Майло отвез меня с ними на Даунс, где уже кружили отведенные туда ранее Дейтпам и другие лошади. День был ясным и холодным, перекаты холмов уходили к самому горизонту, небо было чистым, и крупы лошадей блестели на солнце. Превосходный день для покупки претендента на звание чемпиона.
Майло пустил трех лошадей вскачь во весь опор, чтобы Остермайеры поняли, на что смотреть и чего ждать, когда Дейтпам, приблизившись, прошел мимо. Радостные и сосредоточенные, они стояли на траве там, где показал Майло.
На своем вездеходе с большими колесами, чтобы преодолевать грязные рытвины Даунса, Майло привез с собой лишний шлем, и я, мысленно вздыхая, надел его. Все это мероприятие было на самом деле глупым, поскольку моя нога еще недостаточно окрепла, и стоило чему-либо взбрести в голову Дейтпаму, он мог бы вырваться и получить травму, тогда мы так или иначе потеряли бы его.
С другой стороны, мне к сегодняшнему дню уже доводилось со сломанными костями принимать участие в скачках, а не просто в тренировках, и я знал одного жокея, который в свое время выиграл скачки с тройным переломом ноги, сидя в перерывах в раздевалке, опустив ногу в ведро со льдом и буквально выскакивая оттуда на плац при помощи своих друзей. Позже были введены строгие медицинские правила, чтобы прекратить подобные вещи, считавшиеся нечестными по отношению к тем, кто делал ставки, однако время от времени их удавалось обходить.
Увидев, как я выползаю в шлеме из машины, Майло подошел ко мне и радостно сказал:
- Я знал, что ты сделаешь это.
- М-м-м... - протянул я в ответ. - Когда будешь меня подсаживать, возьмись двумя руками за мое колено и осторожнее - стоит тебе вывернуть мне ногу, и сделка не состоится.
- Какой ты зануда.
Тем не менее он был очень осмотрителен, и я без проблем оказался в седле. На мне были джинсы, и в то утро я впервые ухитрился надеть на ногу ботинок, точнее - один из широких мокасин из мягкой черной кожи, которыми пользовался как домашними тапочками. Майло затягивал стремя вокруг мокасина с неожиданной аккуратностью, и я подумал, не возникло ли у него в последнюю минуту каких-нибудь сомнений по поводу целесообразности этого мероприятия.
Но было достаточно лишь взглянуть на лица Остермайеров, чтобы все сомнения, как мои, так и его, сразу же рассеялись. Они просто светились улыбками, наблюдая за Дейтпамом уже с гордостью собственников.
Конечно, он был хорош. Как говорится, глаз не оторвать. Гнедой, с черными пятнами, красивая голова, крепкий и коренастый. Остермайеры предпочитали красивых лошадей, возможно, потому, что сами были красивы, а Дейтпам отличался еще и хорошими манерами, что делало его просто неотразимым.
Мы с ним и двое других скакунов с наездниками шагом направились к дальнему концу площадки, потом пустили лошадей рысью, для чего мне понадобилось встать в стременах, стараясь перенести весь вес на правую ногу и мысленно проклиная Майло за неприятные ощущения в левой. Дейтпам, хорошо знавший, как нужно ездить верхом, а именно, не кривобоко, недвусмысленно затряс головой и хвостом, но все-таки, казалось, доверял мне. Мы отлично знали друг друга, потому что я участвовал с ним во всех состязаниях за последние три года. Лошади никак конкретно не показывают, что они кого-то узнают, но иногда он, поворачивая голову, смотрел на меня, услышав мой голос, и еще, мне казалось, он мог узнавать меня по запаху, поскольку часто тыкался своей мордой мне в шею, слегка пошевеливая ноздрями. В любом случае у нас с ним было явное взаимопонимание, и в то утро оно нам здорово помогало.
В дальнем конце площадки мы с двумя другими парнями разобрались с лошадьми, готовые пустить их галопом в сторону Майло и Остермайеров, чтобы это смотрелось, но не во весь опор, как на скачках.
В галопе не было особого изящества, и это делалось лишь для того, чтобы выгодно продемонстрировать преимущества лошади на фоне других, показывая товар лицом, и привести ее первой, чтобы показать покупателям, что так и будет в будущем.
Сейчас, как это часто бывало перед стартом, я тихо разговаривал с Дейтпамом, потому что он, походя на многих других скакунов, всегда чувствовал себя спокойнее, когда слышал негромкий человеческий голос и угадывал по его тону, что все было хорошо. Кто его знает, может быть, лошади различали тихие полутона голоса.
- Ну покажи класс, - говорил я ему, - ведь я не хочу потерять тебя, дружище. Я хочу, чтобы мы еще выиграли "Большой национальный приз", так что блесни, малыш. Ослепи. Покажи, на что ты способен.
