Решив, что нет смысла дальше зацикливаться на этом вопросе, поскольку, в общем и целом, работа мне попалась неплохая, - непыльная, ненапряжная и при этом довольно денежная; тем более, что и машина была не хухры-мухры, а сотый "Лэнд Круизер", Иванец себя, любимого, уважал, на говне кататься не имел желания, - я отправился спать. А поутру, как и полагается, надел кольчугу цивилизации в виде костюма за три двести, с трудом, поскольку необучен, повязал галстук, - получилось, надо заметить, омерзительно, - и пошел за машиной.
Иванец выкатился из подъезда веселый донельзя, что для меня явилось откровением. Оба предыдущих раза, что я забирал его от дома, на директора смотреть было страшно - морда помятая, мешки под глазами. По дороге на работу он все время молчал и вообще старательно пугал окружающую среду тотальной угрюмостью. Явно не любил рано просыпаться. Профессия бизнесмена имеет-таки свои недостатки, которых мне, простому смертному, слава богу, не понять.
Нынче же он, поудобней устроившись на заднем сиденье, высочайше одарил меня улыбкой и спросил:
- Ну что, Семеныч, поработаем сегодня?
Я слегка подивился тому, что он обозвал меня Семенычем - не так уж хреново я выгляжу в свои тридцать шесть. Потом еще немного поудивлялся фразе "поработаем сегодня". Вроде как предыдущие два дня мы не работали, а сосульки сосали. Но, поскольку шеф всегда прав, я только важно кивнул и подтвердил:
- А то как же, Федорыч? Поработаем! Нам ли, старым мозгоблудам, работы пугаться?
- Гы! - сказал Иванец свое любимое. - Погнали в контору.
И мы погнали. А почему бы не погнать? На сотом-то "Крузаке". На нем даже мигалку ставить не нужно - все стараются дорогу уступить. Я, в бытность свою таксистом, тоже старался держаться от таких подальше. Не потому, что наездников боялся - на их наглость у меня и своей хватало. Просто если ненароком сам зевнешь да поцарапаешь - век потом расплачиваться будешь. Там же одна краска дороже иного автомобиля стоит.
В конторе Иванец вовсю продолжал демонстрировать хорошее настроение. Дружески треснул охранника, сидевшего на тумбочке, по плечу, бросив: "Как делишки, брателло?!". Хлопок получился сильным, охранник чуть не упал со стула, поморщился, но с кривоватой улыбкой выдавил:
- Какие у нас дела, Сергей Федорович? У нас делишки. Дела у прокурора.
- Молодец! Шаришь тему! - похвалил шеф. - Широко, по государственному. Большим вырастешь - в Кремль охранником возьмут. - И помчался дальше.
По пути ему попалась главбухша, и он дружески потрепал ее по щеке. Что-то сказал при этом, но что именно, я не расслышал, потому что задержался у тумбочки, где мы с охранником, переглянувшись, синхронно пожали плечами - мол, какая муха его укусила?
У приемной я его нагнал, хотя никуда не спешил. Просто Иванец по пути встретил еще пару сотрудниц, и обеим оказал знаки внимания. Хоть и несколько своеобразные, но все же. Девушки - обоим было слегка за сорок - были польщены. Про них собственные мужья давно забыли, а тут целый директор за жопу ущипнул. Набор эротических сновидений на ближайшую ночь им был обеспечен.
Вихрем ворвавшись в приемную, Сергей Федорович энергичным движением руки взлохматил прическу на голове у своей сексапильной секретарши, которая сидела за столом и, соответственно, ущипнуть ее за зад было сложно (хоть и не невозможно); и, ни слова не говоря, спрятался у себя в кабинете.
- Что это с ним? - Танюшка изумленно посмотрела на меня.
- Кто его знает? - я пожал плечами. - Душа начальника - потемки. Может, жена в постели новую позу придумала?
- Пошляк, - заявила Танюшка.
