– Брось свои шуточки, – я отмахнулась от подружки.
– Да, – произнесла Людка, – жизнь наша теперь – один сплошной сюрприз. Будущее одно чего стоит, будь оно неладно. Город стал сам не свой, страна, видно, тоже превратилась неизвестно во что… Интересно, а наша родная Советская власть, она-то хоть осталась?
– Что-то мне подсказывает, что нет. Сама же видела, у них тут какая-то демократия. Вот только какая?
– Ничего, поживем – увидим, – ответила Людка и со вздохом продолжила: – Валерка теперь главврач, а твоя Валька – богатая женщина со всеми вытекающими отсюда последствиями.
Я только собралась было поинтересоваться, какими же такими последствиями, как в дверь вдруг громко постучали. Чей-то нежный мужской басок проворковал:
– Валька, открой стерва, а не то хуже будет, – а потом еще нежнее добавил: – Я сказал тебе, открой, с… такая!
Мы испуганно переглянулись и тихонько подкрались к двери.
– А Вали здесь нет, – пропищала Людка не своим голосом, – комната занята.
Мужик засопел, ударил кулаком по двери и грязно выругался. Потом он противно затянул:
– Владимирский центра-а-ал… вете-е-ер северны-ы-ый…, – и с шумом удалился.
– Фух, – мы с облегчением отшатнулись от двери.
К счастью, больше он не объявлялся, и мы спокойно улеглись на красивой широкой, но очень низкой кровати, так что казалось, будто спишь на полу….
Людка быстро засопела, чуть похрапывая во сне, я же никак не могла уснуть и завистливо прислушивалась к её храпу. Потом встала, открыла окно и долго таращилась в ночное небо. Звезд было – море, почему-то именно в августе их становится слишком много. Вот оно, будущее. Все вокруг такое же: небо, звезды, день сменяет ночь, деревья шумят… Все так же, как и двадцать лет назад. Где же ты, мое счастливое прошлое? Куда унеслось? К каким звездам? В какую черную дыру провалилось? На эти вопросы у меня не было ответа. Как-то не верилось, что так и застрянем в чужом времени…
– Я тебе говорю, ничего у меня нет! – я с трудом узнала Валькин голос, доносившийся откуда-то снизу. – Да, искала, везде искала. Степан в больнице, чемодана при нем не было…Милый, ну, солнышко, ты не веришь своему котику? – она явно разговаривала с кем-то по телефону. – Да, кстати, ты не поверишь, кого я встретила в палате Степана. Нет, нет. Ни за что не угадаешь. Старые знакомые. Завтра увидишь, они у меня, и я думаю, что девочки что-то знают. Конечно, я на всякий случай проявила гостеприимство. Откуда они вот только взялись, непонятно, как будто с неба свалились. Да…Нет…Мне просто не понравился их интерес к Степану. Когда я его нашла, он все про каких-то девок говорил, уж не про них ли? Да, может, ты и прав. Нет, он не успел, проход закрылся. Все, целую, жду.
Вот это да! Оказывается, Валька не так проста, как нам казалось, и она все заметила и ничего не забыла. Интересно, кому она докладывала о нас? Первой мыслью было разбудить Людку и бежать отсюда без оглядки, но потом я подумала, что это неразумно, далеко ли убежишь ночью? В незнакомом городе? Да и куда бежать? Знать бы куда, мы бы тут не торчали и уже давно бы на своих родных скрипучих кроватках спали, в своей комнатке, в своем времени. Я окинула взглядом "восточную" комнату: все же это была не наша комната. А где она, наша? Ладно, все равно ночью мы тумана не увидим, да и где его искать? Так что потерпим до утра. Я успокоилась и вновь легла.
– А-а! – вдруг раздался истошный женский вопль в коридоре. – Убили! Убили!
Людка тут же вскочила, как будто и не спала:
– Что там? – недовольно спросила она.
– Не знаю, – ответила я, – кажется, кто-то кричал.
– Убили! Убили! – вновь закричали прямо у нас под дверью.
– Пойдем, посмотрим, я все же медик, – сказала Людка, вставая.
