Телефонный аппарат был обыкновенный, а не встроенный в машину, и он не принимал сигналы, если не был включен, что я часто забывал сделать, а иногда не делал намеренно. Я поставил включенный телефон на сиденье рядом с ним и надеялся, что все будет в порядке.
Витрина магазина Просперо Дженкса ярко сверкала, отчего драгоценности искрились, однако вывеска с его именем была довольно скромной, словно здесь показуха была уже ни к чему.
Я посмотрел на витрину с любопытством, которое еще неделю назад вряд ли бы испытал, и обнаружил, что на ней были выставлены не кольца и часы, а весьма забавные игрушки: машинки, самолетики, фигурки лыжников, яхты, фазаны и лошадки - все было золотым с эмалью и сверкало драгоценными камнями. Я обратил внимание, что почти все, кто проходил мимо, останавливались посмотреть.
Неловко протиснувшись в тяжелую стеклянную дверь, я оказался в помещении с пушистым ковром на полу и ожидавшими клиентов стульями возле каждого прилавка. Если не считать мягкого ворсистого ковра, это был обыкновенный магазин, не очень большой, скромно оформленный, и все его великолепие заключалось в изделиях.
Кроме меня, там никого не было, и я направился к одному из прилавков посмотреть на витрину. Я увидел кольца, но это были не просто маленькие ободки. Они были большими, часто асимметричными, привлекавшими яркостью и неповторимостью цветов.
- Чем могу помочь? - раздался чей-то голос.
Неприметный человек средних лет в черном костюме появился из двери, расположенной в глубине магазина.
- Моя фамилия Фрэнклин, - сказал я. - Мне нужно встретиться с Просперо Дженксом.
- Одну минуту.
Удалившись, он вскоре вернулся с неким подобием улыбки на лице и пригласил меня пройти через дверь куда-то вглубь. За экранированной перегородкой было более длинное помещение, скрытое от взоров посетителей, служившее и офисом, и мастерской. Там стоял угрожающего вида сейф и несколько этажерок с ящиками, очень похожими на те, что я видел в "Саксони Фрэнклин". На одной стене висела крупная, заключенная в рамку надпись: "Никогда не отворачивайся от покупателей. Всегда смотри на их руки". "Наглядный пример недоверия", - изумился я.
На табуретке за верстаком, с ювелирной линзой в глазу сидел сгорбленный человек в полосатой бело-розовой рубашке и возился с какой-то маленькой золотой штучкой, зажатой в тисках. В глаза бросалась ловкость его движений, спокойных и скрупулезных.
Со вздохом вынув из глаза линзу, он поднялся на ноги и повернулся, оглядывая меня с головы до костылей, а потом до ног с растущим удивлением. Я оказался совсем не таким, каким он ожидал меня увидеть.
Впрочем, это чувство, как я предполагал, было обоюдным. Ему, вероятно, было около пятидесяти, но выглядел он моложе и чем-то напоминал Питера Пена: мальчишеское лицо с проницательными, умными голубыми глазами и множеством морщин на лбу. Довольно густые волосы, ни бороды, ни усов, ничего показного. Я ожидал большей оригинальности, экстравагантности и темперамента.
- Вы - брат Грева? - спросил он. - Ну надо же! А я-то ожидал, что вы его возраста, такого же роста. - Он прищурил глаза. - Он никогда не говорил, что у него есть брат. Откуда мне знать, что вы - брат?
- Об этой встрече договорилась Аннет Эдамс, его помощница.
- Да, действительно. Ну что ж, логично. Она сказала мне, Грев умер, да здравствует король. Сказала, что теперь его брат управляет конторой и жизнь продолжается. Я скажу вам так: если вы не знаете столько, сколько Грев, то мне придется туго.
- Я и пришел об этом с вами поговорить.
- И, похоже, не очень-то рады, - сказал он, внимательно глядя на меня. - Не хотите ли присесть?
