Патриция невольно улыбнулась. При деловом визите представитель власти мог быть сух и строг. При ином - в силу вступали тайанские правила вежливости. Гость обязан был дотошно расспросить о самочувствии хозяев, их делах и настроении, и лишь тогда вскользь обмолвиться о цели своего прихода. Инспектор пытался быть любезен, но выдержать весь ритуал не смог. Терпения не хватило.
По-видимому, он был из людей, предпочитающих идти к цели кратчайшим путем. И если сейчас старался переломить свой характер, то, как думалось Патриции, не ради пленки.
Элен достала пленку и положила перед инспектором. Патриция с интересом ждала, подтвердится ли ее догадка. Цель была достигнута, Ямуре оставалось попрощаться и уйти. Если… если, конечно, его ничто здесь больше не удерживало.
Он поднялся. Посмотрел на Элен. Та сидела, поигрывая концами шарфа, так что по лицу и рукам ее бежали прозрачные токи. Инспектор помедлил и снова опустился в кресло. При всей стремительности ему понадобилось время, чтобы найти следующую фразу.
- Вижу, вы уже отпечатали фотографии? - заметил он, глядя себе под ноги.
Элен тоже посмотрела на россыпь снимков и небрежно кивнула.
- Позволите взглянуть?
Он быстро собрал карточки и начал внимательно просматривать. Патриция невольно склонилась ближе. Она еще не видела фотографий - за исключением одной. Инспектор торопливо перебрал и отложил в сторону панорамные снимки. Не больше внимания уделил отдельным домишкам и чайному павильону. Неожиданно рассмеялся, увидев самого себя с перекошенной от гнева физиономией. Патриция заглянула в карточку и перевела взгляд на инспектора. Пожалуй, и сейчас, пребывая в отличном расположении духа, он не мог похвастать кротким нравом. Что было присуще ему наверняка - так это упрямство и упорство. Гордость и самоуверенность. Нет, не самоуверенность… просто уверенность - в своем опыте и силах. Нечто подобное Патриция чувствовала в Эндо. Она смотрела на инспектора и думала, что он не побоится взять на себя самое трудное решение и будет сражаться до конца. Никогда не пойдет на компромисс.
"И, что приятно, - отметила она, - сумеет посмотреть на себя со стороны и посмеяться".
Инспектор изучал фотографии жителей деревни. Изо всех сил старался сосредоточиться. Но все чаще взор его скользил поверх. Инспектор спохватывался, морщился, утыкался взглядом в снимки. Вероятно, напоминал себе, что ради них сюда и приехал. И спустя минуту вновь любовался Элен.
Патриция готова была поклясться, что, собираясь к ним, Ямура внушал себе: "Съезжу за пленкой. Она может пригодиться при расследовании. Мною руководит чувство долга, не что иное. Белокурая иностранка совершенно ни при чем. Разумеется, придется встретиться с ней. Это будет даже полезно. Второй взгляд часто действует отрезвляюще. Впрочем, я и при первом не очаровывался. Съезжу за пленкой!"
Неожиданно Ямуру и впрямь что-то сильно заинтересовало. Патриция с Элен переглянулись, обнаружив, что инспектор отложил в сторону фотографию торговца.
- Вам знаком этот человек? - вкрадчиво осведомилась Элен.
Инспектор покачал головой, не отрывая взгляда от фотографии.
- Чем же он вас заинтересовал? - медовым голосом допытывалась Элен.
- Одеждой. Такие кафтаны носят обычно пожилые горожане. Лавочники или ремесленники.
- По-вашему, он не рыбак?
- Нет.
Элен с Патрицией вторично переглянулись - вот это чутье! Ямуру насторожило их глубокомысленное молчание.
- Вы знаете этого старика?
- Нет, - отрезала Элен.
Патриция опустила глаза и отрицательно помотала головой. Ямура покосился на нее с подозрением, но тут Элен поднялась, взмахнула шарфом. Разумеется, Ямура не мог к ней не обернуться.
Патриция перевела дыхание и уже самым естественным тоном спросила:
- Хотите чаю, инспектор?
Он услышал не сразу - глядел на Элен. А услышав, совершил возмутительную бестактность - открыто посмотрел на часы.