Мы быстро оделись и выскочили из своей комнаты. По коридору уже носились туда-сюда мужчины и девицы, кто в неглиже, а кто и …нагишом.
– Что здесь происходит? – спросила у меня Людка.
– А я откуда знаю.
– Странная гостиница какая-то, все голые бегают.
Возле одной комнаты стояла небольшая кучка людей и наперебой галдела:
– Срочно в больницу! Кто ж ее так? Что делать? Что же делать?
Мы с Людкой сразу ринулись туда.
– Посторонитесь, посторонитесь, – подружка еле протиснулась между двумя голыми девицами, я, конечно, следом за ней.
На полу, раскинув в стороны руки, лицом вниз лежала какая-то женщина и…тоже совершенно голая.
"Да что же это такое? – подумала я. – Неужели это какая-то ночная баня? А Валька здесь заведующая. А что? Днем некогда, вот люди ночью и моются. Ничего удивительного, может, как раз в будущем так принято". Однако что-то подсказывало мне, что это вовсе не баня.
– Ксанка, помоги перевернуть её, – попросила Людка…
Это была Валька!
– Ах! – выдохнула я.
Роскошная Валькина грудь, которой она всегда так гордилась, была в крови.
– Она жива! Быстро, вызовите "Скорую", – обратилась Людка к зрителям.
В мыслях пронеслось: " Как странно, все стоят и ничего не делают, ждут чего-то. Неужели в будущем все такие – со странностями?"
– Что здесь такое? – вдруг раздался до боли знакомый бас у меня над ухом.
Я подняла голову и…остолбенела. Над нами склонился Толик. Постаревший, немного обрюзгший, но все-таки Толик, мой бывший воздыхатель.
– Она жива, – пояснила Людка и снова попросила: – Вызовите "Скорую".
Толик тут же достал пульт от телевизора и заговорил в него.
Телефон! Ну, конечно, это же телефон! Вот это прогресс! Могли ли мы двадцать лет назад подумать, что… "Впрочем, чего уж тут странного", – подумала я, вспомнив о дыре во времени. Теперь-то уж меня ничем не удивишь.
Людка копошилась возле Вальки, а я со скучающим видом томилась рядом.
– А ты кто? – вдруг обратился Толик к Людке. – Что-то я тебя не припомню.
– Я, я…, – Людка от неожиданности даже заикаться начала, – я просто…
Не дав ей договорить, я резко рванула её за руку и потащила за собой.
– Стойте! – Толик в два прыжка нагнал нас и, схватив меня за плечи, развернул к себе.
Я вырвалась из его объятий и поспешила за Людкой, которая уже стояла в дверях "восточной" комнаты. А Толик продолжал ошарашено смотреть нам вслед. Слова так и застряли у него в горле. Еще бы! На его месте я вообще бы в обморок грохнулась. Поражаюсь, как он на ногах устоял. Посудите сами: любимая девушка исчезает из его жизни на двадцать лет и возвращается… в том же виде.
– Как ты думаешь, – спросила я, отдышавшись,- он нас вспомнил?
– Меня не знаю, тебя точно вспомнил, – ответила Людка. – Видала, как сильно поразила его ваша встреча?
Я засуетилась:
– Срочно уходим, некогда рассиживаться, давай, поднимайся.
Людка скривилась:
– Ты что? Обалдела? Ночь на дворе, куда мы пойдем?
– Все равно куда, только здесь я тоже не останусь, Валька раненая, Толик меня узнал, а еще этот разговор…
– Какой разговор? – спросила Людка.
Я ответить не успела, в дверь кто-то громко постучал:
– Откройте, милиция!
Мы переглянулись: этого только не хватало. Естественно, две незнакомые личности тут же попали под подозрение.
– Куда? Куда мы пойдем? – простонала Людка.
– В окно!
Я первая ринулась к окну и распахнула его. Потом резво вскочила на подоконник и обернулась к подружке:
– Ну! – приказала я.
Людка затравленно смотрела то на меня, то на дверь, которую разносила милиция.
– Давай же!
В этот момент дверь с треском распахнулась, и я, зажмурившись, прыгнула вниз со второго этажа…
Приземлилась, кажется, удачно – на клумбу. Правда, пятки отбила, да так, что даже взвизгнула от боли.
