Лицо плюгавого перекосилось от ярости.
- А ну быстро вали отсюда, шлюха несчастная, или в момент в райотделе окажешься! - прошипел он звенящим шепотом.
- Да ты никак пугать меня вздумал, прыщ ягодичный? - побледнела дама и, схватив мужика за лацканы пиджака, стала медленно приподнимать его над землей.
- Что это у вас тут происходит? - неожиданно раздался строгий голос. Плюгавый обернулся и, увидев перед собой полноватого мужчину, растеряно заморгал. Лицо его покрылось от волнения красными пятнами.
- Да вот, понимаете, Георгий Константинович, - залебезил он, - Жене финские сапоги предлагают, вот она приехала ко мне за деньгами. А я ей говорю, что у тебя сапоги еще совсем новые, и трех лет не носишь. Ну, малость повздорили…
Плюгавый повернулся к продолжавшей держать его на весу даме и, с огромным трудом изобразив на лице кривую улыбку, вынул из кармана горсть мятых пятидесятирублевок.
- Ладно, Марина, так и быть, держи. Но учти, партия учит нас жить скромно, - с ненавистью глядя на "супругу" протянул он деньги.
- Ну спасибо, роднуля, - с нескрываемой иронией ответила дама. - Ну, удружил. Век не забуду твоей щедрости. Так и быть, сегодня ночью можешь зайти ко мне в спальню…
Полный мужчина недоверчиво хмыкнул, но ничего не сказал и скрылся за тяжелой дверью театра. Следом за ним, бросив на "супругу" испепеляющий взгляд, исчез плюгавый. Дама пересчитала деньги и протянула Шуре полтинник.
- Или может натурой возьмешь? - задержав в руке купюру, кокетливо взглянула она на Холмова. Шура, немного поколебавшись, отрицательно покачал головой:
- Такого добра я и за бесплатно найду. Давай лучше монету.
- Как знаешь, - пожала плечами явно уязвленная девушка. - Ну ладно, пока. Если я тебе понадоблюсь - спросишь на любой "стометровке", где найти Верку-Прилипалу. Каждый скажет…
И, остановив первую же машину, она уехала. Дима оторопело посмотрел ей в след, затем перевел недоуменный взгляд на довольно улыбающегося Шуру.
- Судя по вашему идиотскому взгляду, вам, молодой человек, очевидно, не совсем ясны некоторые моменты операции "Золушка"?.. - спросил тот.
- Совсем не ясны, - пробормотал Дима. - По одному ботинку, за час… Объясни.
- Потом, потом, Вацман, - похлопал его по плечу Холмов. - Сейчас предлагаю взлохматить гонорар. Угощаю!
И они направились к видневшемуся неподалеку гастроному.
Глава V. Ботинок есть - и дело в шляпе…
- Дело, Вацман, в общем-то оказалось довольно ерундовым, хотя по началу произвело впечатление абсолютно безнадежного, - произнес Холмов, откупоривая бутылку "Шабского". Они снова сидели у себя на Пекарной, 21б. За окном шумел ветер, шел проливной дождь, а в комнате было тепло и уютно: потрескивал обогреватель, под потолком зависли клубы табачного дыма, а на столе, приятно радуя глаз, громоздились бутылки с вином и пивом. - Самое несложное, конечно, было определить род занятий нашей визитерши. Понимаешь, Вацман, я сразу обратил внимание на то, что материя возле змейки на ее юбке изрядно поистерлась, хотя сама юбка была еще совсем новая. О чем это говорит? Только об одном: юбку этой даме приходится очень часто снимать и одевать. Думаю, тебе не стоит объяснять, какой категории женщин приходится снимать и одевать юбку по несколько раз в день? Добавь сюда некоторые характерные детали внешности - походка "ноги на ширине плеч", своеобразная форма бюста - и ответ будет окончательным. Кстати, нужно занести эту мадам в картотеку…
Шура достал из шифоньера папку с большой буквой Б, нарисованной на обложке.
