- Смотри на меня. Открой глаза! - пока он тормошил девушку, пребывающую в каком-то полубессознательном состоянии, в квартиру вошли Руслан с врачом.
- Молодой человек, отойдите, - усатый дяденька тронул Власова за плечо. - А вы, милая барышня, посмотрите на меня.
Из открытого чемоданчика появился пузырек темного стекла и ватка. По запаху Женька сразу определил, что это нашатырь, слишком уж характерная вонь. Стоило поднести ватку к лицу Алены, как девушка сморщила нос и, тихо застонав, попыталась отвернуться. Врач, положив ладонь на её затылок, не давал отдернуть голову, заставляя вдыхать аммиачные пары.
Когда Герман все-таки открыла темные глаза, в них было какое-то странное выражение, как будто она не могла понять, ни кто рядом, ни что вообще происходит, а Власов сразу обратил внимание на заторможенность взгляда.
- Вот так, хорошо, - отложив ватку, врач похлопал Алену по бледным щекам. - Не теряем сознание, сейчас говорить будем. - Девушка только крепче поджала губы и попыталась снова зажмуриться.
Новая пощечина встряхнула не только болезную, но и Женьку, который все никак не мог разжать пальцы, вцепившиеся в её запястье.
- Можно как-то понежнее?!
- Молодой человек, вы кем приходитесь девушке?
- Друг, - он с беспокойством смотрел, как Герман начала заваливаться. Он успел её поймать, до того, как лоб девушки встретился с подлокотником кресла.
- Вот что, друг, расскажите, пожалуйста, какие лекарственные препараты употребляет девушка, - врач начал растирать бледные виски все той же ваткой, от которой шла такая волна миазмов, что началась резь в глазах.
Женька сразу понял, о чем именно его спрашивают, не дурак, сам заметил, какие у неё широкие зрачки. Вот только хрен он сделает ещё раз ту же ошибку.
- Насколько знаю, никакие.
- Понятно... Вы не оставите нас? Идите вон, со спасителем поговорите, - медик кивнул на Руслана, которого Власов не сразу и заметил. Сосед стоял в дверях, хмуро поглядывая на потуги доктора привести Алену в сознание.
- Ладно, если что - зовите, - Женька отпустил ледяные пальцы подруги и нехотя встал. Слишком уж прозрачным был намек не мешать профессионалу. Да и с этим чернявым нужно поговорить.
Руслан, правильно расценив кивок в сторону входной дери, вышел в прихожую.
- Спасибо, - Женька протянул ладонь, которую парень, после некоторой заминки крепко пожал.
- Не за что. Как она?
- Не знаю. Можешь рассказать, что тут за херня творится? - Власов внимательно, ни на секунду не отводя глаз, следил за каждым движением Руслана. Тот на такое агрессивное разглядывание ответил только пожатием плеч.
- Сам не пойму. Она, вроде, производит впечатление вменяемой... Короче, подъехал после работы домой, Алена на скамейке сидела, на солнце грелась. Подошел поздороваться, заметил, что она разутая, а нога в кровь растерта. Предложил помочь отвести её домой, соседка отказалась, сказала, что друга ждет. Ну, тогда решил хоть пластырь принести, а то вообще ходить не сможет, - во время рассказа парень поманил Женьку на площадку, где, прислонившись к подоконнику, с удовольствием закурил. - Когда пришел обратно, её там не было. Подумал - ты уже приехал, помог домой дойти. Поднялся к себе, заметил, что у неё дверь открыта. Позвал - тишина в ответ. Я не любитель лезть в чужие дела, но это не нормально, пошел проверить, вдруг, ей плохо стало. Ну, и нашел в ванной...
- Понятно, - Женька с силой потер затылок. Полная хрень получается. Если хотели убить, зачем привлекать внимание открытой дверью? - Сколько тебя не было? Ну, по времени.
- В аптеке очередь была... Минут двадцать-двадцать пять, не больше. Знаешь ещё что... - Руслан стряхнул пепел в стоящую рядом банку из-под кофе. - Когда вытащил, она без сознания была. А крови не так, чтобы много потеряла, жгуты сразу наложил. Я её и по щекам бил, и тряс, пока она глаза открыла. Как пришла в себя, сразу вызвал Скорую. Но ощущение, как будто она под чем-то...