– Чего расселась, бежим! – Людка уже стояла рядом, подпрыгивая от нетерпения.
Мы понеслись по ночному городу, не разбирая дороги.
– Вот они! – вдруг услышали крик, который несся нам вслед.
Не сговариваясь, мы помчались еще быстрей.
– Ксанка! – на бегу крикнула Людка. – Давай в парк!
"Успеем ли?" – мелькнула мысль. Вой милицейской сирены раздался рядом, оглушив нас.
Городской парк приветливо светил иллюминацией. Но нам было не до созерцания красот. Главное – унести ноги от милиции. Лично у меня не было особого желания встречаться с ней как в прошлом, так и в будущем.
– Сюда! – Людка резко свернула в какие-то густые кусты. Ломая ветки, я кинулась за ней. И как она, почти слепая, чудесным образом ориентировалась в незнакомом месте? Лично я что-то не припомню в нашем парке столь буйной растительности. Ах, да, мы же в будущем. В будущем, которое встретило нас не очень-то приветливо.
– Стой, Людка! – крикнула я подруге, задыхаясь от бега.
Мы присели под березкой, еле переводя дух.
– Сто лет не бегала, – сказала, все еще глубоко дыша, Людка.
– Сто не сто, а двадцать точно, а я так вообще в последний раз на третьем курсе, когда по физре зачет по бегу сдавала.
– Ксанка, – чуть не плача проговорила Людка, – и что за невезуха? Мало того, что не в свое время нос сунули, так еще и вляпались в историю. Чуяло мое сердце, что не к добру все это, ох, не к добру. Теперь, вместо того чтобы мирно спать в своей родной общаге, мы носимся по будущему как угорелые. Самое печальное, что выхода я не вижу.
Я тоже не видела этого самого выхода. Вообще все казалось каким-то глупым и нелепым сном. И так хотелось поскорей проснуться!
– Может, мы спим? – будто прочла мои мысли Людка.
И тут в ответ раздался хруст веток под чьими-то тяжелыми ногами и мужские голоса. Мы уползли в траву и, распластавшись по земле, затаились. Мужики как назло остановились под нашей березой отдохнуть.
– Где же эти чертовы девки? – спросил один прямо у меня над ухом.
– Не знаю, – ответил Толик знакомым баском. – Валька сказала, что меня ждет сюрприз, – он громко заржал, – вот тебе и сюрприз. Я будто приведение увидел. Неужели она и в самом деле не изменилась или это какие-нибудь женские уловки? Нет, этого не может быть, похожа, конечно, на Ксанку, только это не она, ей сейчас лет сорок, не меньше.
– Ты все по той своей училке сохнешь? Моего мальца которая учила? Какая разница теперь, она или не она, – раздраженно отозвался его спутник. – Чемодан пусть вернут.
– А разве он у них? – спросил Толик.
– Ты дурак или прикидываешься? Тебе что Валька сказала? Они что-то знают.
– Знают, знают, – проворчал Толик. – Не надо было Вальку убирать, говорил же, не торопись.
– Умолкни, ты! – прикрикнул на него незнакомец. – Валька слишком много знала, и весь город в курсе держала. Я давно ей собирался язык подрезать. Никто не знает, что это наших с тобой рук дело, менты думают, что её эти девки укокошили. А ты? Я тебя для чего в городе смотрящим оставил? Ты только тем и занимался, что с бабами кувыркался, профукал чемодан, мать твою…Нам бы до него раньше Горелого добраться, а то, сам знаешь. Как хочешь, а чемодан, чтоб у меня завтра утром был.
– Степан знает, где чемодан, – оправдывался Толик. – Зря ты, Малюта, на меня наехал.
– Твой Степан, когда ему язык развязали, сам признался, что девкам каким-то чемодан отдал. Все совпадает, это их Валька в больнице встретила.
– Только где их теперь искать? – заскулил Толик.
– Найдем, девки они приметные, – отозвался Малюта. – Найдем, а заодно и мужа-миллионера пощиплем.
– Так ты их не собираешься того? – спросил мой бывший коллега.
