Я оделась и пошла на море, на свое любимое место, хотя даже на пляже отеля практически никого не было в это время. Еще было немного прохладно, но я все равно решила искупаться. Я очень хорошо плаваю и не боюсь расстояний. Я зашла в воду и поплыла. Море было относительно спокойное, волны небольшие и вода теплая-теплая. Я боюсь тысячи разных вещей: лифтов, турникетов в метро и эскалаторов, боюсь, когда ночью звонит телефон, выходя из дома, все время боюсь, что забыла выключить газ. Но я никогда не боялась моря. Я даже никогда не думала, что со мной может что-то случиться. И я не знаю, как это произошло: просто внезапно почувствовала себя плохо, в глазах потемнело, и руки как будто связал кто-то. Я думала, что смогу вернуться, только волна, совсем небольшая, меня накрыла, и я не сумела выбраться. Это было так нелепо - умереть в море, которое любишь больше всего на свете. Я поняла: мне никто не поможет - я ведь убежала от людей, никого нет на берегу. И еще я представила, как меня будут искать, ломать голову, куда я могла деться. А потом, может быть, найдут тело, объеденное рыбами, изувеченное скалами. И близкие не поверят, что это я, потому что "она всегда так хорошо плавала". Как, оказывается, много всего передумать можно за несколько секунд.
И тут… Я не знаю, откуда он появился, я уже ничего не соображала. Только почувствовала - меня схватил кто-то, потащил к берегу, и я отключилась. Очнулась на берегу. Он хлестал меня по лицу, тряс за плечи и говорил, говорил, говорил что-то. А я увидела его и заплакала. И не могла остановиться. Тогда он обнял меня и начал успокаивать, как маленькую:
- Ну, что ты, девочка моя, все обошлось, все хорошо. Вот видишь, я с тобой рядом, и ничего не случится, пока я здесь. Неужели я позволю, чтобы с тобой произошло что-нибудь плохое?
И так он это говорил, будто мы знакомы уже сто лет и все эти сто лет он меня любил и заботился, что я еще сильнее заревела. Только уже не от страха, а потому, что со мной так никто за всю жизнь не говорил. А я ведь даже имени его не знала.
- Господи, откуда же ты взялся, ангел-хранитель? - наконец смогла я из себя выдавить.
- Я всегда прихожу сюда по утрам. Просто сбегаю из гостиницы. Не люблю, когда много народу. Когда ты пришла, я спрятался за тот валун, чтобы не спугнуть и не мешать, и просто смотрел на тебя. Я уже собрался уходить, когда ты вдруг решила заняться дайвингом без оборудования. И не мог позволить тебе изучать красоты морского дна в одиночестве.
Я рассмеялась, и сразу все прошло. Как будто мы все утро сидели здесь и размышляли о красоте южного рассвета и я вовсе и не собиралась расстаться со своей прекрасной жизнью на дне морском.
- И как же тебя зовут, прекрасная ныряльщица? - решил он наконец познакомиться.
- Галина. Галя. А тебя, спаситель? Или спасатель, как правильно?
- Сергей. Спасатель - это профессия, а спаситель призвание, а дальше выбирай сама, - улыбнулся он.
- Тогда ты будешь моим спасителем, - решила я.
- Почему ты здесь в одиночестве? Я давно за тобой наблюдаю. Ты все время одна, ни с кем не знакомишься, от людей бегаешь. Я ведь не первый раз вижу тебя на этих камнях.
- Знаешь, нужно иногда отдыхать от людей, чтобы не накрыло волной мизантропии. Несколько дней в одиночестве - и я опять готова любить всех подряд.
- Надеюсь, что мое скромное присутствие не выведет тебя из душевного равновесия и мизантропия на тебя не нападет?
- Нет.
Мы помолчали, и через несколько минут я снова нарушила тишину:
- Скажи мне, спаситель, почему ты так долго ходил кругами? И только мое намерение распрощаться с этим миром заставило тебя сделать решительный шаг.
