- У Эшби много друзей. К тому же он возглавляет крупнейший английский банк. Но, честно говоря, мое расследование сосредоточено на его связях с Кабралом…
- Так убей чертова англичанина - и дело с концом! К чему игры? - спросил Малоун.
- Потому что вы мне все-таки верите! - Глаза Сэма радостно вспыхнули. - Верите в тайное сообщество.
Впервые за последнее время лицо Торвальдсена просветлело.
- Я и не говорил, будто не верю.
- Хенрик, тебе что-то известно? - Малоун пристально взглянул на друга. - Ты никогда не действуешь наугад. Признавайся, что скрываешь?
- Сэм, - датчанин обернулся к молодому человеку, - когда Джеспер вернется, помоги ему, пожалуйста, со вторым мешком, а то лодка далековато. Он не жалуется, но я-то знаю, возраст берет свое, прыти уже не хватает.
Коллинз предпочел бы остаться в спальне, однако Торвальдсену явно не терпелось поговорить с Коттоном наедине. Ничего не попишешь… Он здесь чужак, права голоса не имеет. Точь-в-точь как в детстве. Или в Секретной службе, где он был, что называется, последняя спица в колеснице. Указания датчанина он выполнил, с Малоуном связался. Но ведь с убийцами в магазине справился? Справился. Значит, способен на серьезные поступки!
Сэм собрался возразить старшему другу… и передумал. За последний год он много чего наговорил вашингтонскому начальству - договорился до увольнения. А так хочется поучаствовать в операции (или что там Хенрик задумал)!
Затолкав гордость поглубже, Коллинз вслед за Джеспером склонился над мешком.
- Давайте помогу. - Он решительно схватил обернутые в плотный пакет ноги и поволок мертвое тело к выходу.
Провожая его взглядом, Малоун спросил:
- И много вам известно об этом финансовом сообществе?
- У моего французского приятеля сведений о них куда больше, - ответил Сэм.
- Ну хоть как оно называется, знаете?
Сэм кивнул.
- Парижский клуб.
ГЛАВА 14
Корсика
Лодка причалила к мысу Корсика, и Эшби сошел на пустынный берег. Каменистая часть пляжа поросла густым колючим маквисом, из грязного песка там и сям торчали пучки травы. На востоке у линии горизонта светились огни Эльбы. Над бурунами прибоя, в двадцати метрах от берега, возвышались руины башни Санта-Мария, одинокой, сумрачной, брошенной на милость яростных стихий. Ночь стояла теплая, восемнадцать градусов - типичная средиземноморская зима. В это время года на остров обычно стекались толпы туристов.
- Мы идем в монастырь? - спросил корсиканец.
Матрос увел лодку обратно к яхте, стоящей на якоре посреди спокойного моря. Для связи осталась рация.
- В монастырь. Я сверялся с картой. Это недалеко.
Эшби кивком указал на каменистую тропку, убегающую в глубь зеленых зарослей, и они тронулись в путь. В воздухе витал чудесный аромат: смесь запахов розмарина, лаванды, зверобоя, шалфея, можжевельника, фисташкового дерева и мирта. Не такой насыщенный, как весной и летом, когда весь остров усеян розовыми и желтыми цветами, но все равно приятный. Даже Наполеон упоминал, что во время ссылки на Эльбе до него иногда доносился с западным ветром запах родины. Эшби чувствовал себя пиратом-мавританцем - те много веков разоряли корсиканское побережье, бесшумно подкрадываясь к мирным деревням под прикрытием маквиса. Чтобы отражать набеги, генуэзцы возвели у моря множество дозорных башен вроде башни Санта-Мария - круглых, под шестьдесят пять футов высотой, с толстыми трехфутовыми стенами. Внизу обычно располагалась емкость для воды, в середине - жилая комната, а наверху - площадка для наблюдения.
Вполне себе достижение инженерной мысли.
Эшби любил историю, ему нравилось идти по следам знаменательных событий.
