Настроение только ухудшилось, когда под колеса моего велосипеда чуть не попала пятнистая собака неопределенной породы. Хозяин держал ее на поводке, она металась вдоль тропинки, и я чуть не врезалась, безуспешно пытаясь ее объехать, маневрируя на велосипеде. Я нервно трезвонила в звонок, стараясь привлечь внимание хозяина. Наконец он обернулся - гинеколог Хельстрем, шеф Арми. Странно: когда я приходила к нему домой, то не заметила у него никакой собаки.
- Добрый день, барышня Каллио. - Похоже, он был настроен поболтать со мной. - Что, за убийство Арми задержали ее жениха? - Он закурил трубку, с трудом удерживая на поводке собаку, которая рвалась поймать ворону, сидевшую на нижней ветке дерева. Ворона взлетела наверх, и нам на головы посыпались прошлогодние сосновые иголки. Собака истерично лаяла, натягивая поводок как струну. - Никак не могу справиться с этой тварью, - пожаловался Хельстрем. - Это собака моей сестры. Она уехала на пару дней и попросила меня присмотреть за ней.
На улице было тепло, но на докторе была теплая куртка и замотанный чуть ли не до ушей шарф. Наверное, простыл. "Что, доктор, сам себя не можешь вылечить?" - ехидно подумала я, но вслух сдержанно сказала:
- Да, возможно, Киммо сядет в тюрьму.
- Печально. К тому же жаль Аннамари. Сначала смерть Санны, теперь это…
- Да, ей сейчас трудно приходится… У Арми были хорошие отношения с будущей свекровью?
Хельстрем усмехнулся.
- У Арми со всеми были хорошие отношения. Возможно, с Аннамари у нее не слишком ладилось, ну, ты понимаешь, что я имею в виду. Для той любая невестка была плохой по определению. Она слишком опекала Киммо, но ей было совершенно безразлично, чем занимается Санна.
- Санна Хяннинен была вашей пациенткой? - Я вспомнила, как Эки говорил что-то об абортах, и подумала, что Хельстрем, возможно, знает что-то интересное.
- Да, она была моей клиенткой. А что?
Внезапно я поняла, что у меня нет ни малейшего желания обсуждать частную жизнь Санны с этим человеком. К счастью, его собака ввязалась в драку с каким-то лабрадором, и мне удалось быстро и без объяснений уйти.
Аннамари металась по дому, как мотылек в круге лампы. На ней был какой-то легкий желтый балахон, который развевался от ее нервных движений. Она навестила Киммо в тюрьме, и это свидание, судя по всему, нанесло сокрушительный удар по ее неустойчивой психике.
- Не хочу ничего слышать про бумаги Санны, - быстро заговорила она. - Наверное, их вообще лучше уничтожить, как и ее дневник Зачем тебе в них рыться? Оставь бедняжку в покое! У нее была сложная жизнь, что сейчас об этом говорить.
- Здесь все, что осталось от Санны? Может, какие-то вещи есть в ее комнате? Одежда, книги, сувениры?
- Мы переделали комнату Санны под гостиную. Когда к нам приезжают Матти и Микко, то иногда спят там. Все вещи Санны Хенрик отнес на блошиный рынок. Ты же понимаешь, мы бы просто не смогли ими пользоваться. Не знаю, может, Киммо сохранил какие-то пластинки или книги. Посмотри в его комнате.
- Давай сначала разберемся с бумагами. - Я взяла с собой рюкзаки и две большие сумки. Какое счастье, что в понедельник я решила их не брать, - после купания в море они были бы совершенно испорчены. Может, Аннамари этого хотела?
- Мария, ты всерьез считаешь, что с помощью этих бумаг сможешь вытащить Киммо из тюрьмы? Да никто Санну не убивал. Ах, Мария, ты не понимаешь, как тяжела материнская доля. Ведь я воспитывала детей совсем одна - Хенрик постоянно был в командировках. И вырастила двух своих и ребенка Хенрика. Знаешь, как тяжело все время бояться, что с детьми что-нибудь произойдет. Что они попадут под машину или в дурную компанию. Или вырастут преступниками. А потом понимаешь, что ты ничего не можешь поделать, и случается самое плохое. Как с Санной. Конечно, я хочу все забыть, - причитала Аннамари, пока я упаковывала бумаги.