- Потому что… - он как-то замялся, - просто я почувствовал, что, если подойду к тебе с какой-нибудь банальностью типа "девушка, можно с вами познакомиться", "давайте сходим в ресторан", ты пошлешь меня мгновенно. Ты не похожа на тех, которых так просто завлечь рестораном или обещанием "чисто на тачке крутой покатать".
- Да? - заинтересовалась я. - А чем же, по-твоему, меня можно завлечь?
- Я пока еще не знаю. Но я узнаю обязательно. Может быть, стихами? Представляешь, каждое утро я буду приносить новое стихотворение о тебе и для тебя.
- Ага, наймешь какого-нибудь бедного студента, который, как Сирано де Бержерак, будет за деньги помогать меня обольщать?
- Ни боже мой! В обольщении женщин я всегда справляюсь своими силами. И стихи, кстати, пишу тоже сам.
- Вот как, интересно… - Он удивлял меня с каждой минутой. - Это что же, твой основной род занятий? И ты приехал на морской берег, чтобы ухватить вдохновение за крыло? Вольный художник на морском курорте. Пошел по стопам поэтов Серебряного века?
- Вовсе нет. Вообще-то я занимаюсь бизнесом. Недвижимость, строительство, автомобили. И здесь я совмещаю приятное с полезным, потому как недалеко проходит выставка строительного оборудования. Мы тоже там кое-что представляем, да и на других посмотреть тоже всегда полезно. Но знаешь, честное слово, когда стану старый, заработаю много-много денег, куплю себе дом где-нибудь в Коста-Рике или на доминиканском берегу океана, заведу большую собаку, научусь курить сигары или лучше трубку. И вечерами буду сидеть на террасе в кресле-качалке под клетчатым пледом, смотреть на воду и писать стихи. Вот, такие банальные мечты о счастливой старости, - рассмеялся он под конец своей тирады. - Кстати, а какую бы ты хотела старость?
- Я бы никакую не хотела. Я боюсь старости. Но в идеале, наверное, большой дом, а там - куча народу: дети, внуки, приятели детей и внуков, несколько собак и еще какая-нибудь живность. Старые друзья, и новые пускай тоже будут. И главное - чтобы всегда было чем заняться, чтобы не чувствовать свою ненужность.
- Ну, с такой толпой всегда бывает чем заняться. Так что, когда устанешь, приглашаю к себе, я куплю кресло-качалку и для тебя.
- Спасибо. Лестное предложение. Надеюсь, доживем до тех времен, - вздохнула я. Переживания все-таки были еще свежи.
- Откуда столько пессимизма? Конечно доживем. А теперь пора возвращаться в отель. - Он поднял меня с песка и повел, слегка обнимая. У меня сжалось сердце.
Как же я была счастлива в те дни! Какое-то безумие, мы были как школьники, почти не расставались. Только иногда он уезжал по своим рабочим делам, и, если его долго не было, я начинала скучать. Вскоре я вообще переехала в его номер. Мы исходили все побережье вдоль и поперек, забирались в самые отдаленные уголки. С ним было так интересно. Он всегда мог придумать что-нибудь необычное, совершить что-то неординарное.
Однажды, как будто угадав мои мысли, достал где-то двух роскошных лошадей. Это было незабываемо - скакать на лошади по берегу моря, а потом целоваться на пляже.
Мы болтали без умолку, он так увлекательно рассказывал обо всем. Знал тысячи разных вещей. И у меня как-то не сочеталось в голове, что серьезный человек, крупный бизнесмен может вести себя как мальчишка.
Он обожал розыгрыши, любил смеяться, шутить. А однажды устроил мне настоящий праздник - пикник в горах. Я проснулась утром, его уже не было в номере, на тумбочке лежала записка, а там какая-то схема. Просто пиратская карта сокровищ. Какие-то стрелочки, крестики, метки - они вели к нашему месту на пляже, к тем камням. Я пришла туда, но там не было никого: только огромная красивая груша и еще одна записка. Я развернула ее, и оказалось, что это меню из нашего любимого ресторанчика. Я поняла, что мне надлежит немедленно отправиться туда.