- Я понял. Об этом молчи, хорошо?
- Да не вопрос, - сосед докурил и бросил бычок в банку. - Я пойду к себе, если будет нужна помощь - зови.
- Хорошо. Спасибо, - крепко тряхнув его руку в пожатии, Женька проследил, как за Русланом закрывается дверь и вернулся в квартиру.
Из спальни доносились уже два голоса. Ну, и слава Богу, значит, Аленка пришла в себя.
Приоткрыв дверь комнаты, Власов сразу встретился взглядом с немного ошалелыми глазами девушки, которая таращилась в сторону, пока врач накладывал швы на особо глубокий порез.
- Вот так, девушка, все, теперь не трогайте ранки, пусть само подживает, - мужчина, обработав напоследок все травмы, ловко обернул её руки широким бинтом в несколько слоев. - А теперь собираемся, отвезем вас в больничку, пусть специалисты посмотрят.
- Нет, - Женьке надоело стоять в дверях, как памятнику неизвестному партизану. - Не нужно никакой больницы.
- Извините, друг, но решать это барышне. И я бы советовал все-таки согласиться.
- Нет, - Алена облизнула пересохшие губы и с каким-то недоумением посмотрела на забинтованные руки. - Не хочу в больницу.
- Ладно, воля ваша... - врач покачал головой, но больше не настаивал, особенно, после того, как встретился взглядом с Власовым.
- Лён, ты посидишь одна пару минуток? Я пока подпишу отказ от госпитализации и провожу доктора.
- Да, - девушка, уже намного более вменяемая и "живая", зябко передернула плечами и плотнее укуталась в плед.
- Умничка. Сейчас вернусь.
Женька кивнул в сторону двери ванной, приглашая закончившего укладывать сумку с медикаментами мужчину пройти за собой.
Свет в санузле так никто и не выключил, пол был залит водой, которая пропитала лежащее возле раковины большое полотенце, но тут не до вопросов уборки.
- Насколько серьезно?
Врач "Скорой" сразу понял вопрос, не прося что-то уточнить.
- Физически с ней все нормально. Кровопотеря небольшая, но резко вставать пока не надо - первые пару дней может быть головокружение. Организм молодой, сильный, так что поправится быстро. Более-менее серьезных порезов только три, на них наложил швы, остальные заживут и так. Обрабатывать перекисью водорода или раствором хлогекседина, повязки носить дней пять-шесть, но если дома - можно без них, чтобы кожа лучше дышала. Швы снимать дней через десять. Сильно ныть не должно, но если станет совсем уж невмоготу, дадите обезболивающее, - пожилой мужчина, немного подумав, добавил. - Но её нужно показать другому специалисту...
- Хорошо, найду ей нормального психолога, - Власов вложил несколько банкнот в карман форменной темно-зеленой рубашки.
- Вы поймите, нормальный человек на суицид не пойдет. Тут нужен не психолог, а психиатр. И как можно скорее, - медик кивнул в сторону ванны, все ещё наполненной водой. Насыщенно-розовый оттенок смотрелся настолько невинно, что в первый момент даже не сразу было понятно - кровь это или краситель. - Не тяните с этим...
- Я понял, спеца по мозгам найдем, - карман принял ещё одну купюру. - А в отчете по выезду напишите, что пациентка поранилась, а сосед с испугу перепутал. Он же вызвал, сказав, что вены порезала?
- Да.
- Вот и отпишитесь, мол, чистила картошку, нож выскользнул из мокрой руки и глубоко порезал запястье.
Медик укоряюще качнул головой, но против воли оплачивающего банкет не пошел.
- И ещё. Вы её глаза видели?
- Да.
- Может, конечно, от стресса... - судя по неуверенности в голосе, врач и сам не особо надеялся на такое. - Вы за ней присмотрите. Одну сегодня ни в коем случае не бросайте. И вообще - пусть будет на виду, - этот совет мужчина дал, уже выхода из квартиры.
