В пользу первых двух версий имелось одно весьма существенное обстоятельство: со всех его личных счетов были сняты все деньги, причем именно во время пребывания в Белоруссии. Остался нетронутым лишь счет, открытый им для дочери, которым имела право распоряжаться и жена Валерия. Именно благодаря этому довольно внушительному счету его дочь и смогла обратиться за помощью в частное сыскное агентство. По ее словам, ни милиция, ни прокуратура, ни Российское посольство, куда ее мать обращалась с просьбой найти мужа, и "пальцем не пошевелили".
- Одна надежда на вас! - глядя мокрыми глазами на Рокотова, проговорила молодая женщина.
Пока она рассказывала о постигшем их семью несчастье, Константин внимательно разглядывал ее. Он давно взял себе за правило скрупулезно составлять первое впечатление о любом новом человеке, появляющемся в сфере его интересов: как показало время, так ему было гораздо легче браться за дело или отказываться от него.
В его опыте было и такое: как‑то к нему обратился импозантный мужчина с просьбой отыскать жену. Что‑то в его голосе и поведении Константину не понравилось. Он был каким‑то липким и неприятным.
Не в силах отвязаться от него, Константин "брал измором", задавая ему всевозможные вопросы, иногда не имеющие даже косвенного отношения к существу проблемы. На месте просителя другой бы не выдержал подобного "издевательства", а этот терпеливо отвечал на любой его вопрос, причем настолько обстоятельно, что в голове Константина все более укреплялось первое впечатление. В конце концов он, сославшись на чрезвычайную занятость, отказал просителю.
Позднее выяснилось, что "несчастный" муж сам и убил жену. Убил, да еще расчленил и захоронил в лесу. Повод оказался самым банальным: нашел женщину помоложе, а разводиться не захотел, что- бы не делить с женой трехкомнатную квартиру. Теперь, по определению суда, ему придется одиннадцать лет проживать на более скромной площади в местах не столь отдаленных…
Сейчас перед ним сидела молодая симпатичная девушка, совершенно безутешная в своем горе. Не- смотря на то что прошло достаточно времени со дня исчезновения отца и, казалось бы, можно смириться с этой трагедией, ее глаза были залиты слезами, и в них стояли такая тоска и усталость, что Константин не мог оставаться безучастным. Не говоря уже о том, что он не имел права лишать ее последней надежды. Вероятно, тот, кто ей посоветовал обратиться к нему, вселил в девушку такую уверенность, что она смотрела на Рокотова почти как на всемогущего Бога.
Правда, поначалу Константина несколько смутило то обстоятельство, что к нему за помощью обратилась дочь пропавшего, а не его жена. Однако и это подозрение моментально улетучилось после того, как Константин, как бы невзначай, поинтересовался, почему они не пришли вдвоем.
Оказалось, что Валерия Викторовна, жена пропавшего, две недели как находится в Белоруссии, пытаясь в который раз сама отыскать следы мужа. Каждый месяц она берет неделю, а то и две за свой счет и отправляется в Белоруссию. Через два дня заканчивается отпуск, и она в отчаянии: есть опасность потерять хорошую работу. Поначалу, соболезнуя женщине, ей шли навстречу и предоставляли отпуск, но какое руководство
сможет столь долго терпеть подобные отлучки? Ей прямым текстом сказали, что это в последний раз.
Рокотов пытался успокоить Лену как мог, но она немного пришла в себя лишь после того, как он заверил девушку, что сделает все возможное и невозможное, чтобы отыскать ее отца. Константин изо всех сил пытался скрыть, что сам он мало верит в успех: упущенные десять месяцев - слишком большой срок для успешных поисков. Однако не стал укорять девушку за это позднее обращение. Так сложилась судьба…
Взявшись за поиски пропавшего мужа и отца из сострадания, Константин и представить себе не мог, что это странное исчезновение столкнет его со страшной цепочкой преступлений, за которыми стоял один и тот же человек…
За годы работы в собственном сыскном агентстве Константин Рокотов вывел для себя одну важную аксиому, которой придерживался неукоснительно: "В мире не бывает случайностей, а если они и бывают, то их процент настолько мал, что им стоит пренебрегать!".