Темной ночью 1943 года пять солдат провернули настолько необычную операцию, что разобраться в ней ему удалось только три недели назад. К сожалению, мешает вышагивающий рядом легкомысленный придурок-коротышка. Пора заканчивать эту авантюру. Сегодня же. Прямо здесь. Его ждут дела посерьезней.
Скалистый берег остался позади. Перебравшись через каменную гряду, они очутились в безмолвном лесу, среди дубов, каштанов и олив, за которыми виднелась часовня Святой Марии. Монастырь - огромный, сложенный из глазурованного камня, пепельно-серый прямоугольник с деревянной крышей и колокольней - был возведен в XI веке.
Корсиканец остановился.
- Куда мы идем? Я тут никогда не бывал.
- Не бывали в национальном заповеднике? По-моему, посетить это место - святая обязанность каждого корсиканца.
- Я живу на юге. У нас своих красот хватает.
Эшби двинулся сквозь гущу деревьев влево.
- Говорят, за монастырем кладбище.
Нигде не было ни проблеска огонька, тропинку освещала лишь бледная круглая луна. Ближайшая деревня располагалась в милях отсюда.
Обогнув древнее строение, они нашли железную арку - вход на кладбище. В Средние века генуэзские хозяева давали правителям мыса некоторую свободу действий, так что корсиканцы поддерживали выгодные связи и с французами, и с итальянцами. Контролировали этот врезающийся в море гористый унылый кусок суши две семьи: да Джентилес и да Марес. Несколько членов семьи да Марес были похоронены здесь же, за монастырем, несколько сотен лет назад.
Темноту вдруг пронзили три желтых луча - кто-то, заслышав их шаги, включил электрические фонарики.
- Кто там? - воскликнул корсиканец, оборачиваясь к Эшби. Луч, дрогнув, озарил каменное лицо Гилдхолла. - Да в чем дело?
- Идите-идите, сами все увидите.
Англичанин двинулся на свет, пробираясь сквозь ароматные заросли маквиса между осыпающимися каменными надгробиями. Наконец они вышли к прямоугольной яме футов пять глубиной. Над ямой стояли Гилдхолл и двое молодых людей с лопатами. Включив свой фонарик, Эшби озарил на могильной плите надпись: "Меневаль".
- Член семьи да Марес, жил в семнадцатом веке. В его могиле немцы и спрятали шесть ящиков с золотом. Все правильно, по расшифровке. Башня Санта-Мария, монастырь, кладбище, надгробие, Меневаль.
Он направил луч фонаря в свежеразрытую могилу.
Там было пусто.
- Видите? Ни ящиков, ни Меневаля. Ничегошеньки. Не знаете случайно, куда они подевались?
Пленник безмолвствовал.
Однако Эшби ответа и не ждал.
- Эти джентльмены, - он перевел свет фонаря на молодых спутников Гилдхолла, - давно работают на меня. И их отец. А некогда и дяди. Словом, они преданы мне целиком и полностью. Самнер! - крикнул Эшби.
За кустами мелькнул еще один луч фонаря, из темноты вышли двое мужчин.
- Густав! - В одном из них корсиканец узнал друга. - Как ты здесь очутился?
- Самнер привез, - угрюмо отозвался тот.
- Ты меня продал!
Густав пожал плечами.
- Ты бы сделал то же самое.
Корсиканец рассмеялся.
- Верно. Тем не менее мы оба разбогатели. Приятели разговаривали на корсиканском наречии.
Англичанин прервал их диалог.
- Извините за доставленные неудобства, - обратился он к ним на их родном языке. - Дело щекотливое, свидетели не нужны. Скажите только, был ли клад?
Пленник заглянул в пустую яму.
- Сами видите, лорд Эшби: ни ящиков, ни золота. Как вы и опасались.
- Ничего удивительного, - усмехнулся он. - Сокровище увезли вы.
- Неправда! - возмущенно воскликнул корсиканец. - Бред какой-то…
Спектакль пора заканчивать, решил Эшби.