В ресторане меня встретил официант, вручил букет цветов и посадил в давно ожидавшее такси. Мы долго ехали по узенькой серпантинной дороге высоко в горах. Если бы нам встретилась еще одна машина, мы бы не смогли разминуться. Я смотрела вниз, и у меня захватывало дух: внизу была удивительная равнина, и там ходили какие-то точки, наверное, это были овцы, а может быть, лошади. Мы приехали в самое красивое место, которое я когда-либо видела в своей жизни.
Там была горная речка, такая холодная, что сводило пальцы, если опустить туда руку, и зеленая-зеленая трава - ее почему-то не выжгло солнце. И открывался удивительный вид на море, а вдали, на линии горизонта, были видны белые-белые корабли.
Сергей встретил меня там за маленьким столиком, уставленным невероятными припасами. Чего там только не было! Я думала, этого невозможно съесть за неделю. Мы справились минут за сорок. Горный воздух пробуждает зверский аппетит. А потом мы лежали на траве и болтали. Он рассказывал о своем детстве, о семье. Мне было так легко с ним, я тоже рассказала о себе все, даже то, что не смогла бы поведать очень близким людям. Я чувствовала, что меня понимают. Бывает, говоришь что-то человеку, он кивает, выражая заинтересованность. А ты понимаешь, что он не услышал ни слова из того, что ты сейчас озвучила.
Но Сергей умел слушать, как никто другой. Никогда не перебивал, не переводил разговор на что-то более интересное ему самому. Всегда знал, что нужно сказать: нужно ли успокоить, или пошутить, или дать совет. Он был удивительно деликатен и тактичен. Ни разу не обидел меня случайным замечанием, не задал ни одного ненужного вопроса. И еще он чувствовал момент, когда вообще не нужно ничего говорить. Это очень редкое умение. Просто обнимал меня, прижимал к себе, и все на свете казалось таким незначительным по сравнению с тем, что есть сейчас между нами, в этот момент, в эту минуту.
И первый раз в жизни я призналась в любви мужчине первая. Это получилось так внезапно и так естественно. Я просто долго смотрела на него, а потом поняла, что если сейчас не скажу этого, то просто задохнусь. И я прошептала тихонько:
- Сережа, я очень люблю тебя. - Прошептала и испугалась.
А он даже не удивился, не переспросил, не задумался. Притянул меня к себе и ответил:
- И я тебя люблю, девочка моя.
И счастливее меня в ту минуту не было никого на свете. Если бы я знала, что нас ожидает. Но тогда не хотелось ни о чем задумываться. Просто быть вместе и считать, что так будет всегда, всю жизнь, до самого конца.
Мы возвращались домой поздно вечером. Веселые, уставшие. Сережа шутил всю дорогу, и я смеялась без остановки, у меня даже живот заболел от хохота. Он рассказывал какие-то немыслимые байки и убеждал меня, что это все правда. А у меня даже не было сил спорить с ним. Наконец мы приехали в отель, зашли в лобби, я все еще смеялась, а у Сергея вдруг изменилось лицо, и он встал как вкопанный. Стоит и не может ничего сказать. А я не понимаю, в чем дело. Сначала испугалась, что ему стало плохо, хотела позвать врача. Тормошу его, трясу за плечи, и вдруг подходит она. И начинает что-то кричать, а я сразу не могу вникнуть в смысл ее слов. И только потом постепенно понимаю, что она - его жена. А он никогда ничего не говорил про нее. А я, дурочка, даже не задумывалась о том, что он может быть женат. Я никогда не чувствовала себя так глупо, как в тот раз. И видела, что Сергею невыносимо стыдно из-за всей этой ситуации, из-за того, что смотрят люди. Он пытался ее успокоить, что-то объяснить, а она даже не хотела выслушать его. Только орала:
- Я тебе доверяла, думала, ты здесь днями и ночами работаешь, как говорил. А ты с какой-то потаскухой развлекаешься. И тебе все равно, что дома есть жена, которая ждет любимого мужа из командировки. Хоть бы позвонить догадался, успокоить. Я тебе третий день названиваю - телефон отключен.
- Успокойся, пожалуйста, - уговаривал ее Сергей. - Давай поговорим как взрослые люди. Поднимемся в номер и поговорим без свидетелей. Зачем выяснять отношения на глазах у всех?