- Нет, благодарю. Мне нужно торопиться.
И это были все извинения?! Патриция глубоко вздохнула. Хорошими манерами инспектор явно не обладал. По тайанским меркам, человек, выражающий сожаление менее пяти минут, достоин всеобщего осуждения и с полным правом может именоваться невежей.
- Разрешите забрать пленку и фотографии.
Подумав, Элен кивнула. Им с Патрицией пленка была уже не нужна - все необходимое видели. Кроме того, Элен понимала, что, явившись просителем, инспектор как бы приносил извинения за грубость первой встречи.
Он поднялся и принялся натягивать мокрый плащ. Элен взглянула в окно.
- Дождь все еще идет, инспектор. Возьмите зонтик.
Ямура засмеялся и отрицательно покачал головой.
- Нет, благо… - Он запнулся и неожиданно закончил: - Буду счастлив воспользоваться вашей любезностью.
"Кажется, я начинаю привыкать к тому, что этот тип меня все время удивляет", - подумала Элен. Достала зонтик - не свой, а Патриции: она давно ненавидела эту вещь. В расцветке присутствовали все краски, за исключением черной. Почему создатели подобного шедевра поскупились именно на черную, Элен затруднялась ответить. Патриция уверяла, что зонтик напоминает ей цветущий луг, но Элен сходства не находила. Во всяком случае, картина луга никогда не вызывала у нее головокружения.
Она раскрыла зонтик, демонстрируя инспектору. У того перехватило дыхание. Но Ямура был человеком отважным.
- Спасибо, вы очень добры.
Элен повернулась к Патриции. Удивительно, но та перенесла разлуку с зонтиком гораздо спокойнее, чем следовало ожидать. Даже затаенно улыбнулась.
Инспектор вторично посмотрел на часы. Как решила Патриция - чтобы придать себе мужества попрощаться. Спрятал во внутренний карман пленку и фотографии. Элен была несколько разочарована, не услышав просьб о новой встрече. Уж на это, казалось, учитывая его неотрывные взгляды, она могла твердо рассчитывать. Выходит, напрасно приготовила такой вежливый и благовоспитанный отказ?!
Ямура простился коротко и быстро удалился. Элен оскорбилась еще больше. Ожидала долгого проникновенного взгляда - как-никак инспектор расставался с ней навеки. Должен был постараться запечатлеть ее образ в сердце.
Элен с Патрицией приникли к окну, глядя на удаляющуюся фигуру. Дождь лил по-прежнему. Инспектор шагал, бодро помахивая зонтиком, который так и не раскрыл.
- Мужчины - загадочные существа, - изрекла Элен. - Тебе не кажется, что помахивать он мог бы и веточкой.
- Бесспорно, - согласилась Патриция. - Но веточку не требовалось бы возвращать.
- Как?! - вскричала Элен. Мысль, что этот чудовищный зонтик могут вернуть, дотоле не приходила ей в голову. - Каким же черствым сердцем нужно обладать!
- Сердцем легко ранимым и впечатлительным, - возразила Патриция. - Неужели ты не догадалась, зачем ему понадобился зонтик? Это предлог вернуться.
- Зачем? У него нет никакой надежды.
- Ты избрала самый надежный способ это доказать, - ответила Патриция, выразительно оглядев ее наряд.
- Как ты думаешь, он приезжал только за пленкой? - поинтересовалась Элен, придирчиво изучая собственное отражение. - Или хотел извиниться?
- Мечтал на тебя поглядеть.
Элен улыбнулась. Мировой порядок не нарушился, поклонник оставался поклонником, свои мысли и энергию можно было посвятить делу. Да и не мужчине же их посвящать, хоть самому незаурядному. Так и влюбиться недолго, а состояние глупее трудно себе представить, стоит только посмотреть на Патрицию. Допустить, чтобы твои печали и радости зависели от другого человека, пусть даже исключительного?.. Нет, нет и нет!
- До торговца мы должны добраться первыми, - сказала Элен.
- Прежде надо подняться на гору, - напомнила Патриция. - Жаль мой зонтик, пригодился бы.