- Три года я гонялся за золотом Роммеля, убив кучу времени и денег. Полгода назад я отыскал семью пятого, уцелевшего, немца. Он прожил долго, умер в Баварии. Со дня его смерти прошло всего десять лет. Вдова позволила мне осмотреть дом. За достойную плату, конечно. Среди вещей покойного я нашел записку с римскими цифрами.
- Лорд Эшби, - вновь заговорил корсиканец, - мы вас не обманывали.
- Самнер, будьте добры, расскажите джентльменам, что вы отыскали.
Черная тень указала фонарем на Густава.
- Во дворе у этого урода были закопаны шесть ящиков. - Голос на секунду умолк. - Битком набиты золотыми слитками со свастикой.
Вот оно! Эшби мысленно смаковал услышанное. До сего момента содержимое ящиков оставалось для него тайной за семью печатями. Пока он на борту "Архимеда" потчевал ромом пленника, Самнер Марри с сыновьями отыскали в пригороде Бастии Густава и заодно проверили, не лгут ли корсиканцы. Усадив Густава в машину, Марри помчались на север, параллельно с яхтой. Затем на берег сошел мистер Гилдхолл, и они вместе раскопали древнюю могилу.
- Я добросовестно заключил с вами сделку, - сказал обманщикам Эшби. - Я обещал вам выплатить процент - и сдержал бы свое слово. Однако вы решили обвести меня вокруг пальца, поэтому я вам ничего не должен. Я забираю два миллиона евро.
Он читал о знаменитой корсиканской вендетте. По количеству жертв родовая вражда иногда не уступала потерям гражданской войны. Начинается все с банальной защиты чести, а потом еще десятки лет идут кровопролитные драки. Да Джентилес и да Марес бились друг с другом несколько веков. Сколько жертв их междоусобицы сгнили на этом кладбище! Официально кровная месть давно канула в Лету, но в корсиканской политике влияние древнего обычая чувствовалось до сих пор. Убийства и насилие по-прежнему были в ходу. Эту политическую тактику окрестили "Сравнивание счета".
Вот и теперь самое время сравнять счет.
- В любом ином случае я отправил бы к вам своего адвоката… - начал Эшби.
- Вы хотите подать на нас в суд? - растерялся корсиканец.
- Придет же такое в голову! Разумеется, нет.
Тот хохотнул.
- А я-то уже призадумался! Может, попробуем договориться? В конце концов, частично на ваш вопрос мы ответили. Оставьте нам деньги. По рукам?
- Тогда выходит, я прощаю обман?
- Натура у меня такая, - вздохнул корсиканец. - Не могу удержаться! Ну хоть половину денег оставьте! За пережитые неприятности.
Гилдхолл медленно отступил назад. Марри с сыновьями давно отошли в сторонку, догадываясь, чем закончится дело.
- Половина, по-моему, многовато, - задумчиво произнес Эшби. - Как насчет…
В ночной тиши грянули два выстрела. Гилдхолл стрелял в головы. Обманщики-корсиканцы, пошатнувшись, обмякли и свалились в разрытую могилу.
Прекрасно, одной проблемой меньше.
- Заметите следы так, чтобы никто ничего не заподозрил.
Он знал: на Марри можно положиться.
- Сколько потребуется времени, чтобы перевезти золото? - спросил Эшби у Гилдхолла.
- Мы его уже привезли. Оно в грузовике.
- Замечательно. Переправьте на яхту. Пора отчаливать. Завтра мне нужно быть по делам в другом месте.
ГЛАВА 15
Дания
Торвальдсен с Малоуном перешли в главный холл Кристиангаде и, поднявшись по лестнице на второй этаж, попали в широкий коридор, украшенный датскими произведениями искусства и антиквариатом. Они направлялись в закрытую ныне комнату Кая, просторную спальню с высокими потолками и светлыми стенами.
Первое, что бросилось Коттону в глаза, - кровать под балдахином в английском стиле.
- Кай называл свою комнату "мыслительной", - сказал Хенрик, зажигая лампы. - Мы не раз делали здесь ремонт. Сначала для малыша. Потом для мальчика-школьника. Затем переоборудовали спальню под вкусы молодого парня и наконец для взрослого мужчины. Лизетта любила все менять.