Именно поэтому третью версию, "случайную", Константин сразу задвинул в самый дальний уголок памяти и всерьез принялся расследовать первые две. На всякий случай поручив своим помощникам поразмышлять над этим делом, он отправился в Белоруссию.
В силу популярности своего частного сыскного агентства под обязывающим названием "Барс" Константин, после успешного раскрытия нескольких сложных дел, был настолько завален работой, что уже не мог справляться в одиночку, а потому взял в помощники трех человек.
На должность референта, в обязанности которого входили и обычная секретарская работа, и знание компьютера, Рокотов взял выпускницу юридического факультета МГУ - Веронику Добролюбову. Эта длинноногая красавица двадцати трех лет с длинными черными волосами, роскошной грудью и ярко–синими глазами, не раздумывая, согласилась со всеми требованиями и отлично справлялась с обязанностями.
Немаловажным фактором, побудившим ее принять предложение Рокотова, стало то, что Вероника, едва ли не с первого дня знакомства, запала на него. Но до сих пор тщательно скрывала свою любовную страсть, справедливо считая, что любовь любовью, а на работе нужно заниматься делом, и неукоснительно придерживалась этого правила, холодно, а то и откровенно грубо пресекая любые попытки флирта на рабочем месте с кем бы то ни было, даже с предметом своей страсти.
В оперативные помощники Константин взял двух смышленых и весьма опытных парней. С одним довольно давно их познакомил Савелий: Иван Калуга работал заместителем покойного президента Ассоциации ветеранов–афганцев "Герат" Олега Вишневецкого.
После того как погиб Олег, его друг и руководитель, Иван не смог ни смириться с этой потерей, ни остаться в "Герате" под началом Лады, жены погибшего друга. Поначалу запил, а потом все‑таки взял себя в руки и устроился охранником в один небольшой частный банк.
Эта работа, несмотря на приличную зарплату, не устраивала бывшего афганца. За мощной спиной внушительного мужчины - как‑никак, а рост метр девяносто три сантиметра что‑то да значат - были служба в Кремлевском полку, в морской пехоте, в спецназе ВДВ, война в Афганистане, где он был
дважды ранен. Все это не позволяло ему смириться с работой охранника. И когда они случайно встретились с Рокотовым и он узнал, что Константин подыскивает себе помощников для оперативной работы, Иван, нисколько не раздумывая, предложил свою кандидатуру. И конечно же был безоговорочно принят.
А через некоторое время Иван рассказал Константину о своем старом приятеле, с которым работал еще в "Герате".
Ясно, "Герат" не нуждается в представлении, - заметил Константин, - но ты мог бы немного рассказать об этом человеке, чем он может быть полезен нашему небольшому, но спаянному коллективу?
Естественно, - пробасил Иван и благодушно улыбнулся. - Колесников Константин Серафимович, как видишь, твой тезка. Как и Савка, тоже сирота, закончил спецшколу со спортивным уклоном. Как и я, прошел спецназ. Служил на восточных границах, овладел восточными единоборствами. Четыре года провоевал в Афганистане, был ранен, награжден. Но это так, - отмахнулся Иван, - для характеристики. Для нашей команды пригодится тем, что год назад закончил юридический институт и этот год проработал не абы кем, а следователем в Московской городской прокуратуре. Чтобы предупредить твои вопросы, скажу сразу: Колесо оттуда уволили - начальству не понравились его самостоятельность и независимость. Если тебе интересно мое мнение, то Колесо парень толковый, не подведет и не предаст никогда.
Говорил с ним о работе у нас? - спросил Константин.
Если бы я с ним переговорил, то пришлось бы его брать к нам на работу, - серьезно ответил Иван. - Он не из тех людей, которым принято отказывать.
