Раздался новый звонок, я в уверенности, что это опять Юлька поднесла телефон к уху, но услышала хриплый голос Артемьича:
-Дочка, беда у меня, приезжай скорей!
Я выскочила, завела Волгу, подъехала к фермерской усадьбе, ворота стояли открытыми настежь. Во дворе стояла хозяйская Лада
Артемьич обхватив голову руками плакал, сидя на крыльце.
–Ты посмотри Алена, что эти нелюди сделали.
По всей ограде усадьбы бесформенными комкам цветных перьев валялись убитые куры. Четверо взрослых свиней и штук шесть поросят окоченели с поджатыми ногами в бурых уже замерзших лужах.
–А овечек пять штук всех забрали, хрипел Артемьич.
–Кто это сделал?– спросила я, в ужасе глядя на эту бойню.
–Не знаю дочка, мы только из города приехали с Таисией. Ох, беда неловка. Пойду проверю как она.– Артемьич тяжело поднялся, я поддержала его под руку и мы зашли в дом.
Таисия полусидела на металлической кровати с бессмысленным видом, левая часть лица опустилась и как бы стекла вниз, также отнялась левая рука.
–Тетя Тая, вы меня слышите? громко окликнула я ее. Таисия издала мычание, струйка слюны потекла из уголка рта в образовавшуюся ложбинку.
– Ой, Артемьич, миленький, срочно поехали, в больницу ее надо.
Фермер кинул под язык таблетку валидола и обреченно произнес:
– Дочка я не могу, руки ходуном ходят, сердце дрожит.
–Я довезу, Артемьич,– сказала я.
Мы загрузили дородную Таисию в мою Волгу и помчались в Тамбовскую больницу по зимней дороге.
Артемьич поддерживал свою подругу со здоровой стороны и ласково уговаривал:
– Ты потерпи Tаечка, скоро приедем.
К счастью Таисию приняли сразу, мы сидели в унылом вестибюле с коричневыми стульями и ждали. У Таисии оказался инсульт, ее сразу направили в реанимацию. Я поглядывала на Артемьича и завидовала, несмотря на то что жена в угрожающем состоянии, он спал откинув голову на спинку стула. Я такой способностью не обладала, чтобы уснуть, мне нужно принять горизонтальное положение
Время томительно шло, наконец после двухчасового ожидания, к нам вышел молодой доктор в голубой униформе и сказал:
–Состояние пациентки стабильное, езжайте домой, завтра навестите.
Зевая, везла Артемьича обратно по ночной зимней трассе, фары выхватывали огни встречного транспорта, бегущего зайца, стаю бродячих собак, я слушала хриплый голос соседа:
–Ну надо тебе мясо, украл, плохо, но понять можно. Так, что ж ты фашист проклятый, живность то убиваешь чужую на потеху. Это ведь столько труда вложено в каждую курочку, в каждого поросенка. А они их ради потехи поубивали. Да что же за люди это?
–Это люди,– отозвалась я, не сводя усталых глаз с дороги, -Которые привыкли брать и не работать. Это бандиты, они грабежами живут и работающих не поймут.
Я привезла Артемьича к нему, он горячо поблагодарил меня.
Мы договорились, что утром я приеду помогу погрузить туши убитых свиней и вывезти в лес. Уже в полусне добралась до своего дома. В темном пространстве царило ласковое тепло от прогоревшей печи. Дом как будто приглашал меня "ложись спать хозяйка." Я содрала одежду, и упала прямо на расстеленный спальный мешок, утомленно разбросав руки и ноги.
Рано утром, и помогала фермеру грузить тяжелых свиней на тачку, везти в лесок, там долбить мерзлую землю и засыпать их землей. Мертвых кур он просто бросил в заиндевевшие кусты, сказав мрачно
-Лисы подберут.
–Мы вернулись в дом к Артемьичу. Он заварил чай, достал паштет, сыр, домашний пышный хлеб, сам есть отказался.
–Не могу, кусок не лезет, от беда неловка. А ты кушай дочка.
Я вымыла руки, огляделась. На стене красовалась фотография бравого усатого моряка в черном бушлате, облокотившегося на борт судна.
–Это кто? спросила я.
-Это я на службе. Я ведь после службы остался на флоте и мичманом так и прослужил.
-А это Таечка моя. На соседней фотографии загадочно смотрела девушка со взбитыми уложенными волосами, только что из парикмахерской.
Мысли Артемьича пошли под другому направлению:
-А ведь мне дураку старому надо бога молить, что сам и Таисия живы. Могло случиться, что они бы нас тут и положили как этих поросят. И я вот что скажу, Алена, чует мое сердце, скоро они и тебя навестят. Тут твой да мой дома жилые только. Ты бы уезжала, дочка.