Дженкс указал на стул, а сам уселся на табуретку. Его голос не был похож на граненое стекло. Скорее несколько обтесанный вариант ист-эндского говора, принадлежащий человеку, вышедшему из ниоткуда, не имевшему никаких привилегий и прославившемуся лишь благодаря своему неоспоримому таланту. Длительный успех развил в нем чувство уверенности, стремление к творчеству сочеталось с деловитостью; он был настоящим художником без напускной манерности.
- Я только вхожу в курс дела, - осторожно начал я. - Я сделаю все, что смогу.
- Грев был гением! - с жаром воскликнул он. - Никто не разбирался в камнях так, как он. Он приносил мне удивительные экземпляры, неповторимые, а я делал из них... - Он замолчал и раскинул руки. - Все это украшает дворцы, - продолжал он, - музеи, особняки на Палм-Бич. Да, я пользуюсь популярностью, продавая это туда, где мне платят. И я испытываю гордость, гордость за свои произведения. Они хороши, я стою дорого, и это доставляет мне наслаждение.
- Вы их все делаете сами? - спросил я. Он рассмеялся.
- Нет, не сам лично, конечно. Я бы не смог. Но все это результаты моей фантазии, не поймите меня не правильно, но у меня есть мастерская, где все это делается. Я сам занимаюсь лишь чем-то необычным, я бы сказал, уникальным. А между делом я работаю на общий рынок. Грев говорил, у него есть хорошие шпинели, они еще остались?
- Э-э-э... красные? - спросил я.
- Красные, - подтвердил он. - Три, четыре или пять карат. Я возьму все, что у вас есть.
- Завтра мы пришлем.
- Только с курьером, а не почтой, - предупредил он.
- Хорошо.
- И кусок швейцарского горного хрусталя. Грев показывал мне фотографию. Я получил заказ, для выполнения которого надо проявить фантазию. Хрусталь тоже пришлите.
- Хорошо, - вновь повторил я, стараясь не показывать своих сомнений. Я не видел никакого хрусталя. "Аннет должна знать", - решил я.
- А что с алмазами? - поинтересовался Дженкс между делом.
С должной осмотрительностью я сделал глубокий вдох и выдох.
- А что? - спросил я.
- Грев собирался покупать. То есть он купил их. Он мне говорил об этом и отослал целую партию на шлифовку. Они уже вернулись?
- Еще нет, - сказал я в надежде, что мой ответ правдоподобен. - Вы говорите о тех алмазах, которые он купил через Центральное торговое объединение? Пару месяцев назад?
- Разумеется. Он купил часть партии у лицензента, потому что я его просил. Ведь я по-прежнему занимаюсь крупными перстнями и кулонами, на которых сделал себе имя, только теперь украшаю их более крупными бриллиантами - это приносит большую прибыль, пока они пользуются спросом. Я попросил Гревила приобрести их, потому что я доверяю ему. Доверие в нашем деле как золото, пусть он и не занимается бриллиантами. Не станешь же покупать камни в два-три карата у первого встречного, даже если они и безупречны, правильно?
- Э-э-э...да.
- Так вот, он купил алмазы и отправил их в Антверпен, чтобы их обработали так, как мне надо, хотелось бы надеяться.
Я кивнул. Теперь я понял.
- Некоторые из них я превращу в звезды, сверкающие на фоне горного хрусталя... - Он осекся и, пожав плечами, будто сам себе удивляясь, продолжил:
- Я делаю "мобиль" с бриллиантами на тоненьких золотых проволочках, которые будут двигаться от малейшего дуновения. Это должно висеть у окна и сверкать огнем на солнце. - Вновь недоумение, только на сей раз в улыбке. - Бриллианты восхитительны в солнечном свете, он делает их неповторимыми, а все снобы и городские обыватели вопят, что чудовищно вульгарно носить бриллиантовые серьги и браслеты днем. По правде говоря, мне просто тошно это слышать. Все это такая чушь.
Я никогда раньше не задумывался над тем, как выглядят бриллианты на солнце, однако можно было предполагать, что меня ждало и это в будущем. "Открывая для себя что-то новое, его уже не закроешь", - возможно, заметил бы Гревил.