Я тряхнул поводьями, и мы пустили лошадей вскачь, и Дейтпам продемонстрировал себя наилучшим образом, оставаясь большую часть пути вровень со своими спутниками, затем немного отрываясь по моему сигналу, уходя далеко вперед и мощно и целеустремленно проносясь мимо Остермайеров, доставляя тем самым острую боль своему наезднику. Однако игра стоила свеч. Остермайеры купили лошадь еще до того, как мы остановились, и сделка уже была закреплена рукопожатием.
- Разумеется, необходимо еще ветеринарное свидетельство, - говорил Харли, когда я подвел к ним Дейтпама. - А так он великолепен!
Майло расплывался в улыбке до ушей. Он держал поводья, в то время как Марта взволнованно поглаживала свое новое приобретение, и продолжал держать их до тех пор, пока я не высвободил ноги из стремян и крайне осторожно слез на землю, проскакав затем пару шагов до лежавших на траве костылей.
- Что же вы сделали со своей ногой? - беспечно спросила Марта.
- Вывихнул, - ответил я, с некоторым облегчением опираясь руками на костыли. - Очень неприятно.
Она, улыбнувшись, кивнула и дружески похлопала меня по плечу.
- Майло говорил, ничего страшного. Одарив меня взглядом исподлобья, Майло пере-, дал Дейтпама Джерри и помог Остермайерам сесть в свой вездеход, чтобы ехать назад. Пока мы тряслись по рытвинам и ухабам, я, сняв с себя шлем, приглаживал волосы и думал, что, хотя у меня больше совершенно нет желания скакать на этой неделе галопом, ради такого стоящего результата я бы вновь решился на это.
Мы все пошли к Майло на завтрак - своего рода ритуал, существовавший как в этой, так и в других скаковых конюшнях, - и за кофе с тостами и омлетом Майло с Остермайерами обсудили планы Дейтпама на будущее, включая все престижные скачки и, разумеется, очередную победу на "Золотом кубке".
- А как насчет "Большого национального приза"? - сверкая глазами, спросила Марта.
- Поживем - увидим, - ответил Майло, однако его мечты легко угадывались по выражению лица. Вернувшись, он первым делом позвонил прежней владелице Дейтпама и получил от нее согласие на продажу, чему очень обрадовался, и потом он словно витал в воздухе, как наполненный гелием надувной шарик под потолком. Впрочем, и я тоже чувствовал не меньший подъем. На Дейтпама можно было действительно возлагать надежды.
После еды и многократного обсуждения достоинств скакуна Майло поведал Остермайерам о том, что я собирался наследовать Дазн Роузез, и об утверждении завещания, что, казалось, привело их в восторг.
- Так вы говорите, в Йорке? - выпрямившись, воскликнула Марта. Майло кивнул.
- Вы имеете в виду ближайшую субботу? Харли, разве мы не едем в субботу на скачки в Йорк, а, Харли?
Харли утвердительно кивнул.
- Наши близкие друзья лорд и леди Найтвуд приглашали нас на обед.
- А почему бы нам не подвезти Дерека, чтобы он тоже взглянул на свою лошадь? - спросила Марта. - Что ты на это скажешь?
- Я буду рад, если вы к нам присоединитесь, - искренне сказал мне Харли. - Только не говорите нет.
- Я вообще-то собирался ехать на поезде, если удастся, - неуверенно произнес я, глядя на настойчивое выражение их лиц.
- Нет, нет, - заявила Марта. - Поезжайте поездом в Лондон, а дальше поедем вместе. Ну скажите, что вы согласны.
Майло смотрел на меня с некоторой тревогой: на данный момент Остермайерам нельзя было отказывать. Я сказал, что с удовольствием приму их предложение, а Марта, благодаря меня, взволнованно выражала надежду на то, что наследство не заставит меня отказаться от скачек.
- Нет, - успокоил ее я.
- Весьма убедительно, - довольным тоном сказал Харли. - Ты в нашей команде, старик. Ты и Дейтпам.
* * *
Мы с Брэдом поехали в Лондон, и я был очень рад тому, что он был не против возить меня. - Офис? - спросил он.
- Да, - ответил я, и мы доехали туда в молчаливом согласии.
Накануне вечером он сообщил мне, что машины Гревила не было нигде вокруг его дома; точнее, он просто вернул мне клочок бумаги, с записанным на ней номером, со словами: "Не нашел". Решив, что мне лучше обратиться по этому поводу в полицию и другие соответствующие службы в Ипсуиче, что мне пора заниматься финансовыми делами компании и Гревила, и вспомнив, что я еще не проверил две трети содержимого сейфа, я почувствовал, как меня неумолимо засасывает все глубже.
