- Честное слово, я предпочитаю пешком. От ходьбы я хоть согреваюсь. Если только вы не возражаете, - спросил я хозяина, - чтобы ваша одежда осталась на мне до завтра, я ее верну, конечно.
- Ради бога, - ответил тот. - Пожалуйста. А вашу мы к тому времени высушим.
Я поблагодарил его и встал. Я попытался было уплатить Большому Логану за рыбалку, но он заявил, что не примет денег от человека, которого едва не утопил. А когда я попробовал настоять, он сунул фунтовую банкноту обратно в карман моего пиджака, который я надел, хоть он и был мокрый, потому что в нем лежали мои ключи и бумажник. Логан даже предложил проводить меня по тропинке над утесами, но к тому времени я уже совсем проснулся и, подкрепившись спиртным, заверил его, что прогулка только доставит мне удовольствие.
Выходя из бара вместе со мной, он позвал двух парней помочь ему с лодкой. В вечернем свете мне еще было видно, что она болтается на привязи. Ветер все усиливался, и волны, набрасываясь на бухточку, уже с шумом шлепались на галечный пляж. Я взобрался по дороге к утесам, и крепнущий шторм налетел на меня со всей силой. Я был рад, что не принял предложения Логана подбросить меня обратно в Черч-Коув.
Поднимаясь в гору, я разогрелся, и теперь фуфайка и брюки из саржи казались очень неудобными. Под ними у меня ничего не было, а кожа моя весьма чувствительна к грубой ткани. Кроме того, туфли мои, по-прежнему мокрые, хлюпали при каждом шаге. Я отыскал двор фермы и, перебравшись по каменному перелазу, добрался до тропинки, которая огибала Чертову Сковородку. Дальше по берегу отчетливо виднелись вспышки маяка Лизарда. Небо над головой по-прежнему было довольно светлым, но различать тропу оказалось нелегко, и порой я был вынужден идти буквально ощупью, поскольку боялся оступиться. Я миновал большой дом на мысу и чуть погодя оказался у наполовину каменного, наполовину деревянного бунгало, где размещалось кафе. Половина окна, завешенного оранжевой шторой, еще пропускала свет, но другая половина уже была затемнена бурой бумагой. До меня вдруг дошло, что на три с лишним часа я совершенно позабыл о войне. Ром мгновенно улетучился, и я ощутил страшную подавленность. Одолев еще один каменный перелаз, я пошел прочь от моря по тропинке, огибавшей длинную впадину. Я переставлял ноги совершенно неосознанно, ибо голова моя была занята мыслями о фронте. Я подумал, что милосердному богу, столь близко подведшему меня в этот вечер к смерти, следовало бы довершить дело, а не оставлять меня в живых ради того только, чтобы бросить гнить в вонючих траншеях.
Меня обуяла трусость, это дитя воображения. Страх ведь порождает не сама боль, а именно ее предчувствие. Шагая по тропинке, я уже был уверен, что мне уготована ужасная смерть. Судя по тому, что смерть эту я считал неизбежной, можно было подумать, что единственная цель Гитлера - убить именно меня, и что ради этого он вот уже шесть лет держит Германию под ружьем. Поэтому, когда я чуть не налетел на человека, смутно маячившего передо мной на тропе, я слегка вскрикнул и отпрянул.
- Простите, я, кажется, вас напугал, - сказал он.
- Нет-нет, - поспешно заверил его я. - Просто я вздрогнул, только и всего. Я задумался.
- Может быть, вы укажете мне дорогу к коттеджу под названием "Карильон", который стоит где-то здесь, за этими утесами?
- "Карильон"? - пробормотал я. И вдруг вспомнил, где я видел это название. - Он не над Черч-Коув?
- Вот-вот.
Речь его была до того правильной и бесцветной, что я принял его за диктора Би-Би-Си на отдыхе.
- Если хотите, пойдемте со мной, и я вам его покажу. Он несколько в стороне от этой тропинки, с полмили дальше.
Он поблагодарил меня и пристроился сзади. Проходя мимо него, я увидел, что его плотный водонепроницаемый плащ вымок чуть ли не до пояса.