Я открыла дверь в комнату Киммо. Там не убирались со времени полицейского обыска. Кровать смята, платяной шкаф выворочен, на полу валялись непонятные предметы, которые при ближайшем рассмотрении оказались игрушками из секс-шопа, - наручники, резиновые коврики, плетка. Подчиненные Перца без стеснения вывалили наружу все маленькие тайны хозяина комнаты.
- Полицейские не разрешили здесь ничего трогать? - спросила я у Аннамари, которая, вытягивая шею, пыталась рассмотреть, что валяется на полу.
- Не-ет… Просто мне не хотелось заходить внутрь. Я не хочу знать, чем занимался здесь Киммо.
В остальном комната Киммо была совершенно такая же, как жилище обычного современного студента, - на столе компьютер, рядом принтер, на стене пара картин с пейзажами и большой портрет улыбающейся Арми, одетой в платье с цветочным рисунком. В углу - телевизор и видеоплейер, на полке - учебники, книги по математике и несколько бестселлеров. Было легко узнать среди них книги Санны - сборник произведений Сильвии Плат, Вирджиния Вулф, несколько томиков английской лирики. Книги Сильвии Плат исчерканы заметками на полях. Я тоже прихватила их с собой. Сбоку на полке ухмылялся череп.
- Откуда он взялся? - спросила я у хозяйки, уныло стоявшей в дверях.
- Санна купила его где-то и все время держала у себя на письменном столе. Фу, он такой отвратительный, забери его!
Сказано - сделано. Я запихнула череп в рюкзак и осмотрелась. Мне захотелось немного прибраться, но я не могла этого сделать в присутствии Аннамари.
Не успела я открыть рот, чтобы сказать, когда верну бумаги, как Аннамари испуганно замахала на меня рукой:
- Не надо, лучше сожги. Не хочу держать их в доме. Да, Санна была талантливой девочкой, но почему она не могла, как все нормальные дети, учиться и пристойно себя вести? Зачем надо было пить и водить дружбу с ужасными мужиками? Иногда она казалась мне совершенно чужим человеком. Я даже как-то раз сказала Хенрику: может, ее подменили в роддоме? Хотя она была похожа на него как две капли воды.
- Хенрик собирается приехать в Финляндию?
Я заметила, как ее снова начало трясти.
- Может, на следующей неделе. Он так кричал на меня по телефону… Что это я виновата, не умею растить детей… Но может, ему удастся вытащить Киммо из тюрьмы?..
Было очевидно, что Аннамари очень боится мужа. Мне пришли в голову подозрения Маллу о том, что Хенрик как-то замешан в смерти Санны. Этот человек интересовал меня все больше и больше - мрачная, загадочная тень семейной истории Хянниненов.
Рюкзак оттягивал плечи, когда я ехала на велосипеде за потерянным проездным к господину Герману Линдгрену. Он жил недалеко от волнореза. Я позвонила, за дверью громко залаяла собака. Прошло немало времени, прежде чем мне открыли.
Казалось, старик появился на свет несколько веков назад. Стоявший рядом пес тоже мог претендовать на место в собачьем доме престарелых. Тем не менее он сразу перестал лаять и с интересом обнюхал мои брюки, от которых наверняка пахло Эйнштейном и собакой Хельстрема. Старик внимательно взглянул мне в лицо, сравнивая с фотографией на проездном, потом улыбнулся и протянул мне документ.
- Да, та же самая девушка.
- Большое спасибо, - произнесла я. - Вам было не так просто меня найти, ведь в телефонном справочнике указан мой старый номер.
- Ничего страшного, - галантно ответил он. - Мне помогли на телефонной станции. У меня достаточно времени, чтобы помочь симпатичной молодой женщине. Я нашел его на берегу, еще немного - и он бы упал в море, - сообщил старик, вопросительно глядя на меня, и я почувствовала, что должна немного пояснить ему ситуацию.
- Я мчалась на велосипеде, сильно разогналась и случайно упала в море. Видимо, тогда проездной и выпал.