- Ни разу, - возразил я, принимаясь соображать себе традиционную чашечку утреннего офисного кофе. - Просто очень дотошный человек. Если у директора с утра игривое настроение, значит, тому есть причина. Поскольку настроение ему поправлял не я, значит, это сделали его домашние. А я просто пытаюсь мыслить логически.
- Мишенька, а кто тебе узелок вязал?
- Не понял, - я перестал бултыхать ложечкой в чашке и с подозрением уставился на Танюшку. Уж больно ее вопрос на скрытую подначку смахивал. Оказалось, я ошибался.
- Галстук тебе кто завязывал? - расшифровала она.
- Никто. В смысле, я сам. А у меня дома, кроме меня, никто не умеет галстуки завязывать. Мыши на этот счет тупые. Тараканы - еще тупее.
- Ты тоже не очень острый, - успокоила она. - Это не галстучный узел, Мишенька. Это, прости меня, выбленка какая-то.
- Ты откуда слова такие знаешь? - нахмурился я. - А еще меня пошляком обзывала.
- У меня папа моряк дальнего плавания, - она целеустремленно выбралась из-за стола, подошла ближе, забрала из моих рук чашку с кофе и поставила ее на стол. После чего принялась по-хозяйски возиться с галстуком. Не скажу, чтобы мне это было неприятно. Тем более что за отсутствием в руках чашки кофе я водрузил их на теплые секретаршины бедра, против чего она, судя по отсутствию реакции, не возражала.
А чего, в самом деле? Шеф двумя щипками за задницу и одной ласковой пощечиной осчастливил целых три сотрудницы, а самой главной только прическу испортил. А ей, может, тоже мужского внимания хочется. Вот я и решил поотдуваться за директора. Щипать не стал, но пощупать пощупал. На ощупь, кстати, Танюшка тоже была очень даже ничего.
Офис-менеджер между тем продолжала делать вид, что внимательно пялится на галстучный узел, а сама в полный рост вела разведывательно-диверсионную деятельность:
- А жену свою не мог, что ли, попросить, чтобы она тебе галстук завязала?
- А зачем? Я же знал, что приду на работу и ты мне все, что надо, правильным узлом завяжешь. Я пророк.
- Врешь, - убежденно заявила она.
- Вру, - согласился я.
- А почему врешь? Говори правду, а то я буду сейчас галстук завязывать, и тебя нечаянно задушу.
- Вру, потому что меня папа с мамой плохо в детстве воспитывали.
- У тебя что - вообще жены нет?
- Нет. Одинокий я. Жалко меня.
- И никогда не было?
- Не было. Девственник я. Лиши меня девственности, а? А то задолбала она меня. Болтается между ног, как погремушка. Перед людьми показаться стыдно.
Вместо ответа она стукнула меня острым кулачком под дых. Между прочим, попала. Но галстуком душить не стала - и на том спасибо.
Вот так весело, с шутками и прибаутками, я доработал до двух часов дня. Ну говорю же - ненапряжная совершенно работа. Меня даже Иванец ни разу не выдернул на предмет съездить куда-нибудь. Он вообще все это время просидел в своем кабинете, только в туалет пару раз выскакивал.
А в два часа пополудни пришла моя пора нести трудовую повинность. Самый главный начальник на пару секунд продемонстрировал в приемной свою физиономию, которая сказала:
- Татьяна, позвони Ферзю и Кокону, пусть готовятся. Мы через пять минут выезжаем. Усек? - он посмотрел на меня. Я кивнул.
Ферзь и Кокон были те самые охранники, с которыми директор ездил забирать наличку у клиентов. Они были из того же агентства, что и ребята на тумбочке, но выгодно отличались от тумбочных размерами - здоровенные такие быки. Им бы на каком-то трубном заводе трубодувами работать, трубы из цельного куска железа усилием легких выдувать - ох, и поднялась бы наша газовая отрасль! И чтобы да, так ведь нет - Иванец выделил им небольшую каптерку, в которой мордовороты просиживали штаны в ожидании его призывного клича. Может, и еще чем-то занимались, но это оставалось их интимным секретом, посвящать в который парни никого не собирались.
