Тут все чисто, можешь не сомневаться.
- Я и не сомневался. Меня больше интересует другое.
- Догадываюсь, - усмехнулся Соев. - По поводу твоих убитых алкоголиков. В нашей картотеке на них ничего криминального нет. Я проверил, это точно.
- Так они туда по собственной инициативе приехали, что ли? Вроде субботника или шефской помощи? Так получается?
- Аркадий, ты должен понимать, я не могу подойти к ним и спросить: "А что это, парни, вы там делали?" Тем более что никакого криминала за ними не замечено.
- Ясно. Волин понял, что с этой стороны он "тянет пустышку". Никакой более-менее отчетливой информации на этом огороде нарыть не удастся. Одни догадки. Да и те весьма размытые. Однако почему-то эти ребята приехали на место происшествия первыми. И звонили сегодня днем ему, Волину, пытались получить информацию о психопате-убийце. Гайдаро-тимуровское опекунство тут не проходит. На альтруистов-патриотов они тоже не слишком похожи. Остается трудоголизм, но у трудоголиков с Петровки и своей работы за глаза, чтобы еще за чужую хвататься. Вывод? Никакого вывода. Ни черта ему не ясно.
- Я так думаю, что они "внеурочные" под нашей крышей отрабатывали.
- Какие это "внеурочные"?
- Ну, эти ребята в свободное от основной работы время подвизаются в одном солидном банке.
- Как называется этот банк? - спросил Волин, чувствуя, как в груди рождается неприятный холодок.
- "Кредитный", - ответил Соев. Вот тебе, бабушка, и Юрьев день, подумал Волин. Ладожская тоже работала в "Кредитном". Есть во всем этом что-то странное. Как-то все должно увязываться. Где-то тут узелок. И в центре этого узелка - убийца-психопат.
- Да ладно, Аркадий, ничего в этом противозаконного нет. Ты же знаешь, сейчас у половины наших есть побочный приработок. Иначе семью не прокормишь. И хорошо еще, если сможешь устроиться в банк. Некоторые в коммерческих палатках продавцами сидят.
- Подожди, подожди, - Волин потер лоб. - Они охранниками работают? В каком-нибудь филиале? Он намеренно не стал называть филиал. Для чистоты эксперимента, так сказать.
- Ты о нас уж слишком низкого мнения, - хмыкнул Соев. - Они, между прочим, профессионалы. В головном отделении эти ребята работают, консультантами.
- Консультанты, значит, - пробормотал Волин. - Понятно, спасибо.
- Да не за что.
- Есть, Георгий. Есть за что. Волин повесил трубку и пошел к двери, пытаясь быстро, навскидку, выстроить цепочку: "жертвы" - "Баев" - "банк" - "оперативники". Алла Ладожская, Настя Пашина и - в этом Волин практически не сомневался - третья жертва бывали в институте стоматологии, где работал Баев. - Баев имел счет в банке "Кредитный". - Ладожская работала в "Кредитном", но Настя Пашина к банку не имела никакого отношения. - Оперативники тоже работают в "Кредитном", но не имеют отношения к Пашиной. - Алкоголичка Вера и ее сожитель вряд ли даже слышали о существовании "Кредитного", а заодно уж и об институте стоматологии, но оперативники примчались к ним первыми. К тому же соврали относительно причин своего любопытства. - Один из этих оперативников звонил сегодня Волину насчет дела "психопата", что, по законам элементарной логики, не могло быть случайностью. Цепочка выстраивалась. В ней было лишь два слабых звена. И если одно из них держалось хотя бы на честном слове, то второму объяснения не находилось. Первое: какой смысл оперативникам искать убийцу Насти Пашиной? Положим, они его и не ищут. Допустим, они ищут убийцу Ладожской, которая, при всей своей скромности, вполне могла быть любовницей какого-нибудь