- В море? К счастью, все обошлось и вы не утонули, как та, другая, девушка.
- Какая девушка? - Я почувствовала, как у меня забилось сердце.
- Девушка, которая утонула прошлой весной у волнореза. Я хорошо помню, было второе марта, моя жена умерла вечером того же дня.
Старик внимательно посмотрел на меня и пустился в воспоминания.
- Был холодный дождливый вечер, стемнело рано, словно осенью. Но снега не было, и лед на море уже растаял. В районе семи я вывел Карлсона на прогулку, он побежал на берег и стал там что-то обнюхивать. Я подошел посмотреть и увидел, что на берегу лежит светловолосый парень. Сначала мне показалось, что он мертвый или с ним что-то случилось, но парень громко храпел да вдобавок от него несло водкой, и я быстро сообразил, что он просто пьян. Нельзя же было бросить его на берегу, но как я, слабый старик, мог один дотащить его? На волнорезе я увидел двух человек и крикнул им: "Эй, здесь лежит пьяный, помогите его отнести!"
Там была женщина, она подбежала поближе и крикнула мне в ответ, что этот пьяный - ее друг, что мне не надо волноваться, она позаботится о нем. Когда я вернулся домой, то увидел, что жена лежит в кухне на полу. Как сказал врач, у нее остановилось сердце и она совсем не мучилась. И все же плохо, что меня не было рядом, когда она умерла.
Лабрадор вилял хвостом, глядя на хозяина, и тот наклонился, чтобы его погладить.
- Потом я и сам угодил в больницу, мой мотор тоже забарахлил, - пояснил он, прикладывая руку к груди. - А после целый месяц жил у сына. Лишь много времени спустя я узнал, что в тот же вечер здесь утонула девушка. Покончила с собой. И это была та самая девушка, которую я видел на волнорезе.
- Я знала эту девушку, - сказала я, не в силах сдержать напряжение, - но понятия не имела, что с ней тогда был кто-то еще, кроме того пьяного парня. Кто это был? Женщина или мужчина? Как выглядел этот человек?
Но старик лишь печально покачал головой:
- Ох, ничего я не разглядел в том тумане. Тот второй был в длинном черном плаще и с зонтом. Сложно сказать, был ли то мужчина или женщина.
Он помолчал и вдруг неожиданно острым и внимательным взглядом посмотрел мне прямо в глаза и продолжил:
- Зато я точно знаю: это был не человек. Это была Смерть. Она пришла за моей женой и заодно забрала ту девушку. Может, вы думаете, это старческий бред? Знаете, хотя я раза в три старше вас, но еще в своем уме. Я видел: там, на волнорезе, кто-то стоял рядом с девушкой, которая потом утонула.
- Я вам верю, - произнесла я, пытаясь немного успокоить его. - А почему вы не рассказали об этом полиции?
- Какой смысл было снова поднимать всю эту историю в мае? Соседи рассказали, что девушка покончила с собой и дело уже закрыто. Она оставила посмертную записку?
- А вы готовы, если потребуется, рассказать об этом в полиции? Похоже, это не было самоубийством. И в этой ситуации вы ключевой свидетель…
- Ну прямо как в американских сериалах - ключевой свидетель… Ладно, времени у меня теперь предостаточно, да, Карлсон? - Старик ласково потрепал собаку по шее, и пес преданно заглянул ему в глаза.
Мне было сложно говорить Линдгрену горячие слова благодарности, и я решила просто отправить ему утром букет цветов. И я была с ним согласна - в тот мартовский вечер на волнорезе действительно стояла Смерть. Но это была не мифическая старуха с косой, а реальный человек - убийца Санны и Арми.
Глава 10
Леди Лазарь
В пятницу вечером я удобно устроилась в кресле в гостиной и открыла дипломную работу Санны, посвященную Сильвии Плат. На полях было много пометок, но все они касались лишь рассматриваемой темы. Работа называлась "Язык тела и образ самоуничтожения в творчестве Сильвии Плат". Да, Санна сумела выбрать подходящую тему.
Я сидела, внимательно вчитываясь в каждую строку. Сегодня Эки высказался по поводу расследования убийства Арми и открытым текстом заявил мне в лицо, что я просто бездарно трачу время.