Буря стихала. Улегся ветер, ливень сменился легкой моросью, лишь море шумело громко и растревоженно. Элен с Патрицией карабкались вверх, подсвечивая себе дорогу фонариками.
- Затеи безумнее ты не могла придумать, - сказала Элен, останавливаясь перевести дыхание. - В такую погоду даже оборотни не соберутся посидеть у костра.
Патриция молчала. До сих пор не понимала, зачем настояла на прогулке. Все отсырело, костер не развести, земля мокрая. Ясно, что даже самым пылким поклонникам госпожи Ота не придет в голову этой ночью заняться чтением стихов. Элен имела полное право негодовать. К удивлению Патриции, подруга была настроена миролюбиво и осыпала ее упреками всего-то в третий раз.
После визита инспектора Элен находилась в отменном настроении. Вспоминая случившееся в Цуане, она понимала, почему Ямура был тогда в бешенстве. Накануне разговаривал с тя-ю, живой и здоровой, помыслить не мог, что ей грозит опасность: преступник добирался до коллекции, при чем здесь племянница коллекционера? А утром получил известие о ее гибели.
Элен представляла все так ясно, словно видела собственными глазами. В деревушку Цуань Ямура имел право послать помощников. Нет, примчался сам, не в силах простить себе, что не принял мер, не предотвратил преступление… А выйдя из дома убитой, увидел особу с фотоаппаратом. Элен вновь вспомнила слова Эндо: "Европейских читателей порадуют наши беды". Несомненно, инспектор в тот миг рассуждал так же. Потому и был так резок.
- Погаси фонарь, - сказала Патриция. - Мы на вершине.
- Думаю, никого не спугнем - кроме парочки лягушек, - ответила Элен, но фонарик выключила.
Они остались в кромешной темноте. (Элен не преминула высказать свое мнение по этому поводу, хотя Патриция и не просила.) Стояли рядом, откинув капюшоны, изо всех сил стараясь что-нибудь разглядеть. Постепенно глаза начали привыкать к темноте. Дождь кончился, сквозь тучи смутно угадывалась луна. На фоне чуть посветлевшего неба вырисовывались очертания деревьев. Черная линия стены прерывалась в том месте, где когда-то были ворота.
- Войдем, - предложила Патриция.
- Переломаем ноги, - сказала Элен, вспомнив об аллее каменных фонарей.
- Хотя бы постоим в воротах, осмотримся.
Они долго озирались. Конечно, костра и в помине не было. И уж подавно не было ни людей, ни лисиц. Все живое попряталось от дождя. Тишину нарушал лишь шорох срывающихся с веток капель и доносившийся снизу гул моря.
- Возвращаемся? - бодро предложила Элен.
Патриции стало обидно. Впустую проделать такой путь!
- Подойдем к Павильону.
- Полагаю, можно включить фонарь?
Патриция не возразила. Они двинулись вперед, и Элен тотчас пожалела о своей уступчивости. Трава стояла высокая, пробираться было тяжело. Патриция хмуро подумала, что сегодня совершает глупость за глупостью. Она промочила ноги и подозревала, что мрачные предсказания Элен сбудутся. Вниз они спустятся, кашляя и чихая.
Редко и тоскливо звякал колокольчик под крышей пагоды. Луна на мгновение выглянула из-за туч и снова скрылась.
- Если ты намерена восхищаться Павильоном, плавностью линий и соразмерностью пропорций, - сказала Элен, - давай скорее.
Патриция смотрела на мокрые перила веранды. В эту минуту она вполне ощущала, что Павильон был местом ссылки и госпожа Ота здесь действительно томилась.
- Нет, какую силу духа надо иметь… - следуя совету, принялась восхищаться Патриция.
Элен неожиданно схватила ее за руку:
- Тише.
У Патриции оборвалось сердце. "Ночь, вокруг ни души, помощи не дозовешься". Замерев, прислушалась. Прошла секунда, другая. Ничего не происходило. С веток неторопливо осыпались капли. Других звуков она различить не могла. Элен спокойным движением поправила капюшон. Похоже, вовсе не была испугана.
- Ты что, - зашипела Патриция вне себя от злости. - Меня чуть удар не хватил.