босса. Девица-то очень и очень броская. Заодно же "крутят" линию Пашиной. Шатко, конечно, но логика в этих рассуждениях все-таки присутствует. А вот какое отношение к данному делу имеет алкоголичка Вера? Лишняя подпорка в стройной версии. В какой точке она пересекалась с Баевым, "Кредитным" или Ладожской? С Пашиной, на худой конец. Может быть, она тоже лечила зубы в институте стоматологии? Да нет, вряд ли. Счета в банке у нее тоже нет, и в "Кредитном" она не работала. Единственная возможность получить объяснение всем непонятностям в деле алкоголиков - взять за жабры пронырливых сыскарей и пообщаться с ними в приватной обстановке на полном серьезе и без дураков. Волин прошел по малолюдному коридору. Вечер. Кзотовский рабочий день исчерпал себя три часа назад. Счастливчики, закончившие дела на сегодня, разъехались по домам. Ему повезло меньше. Даже когда все дела закончатся, ехать будет некуда. Эти дурные мысли все чаще всплывали в голове. Странно. Пока жили семьей, он почти никогда не думал о доме в рабочее время. Стоило разбежаться - и на тебе. Волин вышел на улицу. Прокуратурский "рафик" уже пыхтел у подъезда. Волин забрался в салон, назвал адрес. Машина, набирая скорость, покатила по вечерним улицам.
* * *
Маринка швырнула трубку на рычаг. Лицо ее превратилось в бледную, напряженную и абсолютно неподвижную маску. Напарница, уже застегнувшая полушубок, спросила озабоченно:
- Что там такое? Хамят, что ль? Так ты их на х… посылай. Мне тоже звонил один такой. Послала пару раз - как отрезало. Маринка посмотрела на нее, спросила быстро:
- Кто фиксирует звонки?
- Да брось, подруга, - махнула пухлой рукой сменщица. - Не связывайся. Себе дороже. Ну, узнаешь ты телефон, а что толку? Поедешь разбираться, а там "шкаф" какой-нибудь квадратный. Еще и морду набьет.
- Кто фиксирует звонки? - упрямо повторила Маринка. Сменщица укоризненно покачала головой, вздохнула:
- Черт с тобой, пошли. Они вышли в коридор, поднялись этажом выше. Сменщица двигалась деловито и уверенно.
- И на фига мне все это нужно? - бухтела она. - Все время так. Приходится чужие проблемы разгребать. Маринка не слушала ее. Сменщица была большой любительницей поворчать. Они свернули в небольшой закут. Сменщица толкнула дверь. В крохотной комнатке, перед стойкой с аппаратурой, сидели телефонистки - две девицы неопределенно-молодого возраста. Сменщица без тени смущения протиснулась в комнатку, прикрыв Маринку собственным необъятным телом.
- Привет, девчонки. У нас тут наметилась небольшая проблемка. Требуется ваша помощь. Какой номер сейчас соединяли с двадцать третьей? Телефонистки переглянулись.
- А в чем дело? - спросила одна из них. Сменщица взглянула на нее.
- Представляете, какой-то г…юк повадился звонить моей напарнице, - кивок за плечо, - и нести разную х…ю. Девчонка молодая, ее это нервирует.
- На двадцать третий? - переспросила телефонистка, сморщившись от площадного словечка, как от зубной боли. - Мы сообщим Сергею Сергеевичу. Он разберется.
- Слушай, ты не это… не того… Короче, не болтай лишнего, поняла? - нахмурилась сменщица. - Я что, попросила тебя Сереге сообщить? Я тебя попросила сказать номер. А разобраться с этим козлом у нее, - снова кивок на Маринку, - и так есть кому. Можешь мне поверить. Телефонистки дружно посмотрели на бледную Маринку, затем переглянулись.
- Мы не имеем права называть номера телефонов клиентов, - безапелляционно заявила первая. - У нас гарантируется конфиденциальность звонков. Сменщица даже задохнулась от возмущения.
