- Они поженились?
- Да, - ответила Патриция после паузы, невольно улыбаясь - вспомнила заявление Элен: "Какая непрактичная женщина. Надо было выйти замуж за князя, отравить его, казнить богача, присвоить его состояние и только после этого стать женой поэта".
- Когда же она превратилась в лисицу? - спросила Синь-эй, уверенная, что эта история, как и все сказки, заканчивается свадьбой.
- На следующее утро поэт услышал, что князь приказал казнить всю его семью.
- Потому, что Сю-Тей женился на госпоже Ота?
- Не только. Они были людьми знатными и казались князю опасными соперниками. Он хотел казнить и Сю-Тея, но не мог его найти.
- Они спаслись? - живо воскликнула Синь-эй.
- Да. Сю-Тею пришлось вспомнить, что стих умеет не только славить, но и разить. К тому же, как всякий знатный человек, он был воспитан воином. Жители княжества, доведенные до отчаяния голодом, подняли восстание, и Сю-Тей возглавил его.
- Они победили?
- Да, - подтвердила Патриция, благоразумно опуская такую деталь, как насаженная на пику голова князя. - Одолели не только князя, но и вторгшихся в страну северян. Госпожа Ота и Сю-Тей двадцать пять лет правили Южным княжеством. Потом снова пришли северяне, захватили южные земли, казнили Сю-Тея.
- А госпожа Ота? - с замиранием сердца спросила девочка.
- Северный князь призвал ее к себе. Зная ее историю, сказал: "Сю-Тей обещал тебе бессмертие? Он солгал. Ты умрешь, и умрешь в изгнании, всеми позабытая". Тогда госпожу Ота привезли сюда.
- Сюда? - Синь-эй очнулась и огляделась вокруг. - Сюда… - повторила она с изумлением, восхищением и некоторым испугом.
Поднялась со ступеней и внимательно осмотрела Павильон, точнее, то, что от него осталось.
- Госпожа Ота написала здесь поэму, посвященную мужу. Госпожа Ота и поэт Сю-Тей подарили друг другу бессмертие. Сколько веков прошло, а мы радуемся и горюем за них так, словно они - наши ближайшие друзья и живут по соседству. А имя северного князя история не сохранила, и мы помним о нем лишь потому, что он вторгся в жизнь госпожи Ота и поэта Сю-Тея… Северный князь сказал, что госпожа Ота стала Лисицей… Думал - люди перестанут любить ее.
- Лисиц не любят только дурные люди, - сказала Синь-эй. - Потому что боятся. Мой дедушка не боится, правда?
- Правда. Иначе он не отпустил бы тебя на эту гору…
Патриция не договорила. Синь-эй дошла до угла Павильона, и прямо из-под ног у нее прыснули в разные стороны две лисицы. Девочка от испуга вскрикнула, но тотчас обернулась к Патриции и радостно закричала:
- Я их видела! Я видела госпожу Ота и поэта Сю-Тея!
Она принялась часто-часто кланяться, повторяя:
- Они показались мне! - снова повернулась к Патриции: - А вы видели их в человеческом обличий?
Патриция засмеялась:
- Тех, кого я видела, мы сейчас отыщем.
Синь-эй замотала головой:
- Нет. Они сбрасывают лисьи шкуры только ночью.
- А мы разыщем их днем, - улыбаясь, заключила Патриция.
Элен присвистнула и снова посмотрела на фотографию. Ошибки быть не могло. Этого человека она уже видела. Элен посвистела еще минуту, в досаде обернулась к двери: "Куда они провалились?" Ей не терпелось поделиться своим открытием. Она только что отпечатала фотографии и едва успела убрать чемодан с драгоценной походной мини-фотолабораторией.
Ветер завывал. Домик скрипел, стонал и сотрясался. Волны захлестывали ступени. Элен втащила в комнату плетеные кресла и стол с веранды. Сама веранда возвышалась над водой, но Элен уже не казались преувеличенными опасения Синь-эй. Шторм не унимался, небо затянуло серой пеленой. Элен то и дело выглядывала в окно, беспокоясь, успеет ли Патриция вернуться до дождя. "Разумеется, она не потрудилась зайти домой за плащом и зонтиком. И сама заболеет, и Синь-эй простудит". Впрочем, о Синь-эй Элен не слишком беспокоилась - маленькая рыбачка привыкла сносить все капризы погоды; дети в деревне казались на редкость крепкими и здоровыми.