- Промокли? - заметил я.
- Да, - помолчав, ответил он. - Ходил на лодке, а на берег при таком бурном море выбраться непросто.
- Удивительное совпадение,- сказал я,- я тоже только что промок насквозь.
И я рассказал ему о своем маленьком приключении. Мне почему-то показалось, что мой рассказ произвел на него впечатление.
- Как вы думаете, что это могло быть?- спросил он, когда я кончил.
Я ответил, что, скорее всего, акула. Тропинка стала шире, он уже шел рядом со мной, и я видел, как он кивнул.
- Да, здесь, у западных берегов, они встречаются. За макрелью пришла.
Затем он заговорил о вторжении в Польшу и спросил меня, были ли какие-нибудь новые сообщения, а потом поинтересовался, не видел ли я военных судов. Я сказал, что флот прошел по Каналу неделей раньше и что с тех пор у побережья не замечено ни одного военного корабля, кроме пяти эсминцев и одной подводной лодки неизвестной национальной принадлежности.
Он вздохнул и проговорил:
- Боюсь, будет война.
- Что ж, этого и следовало ожидать,- сказал я.- И тем не менее она всегда приходит как снег на голову.- Я чувствовал, что он тоже удручен.- Вас призовут?
- По-видимому.
- Какой род войск?
- Флот.
- Все же лучше, чем многое другое,- успокоил я его.- Не траншеи какие-нибудь.
- Это-то да,- согласился он без особой радости.
Некоторое время мы шли молча. Потом, чтобы отвлечься от этих мыслей, я заговорил о побережье, о подводных камнях и кораблекрушениях.
- Рыбак, с которым я выходил сегодня, рассказывал, что от одной голландской баржи, наскочившей на Гэв-Рокс у Кеннэка, за три дня ничего не осталось.
- Да, я бывал здесь раньше,- отозвался мой спутник.- Побережье отвратительное.
Я согласно кивнул.
- Отвратительное. И, говорят, многие подводные камни даже не значатся на карте, а известны только местным рыбакам,
- Я знаю,- ответил он.- Против Кэджуита есть один большой риф, который как следует не отмечен. По-моему, хуже этого отрезка побережья я еще не видывал.
- Зато все местные рыбаки знают его,- продолжал я.- Им известно, где именно среди камней найти песчаное дно. Наверное, сведения о скальных формациях под водой передаются от отца к сыну и с каждым новым поколением эти знания пополняются.
Мы добрались до вершины мыса, и тропинка пошла направо, огибая поле.
- Вам туда,- сказал я.- Нужный вам коттедж справа.
Он поблагодарил меня, мы расстались, и его стройная фигура растаяла в темноте. Я спустился в Черч-Коув.
Глава 2
ПОДОЗРЕНИЕ
"Просим радиослушателей оставаться у приемников: в девять пятнадцать будет передано важное сообщение".
Было раннее воскресное утро, и в голосе диктора звучало непривычное напряжение. Я сидел в кухне у Керриса, курил сигареты и ждал. И вот мы услышали, что сэр Нэвил Гендерсон предъявил окончательный двухчасовой ультиматум. Потом сообщили, что в 11.15 по радио выступит премьер-министр. Вместо того, чтобы сидеть у приемника, дожидаясь известий о том, что я и так считал неизбежным, я вывел машину, погрузил в нее одежду, которую мне одолжил хозяин кабачка, и покатил в Кэджуит.
Вернувшись к машине с аккуратно завернутой в плотную бумагу моей одеждой, я увидел Большого Логана, поднимавшегося с пляжа.
- Уж не хотите ли вы сказать, что и сегодня утром выходили в море? - спросил я.
Море было довольно бурное, хотя ветер спал и утро стояло прекрасное. Логан засмеялся.
- Война или нет, кормиться все равно нужно,- ответил он.- Надеюсь, вчерашнее купание не отразилось на вашем здоровье?