- Ну ты даешь, мать! - гаркнула она. - А если бы тебе стали так звонить, а? Или вон ей вон? - движение увесистым подбородком в сторону второй телефонистки. - Тоже бы сидела да "мурлом" торговала? "У нас гарантируется…" - передразнила сменщица и тут же взяла еще на полтона выше: - Ты свои сказки сикухам молоденьким рассказывай, поняла? А нам эту байду на уши не вешай! Тоже мне, Арина Родионовна выискалась! Этот урод девчонку до истерики каждую смену доводит, она уже ночами не спит, а ты нас тут своей ср…й конфиденциальностью "нагружаешь"! Во, блин, ни стыда ни совести у людей.
- Что, серьезно достает? - с сочувствием поинтересовалась у Маринки вторая телефонистка.
- Еще как, - завопила сменщица, поддерживая безмолвный Маринкин кивок.
- Дай им номер, - вторая телефонистка повернулась к подруге.
- Да? - встала на дыбы та. - А до начальства дойдет, кто отвечать будет?
- Я отвечу, - заявила вторая.
- Ты, мать, - надвинулась на первую телефонистку сменщица, - должна бы за своих глотки грызть, а не гов…ься, как целка-переросток. Телефонистка посмотрела на нее ненавидяще, но все-таки пощелкала клавишами компьютера. По экрану побежали строчки: номера телефонов, адреса, даты и время разговоров, суммы.
- Вот он, ваш "клиент", - первая ткнула пальцем в экран. - Но учтите, я этого не видела. Меня вообще здесь не было.
- А то! - вопила сменщица, переписывая номер и адрес. - Спасибо, девочки. Бутылка и конфеты с нас. Они вышли в коридор. Сменщица вручила лист Маринке:
- Учись.
- Спасибо, - пробормотала та.
- Ерунда. Вот я, помню, квартиру выбивала у предрайисполкома, это было да. Картина маслом. Полдня орала, пока ордер не выписал. У него чуть инфаркт не случился. Маринка почти не слушала болтовню сменщицы. Она рассматривала неровные цифры, вчитывалась в адрес и никак не могла поверить, что психопат Боря у нее в руках. Все оказалось гораздо проще, чем ей представлялось. Если бы она догадалась пойти к телефонисткам сразу, после первого же звонка, возможно, это спасло бы кому-то жизнь. У дверей кабинета сменщица хлопнула Маринку по плечу.
- Не бери в голову, - бодро и уверенно заявила она. - Эти сволочи не стоят наших нервов. Кстати, при встрече плюнь этому му…у в рожу и от меня. Лады?
- Хорошо, - кивнула Маринка.
- Ну, все тогда. Я побежала. Сменщица с достоинством океанского лайнера поплыла к лифтам, томно покачивая неохватными бедрами. Маринка проводила ее взглядом и вошла в кабинет. На панели телефона истерично моргала сигнальная лампа. Раздраженно билась в стены рассыпчатая трель. Меньше всего Маринке сейчас хотелось работать. Однако ничего не поделаешь. Надо. Она присела в кресло, в глубине души надеясь, что освободится другая линия и клиента перебросят, но лампочка продолжала моргать. Маринка протянула руку и сняла трубку.
- Я ждала тебя…
* * *
Перед метро "РАФ" одолел пологую горку и выехал на параллельную улицу. Нужный дом был вторым. Саша прогуливался по тротуару, до угла и обратно. Заметив подъезжающий микроавтобус, он остановился. Волин выбрался на улицу, спросил:
- Ну что? Какие новости?
