- Наверное, потому, что я знаю, как вас это раздражает.
Элиза позвонила Мастроянни вчера. Он не слишком ей обрадовался, но согласился вместе поужинать. И полететь с ней в Европу тоже, как ни странно, согласился.
Это будет их первая откровенная беседа - и возможно, последняя.
- Ну же, Элиза, говорите, я весь внимание. Все равно мне больше нечем заняться. Полагаю, в том и заключался ваш план.
- Тогда почему вы со мной полетели?
- Если бы я отказался, вы бы снова меня нашли. Давайте наконец до чего-нибудь договоримся. А комфортный перелет до дома - просто плата за мое время. Так что, пожалуйста, не стесняйтесь. Что за речь вы там заготовили?
С трудом подавив гнев, она заговорила:
- Как доказано историей, государство обречено, если над ним не висит угроза войны. Святость законов, благополучие граждан, выплаты кредитов - все это легко приносится в жертву, когда на карту поставлена жизнеспособность государства.
Ее спутник молча тянул из бокала шампанское.
- Другой непреложный факт: война всегда ведется в долг, - продолжала Ларок. - Чем дело серьезней, тем больше долг.
Он пренебрежительно махнул рукой:
- Элиза, я знаю, о чем пойдет речь дальше. Для войны нужен враг.
- Разумеется. И если враг под рукой… magnifico!
Услышав слово на родном языке, Мастроянни как будто смягчился, его губы впервые тронула улыбка.
- Если враги есть, а военной мощи не хватает, на помощь приходят деньги. Если врагов нет, - она усмехнулась, - их можно завести.
Итальянец расхохотался.
- Вы дьявольски коварны!
- А вы разве нет?
Он ответил пристальным взглядом.
- Нет.
Мастроянни был столь же богат, как и Ларок, и старше лет на пять. Иногда он вел себя невыносимо, иногда включал обаяние. Элизе удалось выяснить, что еду он предпочитает простую, поэтому на ужин им подали сочный бифштекс, запеченный картофель в беконе и хрустящую зеленую фасоль. Ни специй, ни чеснока, ни острого перца. Странный вкус для итальянца. Впрочем, у этого миллиардера хватало странностей. Хотя, если вспомнить о собственных заморочках, ей ли судить?
- Существует другой Парижский клуб, - снова заговорила Элиза. - Идея его создания возникла еще при Наполеоне.
- Прежде вы об этом не упоминали.
- Просто вы до сих пор не выказывали к этому интереса.
- Могу я говорить откровенно? - небрежно поинтересовался Мастроянни.
- Разумеется.
- Вы мне не нравитесь. Точнее, не нравятся ваши торговые предприятия и партнеры. Они жестокие дельцы, их слово ничего не значит. Ваши инвестиции сомнительны, если не сказать криминальны. Почти год вы преследовали меня россказнями о баснословных прибылях, не давая почти никакой информации о деталях дела. Возможно, просто такова ваша натура - в вас же течет корсиканская кровь.
Юный француз Ларок действительно женился на корсиканке. Родители прожили вместе более пятидесяти лет, и после их смерти Элиза унаследовала все состояние. Ей не раз припоминали ее корни, но она так и не научилась относиться к этому равнодушно.
Резко поднявшись с кресла, она собрала тарелки.
Мастроянни схватил ее за руку:
- Не надо за мной ухаживать.
Его тон и жест возмутили Элизу, однако она лишь с улыбкой сказала по-итальянски:
- За гостем принято ухаживать.
Он разжал пальцы.
В нынешнюю поездку Элиза отправилась только с пилотами, стюардов не было, поэтому она сама отнесла на кухню грязные тарелки и достала из маленького холодильника два воздушных шоколадных пирожных из манхэттенского ресторана, где они ужинали накануне (ей рассказали, что это любимый десерт Мастроянни).
Как же вытянулось лицо итальянца, когда она поставила перед ним угощение!
Ларок уселась в кресло напротив.
- Роберт, ваши симпатии-антипатии ко мне и моему бизнесу к разговору отношения не имеют. Предложение деловое. Мне казалось, вы будете не прочь немного развлечься. Я тщательно отбирала людей. Пятеро уже есть. Я шестая. Вы седьмой.
- А я-то гадал, о чем вы секретничали с официантом перед уходом из ресторана! - усмехнулся он, указывая на пирожное.
Мастроянни откровенно ее игнорировал, ведя какую-то свою игру.
- Я заметила, как сильно вам понравился десерт.
Итальянец взял со стола серебряную вилку. Вероятно, его неприязнь к Элизе на еду, самолет и потенциальную прибыль не распространялась.
- Вы не против, если я расскажу одну историю? - спросила она. - О Египте. О походе Наполеона Бонапарта в бытность его генералом.