- Нисколько,- я бросил тюк с одеждой на заднее сиденье и добавил, захлопывая дверцу: - Любопытная штука: по дороге в Черч-Коув я повстречал одного парня, который тоже сильно промок, высаживаясь из лодки на берег.
- Высаживаясь из лодки на берег? - Логан казался озадаченным.- И где же он высадился?
- Не знаю,- я пожал плечами.- Где-то тут, наверное. Я встретил его сразу за тем большим кафе на утесе.
- Здесь не чалилась ни одна лодка. Мы пришли последними.
- Ну, вероятно, он высадился где-нибудь дальше по побережью,- предположил я.
- С чего бы вдруг? При такой волне, как вчера вечером, никому бы и в голову не пришло высаживаться на берег на всем отрезке отсюда до Черч-Коув... если только не крайняя необходимость. Он был очень мокрый?
- Ну... по пояс-то он в воде побывал.
Впрочем, какое это имеет значение?-Его настырность начинала меня раздражать.
Логан помолчал. Он стоял, немного расставив ноги и засунув руки за кожаный ремень.
- Да как сказать...- заговорил он наконец.- Помните вчерашний вечер? Откуда нам знать, что это была рыбина?
- А что же еще? - нетерпеливо спросил я.
Он посмотрел на меня, и меня снова поразила проницательность его маленьких глаз.
- Это могла быть и подлодка,- ответил он.
Я вытаращил на него глаза.
- Подлодка?! - я вдруг засмеялся.- Но зачем подлодке наполовину выскакивать из воды и набрасываться на бедную безобидную макрель? Подлодкам корм не нужен. В любом случае подходить так близко к берегу, не всплывая, опасно.
- А разве она наполовину выскочила из воды? - спросил Логан, и я понял, что он совсем не шутит.- Вы уверены, что эта штука гналась за макрелью?
- Ну, возможно, я что-то приукрасил, говоря, будто она выскочила из воды,- ответил я.- Во всяком случае, я видел, как плавник или что-то такое прорезал воду у основания волны.
- Или что-то такое, - повторил он.- А может, перископ?
Я призадумался.
- Может быть. Только зачем ему моя леса?
- Леса могла просто зацепиться за подлодку.
- Чушь какая-то,- сказал я.
- Видели бы вы, что творилось с водой после того, как вы окунулись. Она кипела так, будто кит погрузился, черт бы его побрал. Вряд ли акула могла поднять такую волну. По крайней мере, я так полагаю.
- А что подлодке делать у самого берега?- спросил я.
- Это меня и озадачивает,- сказал он.- Но вот вы сказали, что встретили какого-то парня, и мне пришло в голову... А что если им надо было кого-то высадить?
Я снова задумался. Это казалось фантастикой, но в сущности было не столь уж невероятно. Сейчас я вспоминаю, что невероятным мне тогда казалось не само присутствие подлодки в прибрежных водах, а тот факт, что это присутствие имеет какое-то отношение ко мне. Я не привык к острым ощущениям. Моя работа - писать о драме, а не принимать в ней участие, и я не слишком-то верил, что полетел за борт из-за подводной лодки.
- Тот парень, которого вы встретили, говорил вам что-нибудь? - спросил Большой Логан.
- Да, он спросил, как пройти к коттеджу "Карильон", что стоит за утесами.
И тут мне вспомнился его безупречный английский. "Слишком уж безупречный",- подумал я. Слово за слово я передал Большому Логану свой разговор с этим человеком, насколько я его помнил.
Беседа была вполне безобидной, но Логан явно разволновался.
- Откуда он знал, что напротив Кэджуита есть скрытый риф?
- Он бывал тут раньше,- подчеркнул я.- Может, вы сами и сказали ему об этом. Вероятно, он ходил ловить рыбу...
- А вы можете сказать, откуда ему известно, что этот риф не отмечен как следует на картах?
На это я ответить не мог. И все же я ни в коей мере не был убежден, что на таких основаниях можно посчитать человека шпионом. Однако я обрадовался тому, что Большой Логан, кажется, не понял, что в разговоре с незнакомцем я сообщил ему важные сведения о передвижении флота. Во всяком случае - утешал я себя - шпион и сам скоро получил бы эти данные.