- Похоже, Баева нет дома. И довольно долго, - ответил Саша и, повернувшись, указал на темные окна третьего этажа: - Вон его квартира. Я тут прошвырнулся, побеседовал кое с кем из местных. Обычно Баев ставит машину прямо под окнами. Жильцов с первого этажа такой расклад не устраивает, и периодически по этому поводу случаются скандалы. Неделю назад Баев сообщил, что купил гараж-"ракушку", которую доставят на днях. Площадку за домом он уже "застолбил". Сказал: как только привезут "ракушку", сразу же станет убирать машину, а пока, мол, извините. "Ракушку" привезли позавчера. Водитель прождал полдня, звонили Баеву на работу, ломились в дверь, но никто не открыл. "Форд" отсутствует уже несколько дней. Свет в квартире тоже не включается. Одним словом, по-моему, Владимир Андреевич сделал по-тихому ноги. Вопрос: "С чего бы это?" Волин посмотрел на темные окна.
- Предложения?
- Выпишите ордер на обыск, позвоним в местное отделение, в РЭУ, возьмем пару понятых и будем ломать дверь. Если Владимир Андреевич не имеет отношения к данному делу, то поймет нас правильно. А если имеет, то, сдается мне, теперь его придется ждать до второго пришествия. Раньше он не появится.
- Хорошо, - кивнул Волин. - Бери машину, смотайся в отделение и в РЭУ за слесарем, а я покараулю. На всякий случай. Минут через десять подъехали оперативники с Петровки. Поздоровались не то чтобы с большим восторгом, хотя и без неприязни. Впрочем, их можно было понять. На ночь глядя тащиться к черту на рога, мерзнуть до утра у подъезда - не самая лучшая перспектива. И ладно бы еще по своему ведомству работа была, а то ведь на прокуратурского дядю горбатить приходится. А прокуратура к МВД отношение имеет такое же, как Российская Патриархия к римскому папе. Вроде бы и одно дело делают, а у каждого свой огород. Каждый сам по себе и сам за себя. Постояли, поговорили, обсудили положение. "Слышали они про маньяка?" - "Слышали, конечно. Кто же не слышал? Все уже слышали. Так это он дело ведет? Класс. Ну и как успехи? Что, вот прямо в этом доме и живет?" - "Ну, не точно, но имеются такие подозрения". - "Так надо было не оперов, а группу захвата вызывать". - "Рано пока еще группу захвата". Услышав о маньяке, оперативники оживились. Работа, она, конечно, и в Африке работа, но все-таки интереснее, чем с алкашами-"бытовушниками" разбираться. Хотя, разумеется, и опаснее тоже. Еще минут через двадцать подъехал Саша, выгрузил из микроавтобуса здорово наподдававшегося уже слесаря, трезвого и оттого, наверное, злого сотрудника РЭУ, участкового, сложением напоминающего сибирского медведя, и присланного в качестве подмоги молоденького светлоусого сержантика с наивным взглядом пионера в Мавзолее и внешностью деревенского киномеханика. Понятыми вызвались быть те самые соседи, которых Баев донимал своим "Фордом". Седая уже пара, ему лет пятьдесят пять, ей чуть меньше. На лицах обоих застыла печать угрюмо-злорадного торжества гэбэшных стукачей образца тридцать седьмого года. Вот, мол. Получи, вражина народа. И на тебя управа нашлась. Видать, крепко их Баев допек, подумал Волин. Ох, крепко. Дружной ватагой взобрались на третий этаж. Рассредоточились по площадке, попрятались, как нашкодившие пацаны, чтобы не попасть в поле зрения глазка. Участковый приблизился к двери, закрывая "наблюдательную оптику" героическо-богатырской шинелью, и активно нажал на кнопку звонка. В тишине громко и отчетливо икнул пьяненький слесарь. По площадке заструился водочный перегар.
- Изиняюсь, - выдавил через губу слесарь и икнул еще раз.
- Похоже, никого нет дома, - повернувшись, сообщил участковый. - Был бы дома - откликнулся бы. Всегда откликался.
- Ну что, товарищи? - работник РЭУ ожесточенно тряхнул белыми, чисто выбритыми брылями. - Будем ломать?