- Хорошо. И ещё раз спасибо.
Аленка сидела в той же позе, в какой они её оставили - сжавшись в клубок, с ногами забравшись в кресло. Хорошая теплая погода стояла всего несколько дней, и после недавно закончившихся майских заморозков и раннего окончания отопительного сезона в квартире было прохладно, но становилось понятно - не потому девушка периодически конвульсивно вздрагивает.
- Ты как? - Женька присел рядом с креслом на корточки, пытаясь заглянуть ей в глаза.
- Нор-рмально, - хотя ответ получился и заикающимся, но говорила она довольно твердо.
- Ален, тебе переодеться надо, не сиди в мокром, - парень помог ей встать и потянул край полотенца, в который она тут же вцепилась. - Я отвернусь, а ты быстро раздевайся и вытрись.
- Дай мне халат, - Герман кивнула на что-то темно-синее, лежащее в изножье кровати.
- Сейчас.
Требуемое он повесил на подлокотник кресла, а сам отвернулся, задумавшись над одним фактом, который раньше как-то не пришел в голову. Кто бы ни пытался сегодня её "самоубить", смерть девушки в планы не входила. Даже если отбросить то, что сам Власов ей верил, организовавший инсценировку не знал одной маленькой, но очень показательной детальки. Алена боится вида крови. Причем, как ни парадоксально, именно своей. Вон, за ним, ударенным Серегой, легко ухаживала, а стоит самой порезаться - дурнеет. И ни за чтобы не попыталась свести счеты с жизнь, вскрыв вены.
- Все?
- Нет, - она пыталась просунуться в зауженные рукава, но плотный слой бинтов не давал этого сделать. - Открой шкаф, там, на верхней полке, должна быть футболка.
Покопавшись в её вещах, Женька вытащил что-то бледно-голубое, мягкое и вылинявшее до состояния половой тряпки.
- Она?
- Да.
Все так же, не оборачиваясь, он протянул одежду Аленке.
Несмотря на серьезность ситуации, было во всем этом что-то неправильное. И сама эта фикция попытки самоубийства, и вообще какие-то странные попытки напугать. Только вот то, что причинили ей реальный вред, этим уродам на благо кармы не пойдет. И целости костей - тоже. Теперь нужно вычислить эту скотину и на всю жизнь отучить так поступать.
- Теперь можно.
Девушка стояла перед ним в растянутой майке, длиной почти до колена, и рассматривала повязки на руках. Благодаря темным кругам под глазами Алена сейчас была похожа на домашнюю версию готессы - мрачность, бледность и торчащие дыбом темные волосы.
- А теперь рассказывай, с чего все началось, - заметив, что она с каким-то недоумением осматривается по сторонам, Власов потянул её на кровать и, накинув на плечи забракованный халат, усадил Алену себе на колени. Без всякой задней мысли, просто, чтобы она успокоилась и перестала трястись.
- Я сама ничего не понимаю... - резко повернувшись, она почти вцепилась в его шею, так что даже стало немного больно от хватки впившихся в кожу пальцев. - Когда в квартиру зашла, никого не видела. А потом перед глазами что-то мелькнуло... - Девушка ещё сильнее вжалась в него, холодя щеку прикосновением мокрых волос. - Только запах помню. Противный такой, сладковатый. До сих пор привкус на языке...
Так, теперь хоть понятно, что у неё с глазами. Если траванули чем-то, вроде хлороформа, там и не такие зрачки будут.
- Тшшш... - Женька чуть сжал Алену, чувствуя, как её ещё сильнее затрясло. - Ты же у меня боевая, смелая, не плачь. Мы найдем этого урода и ноги ему выдернем, - не зная, как успокоить, отвлечь от этого всего, он осторожно поцеловал её в висок. - Или что ты там с них хочешь сделать?
- Н-н-не знаю, - она стиснула зубы, пытаясь подавить судорожные всхлипы. - Я п-п-просто хочу, чтобы меня ос-с-ставили в покое.