Короче, относительно моей занятости все стало ясно, стоило директору назвать эти два имени. Персонально ко мне он мог бы и не обращаться - я не гордый, обошелся б и без его высочайшего внимания.
Ферзь и Кокон обрисовали свои телеса в зоне нашего с Танюшкой внимания ровно через две минуты после ее звонка. Не совру - в приемной сразу стало трудно дышать, а передвигаться хотелось только по стеночке, да и то на цыпочках.
- Не выходил еще? - прогудел Ферзь, рыжий детина двух метров ростом и шириной с Амазонку в самой широкой части эстуария.
- Нет, - Танюшка отрицательно мотнула головой, будучи, как и я, морально подавлена величием двух туш.
Стоило ей это сказать, как Иванец вышел. Снова довольный до соплей, и снова тщательно скрывающий причину своего хорошего настроения.
- Погнали, пацаны?! - вопросил он. Весь такой румяный, с улыбкой, как у жабы - уголки рта за ушами терялись, хрен найдешь.
В машине наконец выяснилось, отчего Сергей Федорович нынче такие веселые. Оказалось, причина была вовсе не в том, что его жена накануне увлеклась изучением "Камасутры", результатом чего стало обилие новых ощущений, испытанных директором ночью. Все было куда прагматичнее: компания "Сибуголь-МР" приобрела у компании "Технопарк" три шагающих экскаватора стоимостью под миллион баксов каждый, и рассчитываться за них решила черным налом. Долго решала, но решила. Вот и бурлили в Сергее Федоровиче соки, воды и моча - в предвкушении солидного барыша.
Все это он с полнейшей откровенностью выложил Ферзю и Кокону, пока мы ехали к месту назначения. От этих двоих амбалов у него, видимо, секретов не было. То ли доверял им на все сто процентов, то ли просто не ожидал никакой хохмы с их стороны, будучи уверенным, что обилие мускулов природа всегда компенсирует недостатком серого вещества. Второй вариант выглядел более вероятным - оба шкафа слушали его с каменными лицами, и даже в момент озвучивания общей суммы - два с половиной миллиона баксов, между прочим, - в их глазах не промелькнуло и намека на мысль. Это я со всей ответственностью заявляю, потому что изучал троицу в зеркало заднего вида. Идеальные охранники. Личной инициативы - ноль, потому что для нее нужно включать мозг. А приказы выполнять - с толстым удовольствием. Прикажут, к примеру, трахать друг друга - будут трахать друг друга. В выгребной яме - значит, в выгребной яме. Применяя физическую силу. Говорю же - идеальные исполнители.
Что до меня, то, как уже говорилось, для директора я значил не больше, чем любой другой предмет интерьера. Немножко платное приложение к баранке - и все. А ежели он не стеснялся откровенничать при самой баранке, то уж о приложении к оной и говорить не приходится.
Офис компании "Сибуголь - Малые разрезы", способной отваливать по два с половиной миллиона зеленью в наличном варианте, снаружи смотрелся потрясающе гадко. Мало того, что здание было старое, тысяча восемьсот похмельного года постройки, так еще и сто лет не ремонтировавшееся. Плюс - располагалось в подвале. Плюс - туда вели древние деревянные ступеньки и такие же перила. Все вместе - один огромный, можно сказать, безразмерный, минус. Впрочем, возможно, угледобытчикам и не нужно особо напрягаться, чтобы выглядеть представительнее. Покупателям черного золота на представительность плевать. А может, головной офис у них располагался где-то в другом месте, а здесь они держали всего лишь филиал по выдаче черного нала? Не знаю.
Иванец выпихнул Ферзя из машины, выбрался сам, и они вдвоем скрылись в подвале. Кокон тоже покинул салон, обогнул "Крузак" и принялся топтаться на тротуаре, ожидая возвращения напарника и шефа. Обычная процедура. Они всегда так делали.