- Л-ломать - здоровью вредить, - нетрезво выдал философскую квинтэссенцию происходящего слесарь. И, поскольку все дружно повернулись к нему, добавил поспешно: - Изиняюсь.
- Действительно, - прогудел участковый. - Чего ждать-то? Тем более и ордер у товарищей из прокуратуры имеется. Шуму вот только много будет, - и, указав на обшарпанную дверь, через площадку от баевской, сообщил доверительно: - Старуха Вострякова снова жаловаться будет. Я к ней почитай каждый божий день бегаю. Все жалуется, жалуется.
- Ничего, - благоволяще кивнул представитель РЭУ. - С гражданкой Востряковой мы уладим. - И, тяжело уставившись на слесаря, скомандовал: - Ломай.
- Ломай, ломай, - мстительно подхватили понятые.
- Поэл. Слесарь вытащил из-под полы телогрейки топор и, покачиваясь, шагнул к двери. Вид у него был такой, словно он намеревался кинуться с этим топором на танк. Выглядело очень патриотично. Вставив лезвие между косяком и створкой, слесарь что было сил потянул за топорище. Из каких, собственно, соображений он исходил, решив тянуть, а не нажимать, так и осталось для всех загадкой. На лице выпивохи отразилось нечеловеческое напряжение. В эту секунду слесарь выглядел атлантом, товарищи которого ушли на перекур. Затрещало дерево. Участковый всем телом подался вперед, чтобы получше рассмотреть плоды титанических слесарных усилий. Дальше произошло непредвиденное. Со словами: "А коробочка-то дубовая, изиняюсь", - слесарь налег на топорище. Лезвие выскользнуло из щели, и покрытый ржавчиной обушок смачно впечатался участковому точно промеж глаз. Тот, заливаясь кровью, рухнул как подкошенный. Форменная кокардистая шапка свалилась с головы, прочертила в воздухе дугу и покатилась вниз по ступенькам. Слесарь же, так и не сумев удержать равновесия, запрыгал на одной ноге по площадке, размахивая топором, словно боевой секирой. Присутствующие бодро рванули в разные стороны, пригибаясь, стараясь не угодить под зловеще свистящее в воздухе лезвие. Даже пятидесятилетние понятые молодецки помчались вверх по лестнице, прыгая сразу через три ступеньки. Один из "петровских" оперов поскользнулся на шапке участкового, плюхнулся на задницу и поехал вниз, охая на каждой пройденной ступеньке. Звучало это так, как будто кто-то строчил из пулемета. Слесарь сделал пару неуверенных шагов и, запнувшись о ноги уже лежащего участкового, рухнул спиной вперед, угодив аккурат в дверь востряковской квартиры. Под грубым натиском мешковатого, отягощенного топором тела дверь распахнулась настежь, и слесарь ураганом влетел в прихожую. Что-то опрокинулось с грохотом. Стоящий уже на следующем лестничном пролете сотрудник РЭУ прикрыл рот ладонью и, забыв о присутствующей в компании даме, тихо выдавил: "… твою мать". А из разгромленной прихожей донеслось невнятное слесарское: "Во поск-льзнулся-то. Изиняюсь". Саша быстро поднялся на площадку, опустился на одно колено рядом с раненым участковым, при этом невольно заглянув в востряковскую прихожую. О глобальности произведенных слесарем разрушений можно было судить по его изумленному: "Вот это да-а-а". У дальней стены прихожей громоздилась поваленная вешалка, обломки старой калошницы, раскуроченный в щепки телефонный столик и груда пропахших нафталином вещей. Из-под этой самой груды и показалась помятая физиономия. Завидев оперативника, "взломщик" сосредоточенно кивнул и серьезно сообщил:
- Не бзди, начальник. Ща все сделаем.
- Спасибо, ты меня утешил. А то я уж прямо и не знал, как нам быть, - пробормотал тот и принялся осматривать все еще лежащего участкового.
- Что с ним? - спросил, опасливо приближаясь, сотрудник РЭУ.