А если он мне не понравится?
- Если он тебе не понравится, значит, и я в тебе ошибся, - жестко отрезал Иван.
- Даже так! - недовольно нахмурился Рокотов.
- А мне кажется, по–другому и быть не должно: есть вера - начинаем вместе пахать! Нет ее - и начинать не фига! Важен единый, слаженный коллектив, как семья! - сказал, будто отрубил Иван Калуга и пояснил: - Работа у нас такая, что спина должна быть защищена на все сто, чтобы мысли не отвлекались на беспокойство…
- Что ж, резонно, - задумчиво проговорил Рокотов, - ладно, приводи своего Колесникова…
Когда Иван ввел своего протеже в офис, Константин, едва взглянув на него, сразу воскликнул:
- Когда, Иван, что же ты сразу не сказал, что твой приятель был в команде Бешеного?!
- Откуда… - начал было Колесников, но, внимательно посмотрев на Рокотова, улыбнулся и недовольно покачал головой: - И как это я так опростоволосился? В первый момент промелькнуло, что лицо вроде бы знакомо, но… - он взмахнул рукой, - ты же, как мне кажется, тоже должен был быть в команде…
Обстоятельства… - Рокотов пожал плечами, не очень‑то желая вспоминать, что Савелий тогда не взял его на архисложное задание по совету своего крестного - генерала Богомолова, и, чтобы отвлечься от неприятных воспоминаний, перевел разговор в другое русло: - Но мы с тобой впервые увиделись в "Герате": как раз в тот день я увольнялся.
- Черт! Действительно! - недовольно воскликнул тезка Константина. - Два ноль не в мою пользу, никогда за собой такого не замечал.
Колесников всерьез огорчился, и Рокотов решил смягчить ситуацию:
- Не горюй, тезка, как говаривал наш общий друг: "Пусть это будет самым большим огорчением в твоей жизни!"
Нет! - лукаво сверкая глазами, подхватил Иван и заговорил с кавказским акцентом: - Э–э, дарагой, нэ правылно гаварыш… Наш Бэшэный го- ворыл так: "Пуст это будэт самоэ болшое огорчэныэ в твой жизни! Э!" - Он смешно вскинул указательный палец.
Все дружно рассмеялись, и к ним в кабинет заглянула обеспокоенная Вероника.
Заходы, красавыца! - в тон Ивану пригласил Рокотов и, как только девушка вошла и прикрыла за собой дверь, повернулся к Колесникову и вопросительно взглянул на него.
Иван мне обрисовал вкратце, чем вы тут занимаетесь, - начал тот и сделал многозначительную паузу, но никто на реплике Рокотова даже не улыбнулся: все внимательно слушали Колесникова, словно понимая серьезность момента.
Ну, что скажешь? - Рокотов с интересом смотрел ему в глаза и молчал, терпеливо ожидая ответа.
Что ж, я согласен, но при одном условии… - Колесников вновь сделал паузу.
Ты что гонишь, приятель, - недовольно буркнул Иван, - какое еще условие?
А это не к тебе, - продолжая смотреть на Рокотова, заметил Колесников.
- Готов выслушать, - спокойно отозвался Константин.
В небольшом коллективе два одинаковых имени могут когда‑нибудь внести путаницу, а потому предлагаю меня величать Константином, Костей, Костиком, Костяном или, на худой случай, Колесом, а вас, как‑никак нашего начальника, исключительно Константином Михайловичем, - пояснил он, потом взглянул на Ивана и Веронику и многозначительно добавил: - Касается всех, без исключения!
Согласен, но на "ты"! - подхватил Рокотов.
Идет, но только не при посторонних, - вставил‑таки свое последнее слово его тезка.
- А как со мною? - скромно вступила Вероника.
Вопрос лишний, - строго заметил Иван, но тут же улыбнулся, - мы же одна команда, черт бы вас всех побрал!