Элен снова подскочила к окну. Увидела то, чего и опасалась. Дымно-серое небо, косые струи дождя.
Элен в досаде хлопнула рукой по раме. Только Патрицию могло понести в горы в такую погоду.
Подсев к столу, она в сотый раз взяла верхнюю фотографию из стопки, поднесла к глазам. Затем в раздражении швырнула на стол. Патриция отсутствует как раз тогда, когда нужна!
В эту же минуту распахнулась дверь, и запыхавшаяся Патриция ввалилась в комнату. Волосы ее слиплись сосульками, рубашка и брюки потемнели от воды.
Элен схватила фотографию.
- Нет, ты только послушай! - воскликнули подруги в один голос.
Элен первая взяла себя в руки.
- Где Синь-эй?
- Я проводила ее домой. - Патриция выдернула из шкафа полотенце, вытерла волосы. - Чуть-чуть до дождя не успела. Бежала всю дорогу, спешила тебе рассказать.
Бросила полотенце, присела на край кровати. Элен скептически приподняла брови.
- Может, переоденешься?
- Успею. Ты только послушай.
Элен придвинула плетеное кресло, села в него, положила на стол фотографию - "рубашкой" вверх, скрестила руки на груди.
- Слушаю. Вы познакомились с лисами?
- В том-то и дело, что там никого не было. То есть лисы как раз были, а людей не было. Я просто с ума схожу.
- Знакомые твои исчезли бесследно? - спросила Элен без особого энтузиазма.
- В том-то и дело, что бесследно. Мы с Синь-эй обошли всю усадьбу. И не нашли пепелища!
- Там что, был пожар? - Элен никак не удавалось сосредоточиться.
Патриция зашипела от негодования:
- Я же тебе говорила! Мы полночи сидели у костра. На земле должен был остаться выжженный след.
- Кострище, а не пепелище, - машинально поправила Элен.
- Да, кострище. Так вот, его не было. Понимаешь - нигде. Сплошь - трава и палые листья.
- Значит, плохо искали.
Патриция взвилась с места.
- Плохо искали? Мы всю усадьбу из конца в конец шагами вымерили!
Она принялась стягивать мокрую рубашку, гневно бормоча: "Это называется, плохо искали. Полдня провозились. Чуть не на четвереньках ползали…" Элен слушала, постукивая носком туфли по полу. Сказала сердито:
- Когда встретила незнакомцев - надо было расспросить: кто они и откуда, а не придумывать самой.
- Я же не знала, что они внезапно исчезнут, - оправдывалась Патриция. - И потом, хорошо, пусть они уехали. Ничего в этом нет загадочного. Дело в другом. Куда подевался след от костра?
- Завтра я сама поднимусь с тобой на гору, и мы еще раз все хорошенько осмотрим, - нетерпеливо отделалась обещанием Элен. - А пока позволь предложить тебе другую загадку.
Тут только Патриция обратила внимание на кипу фотографий. От предчувствия чего-то необычайного у нее запылали щеки.
- Когда я приехала в Тайан, - начала Элен неторопливое вступление, - мне все жители казались на одно лицо.
- Знаю, - отозвалась Патриция. - У меня тоже сперва так было.
- Сейчас это прошло. Поэтому, думаю, я не ошибаюсь. Но взгляни и ты, вдруг у меня временное затмение.
Она взяла фотографию, лежавшую отдельно на столе, и показала подруге. Патриция попятилась и медленно опустилась на кровать.
- Узнаешь?
- Конечно. Торговец, у которого мы купили чайник!
- Значит, мне не померещилось.