Я, слегка подумав, достал сигарету и присоединился к Кокону. В смысле - вылез и, подперев задницей дверь автомобиля, стал бездумно коптить небо. С охранником заговорить даже не пытался - они вообще были неразговорчивые. Оба. С Иванцом еще туда-сюда, порой даже целыми фразами перекидывались. А простое приложение к баранке переморщится и без общения со столь значительными персонами. Но, что характерно, они и друг с другом не очень-то разговаривали. Интересно - в каптерке, в ожидании призывного клича Иванца, свои дела тоже в полном молчании вершили?
Ожидание затянулось. Кокон вертел по сторонам башкой и, кажется, слегка нервничал. Какие-то эмоции у него все-таки наличествовали.
А вот я не нервничал абсолютно. Докурил сигарету, отшвырнул окурок и снова уселся за баранку. А чего мне нервничать? Во-первых, мое дело маленькое - я приложение. А во-вторых, директор задержался скорее всего из-за того, что уселся пересчитывать американских президентов. А что? Занятие приятное, к тому же, говорят, деньги счет любят. Так что пусть его побалуется арифметикой.
Иванец действительно проторчал в подвале добрых полчаса. А появился аж пунцовый от удовольствия. Впереди, настороженно озираясь по сторонам в поисках врагов, шествовал Ферзь. Кокон предусмотрительно распахнул дверь машины. Все как всегда. Никаких отклонений от нормы.
Отклонения начались, когда Ферзь подошел к "Крузаку". Спускавшийся вниз по тротуару невзрачный мужичонка в безразмерной куртке якобы из кожи вытянул вперед руку, в которой оказался, ни много ни мало, "Стечкин" с глушителем. Ферзь сразу поймал своей рыжей головой две пули и вышел из игры, медленно завалившись в салон и тем самым лишив Иванца возможности нырнуть в спасительное нутро машины. Кокон начал было оборачиваться, пихая руку за пазуху, где у него в заплечной кобуре болтался пистолет. Но в "Стечкине" слишком много патронов, и следующие три стрелок подарил Кокону.
А Иванец, похоже, от неожиданности, просто примерз к мостовой. Стоял и тупо смотрел на происходящее. Мужичонка в три прыжка оказался рядом с ним и схватился за кейс. Только тогда Иванец очнулся и рванул ношу на себя - мол, не отдам, полчаса пересчитывал, время тратил!
Мужик, однако, попался бессердечный. На потраченное Иванцом время ему было плевать. Он просто поднял пистолет и прострелил жадному директору руку, в которой тот сжимал кейс.
3
Я наблюдал за происходящим посредством бокового зеркала. Можно было, конечно, для лучшего обзора, и голову повернуть, но после первого же выстрела меня как-то заклинило. От неожиданности. И вертеть головой не хотелось. Хотелось прикинуться ветошкой и не отсвечивать. А в салоне это было гораздо проще сделать, чем, скажем, выбравшись на тротуар с целью прикрыть грудью своего новоиспеченного шефа (до которого мне, честно говоря, и дела не было).
Вчерашним вечером я как-то лихо и окончательно умудрился убедить себя в том, что, раз Иванец самолично ездит собирать деньги, значит он целиком уверен в собственной безопасности. Значит, ему ничего не грозит. А вместе с ним и мне. Тем более, когда рядом два таких мордоворота, как Ферзь с Коконом. Но подлый мужичонка со "Стечкиным" в одно мгновение разрушил все иллюзии.
Каким-то образом у меня даже мысли не возникло о том, что неожиданная атака мужика может закончиться ничем. В смысле - постреляет и отвалит. Не знаю, может, действительно третий глаз открылся, - тот самый, что в будущее смотрит, - только я отчетливо понимал, что произойдет в каждое следующее мгновение. И совсем не удивлялся, когда это действительно происходило.