Неожиданно он облапил всех трех членов команды и с легкостью, с какой Иван Поддубный поднимал лошадь, оторвал их от пола…
Этот вечер был объявлен праздничным, и новоиспеченная команда от души веселилась до самой ночи за двумя бутылками французского шампанского. Друзья пели песни под гитару, танцевали по очереди с единственной представительницей прекрасного пола. Праздник сблизил их и запомнился надолго…
"Волка ноги кормят!" - эта поговорка как нельзя лучше подходит и для сыщика.
Для подтверждения первой версии исчезновения Владимира Мордковича следовало обнаружить либо труп, либо недееспособное тело. Во втором случае имеется в виду, что человек жив, но находится в том состоянии, когда не может заявить о себе, то есть, говоря медицинским языком, в коме, а документов при нем не оказалось и нет никакой возможности установить его личность. Нельзя было сбрасывать со счетов и вовсе экзотическую версию - полную потерю памяти, но чем черт не шутит!
У Константина был знакомый в МВД Республики Беларусь, с которым когда‑то его познакомил Савелий. Они встретились в его кабинете. Внимательно выслушав Рокотова, тот, не раздумывая, согласился оказать помощь. И на второй день Константин получил компьютерную распечатку, в которой содержалась вполне четкая информация:
Среди убитых, погибших или скончавшихся за последние одиннадцать месяцев Мордковича Владимира Ефремовича в Республике Беларусь не обнаружено.
Среди людей, находящихся в государственных или частных медицинских учреждениях и физически не могущих говорить, но опознанных родственниками, Мордкович Владимир Ефремович не числится.
Среди лиц, зарегистрированных в качестве временных жителей Республики Беларусь, Мордкович Владимир Ефремович не значится.
К информации прилагаются фотоматериалы тех, личности которых не представилось возможным (по тем или иным причинам) идентифицировать.
Лица, находящиеся в коме…
Далее следовал с десяток фотографий.
Лица, умершие насильственной смертью, и лица, погибшие от несчастного случая или скончавшиеся от болезни…
Следовали фотографии около сотни мужчин примерно возраста Владимира Мордковича.
Самоубийцы…
Следовало восемь четких снимков.
Ни на одной фотографии даже приблизительно похожего на исчезнувшего Мордковича не было.
После внимательного рассмотрения первую версию, как и третью, тоже пришлось отправить на некоторое время в "архив" памяти: в связи с отсутствием главного доказательства, каким является тело пропавшего человека.
Скрупулезно исследовав всю необходимую информацию по второй версии, Рокотов пришел к выводу, что в данном случае и она была маловероятной. Семью Мордковичей можно было охарактеризовать как одну из самых благополучных.
Обаятельнейшая жена: с почти девичьей фигуркой, она выглядела моложе своего возраста лет на десять. Ее порой излишне откровенные фотографии, с любовью и довольно профессионально сделанные пропавшим мужем, были показаны Рокотову дочерью. Казалось, они говорили: "Смотрите, мне скрывать нечего!"
Нужно заметить, что не только родственники, но и коллеги, и просто знакомые, и, что характерно, соседи по дому едва ли не хором заверяли, что такой дружной и любящей семьи никто из них еще не встречал.
Константин сидел в гостинице дико усталый и бесконечно раздраженный: все его попытки зашли в тупик, из которого он не видел не только выхода, но даже и намека на него. Долгое время он сидел диване, тупо уставившись в противоположную стену. Ни единой мысли!
Он чертыхнулся, подошел к мини–бару, достал из него пятидесятиграммовую бутылочку "Московской", отвинтил колпачок и залпом опрокинул в рот. Закусил солеными орешками. Взял вторую бутыломку, прихватил пакетик с орешками и вернулся на привычный диван.
- Интересно, что бы в данном случае предпринял Савелий? - сказал он и тут же хлопнул себя по лбу.