- Так же несложно, Вацман было догадаться о том, что ее горячо любимый суженый, из внешнего облика которого она запомнила лишь трусы в горошек и прыщ на ягодице - самый обыкновенный клиент, с которым у нее произошло какое-то недоразумение, - продолжил Холмов, заполняя чистую страницу досье. - Остальное, конечно, было выяснить несколько труднее…
- Да! - воскликнул Дима, размахивая стаканов с вином. - Чтоб меня распяли на ближайшем дереве, если я могу понять, как ты, глядя всего лишь на какой-то старый башмак, узнал, где искать его владельца?
Холмов положил на место картотеку, взял со шкафа ботинок, который забыла забрать с собой дама и протянул его Диме.
- Ну-ка погляди на эту туфельку сам. Что ты скажешь о ее хозяине?
Дима с крайне сосредоточенным видом принялся внимательно осматривать ботинок со всех сторон.
- Ну что… - растеряно сказал он через несколько минут. - Ботинок фирмы "Саламандер", размер сорок один. Почти новый, подошва не стерта. Хозяин, очевидно, человек состоятельный, раз носит столь дорогую обувь. Все…
Холмов, который откинувшись на спинку стула, полузакрыв глаза и сложив ладони у подбородка, внимательно слушал Диму, усмехнулся.
- А мне этот башмак сказал несколько больше, - сообщил он. - Например, то, что его владелец занимает высокую номенклатурную должность, причем, скорее всего - партийную.
Холмов закурил папиросу и, взяв у Димы ботинок, принялся подбрасывать его на ладони.
- Ты, верно, заметил, что подошва не стерта. Но это, Вацман, не новый ботинок, он носится уже довольно продолжительное время. Об этом говорит многое: истертые стелька и задник ботинка, отполированные шнурками отверстия, да и сами шнурки весьма дряхлые… О чем, Вацман, говорит факт наличия целой подошвы при длительной носке ботинка? Только об одном: его хозяин не ходил пешком, а передвигался на персональном автомобиле. А это одна из многих привилегий высокой номенклатуры.
- А почему ты решил, что он ездит на персоналке? Ведь он вполне мог ездить и на собственной машине, которую у нас, слава богу, имеют многие, даже дворники, - возразил Дима.
- Когда человек сам сидит за рулем, то на подошвах его ботинок от соприкосновения с педалями автомобиля появляются характерные потертости, - объяснил Холмов. - Особенно хорошо они заметны на левом ботинке. Дело в том, что левой ногой выжимается сцепление, а это самая частая процедура при езде. У нас как раз левый ботинок, но никаких потертостей на нем нет. Стало быть, нашего неизвестного возил шофер.
В этот момент в дверь постучали, и в комнату заглянула Муся Хадсон. Увидев на столе батарею бутылок, она замерла, пожевала губами и стала топтаться на месте, словно утрамбовывала бетон. Потоптавшись так минут десять, Муся придала лицу строгое выражение и заворчала:
- Мужики, в последний раз предупреждаю - ежели будете в гальюне мочиться мимо дыры, то я обоих сей же момент на улицу выставлю! Сей же момент!
- Кто мочится мимо дыры? - вскочил опешивший Дима. От возмущения у него задрожала челюсть. - Это гнусная клевета и…
Холмов, более тонко изучивший психологию квартирной хозяйки, поморщился и, потянув Диму за брюки, усадил его на место.
- Не суетись, Вацман, - лениво процедил он. - Побереги психику.
Шура налил стакан вина и молча протянул его Мусе. Та сразу умолкла, и глаза ее заблестели.
- Ну, хлопцы, как говорится, чтобы ноги не потели! - скороговоркой произнесла она тост, залпом опрокинула стакан, утерла рукавом губы и откланялась.
- А с чего ты взял, что этот чудак партийный работник? - успокоившись, поинтересовался Дима. - Он ведь мог быть обыкновенным директором завода, у которого тоже есть персоналка.