Взяв с собой две загадочные безделушки, найденные в гостиной Гревила, я принес их в его офис и показал Джун.
- Это, - тут же сказала она, указывая на цилиндрическую штуковину размером с большой палец, издававшую слабый звук, - средство от комаров. Мистер Фрэнклин говорил, что это звук самца и он отпугивает кровососущих самок. - Она рассмеялась. - Он говорил, такое бы не помешало любому мужчине.
Взяв в руки другую диковину, Джун нахмурилась, безрезультатно нажимая на красную кнопочку.
- Там есть антенна, - подсказал я.
- Ах, вот оно что. - С этими словами она вытащила ее на всю длину. - Мне кажется... - Она помолчала. - Он пользовался каким-то передатчиком, чтобы на расстоянии заводить машину: можно было разогреть мотор в холодную погоду еще до выхода из дома. Однако приемник был украден вместе с "Порше". Потом он купил старый "Ровер" и сказал, что этот стартер теперь работать не будет, так как он действовал лишь с прямой передачей или еще с чем-то, чего в этом "Ровере" не было.
- Так это стартер?
- Ну... нет. У него не так много функций. На стартере были кнопки, при помощи которых можно включать фары, чтобы легче найти машину, если вы оставили ее где-то в темноте. - Она убрала антенну. - Кажется, эта штука только включает свет и звуковой сигнал машины, если я что-то не путаю. Он был очень рад, когда купил ее, но я давно этой штуки не видела. Сколько у него этих безделушек! Мистер Фрэнклин не мог все время носить их в карманах, и, похоже, ему надоело повсюду таскаться с ними. Он чаще оставлял свои безделушки в этом столе.
- Вы только что вновь подтвердили свое право на двадцатипроцентное повышение, - сказал я.
- Что?
- Давайте проверим батарейки, - предложил я. Открыв отделение для батареек, она обнаружила, что там пусто. Привычным движением Джун выдвинула один из ящиков стола - в нем в большой открытой коробке лежали упаковки новеньких батареек всевозможных размеров. Достав одну из них, она открыла ее, вставила батарейки в соответствующие углубления, и, хотя очередное нажатие красной кнопки не дало никаких видимых результатов, я был почти уверен, что мы на правильном пути.
Вы собираетесь взять это в Ипсуич, да? - вдруг спросила Джун. - Чтобы отыскать его машину? Я угадала? Я кивнул.
- Будем надеяться, что получится.
- Должно получиться.
- Это довольно большой город, и машина может оказаться где угодно.
- Да, - согласилась она, - но должна же она где-то быть. Я уверена, что вам удастся ее найти.
- Гм... - Я посмотрел на ее умное сообразительное лицо. - Джун, - медленно произнес я, - не говорите больше никому про эту штуку.
- А почему?
- Потому что, - попробовал объяснить я, - кто-то вломился в этот офис в поисках чего-то, и нам неизвестно, нашли ли они то, что искали. Если нет, то это с таким же успехом может оказаться и в машине. Я не хочу, чтобы кто-то знал, что машина еще не нашлась. - Я помолчал. - Я предпочитаю, чтобы вы совсем ничего не говорили.
- Даже Аннет?
- Никому.
- Так, значит, вы думаете... вы думаете...
- Ничего я пока не думаю. Все это в целях безопасности.
Это было для нее самым приемлемым объяснением. Она сразу показалась менее встревоженной и согласилась молчать о "машиноискателе", а мне не понадобилось рассказывать ей о хулигане, который сшиб меня с ног, чтобы украсть вещи Гревила. Теперь, вспоминая то происшествие, я почти не сомневался в том, что оно было целенаправленным нападением.
"Должно быть, кому-то было известно о том, что Гревил умирает, - думал я. - И этот "кто-то" организовал или совершил нападение". Я не имел ни малейшего представления, кто мог сделать то или другое, но мне казалось вероятным, что кто-нибудь из сотрудников Гревила мог простодушно распространяться о чем-то интересном в пределах слышимости каких-то досужих ушей. Однако что же он мог такого рассказать? Гревил не сказал никому из них, что собирался покупать алмазы. А почему? Он же был скрытным и занимался только камнями.
Дурацкие мысли без толку кружились у меня в голове. Самые удручающие из них были о том, что кто-то ищет машину Гревила с того самого момента, как рухнули строительные леса, и, даже если мне удастся отыскать колеса с мотором, заветный ларчик может оказаться пустым.
В офис вошла Аннет с охапкой бумаг, которые, по ее словам, являлись "утренней почтой" и с которой нужно было разобраться (подразумевалось - мне).