Элен с силой сдавила ее руку, веля молчать, и погасила фонарик. Патриции снова стало страшно. Капли мерно ударяли по крыше Павильона. Звякнул колокольчик. Патриция вторично собралась рассердиться, когда услышала шорох. Так мог шуршать упавший с дерева лист Однако шуршание приближалось, становилось явственнее. "Шаги!"
- Быстрее! - Элен потянула ее за собой.
Они метнулись в сторону, за ствол клена. Точнее, за ствол спряталась Элен. Патриция, чувствуя, что остается на виду, присела на корточки. Теперь ее защищал кустарник.
"Чего переполошились? - подумала она, как только очутилась в укрытии. - Кто может сюда прийти - кроме поклонников госпожи Ота?" Все же сердце продолжало выпрыгивать и колени дрожали. Кроме того, она боялась высунуться, а потому ничего не видела. Дернула Элен за плащ. "Ну что там?" Элен отмахнулась. "Погоди, сама ничего не вижу". Патриция осмелилась чуть-чуть приподнять голову. И тотчас увидела пятно света, бегущее по траве.
Патриция съежилась, втянула голову в плечи. "Счастье, что сейчас ночь. Он не заметит, как примята трава… Впрочем, кто - он? Они. Их было двое. Мужчина и женщина. Ин-Пэй и Хат-хен".
Вероятно, благоразумная Элен нашла свое убежище ненадежным. Присоединилась к Патриции. Обе почувствовали себя значительно смелее и дружно вытянули шеи. Увидели мужчину. Он стоял совсем близко - на ступенях Павильона - и светил фонариком себе под ноги. Патрицию смутило не то, что одет незнакомец был вполне современно - в джинсы и короткую черную куртку, из-под которой выглядывал свитер. "Ясно, что по такой погоде в длиннополый кафтан не нарядишься". Хуже, что он был один. Окажись рядом женщина, можно было бы смело выходить и здороваться.
Элен кивнула головой, спрашивая: "Твой знакомый?" Патриция пожала плечами. "Ин-Пэй как будто меньше ростом или так кажется?" Ведь на этого она смотрела снизу вверх. Элен начала проявлять нетерпение, пихнула локтем: "Ты с ним встречалась или я?" Патриция честно старалась присмотреться, но без толку. Фигуру видела отчетливо. А лицо… "Хоть бы он случайно направил луч фонарика себе в глаза".
Твердо была уверена только в одном. Пока не опознает этого человека наверняка и не выяснит точно, чем он здесь занимается или пока рядом не появится женщина, покидать убежище не стоит. Элен, похоже, разделяла это мнение. Обе приготовились ждать.
Это оказалось нелегко. От долгого сидения на корточках затекли ноги. С каждой минутой все труднее становилось сохранять неподвижность. Вдобавок обе начали замерзать. Натянули капюшоны, засунули руки в карманы, но это помогало мало. Сердито переглянулись - чем он там занимается?
Мужчина стоял на прежнем месте. Медленно обводил лучом фонаря веранду, опорные столбы, крышу. Проделывал это снова и снова. Элен выразительно постучала пальцем по лбу: "Такой же чокнутый". ("Такой же" - явно относилось к Патриции.) Та вздохнула. Она совсем не прочь была бы встретить единомышленника - прекрасно провела минувший вечер вместе с Хат-хен и Ин-Пэем. Не лучше ли и теперь выйти и заговорить? Чего бояться? Вряд ли убийца, пытавшийся обокрасть тя-ю, явился сюда среди ночи полюбоваться Павильоном.
Незнакомец положил фонарь на перила. Достал из кармана блокнот, аккуратно пристроил рядом с фонарем. Элен снова подтолкнула Патрицию локтем: "Смотри!" Патриция и сама понимала - чтобы писать, ему придется нагнуться, и отсвет упадет на лицо. Мужчина действительно склонился над блокнотом, но при этом повернулся спиной. Подруги переглянулись. Элен произнесла что-то одними губами - беззвучно, но красноречиво.
Усталость притупила страх. Они уже хотели окончить эту нелепую игру в прятки, подняться и выйти, когда Патриция, пытаясь размять затекшую ногу, потеряла равновесие и оперлась рукой о землю. Громко хрустнул сучок.