–Артемьич, у меня ремонт в доме, я уеду через два дня.
Не буду же я говорить, что не хочется возвращаться в квартиру где была убита тетя.
Мой дом даже неотделанный стал моим убежищем, мне хотелось жить и и обживать его, Наверное неприкаянный домовой, из брошенной деревни переселился ко мне и навевает эти мысли.
– Ну, дочка, в любое время звони, я всегда приду на помощь,– заключил фермер.
Мы с Артемьичем распрощались и я выехала с его двора. Хотела к дому, он так и манил меня, но передумав отправилась на заправку.
Тоня скучала одна, подперев щеку рукой.
-Тоня скажи у тебя, кто незнакомый останавливался вчера?
-Да тут все незнакомые,– засмеялась Тоня.– Ниссан заправлялась, семейные там были, Уазик был с гастарбайтерами пепси колу брали и чай. Камаз подъезжал, сигарет брали.
-Тоня, а Уазик какого цвета?– спросила я.
-Да какой там цвет грязно белый сто лет не мытый,– усмехнулась Тоня.
С новыми сведениями, бутылкой молока и шоколадкой я вернулась домой. Нельзя списывать со счетов, что бандитам вообще не нужно было заправляться, но очень кажется, что Уазик наследил, тем более свиней расстреляли. Местные бандиты бы продали или сами съели, а тут такая выборочность. Залетные грабители, которые свининой брезгуют.
Я размышляла, а сама оглядывала владения. Забор то я не поставила, а надо было. Просто дом стоит, а рядом моя Волга, как сигнал, что кто то живет. Одна без оружия я не продержусь. Да и интереса им нет у меня в голых стенах, где нечем поживиться. Это крысы, к Артемьичу они вернутся обязательно, захотят денег вытрясти и поиздеваться над беззащитными фермерами.
Я откусила шоколад и решила позвонить:
–Артемьич, как ты смотришь, если я сейчас переберусь к тебе.
Фермер неожиданно согласился.
-И то правда, мне так тошно, стены давят, Тая в больнице, ох беда неловка. А ты хоть живой человек рядом.
Артемьич оказался очень сведущим в деле отделки и рассказывал в процессе чаепития, как он самостоятельно строил дома, когда списался на берег.
–Артемьич,– дождавшись когда он закончит, сказала я– Тоня видела на Уазике неместных гостей, мне кажется, они вернутся. У тебя оружие есть?
Артемьич весь как то подобрался, встал и исчез в чулане. Вернулся с мелкокалиберной винтовкой.
– Не думал что пригодится,– погладил он приклад.
–Ты бы ехала домой дочка,– фермер серьезно посмотрел на меня.
–Ничего, выкрутимся,– ответила я, как можно беззаботней– У тебя есть пустая бутылка?
В бутылку бензина накрошила пенопласта от упаковки, вспоминая Санины учения скрутила фитиль, подготовила спички.
–Ты где этому научилась дочка,– спросил фермер после молчания.
–В кино видела-, улыбнулась я.
Артемьич ничего более не сказал, занявшись винтовкой.
Мы оба думали одно и тоже: Они могут приехать, а могут и нет, может и пронесет.
Не пронесло.
Уазик остановился вечером. Из него вылезло четверо черноволосых мужчин и отправились во двор уверенно, как к себе домой. Оглядели мою ободранную Волгу посмеялись, один поразительно похожий на Селима, кирпичом разбил переднее стекло. Около Лады Артемьича постояли обсуждая, мне показалось, что она им понравилась. Я пригляделась и мой глаз художника меня не подвел, да ведь это и впрямь Селим. В темно синей теплой куртке нараспашку и в очень знакомом мне тетином кашемировом черном пуловере с вышитой эмблемой британского флага на груди.
–А ну убирайтесь! закричала я бандитам в приоткрытую дверь.
Они увидели меня и стали ржать. Действительно смешно, деревня пустая хоть оборись. Я заперла на засов, который был просто лом поперек двери и приготовила нож.
–Эй девушка, открой поговорить
Бандиты сначала стучали, потом принялись ломать дверь, дубовая дверь набранная из досок, треснула, но все еще держала.
Неожиданно они заговорили на непонятном языке и ушли.
–Неужели это все? удивилась я.
Оказалось не все, ,вскоре я увидела, как они тащат бревно к двери. Ах вот что, вы хотите вышибить дверь? Не дождетесь.
Глухие удары сотрясали сени, образовалась трещина в двери, тут же раздались выстрелы и куски стекла в небольшом деревенском окне разлетелись в стороны.
–Эй девушка, выходи не бойся!
Послышались удары топора, бандит ломал дверь, расширяя дыру.
Я метнула нож точно в его обросшее горло. Заливаясь розовой пузырящейся пеной, он осел на снег.