- Я пока еще не успел во всем разобраться, - сказал я, понимая, что сильно приукрашиваю свое положение. - А вы пока не получили ни одного из этих алмазов?
Он покачал головой.
- Пока я особо с ними не торопился.
- И... э... о каком количестве идет речь?
- О какой-нибудь сотне. Как я уже говорил, они не самого лучшего цвета в общепринятом представлении, но в золоте могут выглядеть теплее, если не отличаются ярко выраженной голубоватой белизной. Я в основном работаю с золотом. Мне нравится оно на ощупь.
- Сколько же вы получите, - медленно произнес я, прикидывая в уме, - за свою хрустальную фантазию?
- Секрет фирмы. Впрочем, насколько я понимаю, вы же не посторонний человек. Это заказ.
Я подписал контракт на четверть миллиона, если им понравится мое произведение. Если им не понравится, я заберу его назад, продам кому-нибудь, возможно, разберу или еще что-нибудь.
В нем чувствовалась полная уверенность, рожденная опытом.
- Вы случайно не знаете, кому Гревил послал алмазы в Антверпен? - спросил я. - Эта информация, конечно, есть где-то в офисе, однако я не знаю имени... - Я помолчал. - Если вы хотите, я бы мог поторопить его.
- Было бы неплохо, но я не знаю, с кем именно Грев был там знаком.
Я пожал плечами:
- Тогда я это выясню.
Я не имел представления, как и где мне удастся это выяснить. По крайней мере не в украденной книжке с адресами.
- Вы знаете имя того, у кого он приобрел алмазы? - спросил я.
- Нет.
- В офисе целый ворох бумаг, - оправдывался я. - Я стараюсь разобраться с ними по мере возможности.
- Грев никогда не говорил ничего лишнего, - неожиданно заявил Дженкс. - Я говорил, а он слушал. Мы превосходно ладили. Он лучше всех понимал то, что я делаю.
Грусть в его голосе была всеобщей акколадой моего брата. Его любили. Ему верили. Его будет не хватать.
- Благодарю вас, мистер Дженкс, - поднимаясь, сказал я.
- Зовите меня Просс, - ответил он. - Все меня так зовут.
- А меня зовут Дерек.
- Хорошо, - отозвался он, - теперь я буду продолжать с вами, я не скажу вам "нет", но только мне придется найти такого же путешественника, как Грев, такого же знатока. Он был моим поставщиком с того момента, как у меня появилось собственное дело, он давал мне кредиты, когда банки отказывали, верил в то, что я делал. Когда я только начинал, он принес мне два редких турмалина двухдюймовой длины, наполовину розовых, наполовину зеленых. Они были прозрачными, и на свету цвета, переходя один в другой, менялись на глазах. Грешно шлифовать такое ради украшений. Я вставил их в золото и платину, чтобы их можно было повесить и смотреть, как они переливаются на солнце. - Он вновь как бы недоумевающе улыбнулся. - Мне нравится, когда камни оживают. Грев так и не взял с меня ничего за эти турмалины. Благодаря им обо мне узнали, фотографии изделия были помещены в газетах, оно побеждало на конкурсах, а Грев сказал, что наградой ему будет наше с ним партнерство в этом деле. - Он щелкнул языком. - И вот я его продолжаю.
- Мне приятно это слышать, - ответил я, окидывая взглядом комнату с верстаком. - Где вы всему этому научились? С чего это начинается?
- Я начал с занятий по художественной обработке металла в местной школе, - честно признался он. - Как-то я вставил кусочки стекла в позолоченную цепочку и подарил ее матери. Это понравилось ее подругам, и они попросили меня сделать им нечто похожее. Когда я закончил школу, то отнес показать кое-какие свои поделки одному ювелиру и попросил работу. Они занимались бижутерией. Вскоре я уже делал эскизы и ни разу не оглянулся назад.
Глава 8
Я воспользовался телефоном Просперо, чтобы позвонить Брэду, но, несмотря на то, что я слышал, как шел вызов, он не брал трубку. Тихо ругнувшись, я попросил у Пресса разрешения сделать еще один звонок и дозвонился до Аннет.