- Неужели он…
Элен отрицательно покачала головой:
- Нет. К тому времени, как я приехала, убийцы и след простыл. Но откуда торговец узнал о случившемся? Вряд ли до столицы успели дойти слухи. Неужели ему кто-то сообщил еще ночью? Сообщил специально? Но кто? Дедушка, его брат и Чжан-Чень никому не говорили. Остальные услышали утром. Не убийца же доложился?!
- Может, появление торговца в Цуане - случайность?
- Не верю я в такие случайности.
- Завтра же поедем в столицу! - вскричала Патриция. - Где найти торговца - знаем. Порасспросим.
- А как же следы на Лисьей горе? - поддразнила Элен.
Патриция долго не думала. (Элен заподозрила, что Патриция не думала вовсе.)
- Успеем поискать еще сегодня. Незнакомцы появляются на горе ночью, вот мы их и подловим…
У Элен вытянулось лицо. Она поняла, что переусердствовала.
- Хочешь сказать, что готова два раза в сутки лазать на проклятущую гору?! Да еще после бессонной ночи?
Патриция хотела сказать именно это. Элен отступила на шаг и критически ее оглядела. Патриция выглядела по-боевому - босая, с всклокоченными волосами, завернутая в два одеяла. Она явно намеревалась не спать еще одну ночь, совершить восхождение в горы и, что хуже всего, заставить подругу проделать то же самое. Элен не собиралась сдаваться без борьбы.
- Представляешь, вернемся - мокрые, невыспавшиеся. А придется ехать в город…
- Почему - мокрые? Наденем плащи. Почему - невыспавшиеся? Вздремнем часок сейчас и парочку - по возвращении.
Элен едва дара речи не лишилась.
- Ладно, ты хочешь произвести впечатление на Эндо. Но я-то почему должна страдать?
- При чем здесь Эндо? - запротестовала Патриция.
- И добьешься своего, - продолжала мрачно пророчествовать Элен. - Произведешь сильное впечатление: насморком, кашлем, воспаленными от бессонницы глазами…
- Нет, гадалки из тебя не получится, - категорически заявила Патриция. - Распугаешь народ - все приходят за счастливыми предсказаниями.
Элен произнесла что-то неразборчивое и удалилась за ширму. Патриция, поразмыслив, натянула на себя очередное одеяло и тоже прилегла. В окно ударяли то капли дождя, то брызги пены. Ветер свистел и сотрясал рамы, однако начинало казаться, что буря понемногу стихает.
Поворочавшись несколько минут с боку на бок, Патриция окликнула подругу:
- Элен! Ты что делаешь?
- Пытаюсь заснуть, - донесся сердитый голос.
- Элен, дедушка сказал: "Убийца залез в дом коллекционера, но ничего там не украл". Полиция решила - его спугнули. А если он просто не нашел нужной вещи?
- И отправился за ней к племяннице коллекционера? - подхватила Элен.
- Да.
- Неизвестно, обнаружил ли он в чайном павильоне то, что искал. Учитывая знакомство тя-ю с торговцем…
- Думаешь, она успела продать эту вещь?
- Угу.
Патриция молчала, но чувствовалось, что разговор не окончен. Наконец неуверенно спросила:
- Что, если убийца охотится за нашим чайником?
Элен села на кровати.
- В таком случае, - сказала она тихо, - он скоро появится здесь.
Раздался грохот: Патриция метнулась к окну, своротив по дороге стол - фотографии веером разлетелись по комнате. Прижалась лицом к стеклу. Долго вглядывалась сквозь пелену дождя. Успокоенно вздохнула и вернулась на место - ни на берегу, ни на море не было видно ни души.
- Завлекательная теория, - сказала Элен, снова ложась и старательно подтыкая одеяло. - Но совершенно фантастическая.
- Почему?
- Потому что чайник свободно продавался. Понимаешь? Не надо было убивать человека, чтобы его заполучить. И самое главное - не стоит он этого.
- Да, - согласилась Патриция. - Серьезный довод. Чайник, конечно, дорогой сувенир. Но - всего лишь сувенир.
Они дружно вздохнули.
- Ты как будто жалеешь, что следующей жертвой окажемся не мы, - возмутилась Элен.
- А сама?
- Я жалею, что не могу поймать убийцу.