–Ты зачем так поступила, мы только поговорить хотели!– орали голоса
Артемьич что то бормотал.
Я прислушалась.
–Врагу не сдается наш гордый Варяг, пощады никто не желает-
пропевал, вернее проговаривал Артемьич как молитву, целясь из разбитого окна в бандита.
–Готов! рявкнул фермер.
Пуля ужалила его в левое предплечье и рукав залился красным. Я подскочила с полотенцем, но Артемьич зарычал на меня
–Отойди!
Запалил фитиль, подхватил здоровой рукой коктейль Молотова швырнул в их направлении и взревел:
– Где ждут желтолицые черти!
Вспышка и крик за окном показывали, что Артемьич достиг цели.
Он скомандовал:
–Принеси бегом водку полбутылки из желтой сумки.
Я принесла, разрезала набрякший кровью рукав
– Намочи полотенце и замотай.
К счастью на руке была сквозная рана, я замотала, Артемьич взвыв от боли, страшно вращая глазами. А потом продолжил бормотать сквозь зубы :
– Волны морские прославят одни геройскую гибель Варяга.
И закончил неожиданно. Скрутив кукиш на здоровой руке, показал в окно:
-Вот вам мои овечки.
За окнами воцарилась тишина. Я осторожно выглянула, в сторону уазика волоча ногу, уползал Селим, поодаль валялось обгорелое тело, остальные лежали в неподвижных позах. Я была готова прострелить колесо Уазика из винтовки Артемьича, но никто не заводил автомобиль.
Набравшись терпения я ждала, наблюдая за расположением тел, мороз между тем усиливался, но о прежнему никто не шевелился.
Артемьич хлебнул водки, и прислонился к стене, устало закрыв глаза.
Я наконец отважилась и осторожно отодвинув засов с раскуроченной двери, вышла. Мороз сразу защипал нос, я осмотрела тела, двое в густой черной щетине, но совсем молодые.
"Денег хотели халявных и покуражиться над беззащитными жертвами да, парни?" Обгорелое тело я смотреть не стала и по кровавому следу осторожно последовала к Уазику, где лежал раненый мной Селим.
Умер?
Его глаза были устремлены в небо
Я наклонилась над ним, разглядывая своего личного врага.
Он резко схватил меня за за пуховик.
С силой, рожденной страхом, я вывернулась, оставив пуховик в его руках. Бандит рванулся за мной, но со стоном упал.
Мы глядели друг на друга с ненавистью.
Вот он, убийца моей тети.
–Зачем ты женщину убил, Селим? спросила я.
Он молчал.
–Можешь не отвечать, я и так знаю. Ты нацелился на квартиру, думал она живет одна, а узнав, что у нее есть родственники, увидев детские вещи, ты ее ограбил и убил.
Селим не произносил ни слова.
–Зачем фермера ограбил?
И не это не было ответа.
–Зачем животных убил?
–Отвези в болница,– наконец разжал губы последний бандит.
–Не отвезу,– злорадно отозвалась я -Ты тут сдохнешь как пес. Поди и дети есть?
–Есть,-произнес Селим– два малчик и девочка.
–А они знают как папа деньги добывает или им все равно?
– Я больше не буду, клянусь, отвези.
– А ты и так не будешь,– рассмеялась я, глядя как холеное лицо искажает гримаса боли.
-Детей моих не жалко, да? спросил бандит?
– Не жалко,– ухмыльнулась я, поднялась и ушла. Мой пуховик, испачканный кровью так и осталась валяться рядом с умирающим Селимом.
* * *
–Артемьич дорогой, ты в рубашке родился,– говорила я, осматривая рану.
Никакого покраснения, температуры или других признаков инфекции, ранение было чистое навылет и он наотрез отказывался ехать к травматологу.
Артемьич мне отдал большой цвета хаки, но зато такой теплый ватник Таисии и я с удовольствием завернулась в него.
Фермер обыскал карманы убитых, нашел деньги, разрешения на работу, паспорта, все были приезжие из среднеазиатской республики. Принеся добычу в помещение, выложил на стол и вопросительно посмотрел на меня.
–Возьми себе, Артемьич, хоть какая то компенсация за убитых животных.
–Вот что Алена, решительно сказал Артемьич – про уборку не беспокойся, такое дело я возьму все на себя.
Однако, ночью я проснулась от рычания и лая. Пришла стая бродячих псов и изгрызла трупы. Я укрылась с гoловой, чтобы тошнотворные звуки не доносились до меня и тщетно старалась заснуть.
Утром Артемьич распугал их выстрелами, уложив крупную лохматую суку и остальные собаки разбежалась.
Он загрузил останки в Уазик в мешки. Я даже не выходила смотреть, да и Артемьич мне запретил.