- А мне стыдиться нечего. Это не я с чужим мужиком на курорте развлекалась. Когда ты здесь с этой миловался, тебя чужие взгляды не смущали.
- У меня, между прочим, имя есть, - не выдержала я наконец.
- А мне наплевать, для меня нет твоего имени. Ты такая же потаскуха, как и все, которые вьются возле богатых мужиков, пытаясь урвать кусочек. Только вот, дорогуша, ничего у тебя не получится, я жена, и я приехала. Так что нечего тебе здесь больше ловить.
Так хотелось двинуть ей по роже, но я сдержалась. Не до этого было, я боялась разреветься у всех на глазах. Просто развернулась и пошла к лифту. Даже не взглянула на него ни разу. Поднялась к себе и начала паковать чемоданы. Отдых был испорчен, делать там было больше нечего, в Москве уже ждали дела и работа. По-моему, я даже не плакала тогда. И сам факт наличия жены меня не слишком расстроил, потому что я чувствовала - он меня любит. Просто было больно, что он обманул, не сказал все сразу. Я бы тогда настроила себя по-другому. Или была бы готова, во всяком случае. Я заказала билет на следующее утро. А вечером постучали в дверь, и мальчик посыльный принес записку от него. Он написал: "Галя, милая моя, прости. Я должен был все сказать, но боялся испортить сказку. В ней так было хорошо. Если ты сможешь простить меня, то разреши мне позвонить тебе. Через три дня я вернусь в Москву. И если не смогу тебя больше увидеть - наверное, сойду с ума".
Что я могла сделать? Конечно, я простила его. Мне даже не за что было его прощать. Он ведь не обещал ничего, зато подарил мне несколько дней счастья. Я простила, отправила ему с мальчиком ответную записку с номером телефона и написала, что обязательно буду ждать звонка.
5
- Что ж, интересная история. Романтическая, - сказал Кротов, который на протяжении этого довольно пространного рассказа ерзал на стуле.
- Да, интересно… - поддакнул Денис, которого также не заинтересовал этот рассказ. Правда, пока Истомина говорила, он заметил, что ее глаза как-то странно поблескивают. Хоть он и не понимал, что означает этот странный блеск, Денис решил, что тут кроется нечто более важное, чем просто романтическая история курортного романа с последующим разоблачением…
- Вот так мы познакомились с Сергеем. И теперь оба, и он, и я, разводимся со своими половинами. - Истомина закурила тонкую белую сигарету, которую держала почти настолько же тонкими и длинными пальцами. - Сами понимаете, что у мадам Злобиной на душе. Говорящая фамилия, правда?
- Ну, у ее мужа такая же, кажется? - заметил Денис.
- Да, конечно. Но его характеру она совершенно не соответствует. Он добрый, мягкий… А вот Лариса, как я слышала, женщина весьма непростого нрава. Просто фурия!
Истомина явно выходила из себя, говоря о жене
Сергея, хотя очень старалась это скрыть. И это тоже не укрылось от внимательного Дениса.
- Словом, я полагаю, что именно она организовала это покушение на меня.
Денис увидел, как удивленно поднял брови Кротов, услышав это.
- А вы не думаете, что это может быть связано с вашей профессиональной деятельностью? - Он передвинул пепельницу поближе к гостье.
- Вы знаете, между нами говоря, я не слишком верю в силу наших СМИ. - Истомина рассмеялась, заметив удивление на лице собеседника. - Странно слышать такие слова от телеведущей, да? Но, к сожалению, действенность нашей работы очень мала. Особенно в столице. Это раньше напечатанный в газете фельетон о каком-нибудь начальнике мог стоить ему головы. Сейчас все всё про всех знают, но это не влияет практически ни на что. Потому все эти статьи о травле прессы по большей части журналистские утки. Цену себе набить хочется.
- И тем не менее есть же масса случаев, когда избавлялись от неугодных журналистов самыми разными способами. Тем более вы ведете аналитическую программу.
- Я не задевала ничьих интересов. И потом, знаете, поначалу все равно бывают какие-то предупреждения, угрозы…
- А может быть, это неудачное покушение и было такой угрозой? Вы об этом не думали?