- В таком случае, садитесь, - сказал я, - и расскажите мне, что к чему.
Там были письма от страховых агентов, недовольных клиентов, специалистов по драгоценным камням и телеграмма от поставщика из Гонконга, в которой он сообщал, что у него не хватает двенадцатимиллиметрового аметиста класса "АА" круглой формы для выполнения нашего заказа, и спрашивал, не возьмем ли мы в связи с этим бразильский аметист.
- Какая между ними разница? - спросил я. - Это очень существенно?
От моего невежества на лице Аннет появилась тень обеспокоенности.
- Лучшие аметисты добывают в Африке, - начала объяснять она. - Потом их отправляют в Гонконг или на Тайвань, там обрабатывают, шлифуют, и затем бусины приходят сюда. Цвет бразильских аметистов не такой насыщенный. Вы хотите, чтобы я заказала бразильские аметисты, или будем ждать, пока у него не появятся африканские?
- А как вы считаете? - спросил я.
- Мистер Фрэнклин всегда сам принимал решения.
Она с тревогой смотрела на меня. "Безнадежно, - думал я, - без определенных знаний я не смогу принять даже самого простого решения".
- А клиенты согласятся на бразильский аметист? - поинтересовался я.
- Кто-то - да, кто-то - нет. Он намного дешевле. В общем-то, мы продаем его в больших количествах и самых разнообразных размеров.
- Ну что ж, - сказал я, - если у нас кончатся африканские бусины, предложите клиентам бразильские. Или африканские, но другого размера. Сообщите китайскому поставщику, чтобы он пока прислал только африканские двенадцатимиллиметровые "АА", все, что у него есть, а остальное - как только сможет.
Похоже, у нее отлегло от сердца.
- Я бы так и сделала.
"Так в чем же дело?" - думал я, но не было смысла злиться. Если бы Аннет дала мне плохой совет, я бы, вероятно, потом обвинил ее же. "С ее точки зрения, - предполагал я, - лучше было не высовываться".
- Кстати, - продолжала она, - я дозвонилась до Просперо Дженкса. Если вы хотите с ним встретиться, он будет в своем найтсбриджском магазине сегодня в половине третьего.
- Превосходно. Она улыбнулась.
- Я не сказала ни слова о лошадях.
- Отлично, - улыбнулся я в ответ.
Аннет унесла письма к себе в комнату, чтобы ответить на них, а я по пути к сейфу прошелся по отделам. Наблюдая за работой сотрудников, я видел, что все они могли, стремились и уже начинали послушно приспосабливаться к смене руководства, оставляя при себе свои мысли и доводы. Я спросил, не спустится ли кто-нибудь вниз, чтобы передать Брэду, что он понадобится мне не раньше двух; пошла Джун и, точно бумеранг, сразу вернулась.
Открыв сейф, я начал с топазов: тысячи блестящих прозрачных гладких камешков, переливавшихся цветами радуги, одни - чуть больше желудей, другие - как горошины.
Никаких алмазов.
Я перешел к гранатам всевозможных форм и размеров - они, как оказалось, могли быть и желтыми, и зелеными, а не только красными, - и к коробкам с цитринами.
В течение двух с половиной часов я разворачивал и заворачивал белые пакетики; и никаких следов алмазов.
Раз в комнату влетела Джун с длинным заказом на граненые камни, который она без комментариев сунула мне, и я вспомнил, что только Гревил и Аннет занимались заказами на камни из сейфа. Я отправился на поиски Аннет и поинтересовался у нее, нельзя ли мне посмотреть, как она работает со списком. Найдя все, что нужно, в двадцати, а то и более коробках, она выложила это на полку. Действовала Аннет быстро и уверенно, точно зная, где что искать. Успокаивая меня, она говорила, что это очень просто и скоро я сам все пойму. "Дай Бог", - думал я.
В два часа, после очередного сандвича, я спустился к машине и дал Брэду адрес Просперо Дженкса.
- Этот магазин где-то недалеко от "Хэрродз", - сказал я, забираясь на заднее сиденье.
Он кивнул, мы поехали, вливаясь в поток машин, и вскоре он нашел тот магазин.
- Отлично, - похвалил я. - На этот раз тебе придется отвечать по телефону, хочешь или не хочешь, так как здесь нет стоянки.
Брэд потряс головой. Он уже несколько раз отказывался от этого раньше.
- Да, - сказал я. - Это очень просто. Я сейчас включу его для тебя. Когда он зазвонит, возьми трубку и нажми эту кнопку, и ты услышишь меня. Хорошо? Я позвоню перед выходом, ты подъедешь и заберешь меня.
Он посмотрел на телефон так, словно тот таил в себе какую-то заразу.