"Если мелочи от тебя ускользают, бей по–круп- ному!" Именно так не раз говорил Бешеный! - Спасибо тебе, Савка! - воскликнул Константин и быстро набрал номер знакомого из МВД. - Послушай майор, не мог бы ты помочь опубликовать в нескольких самых популярных газетах фотографию Мордковича в рубрике: "Разыскивается"?
- Костик, честно признаюсь: для официального обращения нужно собрать столько бумажек, что захочется плюнуть на все. - Собеседник глубоко вздохнул
А если в частном порядке?
А в частном… - майор сделал длинную паузу, - придется выложить такие бабки, что легче будет похоронить живого. Заоблачные цены! Вряд ли его жена потянет…
И что ты можешь посоветовать?
В общем, имеется одна зацепка, не проработанная до конца следаками, занимавшимися его исчезновением… Я тут пообщался с одним из них и выяснил, что им удалось отыскать отель, в котором останавливался твой подопечный.
И? - напрягся Константин.
И ничего! Они хотели опросить дежурного администратора, работавшую в тот день, когда вселился Мордкович, но та находилась в больнице с тяжелым обострением язвенной болезни. Потом отвлекла текучка, позднее следствие "приморозили", а следаков перекинули на другое дело. Ты же знаешь, как это бывает, - подытожил собеседник.
К сожалению, знаю. Но какой все‑таки отель, товарищ майор? - нетерпеливо спросил Рокотов.
Удивительное совпадение, - оживился майор, - тот самый отель, в котором ты остановился, "Минск", а зовется дежурная - Вилена Никитична Гуртович…
Спасибо, товарищ Гуденко!
Не за что, обращайся, если нужно: другу Савелия завсегда готов помочь всем, чем могу.
Положив трубку, Константин спустился к администратору и как можно любезнее обратился к сидевшей за невысокой стойкой миловидной седовласой женщине:
Добрый день, вы не подскажете, где можно найти вашу сотрудницу Вилену Гуртович?
А для чего она вам понадобилась, молодой человек?
Константину показалось, что женщина насторожилась. К чему бы это? Разве только она не…
Вилена Никитична, - уверенно обратился к ней Рокотов, - мне нужно задать вам несколько вопросов.
Почему вы решили, что я и есть Вилена Гуртович? - удивилась женщина.
Такая у меня профессия! - весело воскликнул Константин. - Не пугайтесь, уважаемая Вилена Никитична, - заметив, как напряглась сотрудница отеля, с улыбкой проговорил он. - Я не из органов, я - частный детектив из Москвы. - Он показал удостоверение.
Неужели все по тому же пропавшему Мордковичу? - сразу догадалась женщина, быстро успокоившись.
Так точно, Вилена Никитична!
Но меня уже спрашивали о нем. - Она пожала плечами.
Кто? - на этот раз насторожился Рокотов. - Следователи из Москвы?
Да нет, наш участковый приходил: сказал, что по просьбе из Москвы. А что я могу сказать?
А вы расскажите, что помните, - по–доброму попросил Константин.
Столько времени прошло… - она взглянула на подошедшего мужчину, терпеливо ожидавшего, когда на него обратят внимание.
Судя по элегантному дорогому костюму, со вкусом подобранному галстуку и сорочке, он явно приехал из какой‑то европейской страны.
Простите, - извинилась перед Константином дежурная и повернулась к иностранцу… - Чем могу быть полезна? - спросила она на чистом английском.
О, как приятно встретить в Белоруссии женщину, свободно владеющую английским языком, - с пафосом произнес мужчина.
Благодарю за комплимент, - спокойно ответила дежурная и повторила: - Чем могу быть полезна?
На мое имя не поступала какая‑нибудь корреспонденция? Меня зовут Вальтер, Вальтер Гринберг, триста четырнадцатые апартаменты.
Минуту… - женщина обернулась и внимательно осмотрела стеллаж, на котором хранилась вся поступающая почта. - Нет, господин Гринберг, вам еще пишут, - попробовала пошутить дежурная, но тот явно не оценил ее попытку.
Простите?