Смакуя во рту шоколад, Мастроянни кивнул:
- Вряд ли у меня есть выбор… Слушаю.
Уже второй день Наполеон вел колонну французских солдат на юг. Поравнялись с Эль-Бейдой; от следующей деревни их отделяло всего несколько часов пути. Солнце, как всегда, жгло нестерпимо. Вчера арабы нанесли сокрушительный удар передовому отряду: убили капитана, взяли в плен генерал-адъютанта и чуть не захватили генерала Десэ. За генерал-адъютанта потребовали выкуп, но во время ссоры из-за добычи пленника застрелили. Не зря считалось, что Египет - край коварный: легко завоевать, трудно удержать. Да и сопротивление усиливалось.
На обочине пыльной дороги Наполеон увидел женщину с окровавленным лицом. В одной руке египтянка держала младенца, другой шарила по воздуху, словно защищаясь от невидимого врага. Что же она делает посреди раскаленной пустыни?
Как удалось выяснить через переводчика, муж выколол несчастной глаза и теперь, не жалуясь на судьбу, она лишь молила, чтобы кто-нибудь позаботился о ребенке. Малыш едва дышал. Наполеона история ужаснула, и он тут же распорядился дать египтянке воды и хлеба.
Едва приказание было выполнено, как из-за ближайшей дюны появился разъяренный мужчина с искаженным ненавистью лицом.
Солдаты приготовились к обороне.
Бросившись вперед, египтянин вырвал у женщины хлеб и воду.
- Не смейте! - крикнул он. - Она обесчестила и себя, и меня! Этот ребенок - мой позор, плод ее греха.
Генерал спешился.
- Вы безумец, месье. Вы ненормальный.
- Я ее муж, а потому имею право делать все, что захочу!
Мужчина выхватил из-под одежды кинжал, нанес жене смертельный удар, а затем на глазах оторопевших французов с силой швырнул младенца на землю.
Коротко щелкнул выстрел - и египтянин с глухим стуком рухнул на иссушенную солнцем дорогу. Конец жуткой сцене положил стоявший за спиной Наполеона капитан Ле-Мирер.
На лицах солдат застыли изумление и ужас.
Даже генерал не сумел скрыть охватившие его чувства. Спустя несколько минут он приказал двигаться дальше и уже собрался вскочить на лошадь, как его внимание привлек странный предмет, выпавший из-под одежды убитого египтянина, - перетянутый шнуром свиток папируса.
Наполеон с любопытством поднял папирус.
Заночевали французские войска в доме отдыха и удовольствий, принадлежавшем прежде одному из самых упорных противников-египтян. Несколько месяцев назад хозяин с армией мамлюков растворился в пустыне, бросив на радость французам все добро. Вытянувшись среди бархатных подушек на мягком ковре, генерал с содроганием вспоминал жуткое происшествие на пустынной дороге. Какая бесчеловечность…
Местные позже сказали так: мужчина поступил жестоко, бросившись с ножом на жену, но если бы Господь простил ее грех, этого не случилось бы - о несчастной позаботились бы добрые люди. Раз изменницу никто не приютил, наказывать мужа за двойное убийство по арабским законам не стали бы.
Ночь стояла тихая, делать было нечего. Наполеон решил просмотреть подобранный папирус. Ученые как-то рассказывали, что местные жители регулярно наведываются в древние могилы за ценными артефактами - на продажу или для себя. Непростительное расточительство! Ничего, он не разрушитель, он откроет миру прошлое этой страны.
Генерал сдернул шнур и развернул свиток: внутри оказалось четыре страницы. Вроде бы на греческом. Наполеон знал лишь корсиканский язык да со временем научился сносно говорить и читать по-французски, остальные языки были для него китайской грамотой.
По его приказу привели переводчика.
- Это коптский язык, - сказал тот.
- Сможешь прочитать?
- Конечно, генерал.
- Чудовищно! - заметил Мастроянни. - Убить ребенка - это…
Элиза кивнула.
- Суровая проза Египетской кампании. Один из эпизодов кровавой борьбы. Между прочим, не будь того происшествия, мы бы с вами сейчас не разговаривали.
ГЛАВА 5
Сэм Коллинз молча посматривал на сидящего за рулем Малоуна. Машина на полной скорости мчалась вдоль моря, прочь из Копенгагена.
Таким он и представлял Коттона Малоуна - упрямым, смелым, решительным. Человеком, который умеет выкрутиться из любой ситуации. И внешность ему точно описали: высокий, блестящие светлые волосы, скупая улыбка. Знал он и о двенадцати годах работы в Министерстве юстиции, о юридическом образовании, эйдетической памяти и любви к книгам. Теперь Сэм воочию увидел его бесстрашие и изобретательность перед лицом опасности.
- Кто вы? - спросил Малоун.