- Да, последнее звено, - кивнул Шура, нарезая колбасу огромным штык-ножом от немецкого карабина образца 39 года (он любил коллекционировать такие штуки). - Объясняю. По несколько стертому верху задника я сделал вывод, что ботинок хозяину был немного маловат. Обычно гакие ботинки одевают, используя подручные средства: рожок для обуви, ложку, линейку, указательный палец и тэ дэ. Осмотрев внутреннюю часть ботинка в микроскоп, я ныяснил, что в качестве рожка для обуви этот тип использовал - что бы ты думал! - партбилет. А так как постоянно носят с собой партбилет только работники партаппарата (да и то не все), то вывод напрашивается сам собой…
- А как это тебе удалось в микроскопе увидеть партбилет? - слегка заплетающимся языком поинтересовался Дима. Подперев голову рукой, он не сводил с Шуры осоловелых глаз.
- Когда ты протрезвеешь, Вацман, я дам тебе прочесть мою еще нигде не публиковавшуюся монографию "Партийный билет и уголовные преступления", - ответил Холмов, наливая себе еще вина. - Там все сказано. А пока вкратце могу пояснить следующее. Понимаешь, Вацман, обложки партбилетов изготавливают из специального материала, выделываемого из бараньего либо в крайнем случае козлиного мочевого пузыря. Нигде больше в промышленности этот материал не используется. Так вот, его мельчайшие частички я и обнаружил с помощью микроскопа внутри ботинка. Крупинки позолоты, слетевшие с букв "КПСС" окончательно дополнили картину.
Шура Холмов умолк, медленно поднялся из-за стола и, подойдя к окну, настежь распахнул его. В комнату ворвался свежий и ночной воздух, разогнав клубы табачного дыма. Дождь перестал, и ночную тишину нарушали только шум метра, ленивое брехание какого-то страдающего бессонницей пса да постепенно замирающий перестук поезда, доносившийся со стороны станции "Товарная".
- Бесспорно, решающую роль в столь быстром розыске загадочно исчезнувшего любимого сыграла эта так кстати открывшаяся партконференция, о которой я узнал из газеты, - отойдя от окна, добавил Холмов. - Без сомнения, наш разыскиваемый, как партийный работник, должен был на ней присутствовать. Но не сомневайся, я нашел бы его и так. Конечно, за гораздо более длительный срок.
- Да, в наблюдательности и сообразительности отказать тебе трудно, - помолчав немного, задумчиво произнес Дима. - С такой головой ты лет через десять точно был бы не меньше чем полковником. Слушай, Шурик, неужели у тебя нет никаких шансов вернуться обратно в органы? Не собираешься же ты до конца дней своих всяким сучкам ихних кобелей ловить? Это не занятие для такого мужика, как ты… Холмов нахмурился, резким щелчком выстрелил из пачки папиросу прямо в рот и чиркнул спичкой.
- Да, конечно, долго у нас таким макаром не проживешь, - нехотя произнес он, выпустив клуб дыма. - Рано или поздно наступлю какой-нибудь шишке на хвост и полечу по статье за тунеядство: официально-то я нигде не работаю… А шанс вернуться в органы у меня один, да и тот сомнительный: раскрыть в порядке личной инициативы какое-нибудь громкое, очень громкое дело. Которое оказалось не по зубам нашей доблестной милиции…
- Ну так раскрой! - требовательно грохнул кулаком по столу Дима. Пустые бутылки подпрыгнули и, жалобно звякнув, повалились на бок.
- Легко сказать! - скривился Шура. - Думаешь так просто найти такое дело?
- Что, разве мало у нас преступлений не раскрывается? - удивился Дима. - В том числе и тяжелых.
- Нет, Вацман, обычное, даже самое тяжкое преступление тут не годится. Здесь нужно такое дело, чтобы оно вызвало огромный резонанс, чтобы о нем говорили на каждом углу. Только в этом случае я могу рассчитывать на то, что меня заметят на самом верху…
Холмов поднялся и принялся медленно расхаживать по комнате.