Покойную жену Торвальдсена они никогда не обсуждали, тема по умолчании считалась запретной. За два года Хенрик лишь раз вскользь упомянул Лизетту. Тем не менее внизу висел ее портрет, и в разных уголках особняка стояли фотографии - словно священную память о ней дозволялось хранить только в зрительных образах.
Полки в спальне Кая тоже буквально ломились от фотографий.
- Я часто сюда прихожу, - признался датчанин.
- Думаешь, это благотворно на тебя влияет? - не удержался Малоун.
- Вряд ли. Но мне нужно за что-то цепляться. У меня ничего нет, кроме этой комнаты.
Малоун молча ждал, что будет дальше, всем видом выражая готовность выслушать исповедь друга. Будто растворившись в своем горе, Торвальдсен склонился над комодом, заставленным семейными фотографиями.
- Коттон, его убили. Убили в расцвете лет. И, что показательно, всего лишь в назидание другим.
- Есть доказательства?
- Кабрал нанял четверых бандитов. Трое пришли на площадь…
- И я их убил. - Горячность друга его не на шутку встревожила.
Датчанин обернулся.
- Верно. Я отыскал четвертого, и он рассказал мне, что случилось. Он должен был прикрывать третьего, - который тебя ранил, - но убежал, когда ты подстрелил двух его сообщников. Затем, опасаясь гнева Кабрала, решил залечь на дно.
- Почему ты не занялся Кабралом?
- В этом нет необходимости. Он мертв.
Тут Малоуна осенило.
- Кабрал в одном из мешков?
Хенрик кивнул.
- Явился собственной персоной. Решил лично меня прикончить.
- Расскажи все…
- Я не хотел говорить при Сэме. Парень рвется в бой. Пожалуй, даже чересчур. Он уверен в своей правоте и жаждет реабилитации. Точнее, официального признания. Страшно подумать, что его могли убить или ранить…
Торвальдсен вновь перевел взгляд на комод с фотографиями, в его душе бушевала буря.
- Что ты отыскал? - тихо спросил Малоун.
- Ты не поверишь.
Пока Джеспер привязывал к корме нос второй лодки, Сэм Коллинз проворно забрался в первую. Лицо обжигал ледяной скандинавский ветер. Во вторую лодку они уложили тела (без мешков) и потянули ее на буксире в пролив. Течения тут сильные, объяснил Джеспер, так что к рассвету трупы унесет в сторону Швеции.
Утомительная выдалась ночка! Столько событий…
Торвальдсен еще три дня назад предсказывал, что обстановка накалится. Так и вышло.
- Вы готовы на многое ради Хенрика! - прокричал Коллинз сквозь шум волн и ветра.
- Герр Торвальдсен сделал многое для меня.
- Но убивать людей - несколько чересчур, не находите?
- Не нахожу. Если они этого заслуживают.
От порывов северного ветра море ходило ходуном. Слава богу, в особняке нашлись лишнее шерстяное пальто, перчатки и шарф.
- Теперь он убьет Кабрала и Эшби? - спросил Сэм.
- Сеньор Кабрал мертв.
- Как?! Когда же он погиб?
Домоправитель невозмутимо кивнул в сторону покачивающейся сзади лодки.
- Он недооценил герра Торвальдсена.
Сэм, обернувшись, уставился на темную посудину, где лежали два трупа. Ему сразу не понравилось, что его под благовидным предлогом выпроводили из дома, и теперь он еще сильнее мучился от любопытства: о чем же совещаются Торвальдсен и Малоун? На вопрос о будущей участи Эшби верный слуга не ответил - и отвечать, похоже, не собирался, свято блюдя интересы хозяина.
Впрочем, Коллинз и без слов все понял.
- Эшби разыскивает сокровище, - медленно проговорил датчанин, - которое за долгие годы никто не сумел найти.
- Ну и что?
- На самом деле это очень важно. Пока не знаю, почему, но важно.
Малоун терпеливо ждал объяснений.