Пожалуй, глупо увиливать от ответа. Вполне объяснимая подозрительность. Какой-то незнакомец врывается посреди ночи в магазин, за ним - вооруженные бандиты…
- Я работаю в Секретной службе США, - ответил Коллинз. - По крайней мере, несколько дней назад работал. Думаю, меня уволили.
- Что так?
- Меня не воспринимали всерьез. Я пытался им кое-что объяснить. Но все пропускали мои слова мимо ушей.
- Почему же Хенрик к вам прислушался?
- Откуда вы… - Он, спохватившись, умолк.
- Некоторые подбирают бездомных дворняг. Хенрик спасает людей. Почему вам понадобилась его помощь?
- С чего вы взяли, будто мне понадобилась помощь? - ощетинился молодой человек.
- Не нервничайте. Меня он тоже как-то приютил.
- Вообще-то помощь нужна Хенрику. Он сам со мной связался.
Малоун гнал "Мазду" на пятой передаче вдоль черного шоссе в сотне ярдов от темных вод Эресунна.
Сэм решил кое-что уточнить.
- К Белому дому моя работа касательства не имела. Я занимался финансовыми и валютными махинациями.
Его всегда смешили киношные агенты Секретной службы, толпящиеся вокруг президента: в темных костюмах, солнцезащитных очках, с бежевыми, в тон коже, гарнитурами в ушах. На самом деле большая часть сотрудников вроде него молча, в безвестности делали свое дело - охраняли американскую финансовую систему. Организацию создали после Гражданской войны для того, чтобы бороться с конфедератами-фальшивомонетчиками. Лишь спустя тридцать пять лет, после убийства Уильяма Мак-Кинли, Секретная служба начала заниматься безопасностью первого лица государства.
- Почему вы пришли в мой магазин? - осведомился Малоун.
- Вчера Хенрик отправил меня в город, в отель. Я почуял неладное. Он явно не хотел, чтобы я оставался в его доме.
- И давно вы в Дании?
- Неделю, - быстро ответил Коллинз. - А вы вернулись в Копенгаген всего несколько дней назад.
- Вам многое обо мне известно.
- На самом деле не очень. Знаю, что вас зовут Коттон Малоун. В прошлом вы морской офицер, работали в группе "Магеллан". Теперь в отставке.
Малоун метнул на него нетерпеливый взгляд. Долго еще этот парень собирается увиливать от ответа на изначальный вопрос?
- У меня есть сайт. Адрес - moneywash.net. Только это секрет, - добавил Сэм. - Нам таким заниматься нельзя, но… Я назвал его "Всемирный финансовый крах. Капиталистический заговор".
- Теперь я понимаю ваше начальство. Такое хобби, вероятно, может навлечь на них неприятности.
- А я не понимаю! - вскипел Коллинз. - В Америке каждый имеет право высказывать свое мнение.
- Только носить при этом федеральный значок права не имеет.
- Вот и они так сказали. - В его голосе прозвучало отчаяние.
- И что вы написали на своем сайте? - поинтересовался Малоун.
- Правду. О финансистах вроде Майера Амшеля Ротшильда.
- По праву на гражданские свободы из Первой поправки к Конституции?
- А что? Он даже не был американцем. Обычный толстосум. Вот пятеро его сыновей - другое дело. Они научились превращать долги в богатство. У них брали деньги все европейские монархи. Кого они только не финансировали!.. Одной рукой давали, другой забирали еще большие суммы.
- Разве это не по-американски?
- Они не были банкирами, - возразил Коллинз. - У банков есть резервы - либо сбережения вкладчиков, либо государственный фонд. А Ротшильды пользовались личными накоплениями, выдавая кредиты под грабительские проценты.
- И что здесь не так?
Коллинз заерзал на сиденье.
- Позиция, благодаря которой им все сходило с рук. Как рассуждали люди? "Что с того? Они имеют право делать деньги". А так нельзя! - Он явно оседлал любимого конька. - Ротшильды сколотили состояние на войнах. Вы знали?
Малоун не ответил.
- Причем деньги давали и одной стороне, и другой. Плевать кому! Взамен они требовали привилегий, позволяющих получить еще большую прибыль. Например, концессии на добычу полезных ископаемых, монополии, льготные условия при импорте. Иногда им в качестве гарантии предоставляли налоговые льготы.
- Все это древнее прошлое. Вам-то какое до них дело?
- Потому что история повторяется.
На крутом повороте Малоун сбросил скорость.
- С чего вы взяли?
- Не все разбогатевшие люди щедры, как Билл Гейтс.
- Кто именно? Есть доказательства?
Коллинз умолк.
Малоуну стало наконец ясно, в чем загвоздка.
- Понятно, доказательств нет. То есть вас уволили из-за выложенных в Интернет дурацких домыслов о заговоре.