Как только меня выперли с работы, я сгоряча решил утереть сопли нашей милиции и вывести на чистую воду одесскую торговую мафию. Кое-какие нити у меня в руках были, начал копать дальше… Копнул я, надо сказать, весьма глубоко, Вацман… Ох, ты даже себе и представить не сможешь, какие крутые дела только не проворачивает эта шустрая публика, как славно они дурят трудящихся… Как-нибудь потом расскажу…
Шура что-то вспомнил и улыбнулся. - Хотя бы такой факт: как мне удалось совершенно случайно установить, эталон килограмма, который хранится в нашем одесском Госстандарте и по которому изготавливают все гири для одесской торговли, весит, оказывается, не гысячу граммов, а всего лишь 870. Представляешь, каждого покупателя каждый раз "обувают" с кило покупки на 130 грамм. Это кроме прочих обвесов. Да… Так вот. Через некоторое время, когда я более-менее понял, откуда растут ноги, мне стало отчетливо ясно, что в случае разоблачения. меня не только не похлопают по плечу наши доблестные высшие милицейские чины, а, наоборот, сделают все возможное, чтобы меня как можно скорее нашли на полях орошения с синей рожей. Ибо эта самая торговая мафия усиленно подкармливала и их, и наших славных партийцев, и еще много кого…
Холмов умолк и, сняв со стены гитару, стал мурлыкать себе под нос: "В тот вечер я ни пил ни пел, я на нее во всю глядел, как смотрят дети, как смотрят дети…"
- Но не буду тебя интриговать, Вацман, - неожиданно произнес Шура, хлопнув ладонью по струнам. - Мне кажется, что я нашел-таки такое дело. Только уговор: язык за зубами!..
- Могила! - страшным голосом вскричал Дима и с такой силой хлопнул себя кулаком в грудь, что закашлялся. Шура засмеялся, но затем лицо его стало серьезным.
- Дело это нешутейное, - многозначительно произнес Холмов, оставляя гитару в сторону. - Весьма нешутейное. Понимаешь, Вацман, еще работая в райотделе, я обратил книмание на непонятное явление: в Одессе невесть куда бесследно исчезают люди… Нет, я не имею в виду, так сказать, объяснимые случаи: человек ушел из дома, загулял, попал в больницу в незнакомом городе, отшибло память, наконец, его убили и труп надежно ликвидировали… Тут, как говорится, вопрос ясен. Но бывают, Вацман - очень редко, но бывают - вещи, которые, как говорится, ни в какие ворота не лезут! Причем, именно в таких случаях, в отличие от первых, людей никогда не находят ни живыми, ни мертвыми. Куда, скажи на милость, мог деться скромный, тихий, не имеющий никаких врагов инженер, который за полчаса до начала крайне интересующего его футбольного матча выскочил за сигаретами и которого уже второй год никто не видел? Женщина сорока четырех лет, простая рабочая, ясным солнечным днем отправляется навестить подругу, живущую в трех кварталах от ее дома и - исчезает бесследно. Кому она понадобилась? И таких примеров я могу привести еще немало. Причем, подобные истории происходят не только в Одессе!..
Разгорячившись, Шура стал размахивать руками.
- Тут дело нечистое, Вацман! - горячо продолжал он, жестикулируя. - Очень нечистое. Явно орудует какое-то кодло, которое крадет людей просто как физическую особь. Как, а главное - зачем?! Вот вопрос, Вацман…
В это время раздался грохот. Это Димина щека соскочила с ладони, и Дима, который как оказалось уже несколько минут сладко дремал, со всего маху ударился скулой о стол. Холмов умолк и безнадежно махнул рукой.
- Давай спать, Вацман, - сухо произнес он. - Ты, я вижу, сегодня не расположен выслушивать подобные вещи…
- Нет-нет, продолжай! - встрепенулся скривившийся от боли Дима, у которого моментально улетучились остатки сна. - Очень любопытно…
Но обиженный Холмов с треском захлопнул окно, молча разделся и, зевнув, рухнул а кровать.
- Туши лампаду, Вацман, - лениво пробормотал он. - Отбой…
Дима погасил свет, спотыкаясь в темноте, пробрался к дивану, разделся и тоже лег. В комнате воцарилась тишина, которую вскоре нарушил полусонный голос Шуры:
- Завтра в Художественном музее открывается выставка "Обнаженная натура в современном фотоискусстве". Дим?
- Сходим, - согласился Дима зевая.