В эту секунду раздался стук в дверь.
Элен опомнилась первой. Патриция еще продолжала с вожделением поглядывать на стенные шкафы, выбирая, в каком спрятаться, а Элен уже схватила фарфоровый чайник, красовавшийся в углу на стопке книг, и засунула его под подушку. Патриция устремилась на кухню. Услышав, как она там мечется, Элен крикнула:
- Что ты ищешь?
- Орудие убийства!
- Успокойся, он найдет и без тебя.
Патриция с безумным взглядом влетела обратно в комнату. Элен была уже одета. Крадучись, подошла к окну, приотворила створку, осторожно выглянула. Тотчас с губ ее сорвался вздох, который Патриция расценила как вздох облегчения. (Элен уверяла впоследствии, что это был вздох разочарования.)
- Успокойся, - сказала она, оборачиваясь. - Это не убийца.
- Ты уверена, что можешь отличить честного человека от бандита? - усомнилась Патриция.
- Уверена, - с некоторым раздражением откликнулась Элен, захлопывая окно и стряхивая с волос капли воды. - Я его знаю. Это столичный полицейский.
- Нагрубивший тебе в деревушке Цуань? - Патриция воскресала на глазах.
- Да.
Патриция прислушалась. Гость требовательно и нетерпеливо барабанил кулаком в дверь.
- Судя по всему, манеры у него не улучшились.
Она села и принялась неторопливо одеваться.
- Интересно, как он тебя разыскал?
- Я же сказала рыбакам, как меня зовут и где живу… Любопытно, выломает ли он дверь?
- Элен, позволь я его встречу! - загорелась Патриция.
Элен мстительно усмехнулась:
- Только не убивай сразу, он может еще пригодиться.
- Зачем же сразу. Пусть помучается. - Патриция побежала отворять.
Дождь равномерно и неумолимо продолжал сечь землю. Патриция злорадно отметила, что мужчина был без зонта. Мокрые волосы прилипли ко лбу. Да и светлый щегольской плащ вряд ли хорошо защищал от воды. Патриция, однако, не собиралась быть милосердной. Прежде чем гость успел открыть рот, безапелляционно заявила:
- Вы ошиблись домом.
Он демонстративно оглянулся по сторонам, отыскивая взглядом другое жилище - разумеется, безуспешно. Воспользовавшись паузой, Патриция попыталась захлопнуть дверь перед его носом. Полицейский проворно вставил ногу в щель.
- Вы взломщик? - закричала Патриция в неописуемом восторге. - Как я сразу не догадалась! Какое изумительное приключение. Элен умрет от зависти.
Он открыл рот, но вставить хоть слово не сумел - Патриция трещала без умолку.
- Не знаете, что положено делать в таких случаях? Кричать или падать в обморок? Решено, падать не буду - испачкаю свитер.
И она вдруг пронзительно завизжала, так что полицейский от неожиданности шарахнулся в сторону. Вероятно, вообразил машины, мчащиеся под вой сирен, и себя - в наручниках.
Патриция, резко оборвав визг, победно взглянула на него.
- Впечатляет?
Он вынужден был согласиться. Воспользовавшись паузой, спросил:
- Где…
Этим ему пришлось и ограничиться. Патриция тотчас заголосила:
- Деньги? Должна вас разочаровать. У меня их нет вовсе. У Элен с Эдмоном общий счет, от чего выигрывает один Эдмон. Она за двоих работает, он за двоих тратит.
- Послушайте…
Ну, об этом он просил зря.
- Или вы не взломщик? Тогда кто же? Маньяк-убийца?
Он, кажется, пожалел, что не согласился на взломщика.
- Сознайтесь - задумали кровавое преступление. Как это… - Она защелкала пальцами.
- Мне нужна Элен, - перебил он.
- Элен? Берегитесь, с ней будет не так легко справиться. Жаль вашу вдову и несчастных сирот. Надеюсь, вы написали завещание?
Он изловчился и ткнул ей в лицо удостоверение:
- Инспектор Ямура, уголовная полиция.
Патриция прямо-таки выцвела от разочарования.