Потому и сидел, окаменевший. Наблюдая, как сначала Ферзь, получивший свои две пули, сумел-таки засунуть руку под мышку - за пистолетом, - но, не закончив движения, осыпался в салон, расположив верхнюю часть туловища на заднем сиденье, а ногами оставшись снаружи; затем Кокон, тоже угостившись инъекцией свинца, вытащил-таки пистолет, но, лишившись остатка сил, выронил оружие и упал, придавив своего мертвого напарника дверью. После чего сполз на пятую точку и завалился набок.
А затем дар предвидения покинул меня. События начали развиваться с потрясающей быстротой, и возникло навязчивое ощущение, что я просматриваю фильм в ускоренном режиме. И по-прежнему не возникало желания выбраться из машины и попробовать себя в качестве актера.
Прострелив Иванцу руку, мужик выхватил у него кейс и скачками помчался вниз по улице. Ускакал, впрочем, недалеко - метрах в двадцати пяти-тридцати его поджидала красная "тойота-целика", в которую он и запрыгнул. Машина пыхнула дымом - видимо, дизелек, причем сильно уставший, - взвизгнула покрышками и исчезла за поворотом.
И только тут меня отпустило. Я шумно выдохнул воздух - которого, как оказалось, успел наглотаться, что бык помоев, - и не очень уверенно вылез из машины.
Иванец сидел на тротуаре, обнимая простреленное предплечье, и круглыми изумленными глазами таращился туда, где только что скрылся красный автомобиль с грабителем.
Я присел рядом с ним на корточки и осторожно спросил:
- Рана серьезная?
- Сука! - Иванец перевел взгляд ошарашенных глаз на меня. - Не, ты видал?! Он в меня выстрелил! Сука!
Несколько коротких фраз, больше похожих на выкрики истерички - и у него открылись шлюзы. Не только речевые - все. Дядька, похоже, наконец полностью осознал, что с ним произошло. И впал в панику. Я, надо сказать, вполне понимал дядькины чувства - только что при нем завалили двух охранников, ранили его самого, да еще и отобрали два с половиной миллиона американских денег. Для полноты картины не хватало только контрольного изнасилования в голову, но даже имевшегося набора Иванцу вполне хватило, чтобы перейти на визг:
- Что ты стоишь?! - завопил он на меня. - Звони ментам! В "скорую" звони! Ты что, не видишь - меня подстрелили?! Я же кровью изойду!
Я не стал ему отвечать. Неадекватен мужчинка в данный момент, все равно нормального диалога с ним не составишь. Просто поднялся, достал из "Крузака" аптечку и наложил ему жгут повыше локтя.
- Все, - сообщил я. - Не изойдешь. Кровью, по крайней мере.
Пока я возился с его рукой, Иванец молчал. А после моей фразы снова начал верещать:
- Хрена ты мне эту веревку притулил? Ты мусорам звони, бабки уходят!
- Ты чего нервный такой? - удивился я. - Ты радуйся, что он совсем тебя на смерть не пристрелил. Как Ферзя и Кокона.
- Вызывай ментов!
- Да как я их вызову?! - взорвался я. - Телепатией, что ли?
Иванец залез здоровой рукой в нагрудный карман и, вынув оттуда трубку мобильного, сунул мне.
Я послушно набрал сакральные "ноль два", но вместо ласкового милицейского приветствия услышал якобы женский голос робота, который сообщил, что номер не существует. Я парнишка настойчивый, я набрал еще раз. С тем же успехом. Засунув трубку Иванцу в карман, я пожал плечами:
- Извини. С мобилы милиция не вызывается.
- Идиот! - он даже не подумал снизить тон. Как визжал, так и продолжал визжать. И ведь, что характерно, связки выдерживали, не рвались. Двужильный, не иначе. - Нужно набирать девять-ноль-два или два ноля-два, я не помню!
- А я тем более, - отрезал я. - У меня вообще никогда мобилы не было. Так что сам вызывай, если тебе приспичило.