Часть Вторая
Необычайное происшествие в одесском порту
Глава I. Выходной
- Черти бы тебя подрали! - раздраженно пробормотал Холмов, встряхивая остановившуюся электробритву. - Никак не дойдут руки отремонтировать…
Бритва наконец надрывно зажужжала, и Холмов, запрокинув навзничь голову, продолжил прерванную процедуру бритья. Столь странная и неудобная поза объяснялась просто: в ином положении бритва не работала.
- Ну что там, Вацман, пишет пресса? - завершив в конце концов трудоемкий процесс ликвидации растительности на лице, поинтересовался Шура у Димы, который, уютно устроившись на диване, просматривал свежие газеты.
- Есть кое-что интересное, - бодро ответил Дима, шелестя страницами. - вот, например, сообщение…
- Если это сообщение о том, что в Америке обидели очередного негра, а на БАМе забили очередной болт в шпалу - то лучше молчи! - перебил его Шура, хлопавший по щекам ладошкой, смоченной одеколоном. - Что там есть веселенького по моей части - убийства, ограбления, происшествия и тэ дэ?..
- Поищем, поищем… - невозмутимо ответил Дима. - Ага! Вот, как раз по твоей части: "Происшествия. Вчера на Дерибасовской, в очереди у молочного магазина за кефиром упал в голодный обморок гражданин Цурюпман, работающий, как было установлено позже, зам. начальника отдела продовольственных товаров областного управления торговли. Он госпитализирован с диагнозом "запущенная дистрофия"…"
- Чего?.. - вытаращил удивленные глаза Холмов. - Какая дистрофия?..
- А вот еще, - продолжал Дима, пряча за газетой ехидную улыбку.
- "Пресс-служба УВД сообщает. Уличенный в крупных хищениях зав. производством столовой номер 67 Коркин в порыве отчаяния пытался покончить с собой, съев три мясных салата "Пикантный", изготовленных в этой же столовой. Но скрыться подобным образом от правосудия ему не удалось: после промывания желудка Коркин предстал перед судом…"
- Хватит дурачиться, Вацман, - усмехнулся Шура, поняв, наконец, что Дима его разыгрывает. - Тоже мне, Ильф и Петров выискался. Вернее, Булгаков: тот тоже врачом был, правда, доученным…
Еще в институте у Димы появилась малообъяснимая тяга к литературному творчеству, преимущественно в жанре юмора и сатиры. Теперь, с накоплением жизненного опыта и впечатлений, эта тяга превратилась в манию. Он писал рассказы, пьесы, миниатюры и рассылал по редакциям центральных изданий. С одинаковым результатом: в лучшем случае оттуда приходили до отвращения любезные, стандартные отказы. Так что пока Шура оставался его единственным читателем, вернее, слушателем.
- Что там за бортом? - поинтересовался Холмов, увидев, что Дима отдернул шторы и выглянул в окно. - Как погода?
- Дождь закончился, из темного царства туч, усиленно работая локтями, пытается выбраться древнее светило Гелиос, - высокопарно сообщил Дима, посмотрев на небо. - Кажется, это ему удается.
- Может, тогда прошвырнемся в город? - предложил Холмов. - Людей посмотрим, твои фирменные джинсы народу покажем, в киношку сходим… Развеемся, одним словом, а то я что-то закис в этой дыре… Дима, у которого сегодня был выходной, охотно согласился. Наскоро попив чаю, они оделись и вышли на улицу. Было пол-одиннадцатого утра - то самое время, когда честные труженики уже давно разошлись по рабочим местам и настал час выползать на свежий воздух тунеядцам, отпускникам, работникам свободных профессий и алкоголикам. Один из ярких представителей последней категории граждан как раз и попался навстречу Диме и Шуре, когда они не спеша брели на трамвайную остановку. Это был мужичонка, вымазанный в липкой грязи до такой степени, будто он только что вылез из бетономешалки. Бедолагу швыряло во все стороны с такой силой, словно он шел по палубе корабля, попавшего в десятибалльный шторм, поэтому для сохранения равновесия мужичок широко расставил руки, как пацан, играющий в самолет. В данный момент пьянчуга пытался выполнить сложнейшую процедуру - попасть в открытую настежь входную дверь подъезда своего дома.