– А на хрена нам с иностранцами связываться? Стрясем бабки, и пусть проваливают за свой кордон…
Голоса стали потихоньку удаляться, мы полежали еще немного, потом выползли из травы. Все же не очень-то приятно лежать по уши в росе, да еще ночью в городском парке. Мы с Людкой и в лучшие времена не жаловали наш парк, разве что иногда днем, в выходной.
– Ну, и как все это понимать? – спросила Людка.
Я пожала плечами:
– Одно совершенно ясно, это то, что мы с тобой, действительно, во что-то влипли.
– Да, положеньице у нас незавидное. На дворе ночь, куда идти, неизвестно.
И тут меня осенило:
– В больницу! Нам нужно идти в больницу. Там мы найдем то, что ищем.
Людка с удивлением посмотрела на меня и спросила:
– А что мы ищем?
– Дорогу домой, – ответила я и пояснила: – Степан точно знает, куда нам дальше идти. Он, так сказать, один из наших, из тех, кто может пройти через эту дырку. Оказывается, что не всем дано.
Людка согласно кивнула:
– Я тоже почему-то подумала про Степана. Но одно мне все-таки неясно, мы-то с тобой каким боком в этой истории?
– Думаю, что неспроста мы через тот просвет вошли, – сказала я задумчиво.
Мы окольными путями добрались до больницы. На этот раз медсестра добросовестно спала на рабочем месте. В палате Степана горел свет, а сам он, судя по всему, благополучно пребывал в отключке. Ничего не изменилось, как был он весь окутан проводами, так и остался. Я огорченно вздохнула и сказала:
– Всё, это был наш последний шанс, и мы его потеряли.
– Ничего не потеряли, – возразила Людка и по-деловому склонилась над мужиком. – Он просто спит, сейчас мы его разбудим.
Она тормошила Степана, наверное, час, потом, устало присев на краешек его кровати, сказала:
– Все ясно, они вкололи ему транквилизаторы. Он теперь нескоро очнется.
– Нам-то от этого не легче, – пробурчала я.
– Да-а-а, – задумчиво протянула Людка, – куда ни кинь – всюду клин. И в довершении ко всему нас обвиняют в убийстве.
Я покачала головой:
– Вальку мы не убивали.
– Кто ж нам поверит? – хмыкнула Людка, потом с интересом посмотрела на меня и предложила: – А давай вернемся в лес и сами этот чертов проход поищем. Ведь должен же он где-то быть.
– Ночью, в лес? – скептически переспросила я.
– Почему ночью, вон уже и небо посерело, скоро солнце встанет, – ответила она, – тем более что нам в городе оставаться нельзя.
– Что ж, – обреченно вздохнув, сказала я, – в лес, так в лес.
Но, к сожалению, нам так и не удалось попасть в лес так быстро, как мы хотели. В коридоре послышались осторожные шаги, мы, недолго думая, залезли под кровать и затаились. В палату к Степану вошли какие-то люди, молча, практически без шума, погрузили его на носилки и куда-то понесли.
– Кому же он понадобился? – прошептала Людка.
– Главное, чтобы они его не убили, – также шепотом ответила я.
– Нет, он для чего-то нужен им. Если бы захотели убить, сделали бы это в палате.
– Быстрей, пошли, проследим за ними, Степан нам еще пригодится, – мы выбрались из-под кровати и, стараясь не дышать, тихо вышли из больницы. Сами понимаете, не очень-то хотелось, чтобы на нас повесили еще и похищение. Если бы мы тогда знали, что с нами произойдет, то, уж поверьте, сидели бы под кроватью и никуда не вылезали. Но…
Уж не знаю, что лучше: отдаться в руки милиции или попасть в перестрелку. Только мы с Людкой высунули нос из больницы, как тут же "приняли участие" в бандитской разборке. Предрассветную тишину разорвали выстрелы, обрушившиеся нам на голову так внезапно, что мы не сразу осознали, во что опять влипли. А влипли мы, кажется, по-крупному, оказавшись как раз посерединке между воюющими сторонами. Если б вы только могли себе представить, сколько мы с Людкой натерпелись страху, отлеживаясь в хиленьких кустиках шиповника!