- Так обмануть мои ожидания, - укоряла она. - Стыдно! При столь многообещающей внешности…
- Я полагаю, что выгляжу добропорядочным гражданином, - оскорбился инспектор.
- Не умаляйте своих достоинств. - Патриция оглядела его с ног до головы. - Костюм не может скрыть натуры. У вас скулы завоевателя, лоб заговорщика, и глаза… Вы гипнозом не занимались?
Он, похоже, подавил желание броситься к зеркалу. Патриция не унималась:
- Думаю, в вас можно влюбиться.
- Вы нездоровы? - участливо осведомился он.
Патриция насмешливо сощурилась:
- Вот это скромность! Полагаете, влюбиться в вас может только больная?
Наконец она провела его в комнату. Сразу увидела, что Элен не теряла времени даром. Нет, она не навела порядка. Не потрудилась застелить постели, поднять стол и собрать разбросанные по полу фотографии. Зато успела облачиться в бледно-лиловое, шуршащее при каждом движении платье и набросить легкий газовый шарф. Этот шарф блестел и мерцал на волосах, невольно приковывая взгляд. (Во всяком случае, взгляд инспектора.) Патриция сразу поняла, что беспокоиться не о чем, разгрома в комнате он не заметит.
Ямура слегка поклонился:
- Сожалею, что помешал.
Воцарилась тишина. Элен с Патрицией потрясенно смотрели друг на друга. Это ли грубиян, встреченный Элен в деревушке Цуань? Что на него подействовало? Стояние под дождем? Или… газовый шарф?
Инспектор жестом спросил разрешения снять мокрый плащ. Элен с Патрицией благосклонно позволили. Освободившись от плаща, он остался в немногим более сухом костюме. Платком вытер лицо.
Патриция с интересом разглядывала гостя. Черные волосы, черные миндалевидные глаза. Лицо холодное, замкнутое, почти надменное. А глаза - яркие.
Патриция знала, что в минуту встречи по глазам можно прочесть суть. Потом к человеку привыкаешь и многого не видишь. У одних глаза - как замочные скважины. Сразу поймешь - в этой душе остальным места нет. У других - как мыльные пузыри. На подобного человека опираться, словно на гору мыльной пены.
"А бывают глаза, - она посмотрела на Ямуру, - точно зарницы. Внутреннего огня не утаишь, как губы ни сжимай, как брови ни нахмуривай. Все равно, рядом будет тепло…"
Инспектор поднял стол и помог Патриции задвинуть перегородки, отделив спальню от гостиной.
- Разрешите присесть?
Элен могла только молча кивнуть. Впервые у нее не нашлось слов. Патриция, заняв третье кресло, наблюдала, как будут разворачиваться события.
Инспектор сел, побарабанил пальцами по столу. Окинул взглядом комнату.
- Уютный домик. Только вам не страшно - совсем одним? Когда поблизости бродит убийца?
- Не так уж поблизости. И потом, к нам случившееся не имеет отношения.
- Да, это верно. - Он устремил рассеянный взгляд в окно. - Здесь, должно быть, ужасно тоскливо в такую погоду?
Элен жалобно вздохнула, позволяя ей посочувствовать. Но тут восстала Патриция, смертельно оскорбленная одним предположением, что можно скучать в "местах уединения госпожи Ота".
- На вершине горы - Павильон Зеленого Солнца, - отчеканила она. - И мы собираемся сегодня туда подняться.
Инспектор вторично взглянул в окно - уже с некоторым недоумением.
Убедившись, что глаза его не обманывают и что дождь хлещет по-прежнему, посмотрел на Элен. Та вздохнула еще жалобнее и попыталась укутаться в свой шарф - жест душераздирающий. Ямура уже собрался посоветовать отложить прогулку, но вспомнил о первой встрече с Элен и смолчал. Эта особа была способна сама за себя постоять.
Патриция, наблюдавшая сцену, сделала два правильных вывода. Во-первых, инспектор симпатизирует Элен. А во-вторых, он успел недурно разобраться в ее характере.
- Хочу попросить об одолжении, - сказал Ямура. - Мне нужна пленка, отснятая в Цуане.