- Идемте потолкуем с Джо,- предложил Логан.- Он в этих местах всех знает и скажет, кому принадлежит тот коттедж.
Я пошел с ним обратно в кабачок. Хозяина мы нашли в баре. Он проводил учет, радио было включено. Когда мы вошли, Джо приложил палец к губам. Двое посетителей тоже сидели и слушали.
- "Сегодня утром британский посол в Берлине вручил германскому правительству последнюю ноту, в которой говорится, что если к одиннадцати часам мы не получим из Германии сообщения о готовности немедленно, вывести войска из Польши, то наши государства окажутся в состоянии войны. Вынужден сказать вам, что такого сообщения до сих пор не получено и, следовательно, наша страна находится в состоянии войны с Германией".
Голос принадлежал Чемберлену. Сам факт войны не стал для меня большим потрясением: последние 24 часа я воспринимал ее как неизбежность. И все же у меня неприятно засосало под ложечкой.
За речью последовали объявления, начавшиеся с описания, как будут звучать сирены воздушной тревоги. Посетители поднялись и вышли из бара, один из них сказал, что должен позвонить брату. После их ухода Большой Логан повернулся к Джо.
- Ты не знаешь, кто сейчас живет в "Карильоне"? Миссис Блой умерла больше двух лет назад.
- Да уж почти три,- ответил хозяин.- С тех пор дом принадлежит одному старику по фамилии Катнер. По-моему, отошедший от дел управляющий банком. А что?
- Да ничего,- помолчав, сказал Логан.- Просто джентльмену хотелось это знать, вот и все.- Он заметил, что я удивленно смотрю на него, и поспешно отвел взор.- Ты не знаешь, у него много бывает гостей?
- А откуда мне знать? - Хозяин с любопытством посмотрел на него.
- Да, действительно, откуда... Я только...- он осекся.
В зале что-то изменилось, и мы в недоумении огляделись. Кажется, мы одновременно сообразили, в чем дело, потому что разом повернулись и уставились на приемник в дальнем конце стойки. Ток был по-прежнему включен, и мы слышали потрескивание аппарата, но передача оборвалась. В этот миг вернулся посетитель, ходивший звонить брату. Лицо его было встревожено. Он сообщил, что местная переговорная не смогла добиться ответа из Лондона.
По-видимому, мы все сделали одинаковый вывод. Я подумал о Блумсбери с его старыми домами, оказаться в которых во время бомбежки означало угодить в смертельную западню. А деревья и георгианские особняки на Мекленбургской площади - увижу ли я их вновь такими, какими я их знал?
- Если это воздушный налет,- заметил я,- значит, они времени даром не теряют.
- Может, просто проверка,- сказал вернувшийся посетитель.
- Или совпадение,- пробормотал я.- Би-Би-Си работает в авральном режиме, а Лондон, скорее всего, завален вызовами.
- Да, может, оно и так.- Большой уверенности в его голосе не слышалось.
Позже мы узнали, что объявили воздушную тревогу. Радио и телефон вышли из строя одновременно, и это дало нам возможность продолжить разговор, пока посетитель ходил на станцию, чтобы снова попробовать дозвониться.
Большой Логан искусно уклонился от беседы о владельце "Карильона", даже не потрудившись объяснить, почему он заинтересовался этим человеком. Мы пропустили по рюмочке за счет хозяина и, потолковав немного о войне, покинули кабачок.
На улице Большой Логан сказал:
- Пойдем-ка лучше поговорим с Тедом Морганом.
Морган был пограничником из береговой охраны, и я понял, что мой спутник чувствует себя не очень уверенно. С хозяином кабачка он не стал делиться своими подозрениями, так что в деревушке об этой истории знать никто не будет. Ему определенно хотелось получить подтверждение своему выводу
Пограничник считался в округе человеком проницательным, но когда меня представили ему, я засомневался, так ли это и может ли он сравниться в проницательности с Большим Логаном. Однако во всем, что касалось отношений с властями, деревенские рыбаки непременно обращались за советом к Моргану, поскольку он знал толк в таможенных предписаниях и бланках, которые им надо было заполнять. Так уж у них повелось.