- Это не домыслы! - вскинулся молодой человек. - Меня сегодня чуть не убили.
- Вы будто этим гордитесь, - заметил Малоун.
- Просто сегодняшнее покушение доказывает мою правоту.
- Уже прогресс! Так что случилось?
- Сначала я отсиживался в номере отеля, потом решил прогуляться. За мной увязались два парня. Я прибавил ходу - они тоже. Тогда я отыскал ваш дом. - Коллинз запнулся. - Вообще-то, Хенрик велел мне ждать в номере его звонка, а потом связаться с вами. Но, заметив этих двух, я сам позвонил в Кристиангаде, и Джеспер посоветовал бежать к вам как можно быстрее. Ну, я и направился прямиком в книжный…
- Как вы забрались внутрь?
- Через черный ход. Взломал дверь. Это нетрудно. Вам лучше установить сигнализацию.
- Если кому-то захочется украсть старые книги - на здоровье.
- А если кому-то захочется вас убить? - парировал Коллинз.
- На самом деле убить хотели вас. Кстати, вы зря так легкомысленно ко мне вломились. Я мог вас подстрелить.
- Вы не стали бы в меня стрелять.
- Мне бы вашу уверенность, - хмыкнул Малоун.
Несколько миль они молчали.
- У Торвальдсена большие неприятности, - наконец заговорил Коллинз. - Человек, за которым он наблюдал, нанес удар первым.
- Хенрик не идиот, - коротко отозвался Малоун.
- Вероятно. К сожалению, рано или поздно любому находится достойный соперник.
- Сколько вам лет?
Его спутник как будто удивился резкому повороту беседы.
- Тридцать два.
- Сколько вы проработали в Секретной службе?
- Четыре года.
Коллинз понял, куда он клонит: с какой радости Хенрик связался с молодым неопытным агентом Секретной службы, хозяином дурацкого сайта?
- Это долгая история.
- А я не спешу, - пожал плечами Малоун.
- Напрасно. - Коллинз нахмурился. - Торвальдсен довел ситуацию до точки кипения, еще немного - и будет взрыв. Ему нужна помощь.
- Вы говорите как агент - или как любитель заговоров?
На прямом отрезке дороги Малоун выжал полный газ. Справа глянцево чернело море, на горизонте мерцали огни далекой Швеции.
- Как друг, - коротко ответил молодой человек.
- Похоже, вы не знаете Хенрика. Он ничего не боится.
- Каждый человек чего-то боится.
- И чего боитесь вы?
Сколько раз за последние несколько месяцев Коллинз задавал себе тот же вопрос!.. Немного подумав, он честно сказал:
- Человека, за которым наблюдает Торвальдсен.
- Имя назвать не хотите?
- Лорд Грэм Эшби.
ГЛАВА 6
Корсика
Подплыв к "Архимеду", Грэм Эшби перепрыгнул из шлюпки на корму. За ним последовал корсиканец - после разговора в башне воплощенное внимание, сосредоточенность и покорность. От нелепой сутаны они избавились.
- Проводи его в главный салон, - велел Эшби Гилдхоллу, - и размести со всеми удобствами.
Тот повел пленника вверх по тиковым ступеням к подсвеченному бассейну. В руках Гилдхолл по-прежнему держал книгу о Наполеоне.
Навстречу прибывшим вышел капитан яхты.
- Вдоль побережья на север, - приказал Эшби. - Полный ход.
Капитан кивнул и растворился в темноте.
Длина сверкающего черного корпуса яхты составляла семьдесят метров. На спаренных дизелях "Архимед" развивал скорость до двадцати пяти узлов и мог совершить трансатлантический переход. На шести палубах располагались три каюты, апартаменты владельца, кабинет, кухня, сауна, тренажерный зал и так далее - словом, обычная роскошная яхта.
Внизу зарокотали двигатели.
Эшби опять вспомнил о сентябрьских событиях 1943 года. В ту ясную тихую ночь (в чем сходились авторы всех свидетельств), когда местные рыболовные суда стояли в гавани на якоре, гладь морских вод рассекал одинокий моторный катер с четырьмя немецкими солдатами на борту. Согласно одним источникам, направлялся он на север, в сторону мыса Южного и реки Голо, к основанию мыса Корсика - пальцеобразного гористого выступа, направленного на Италию. Согласно другим, он двигался вдоль северо-восточного побережья в противоположную сторону. Внезапно налетевшие американские истребители - два "Р-39" - открыли по палубе огонь, а затем сбросили бомбу, но та упала мимо. К счастью, добивать судно американцы не стали, и немцам удалось выполнить свою задачу - спрятать шесть деревянных ящиков то ли на самом острове, то ли поблизости. Сбежать с Корсики четырем солдатам помог ожидавший их на берегу пятый.