– Да что же сегодня за день такой! – простонала Людка.
А я, со страху чуть ли не зарывшись носом в землю, молилась всем богам, чтобы мы остались живы. И вот тогда я дала клятву: если выберусь из этого дурацкого времени живая и здоровая, то ни за что в жизни не буду ставить "двоек" своим ученикам. Правда, потом я об этом крепко пожалела, но клятву, данную мной, не нарушила. В связи с этим впоследствии приобрела себе имидж "клёвой училки" на долгие годы и стала легендарной личностью в нашем городе.
А пока, уткнувшись носом в землю, мы дрожали от страха и считали секунды, когда все это закончится. Закончилась стрельба так же внезапно, как и началась, но у нас с Людкой еще долго в ушах звучали выстрелы. Когда мы, наконец, осмелились поднять головы и осмотреться, прошла, кажется, целая вечность. О недавних боях ничего не напоминало, только лишь разбитая вдребезги машина, рядом с которой лежал и стонал пришедший в себя наш Степан, и больше никого. Ни души!
Не сговариваясь, мы ринулись к нему, радостно причитая.
– Дядечка, миленький, ты жив!
– А-а, – простонал он. – Где я?
– Здесь, – успокоила его Людка.
– Валя, – вновь простонал он, – Валька, стерва.
Мы переглянулись:
– Надо бы как-то ему сказать о том, что случилось с Валькой, – предложила я.
– Думаю, что не стоит, – ответила Людка, – он еще так слаб.
– Как знаешь, – я никогда не спорила с ней, когда речь шла о здоровье, все же специалисту виднее.
Тем временем Степан окончательно пришел в себя, широко раскрыл глаза и спросил:
– Вы? Это опять вы?
– А что? – удивились мы. – Что вас не устраивает? По-вашему ангелы лучше?
Он улыбнулся и ответил:
– Я так и знал, что это судьба, не случайно вы попали в дыру.
– Кстати, о дыре, – начала Людка, но Степан её перебил:
– Вы хотите узнать, как попасть обратно? Вы же не из этого времени, верно?
Мы дружно закивали головами.
– Да, хотелось бы поскорей выбраться отсюда, нам здесь страшно не понравилось.
– В вашем времени намного спокойнее, я скучаю по совку. Я помогу вам, если и вы поможете мне.
– Конечно, конечно, мы вот сейчас вас обратно в больницу отнесем, – миролюбиво сказала Людка.
– Нет! – заорал дядька. – Нет, только не туда, они меня там найдут.
– Ладно, ладно, успокойтесь.
– Эй, вы! – вдруг услышали мы окрик. – Санитарки! Несите его сюда!
Мы обернулись на крик: незнакомые парни стояли в метрах десяти от нас и призывно махали руками.
Не знаю, как Людка, но у меня тут же затряслись колени от страха и я, стуча зубами, проблеяла:
– Что вы сказали? Кого? Мы?
– Да, вы! – ответили парни.
Степан лежал ни жив ни мертв, он что-что шептал, но мы так и не смогли разобрать что именно.
– Что будем делать? – проговорила я. – Судя по всему, нашему дядечке к ним не хочется.
– Не отдавайте, – умолял дядька. – Спасите.
Легко сказать спасите, да и как это можно сделать, когда оказываешься в безвыходной ситуации. Помощь пришла неожиданно: откуда ни возьмись появилась еще одна группа парней и вновь вступила в диалог с первой. Они колошматили друг друга на совесть, так что мы с Людкой даже засмотрелись.
– Бежим! – она опомнилась первой, и мы, ухватив носилки со Степаном, ретировались в больницу.
Оказывается, там давно уже никто не спал, все с любопытством наблюдали за разборками. Врачи, сестры и больные лежали на полу в холле и шумно обсуждали увиденное.
– Сюда! Сюда! – закричал нам молодой врач. – Несите его сюда!
Мы уложили Степана на кровать в первой попавшейся палате.
– Нет, только не в больницу, – стонал он, – отнесите меня к Симе.
– Больной, – отрезал врач, – молчите, вам вредно разговаривать.