Большой Логан рассказал ему все. Слегка расставив ноги и заложив большие пальцы рук за свой кожаный ремень, он, казалось, заполнил собой всю хижину. Когда Логан говорил, бородка его ходила ходуном. По сравнению с ним маленький валлиец, сидевший за письменным столом перед оптической трубой, и впрямь казался крошечным. Когда Логан умолк, я почувствовал, что Морган не очень верит ему. Он склонил голову набок на птичий манер и забарабанил пальцами по столу.
- Оно, конечно, возможно, - рассудил Морган, метнув взгляд на огромного рыбака.- Возможно... Не далее как вчера я видел милях в шести от берега нечто похожее на лодку серии "У".- Он подался вперед, не вставая со стула.- Только где он мог высадиться?
- А хотя бы в Чертовой Сковородке? - предположил Логан.
- Верно ведь! Только вчера вечером так штормило, что лодка наверняка получила бы пробоину.
- У них есть разборные резиновые шлюпки.
- Ладно, предположим, что в Чертовой Сковородке можно высадить человека с подводной лодки. Но зачем немцам это понадобилось? Наверняка они уже давно заслали к нам всех своих шпионов, которых собирались заслать.
Возражение было весьма резонное. Логан пожал могучими плечами.
- За их действия я не отвечаю,- сказал он.- Возможно, этот Катнер - шпион, и одного из офицеров немецкой подлодки послали на берег забрать у него важную информацию.
Пограничник задумался об этом, ковыряясь зубочисткой в своих мелких пожелтевших зубах. Наконец он покачал головой и сказал:
- Ты же знаешь, у нашего побережья есть акулы.
- Боже всемогущий! - внезапно воскликнул Логан, теряя терпение.- Ты что же думаешь, я не распознаю вонючую акулу, если увижу ее? Это была не акула: слишком уж большое водоизмещение. Это была либо подлодка, либо кит. А если ты думаешь, что с этого твоего насеста можно увидеть кита, тогда тебе лучше немедленно подать рапорт об отставке.
Эта вспышка гнева, похоже, совершенно не тронула маленького пограничника. Он продолжал себе барабанить по столу и ковыряться в зубах. Наконец он взглянул на меня и спросил:
- А что вы думаете по этому поводу, мистер Крейг?
Его вопрос поставил меня в затруднение. Я вовсе не был убежден в правоте Логана:
слишком уж невероятным казалось его предположение. С другой стороны, мне не хотелось обижать его.
- Я думаю,- сказал я,- этим делом следует заняться.
Пограничник повернулся к Логану.
- Чего ты от меня хочешь? Чтобы я обратился в полицию?
- Какой толк от полиции,- ответил Логан.- Либо свяжись с Адмиралтейством, либо позвони в Скотланд-Ярд и попроси передать эту информацию в военную разведку.- Только тут до меня дошло, что Логан по возрасту вполне мог участвовать в последней войне. Обычно жители английских сельских районов называют военную разведку "секретной службой".- А если ты не желаешь делать ни то, ни другое, предлагаю решить вопрос на места ном уровне.
- Это каким же образом?
- А таким. Может, ты и прав, говоря, что шпиона не стали бы высаживать с подлодки, и уж тем более на этом участке побережья. Если это немец, его могли высадить, чтобы забрать информацию. А коли так, значит, ему надо еще вернуться с этой информацией на подлодку. Мы должны помешать ему в этом.
- А может, он уже давно вернулся на свою лодку,- заметил я.
- Это прошлой-то ночью? - Большой Логан покачал головой.- Прилив был очень сильный. К тому времени, когда немец добрался до коттеджа и снова вернулся на берег, подогнать лодку к утесам уже было невозможно. Даже в Кэджуите высадиться было бы очень трудно. Я вот что предлагаю. Давайте сегодня вечером подкараулим его на утесах над Сковородкой. Если он придет, мы на месте решим, что делать.
Пограничник задумался.