- В нашей работе надо учиться отделять зерна от плевел и понимать, чем стоит заниматься, а чем нет. Наша задача - помочь Хяннинену поскорее выйти из тюрьмы с наименьшими потерями. А ковыряясь в перипетиях печальной судьбы его сестры, делу не поможешь.
Я была с ним совершенно не согласна. Но все же решила сообщить, что возьму на выходные домой папку с делом Санны. Я боялась, что если мне не удастся, в конце концов, убедить шефа в своей правоте, то по истечении испытательного срока он не пригласит меня на постоянную работу. С другой стороны, если он мне не доверяет, то я и сама ни дня не задержусь в их конторе. Принять решение об уходе было не сложно, хотя я прекрасно знала, что в Хельсинки и его окрестностях молодому специалисту совсем не просто найти хорошую работу. И все же, несмотря на сложные отношения с руководством, я не торопилась писать заявление об уходе. Было трудно признаться себе самой, что одной из сдерживающих причин был Антти. Наши отношения уже прошли этап восхищения и вздохов, миновали период "посмотрим, получится ли из этого что-нибудь" и только-только вошли в стадию уравновешенной и гармоничной совместной жизни. Но я все еще боялась признаться себе, что уже завишу от Антти, боюсь его потерять.
Я решила отложить изучение диплома Санны на потом, а пока изучить, какие бумаги находятся в офисной папке.
Не успела я снова устроиться в кресле, как раздался телефонный звонок. Вздрогнув от неожиданности, я побежала к телефону, думая, что это Антти хочет что-то уточнить по планам на завтрашний день.
- Мария Каллио слушает!
В трубке была тишина. А потом прозвучал странный сипящий голос:
- Прекрати лезть в дела, которые тебя не касаются. Иначе станешь следующей. - Тишина и гудки.
Инстинкт полицейского сработал с опозданием - я положила трубку прежде, чем сообразила, что звонок можно было бы отследить. С бьющимся сердцем я вернулась в гостиную. Кто-то хочет меня напугать. Значит, мой велосипед был поврежден намеренно, и сделали это не мальчишки-хулиганы или случайный прохожий. Это сделал человек, уже совершивший два убийства.
И раньше бывали ситуации, когда мне угрожали. Но в тех случаях я всегда понимала, кто передо мной, знала противника в лицо.
К мосткам пристала моторная лодка, мокрые после дождя скалы блестели на солнце. Большое окно гостиной больше не казалось мне красивым, от него исходила опасность. Любой может разбить стекло и поникнуть внутрь.
Нет, хватит пугаться, надо собраться с духом. Я мысленно потрясла себя за плечи. Пусть убийца даже не надеется; ему не удастся избавиться от меня так же легко, как от Санны и Арми. Я решительно открыла папку и продолжила изучение бумаг.
Да, Хяннинены в свое время неплохо загрузили работой моего шефа. Ему пришлось немало потрудиться, чтобы Санна не попала в тюрьму. Два случая вождения в нетрезвом состоянии, задержание за хранение гашиша и многочисленные стычки с полицией в пьяном виде.
Впервые полиция задержала Санну за езду в пьяном виде, когда девушка училась на втором курсе. Машина была битком набита пьяной молодежью, и Санна, едва держась на ногах, утверждала, что выпила всего одну бутылку пива.
"Хорошо держалась на суде. Аккуратно одета, скромный вид, положительные отзывы", - было написано на полях рукой Эки. Я легко представила Санну на месте обвиняемого - строгая блузка, широко открытые невинные глаза, детский голос. Думаю, это произвело должное впечатление на судей.
Затем ее пару раз привлекали за пьяные дебоши. Один раз девушку забрали после ссоры с парнем, с которым она тогда общалась и, выпив лишнего, бегала за ним с ножом. Когда же в опьянении одного и четырех промилле она врезалась в фонарный столб на машине отца, Эки было уже не так легко ее защищать. Он строил защиту на том, что Санна тяжело переживала разрыв со своим молодым человеком и очень устала от напряженной учебы. По его мнению, испуг, который она пережила, попав в аварию, сам по себе был для нее достаточным наказанием. В конце концов дело благополучно закончилось внушительным штрафом и запретом водить машину в течение некоторого времени.