Мужчина резко выпрямился и обернулся. Мгновенно погасил фонарь. Элен с Патрицией сжались в комок, пытаясь стать как можно меньше и незаметнее. Он их увидит! Луна выглянет из-за туч! Кусты редки, ствол клена тонок! Едва дыша, они боялись пошевелиться.
Мужчина не двигался. Элен могла поклясться, что он напряженно прислушивается. Прислушивается… вместо того чтобы посмотреть. Достаточно направить луч фонаря в их сторону. Почему он этого не делает? Боится себя обнаружить?
То, что незнакомец сам боится, напугало ее еще сильнее. Ведь с тя-ю убийца расправился от страха. От страха быть схваченным. Подобные воспоминания ее не успокоили. Да еще им с Патрицией передавался ужас друг друга.
А потом обе услышали крадущиеся шаги. Чуть скрипнули ступени. Зашелестела трава. Мужчина сошел с веранды и медленно, шаг за шагом приближался к ним. Элен почувствовала, что теряет самообладание. Сейчас она вскочит и с пронзительным воплем кинется бежать. И сломает ногу о каменный фонарь.
Эта мысль ее немного отрезвила. Элен подалась в сторону, стремясь отползти гуда, где кусты были погуще. Потянула за руку Патрицию, но та не выказывала признаков жизни. Элен пришлось остаться на месте. Незнакомец был уже совсем рядом. Задел плечом ветку клена, вниз посыпались капли. Патриция вышла из столбняка и сделала попытку распластаться на земле. Элен не сомневалась, что мужчина их не увидит - слишком темно. Просто на них наступит.
Он стоял, опершись рукой о ствол. Изо всех сил вглядывался. Примеривался, где удобнее шагнуть. Уже занес ногу, когда неподалеку затявкала лисица. Мужчина стремительно обернулся, включил фонарь. Луч света метнулся в сторону, мелькнул пушистый хвост, вспыхнули зеленым глаза, и лисица исчезла.
Элен не смела вздохнуть, но услышала, как облегченно вздохнул мужчина. Повернулся к ним спиной и, уже не таясь, подсвечивая дорогу фонариком, направился обратно к Павильону. Элен уткнулась лицом в колени. Болела прокушенная до крови губа. Брюки на коленях промокли.
Патриция встала на четвереньки. Рукавом вытерла лицо. Начала снимать прилипшие к плащу мокрые листья - постепенно приходила в себя. Спустя минуту, прошептала Элен на ухо: "Сами себя запугиваем". Подруга молча показала ей кулак.
Только теперь Элен сообразила, что они заперты в усадьбе. Дорогу к воротам преграждал Павильон Зеленого Солнца, где бродил незнакомец. О том, чтобы перелезть через стену, и речи не могло быть. Прокрасться к воротам вдоль стены тоже невозможно - мужчина настороже, а впереди открытое пространство - попробуй преодолей бесшумно. Элен чувствовала страстное желание придушить дорогую подругу, втянувшую ее в это приключение.
Патриция громко застучала зубами. Элен только повернулась к ней - Патриция стиснула зубы, зато принялась трястись всем телом.
Элен лихорадочно соображала. "Надо добраться до ряда молоденьких сосенок. Тогда удастся незамеченными проскользнуть в ворота. Только как пересечь поляну? Ползком на животе - высокая трава укроет? Большое удовольствие, ничего не скажешь! Но не сидеть же здесь до утра, ожидая, когда ему вздумается удалиться!" Элен твердо знала одно: встречаться с этим человеком она не хочет. Ни за что.
Он все бродил вокруг Павильона, мерил шагами веранду, высвечивал остатки фундамента, потолочные балки и все начинал сначала. Потом хватил кулаком по перилам с такой силой, что деревянное сооружение сотряслось. Патриции показалось, обрушится на голову святотатцу. Мужчина испугался того же, отскочил. Элен готова была вообразить, что это - реставратор, жаждущий поскорее взяться за дело, примчался осмотреть место работы. Только почему ночью? Свихнулся от нетерпения?