- Пожалуйста, наберите этот номер, - попросил я и продиктовал ей. - Когда Брэд ответит, скажите ему, что я выхожу.
- Вы вернетесь сюда? - спросила она. Я посмотрел на часы. Возвращаться не имело смысла, так как к половине шестого я должен был ехать в Кенсингтон. И я ответил ей, что нет.
- Тогда здесь есть пара вещей, которые...
- Я не могу занимать этот телефон, - сказал я. - Я еду к брату домой и позвоню вам оттуда. Попытайтесь дозвониться до Брэда.
Я вновь поблагодарил Просса за разрешение позвонить.
- Всегда пожалуйста, - рассеянно ответил он, опять усевшись за свои тиски, что-то обдумывая, исправляя, творя свои чудеса.
Продавец в черном костюме занимался в торговом зале покупателями. Заметив меня, он коротко кивнул и вновь переключил свое внимание на руки клиентов. Бизнес, не терпящий доверия, еще хуже скачек. С другой стороны, лошадь, наверное, не запихнешь в карман, пока тренер не смотрит Полный пессимизма, я стоял на тротуаре и думал о том, когда же Брэд наконец возьмет телефонную трубку. Однако он приятно удивил меня, появившись буквально через несколько минут. Открыв дверцу машины, я услышал, как звонит телефон.
- Почему ты не берешь трубку? - спросил я, карабкаясь на сиденье.
- Забыл, какая кнопка.
- Но тем не менее ты приехал.
- Да.
Я сам взял трубку и услышал голос Аннет.
- Брэд, вероятно, решил, что если телефон звонит, то я выхожу, - сказал я, - и не счел необходимым отвечать на звонок.
Брэд молча кивнул.
- Так что теперь мы направляемся в Кенсингтон. - Я сделал паузу. - Аннет, кто такие лицензенты?
- Вы опять по поводу алмазов?
- Да. Так вы знаете?
- Конечно. Лицензент в данном случае тот, кто имеет право покупать неотшлифованные алмазы у Центрального торгового объединения. Их не так много во всем мире, я думаю, около ста пятидесяти. Они, в свою очередь, продают алмазы кому-то еще. Организованная продажа проходит раз в пять недель, и они продают алмазы партиями.
- Лицензент то же самое, что и diamantaires? - поинтересовался я.
- Все лицензенты - diamantaires, но не все diamantaires - лицензенты. Diamantaires покупают у лицензентов, могут войти с ними в долю, а могут и покупать где-нибудь еще, не у "Де Бирс".
"Вот и задавай после этого на первый взгляд простые вопросы", - думал я.
- Из Японии пришла посылка с культивированным жемчугом, - сказала Аннет. - Куда мне его положить?
- Гм... Вы спрашиваете "куда", потому что закрыт сейф?
- Да.
- Куда вы обычно клали, когда мой брат был в отъезде?
- Он обычно говорил, чтобы я относила на склад, в коробку с этикеткой "разное", - неуверенно сказала она.
- Так и положите его туда.
- Но ящик переполнен, туда складывалось все, что пришло на прошлой неделе. Я не хочу нести ответственность за то, что положу жемчуг туда, куда мистер Фрэнклин не велел его класть.
Я не мог поверить, что ей требовалось руководство по любому простейшему поводу, но это было именно так.
- Жемчуг - дорогой товар, - продолжала она, - и мистер Фрэнклин никогда не оставил бы его где-нибудь на виду.
- Разве нет ни одного пустого ящика?
- Хорошо, я...
- Найдите пустой или полупустой ящик и положите его туда. А утром мы разберемся и переложим его как надо.
- Да, хорошо.
Она, похоже, была вполне удовлетворена этим и сказала, что все остальное может подождать до моего возвращения. Я выключил телефон, чувствуя себя совершенно обескураженным, в связи с тем, что сейчас узнал от нее: если Гревил мог прятать драгоценности в коробке с разными бусинами, то где же он их не мог прятать? Не исключено, что сотня алмазов окажется на дне коробки с родохрозитом или яшмой.