- Сэм прав в своих подозрениях. Тайное сообщество существует. Мои детективы подтвердили, что в Париже в последнее время регулярно встречаются пять человек. Но Сэму я ничего не говорил.
- Тот самый Парижский клуб?
Торвальдсен пожал плечами. Его лоб слегка блестел от проступившего пота, хотя в комнате было прохладно.
- Каждый имеет право встречаться с кем хочет, - заметил Малоун.
- Эти люди - другое дело. Они ставят эксперименты. В прошлом году они внесли дисбаланс в банковскую систему России. В Аргентине искусственно сбили цены акций, скупили по дешевке, затем провели обратную операцию - и продали с бешеной прибылью. Примерно то же они провернули в Индонезии и Колумбии. Действуют пока осторожно, будто прощупывают почву.
- И сильно они могут навредить? У государств крепкая защита финансовых систем.
- Не такая уж крепкая, Коттон, - возразил датчанин. - В основном это громкие слова, подкрепить которые большинству нечем. Особенно если преступники будут действовать целенаправленно. Обратите внимание, какие страны попали под удар - страны с жестким режимом правления, централизованной властью и ограниченными гражданскими правами. Где демократия либо в зачаточном состоянии, либо отсутствует вообще.
- По-твоему, это имеет значение?
- Имеет. Финансисты-заговорщики прекрасно разбираются в своем деле. Я проверял. У них все отлично организовано. - В голосе Торвальдсена звучала насмешка. - Элена Рамирес Рико собирала материал на Кабрала и Эшби. Я многое узнал об англичанине. Он убрал бы Элену более… изящно. Однако его компаньон устроил расправу на свой манер. Полагаю, Эшби не обрадовала бойня на площади, но… что сделано, то сделано. Главное - цель достигнута.
У Малоуна противно засосало под ложечкой.
- Ты собираешься его убить? Как Кабрала?
Друг молча смотрел на фотографии.
- Эшби неизвестно о сегодняшней вылазке сообщника, - наконец проронил он. - Иначе наш лорд понял бы, что выдан. Чтобы сохранить свой промах в тайне, Кабрал явился на дело сам.
Датчанин говорил машинально, словно все уже решил, однако за его словами чувствовалась недосказанность.
- Хенрик, объясни, что происходит на самом деле?
- История непростая, Коттон. И началась она в тот день, когда умер Наполеон Бонапарт…
ГЛАВА 16
Эшби ликовал. Наконец-то золото Роммеля на борту "Архимеда"! По первым прикидкам сокровище тянуло миллионов на шестьдесят-семьдесят евро, а то и все сто. Обманщик-корсиканец не ошибся. Слитки лучше поместить в ирландский банк, куда британским ревизорам не добраться. Обращать золото в наличку пока без надобности: цены на драгоценный металл растут и, согласно прогнозам, будут расти еще. Да, золото - отличное вложение. Если теперь ему срочно понадобится крупная сумма, ущемлять себя не придется, резервов достаточно.
Превосходный вечер!
Эшби вошел в большой салон. На столике между диванами стоял бокал с остатками рома - напоминание о госте. Пить из той же посуды, из которой пил гнусный мошенник?.. Эшби передернуло. Быстро схватив бокал, он вышел на палубу и выбросил его за борт. Чертов бюрократ хотел оставить себе золото да еще прикарманить миллион евро! Вел игру до последнего, невзирая на неминуемое разоблачение!
- Сэр!
Он обернулся. Перед ним стоял Гилдхолл.
- Вам звонят. Она…
Наконец-то! Телефон находился в смежной уютной комнате, отделанной полированным деревом, легкими тканями и мозаикой-маркетри. Опустившись в клубное кресло, Эшби взял трубку.
- Добрый вечер, Грэм, - сказала Элиза Ларок.
- Ты в воздухе? - спросил он по-французски.
- Да, еще летим. Синьор Мастроянни согласился подписать договор. Сейчас он внесет гарантийный депозит. Жди перевод.
- Интуиция тебя не подвела!
- Он чудесно впишется в нашу компанию. Мы только что славно побеседовали.