Истомина помотала головой:
- Должны же были мне дать понять, что это именно угроза… Нет, я не думаю, что это связано с профессией.
- Хорошо, я понял вас. - Денис поднялся из-за стола и почувствовал внезапную боль в пояснице.
"Надо бы в спортзал сходить. Или погоняться за кем-нибудь". Он прошелся по кабинету.
- Итак, вы хотите, чтобы мы провели самостоятельное расследование этого… - посмотрел он на Кротова, - покушения.
- Да, - подтвердила Истомина.
- И чтобы проследили за Злобиной Ларисой. Так?
Истомина кивнула.
- Еще что-нибудь?
- Желательно было бы приставить личного охранника к моей дочери. Мало ли что может этой стерве прийти в голову!
"Однако же крепко она ненавидит Злобину", - подумал Грязнов.
- Эти услуги наше агентство может предоставить. Но это будет стоить недешево. - Денис снова сел за стол и принялся составлять список услуг.
- Это не проблема, - улыбнулась Истомина. - Если, конечно, речь не идет о миллионных гонорарах.
- Нет, не настолько дорого. Вы потом пройдете к нашему секретарю. Она составит вам полную начальную смету.
- Я расплачусь чеком, хорошо?
- Это как угодно. И еще что касается расследования и слежки. Это может не дать быстрого результата или, наоборот, выдать его сразу же. Поэтому давайте обговорим сроки действия нашего договора.
- Я думаю, что недели будет достаточно.
- Хорошо. Вы платите указанную сумму, а через неделю мы встречаемся и обсуждаем результаты работы. Так?
- Годится. - Истомина поднялась с места.
Кротов встал с дивана, а Денис пошел к двери провожать клиентку. За ее спиной он показал Кротову большой палец. Тот усмехнулся, покачал головой и сел на диван.
- Это наша секретарша, зовут тоже Галей, - представил Денис девушку Истоминой.
- Очень приятно, - кивнула гостья.
- Галя, вот список услуг, которыми хочет воспользоваться госпожа Истомина. - Грязнов услышал, как на диване захихикали Демидов и Агеев, и показал им кулак. - Посчитай все.
- Хорошо, Денис Андреевич. - Галя посмотрела на бумажку и села за компьютер.
- Присаживайтесь, Галина Борисовна. - Денис указал на кресло возле стола.
Со стороны дивана опять донеслось сдавленное хрюканье.
- Агеев! - повернулся Грязнов к дивану.
- Яволь! - Филипп вытянулся по стойке "смирно".
- Поступаете в распоряжение Галины Борисовны. Будете охранять ее дочь.
Лицо Агеева вытянулось, а Грязнов подмигнул ему и повернулся к Истоминой:
- Филипп прекрасный, очень опытный работник. Я думаю, проблем с ним не возникнет. А теперь извините, дела. - Грязнов пожал клиентке руку и вернулся в кабинет.
- Что скажете? - Он сел рядом с Кротовым на диван.
- Женщина она очень неглупая, - медленно проговорил Алексей Петрович.
- Это ясно. Все-таки глупые на телевидении аналитические программы не ведут.
- Не скажи, не скажи… - задумчиво произнес Кротов, - там разные бывают. А что ты думаешь по поводу ее рассказа?
- По-моему, Истомина многое не рассказала нам.
- Вот и мне так кажется. Эта красивая история, мне кажется, для отвода глаз.
- Угу, у меня тоже такое ощущение. И кажется мне, у нее какая-то своя игра.
- С чего ты взял?
- Слишком уж серьезно она отнеслась к этому пустяковому нападению.
- Ну ничего себе! Вечером нападает человек с ножом! Как тут несерьезно отнестись?
- Все же, - возразил Денис, - особых повреждений нет. Хотя она все-таки женщина. Запаниковала и все такое.
- Вот именно.
- Но все равно она слишком умна для паники. И это объяснение годилось бы, если она пришла бы сразу после так называемого покушения. Нет, это не паника.
- Ну не отказываться же от дела из-за этого?.