На сейф уходила уйма времени. Четыре комнаты склада казались неминуемым кошмаром.
Брэду каким-то чудом удалось отыскать свободное место на стоянке возле дома Гревила, и это непонятным образом огорчило его.
- Пять двадцать, - сказал он, - в бар?
- Если ты не против. И... э... ты не побудешь здесь немного, пока я схожу взглянуть, как там дела?
Я про себя отметил, что стал осторожничать. Коротко кивнув головой, он пронаблюдал, как я преодолел ступени лестницы, направляясь к входной двери дома. Ни зажженных прожекторов, ни лая собаки не было, вероятно, из-за того, что еще не настали сумерки. Открыв три замка, я толкнул дверь.
В доме была полная тишина. Ни малейшего шороха. Я оставил дверь открытой, приставив к ней бронзовую лошадь, лежавшую поблизости явно для этой цели, и прошел в маленькую гостиную Никаких непрошеных гостей. Никаких следов разбоя. Никаких амазонок, воинственно размахивающих палками, никто не пытался разбить окно через решетку. Если кто-то и намеревался проникнуть в крепость Гревила, то попытка явно не удалась.
Я вернулся к входной двери. Брэд по-прежнему стоял возле машины, глядя в сторону дома. Я дал ему понять знаком, что все в порядке, и он уселся за руль, а я закрыл тяжелую дверь и, пройдя в малую гостиную, стал методично снимать подряд все книги с полок и, пролистав каждую из них, возвращал на место.
"Пустых" книг оказалось десять, с названиями типа "Рассказы об Австралии" или "На муле через Патагонию". В четырех из них, включая ту, что была с письмами Клариссы Уильяме, ничего не оказалось. В одной лежал большой резной ключ. Еще в одной - дорогие на вид золотые часы, их стрелки указывали точное время.
Те часы, что были на Гревиле в Ипсуиче, относились к разряду вещиц с большим количеством непонятных по назначению кнопок. Они лежали теперь возле моей кровати в Хангерфорде, издавая время от времени какие-то сигналы и показывая, в какой стороне находится север. Плоские золотые элегантные часы, оказавшиеся в "пустой" книге, были совершенно другого характера, словно принадлежали другому человеку, и, перевернув их на ладони, я прочел на обороте надпись: "Г., любовь моя, К.".
"Ей трудно было предположить, что они здесь, - подумал я. - Она их не искала. Она искала лишь письма и случайно наткнулась на них раньше". Я положил часы обратно в книгу-шкатулку и поставил ее на полку. У меня не было никакой возможности вернуть их ей, а может быть, она бы и не хотела этого, из-за надписи.
В двух из оставшихся книг лежали какие-то ключи, в одной - сложенная инструкция, подробно рассказывающая о том, как вмуровывать сейф в бетон. В последней оказались две маленькие пластиковые коробочки с двумя мини-кассетами, на каждой из которых была напечатана надпись: "Микрокассета". Длина кассетных футляров не превышала двух дюймов, ширина - полутора, почти невесомые кассеты были чуть меньше.
Я в нерешительности подержал одну из кассет в руке. Нигде среди аккуратно сложенных вещей Гревила я пока не видел мини-плейера для этих кассет. Правда, это совсем не означало, что я его так и не найду. "На сегодня хватит", - решил я и оставил крошечные пленки в книге.
Мрачно смотрел я на пестрые корешки книг с их секретами, уже стоявших на своих местах. Ни одного алмазика.
Инструкция для установки сейфа - дело хорошее, но где он, этот сейф? Пленки - тоже хорошо, однако где же плейер? Ключи? Замечательно, но где соответствующие замки? Самым обидным было то, что Гревил и не намеревался оставлять этих головоломок без ответов. Он просто был так устроен, а они были его неотъемлемой частью.
Входя в дом и выходя из него, я обратил внимание на то, что в проволочном контейнере почтового ящика скопилась почта. До назначенной в баре встречи еще оставалось время, и, чтобы его как-то заполнить, я вытащил письма из ящика, принес их в малую гостиную и стал вскрывать конверты.