- Оставят. Не по-хорошему, так по-плохому, это я тебе обещаю, - Власов наклонился, собираясь в шутку поцеловать её в кончик покрасневшего и чуть припухшего носа, но в этот момент Алена вскинула голову, и получилось так, что он коснулся её губ. Вроде, ничего преступного, но его от этого как-то торкнуло. Как будто оголенного провода коснулся.
Да и сама девушка даже всхлипывать перестала, уставившись на него темными глазами, в которых было изумление пополам с каким-то испугом. И то, что относится он не к произошедшему в ванной, тоже было понятно.
- Ален, изви... - договорить ему не дали - она положила пальцы на его губы, не давая закончить извинение. И несколько секунд смотрела так пристально, как будто пыталась разглядеть что-то в глубине зрачков.
- Молчи.
Это было единственным, что она потребовала перед тем, как убрать руку от лица и прижаться к его рту губами. Женька даже немного опешил от такого напора, но отдергиваться не стал. У подруги стресс, если так ей проще, пусть лучше целует, чем плачет.
Так он думал минуту, может, чуть больше, а потом как-то незаметно, но уверенно перехватил инициативу.
И плевать, что все это время старался не думать об Аленке, как о женщине. И принципиально не смотрел, как пусть, и не самая женственная, но привлекающая внимание одежда облегает ладную фигурку.
И целовать её было обалденно приятно. Даже не так - возбуждающе.
А вот эта мысль немного отрезвила, потому он отодвинулся от тесно прижавшейся к нему девушки и хоть не перестал осторожно касаться губами бархатистой щеки, смог прошептать:
- Аленка, завтра жалеть будем.
- Мне все равно, - она чуть отстранилась, снова бросив на него такой же непонятный взгляд. Темно-карие глаза сейчас ещё потемнели, скрадывая линию раздела радужки и расширившегося зрачка. - Но, если не хочешь, принуждать не буду.
- Блин, в том и дело, что хочу, - пальцы зарылись в короткие мокрые пряди, перебирая их и чуть оттягивая её голову.
- Тогда, не знаю, как ты, а я жалеть не стану, - до лица ей в такой позе было не дотянуться, и Алена, слегка повернувшись, несильно прикусила его запястье, оставляя на коже красноватые следы от своих зубов.
Видимо, у него в мозгах был какой-то стоп-режим, потому что после этих слов Власову тоже стало пофиг на то, как они завтра будут смотреть друг другу в глаза. Придумают, как разрешить эту... непростую ситуацию.
Пока Аленка не успела передумать или добавить ещё что-то, он резко, так, что даже немного губы засаднило, прижался к её рту, не давая отодвинуться. Ладони легли на высокие скулы, чуть нажимая, запрокидывая голову, касаясь пальцами тонкой кожи виска, аккуратных мочек ушей. Тихонько поглаживая, нажимая чувствительные точки на шее, одновременно успокаивая и возбуждая.
Понимая, что ей уже нечем дышать, все равно не мог отпустить губы, разве только стараясь чуть ослабить нажим рук, чтобы не наставить синяков. Даже прикосновение шершавой ткани бинтов, закрывающей ранки, к шее не раздражало, а придавало какую-то дополнительную остроту. Захотелось потереться лицом о подбородок, скулу. Оставить свой запах на её коже.
Но касание марли немного отрезвило - скоро должно отойти действие "заморозки", потому Женька осторожно отвел её ладони, придерживая за запястья, стараясь не дотрагиваться до прикрытых порезов.
- Не напрягай руки. Потом болеть будет.
- Жень. Заткнись, а?
Чтобы он не смог возразить, Алена неожиданно сильно толкнула Власова в плечо, заваливая на кровать. И тут же опустилась ему на грудь, не давая встать.
- Я и не собирался долго болтать, - приподнявшись так, что Герман немного сползла с него, парень прижался ртом к обнаженной шее, губами чувствуя, как под тонкой кожей начинает убыстряться пульс.