"Очень старается спасти свою шкуру. Умеет прикидываться невинной овечкой", - написал Эки на полях дела. Теперь я начала понимать, почему он так недоверчиво относился к оправданиям Киммо. Видимо, подозревал, что умение прикидываться у него развито не хуже, чем у сестры.
За хранение гашиша Санну задержали вместе с Оде Хакала. Эки удалось убедить судью, что девушка попала под влияние своего преступного друга, и дело было закрыто из-за отсутствия улик. Все же тогда она получила три месяца условного заключения.
По этому слушанию я не нашла никаких записей, сделанных рукой Эки. Не их ли он вытащил из папки? Зачем? Может, Мара или Альберт знают, где находятся копии документов? Я просматривала протоколы допросов обвиняемых и свидетелей, и тут телефон снова зазвонил.
Я уже приготовилась услышать сиплый бесполый голос и нажала на кнопку записи, как в трубке раздалось:
- Привет, это Ангел! Ну и как ты себя чувствовала утром в среду?
- Да так себе, честно говоря. - Я не знала, стоило ли мне радоваться ее звонку.
- Слушай, мне тут пришло в голову, что в архивах нашего клуба сохранилось несколько рисунков Киммо. Не знаю: может, они тебе пригодятся? На них изображена женщина, наказывающая мужчину плеткой.
- Пришли их мне по почте.
- Может, приедешь и сама их заберешь?
- У меня куча дел в начале следующей недели. - Я с удивлением поняла, что не испытываю не малейшего желания видеть эту девушку. Неужели у меня действительно были основания ее опасаться?
- Твой приятель из полиции долго пытался выяснить у Джоука, давно ли ты ходишь в наш клуб, и никак не хотел поверить, что ты у нас впервые. Он все старался выпытать, кто же ты - садистка или мазохистка, а Джоук отшучивался, что, дескать, он еще не попробовал. - В голосе девушки снова послышались дразнящие нотки.
- Интересно, а ты меня к какой категории причисляешь? - неожиданно для себя самой спросила я.
- Не знаю еще. К категории опасных женщин в любом случае. Про Киммо что-нибудь слышно?
Я ощутила некоторое разочарование, когда Ангел так резко сменила тему. Закончив разговор, я почувствовала, что мне трудно сосредоточиться на бумагах. Никогда раньше я не испытывала к себе такого интереса со стороны женщины. Меня часто обзывали лесбиянкой, но это, пожалуй, привычное ругательство, которым награждают всех женщин, одетых в полицейскую форму. Я привыкла к нему и почти не реагировала, когда какой-нибудь задержанный хулиган орал мне его вслед. Но нескрываемый интерес Ангела меня беспокоил, и я не знала, как на это реагировать.
Вошел Эйнштейн и сел умываться посреди комнаты. Он начал с мордочки: облизывал левую лапу и проводил ею вдоль носа, потом проделывал то же самое с правой лапой. Затем он принялся аккуратно вычесывать за ушами. Эйнштейн демонстрировал системный подход к решению задач, и я, вздохнув, взяла с него пример и снова уткнулась в документы.
Записи семинарских занятий, шпаргалки, конспекты лекций… В основном все бумаги касались учебы. Фотографии. Санна и Аннамари в одинаковых ярких платьях, Санна верхом на лошади, Санна и Киммо весело кружатся на карусели. Семейная фотография - маленький Киммо на руках у Аннамари, рядом улыбающаяся Санна держит за руку пухлощекого Ристо, а сзади темной тенью - глава семьи Хенрик Хяннинен. Странная семейка. Первая жена Хенрика - мать Ристо - умерла от рака. Аннамари не была родной бабушкой близнецам Микко и Матти, но любила их не меньше Марьятты Саркела. Хотя действительно, какая разница, неужели детей можно любить, лишь зная, что это твоя собственная плоть и кровь?
Самым интересным мне показалось письмо Санны, написанное несколько лет назад. Оно было адресовано Киммо, который тогда служил в армии. Интересно, почему она решила его сохранить?