Но все равно не давал сильно сжимать его руками, перехватывая кисти и заводя их ей за спину. От этого движения футболка натянулась, четче обозначая лишенную белья грудь Алены. Сразу захотелось забраться ладонями под майку, комкая и стаскивая мешающую ткань. Хоть та и была вытертой до почти прозрачного состояния, но от этого только усиливалось впечатление полускрытой наготы, гораздо более возбуждающей, чем если бы девушка была совсем голой.
Аленка тихонько протестующе фыркнула, не согласная с таким ограничением свободы, но не до конца прошедшее головокружение не давало вырываться активнее. И без того она старалась не показывать, что перед глазами немного плывет от резких движений. Или это от поцелуев Женьки, который уже безошибочно нашел чувствительную точку во впадинке за ухом, щекоча ту языком, отчего у девушки как-то неожиданно перехватило горло. И дышать было нечем. Хотя, когда её вот так гладили и целовали, сама необходимость в воздухе казалась уже второстепенной. Только бы не прекращал осторожными движениями губ изучать её тело, спускаясь с шеи на плечо и ключицу.
Чувствуя, как девушка перестала пытаться освободить запястья, Женька медленно разжал руку, скользнув напоследок кончиками пальцев по дрогнувшей ладошке. То ли эта неспешность передалась и Алене, то ли первый порыв сорвать одежду и всем телом прижаться к нему прошел, но теперь она тоже не торопилась.
Было в этом что-то крайне интимное, возбуждающее и странное - едва ощутимыми касаниями изучать тело того, кого видел каждый день, но вообще не рассматривал, как объект страсти. Гладить плечи, которые часто обнимал и прижимался лбом, пробегать осторожными поцелуями по пальцам, которых каждый день касался, втягивать в себя запах ладоней, одновременно знакомых и нет. И балдеть от этих почти невинных ласк.
Во всяком случае, для самой Алены это было настолько внове, что даже становилось как-то тревожно. Когда лицо той тряпкой зажимали, испугаться не успела, а теперь появился непривычный, чуть дрожащий холодок где-то глубоко внутри. Хотелось отпрянуть, закутаться в халат и сбежать куда-нибудь, и, одновременно, подтолкнуть Женьку, заставить усилить нажим ладоней, спокойно лежащих на её бедрах, чтобы не осталось мыслей и сомнений. Возможно, Алена бы вскочила, но останавливало только понимание того, что человеку, который сейчас даже не целует, а просто трется чуть шершавой щекой по её плечу, она полностью доверяла. Своей семье не верила, а ему - да.
- Жень... - девушка крепко зажмурилась, чтобы не видеть его глаз. И совершенно не от стыда. Страшно. Слишком уж это все отличалось от того, к чему она привыкла. Но именно то, что в любой момент Аленка могла сказать "Хватит!", и он бы послушался, не давало начать вырываться.
- Тихо-тихо, - ладони медленно соскользнули с бедер. Длинные пальцы легли ей на затылок, чуть надавливая на напряженные, как будто сведенные судорогой мышцы. - Испугалась?
И что на это ответить? Особенно, когда он вот так поглаживает, массирует и ласкает её кожу, заставляя забыть, чем ещё пару секунд назад была недовольна.
- Нет, - не желая продолжать этот странный разговор, Алена повела плечами, словно собираясь сбросить его руки, и, приподнявшись повыше, зажала рот поцелуем. Не таким, как до этого. Теперь не было ни нерешительности, ни колебаний, только вызов, мол, а хватит духу ответить?
Как оказалось, проблем с этим у Женьки точно не было. Ладонь ещё плотнее обхватила её шею, не мешая дышать, но гарантированно не давая отстраниться. А вторая снова опустилась на колено, медленно скользя вверх по обнаженной ноге, поглаживая внутреннюю сторону бедра и этими, вроде бы, легкими касаниями заставляя Алену вздрагивать.
Почему-то только сейчас до неё дошло, что он вот так спокойно позволяет ей быть сверху, не пытаясь подмять под себя или ещё как-то обозначить главенство. Хотя, в том, как парень жадно целовал, облизывая её губы и посасывая язык, точнее не было ничего из разряда подчинения. Черт, неужели так хорошо её изучил, что знает, как она отреагирует на его жесты и движения?