Звонил куда то, мне сообщил, что связался со старыми друзьями, груз примут и Уазик.
Что ты им сказал Артемьич?
Что залетные гости между собой повздорили, а мне по следствиям таскаться здоровья нет.
-А ты не так прост Артемьич,– подумала я.
Я распрощалась с фермером, пообещав навестить Таисию и на своей Волге с разбитым передним стеклом отправилась в город. Пронзительно ледяной ветер свистел мне в лицо и несмотря на то, что ехала медленно и при включенной печке, я промерзла основательно. Поставила Волгу в ремонт, а сама долго отогревалась в кафе горячим супом, горячим чаем с рулетом и все тряслась от холода.
Официантка в кокетливой пилотке и лососевого цвета униформе в обтяжку презрительно косилась на деревенский ватник Таисии, который была на моих плечах.
Позвонила Юлька, прощебетала свои новости на сегодня: они выступают уже в другом райцентре и там кормят лучше.
В квартире было пусто. Я знала, что тетя похоронена, но какая то часть ждала, что она вот-вот откроет дверь и войдет вопреки всему. В спальню ее я не хотела больше заходить. Потом, когда почувствую, что это будет не так больно.
* * *
Второй день я пользовалась общественным транспортом, так как оказалось, что кроме замены стекла, Волга нуждалась в дополнительном ремонте. Побывала у Таисии, она была все в том же состоянии но врач сказал, что функции постепенно восстановятся. Я вышла из больницы и терпеливо стояла в толпе тамбовчан, выглядывая когда появится мой автобус.
–Аленушка!– рядом хлопнула дверь автомобиля.
Иван бежал ко мне с ослепительной улыбкой.
– Я так ждал что ты позвонишь.
-Мне было некогда, Иван,– ответила я, искренне радуясь нашей встрече.
–Занята, понимаю, нам бедным Иванушкам остается только и мечтать о прекрасной Аленушке. Ну да визитка плохая идея, хочешь прицеплю алые паруса на нашу Газель и подъеду к вашему интернату. А ты выскочишь, протягивая руки "Ваняяя!" А все ваши будут смотреть в окна и радоваться нашему счастью,– болтал Иван.
Я невольно засмеялась от такой картины.
-Нет,– сказала я– не хочу, паруса будут хлопать, задевать соседний транспорт ты насобираешь штрафов и ругательств. У меня другое предложение, давай посидим в одном кафе, там очень вкусный суп. Ничего что я в ватнике?
–Давай,– легко согласился Иван– и давай сейчас, мой организм говорит, как раз Час Супа. А ватник у меня самого лежит в Газели, очень удобно при разгрузке, да и вообще незаменимая вещь.
Мы сидели в том же кафе, Иван был одет в кашемировое пальто, я же была в том же самом Таисином ватнике, а та же самая официантка в лососевого цвета униформе, делая большие глаза ходила мимо. Весь ее вид говорил: смотри, какая ушлая, только из деревни, а уже вон какого парня подцепила.
Я подмигнула официантке, та с презрением отвернулась и ушла.
– Тетю у меня убили, сказала я Ивану.– Познакомилась с гастарбайтером Селимом.
Иван нахмурился припоминая:
–Селим? У меня работал грузчиком на складе с месяц Селим молодой тихий был услужливый, парень, ушел. Да работал он плохо, ленился или не понимал, не знаю.
–Может и он, ответила я зачерпнув ложку дымящегося супа.– Приехал, огляделся, и решил зачем работать. когда можно романтичных пенсионерок грабить.
–Похоже на то, согласился Иван.
Вечером я в подъезд нашего дома, думая о разных вещах, о том что завтра приедет моя красавица, что Иван славный парень, как вдруг почувствовала движение воздуха. Я инстинктивно отскочила, но сильный удар свалил меня с ног и я потеряла сознание.
Когда открыла глаза, было темно, и какая то тетка с шальными глазами, подсвечивая себе телефоном держала в руке пистолет, вглядываясь в меня. Я с трудом узнала круглолицую цыганку. Она изменилась, выглядела теперь матерой женщиной с двойным подбородком.
Мои руки были стянуты сзади, мой рот заклеен.
Цыганка мстительно проговорила:
Ты Василия убила, его мать и бабку убила, я тебя долго искала и ты теперь подохнешь.
Она чиркнула ножом по моей шее показала мне кровь. Подумалось, она повторяет то, что я делала с ней.
Цыганка прошипела глядя мне в лицо:
Я оставлю тебя до утра, а утром приду посмотреть, сколько крысы отъедят от тебя живой.
Женщина поднялась, хлопнула дверь подвала и наступила кромешная тьма.
В подвале было холодно, я подергалась, стараясь освободиться, но скоро выбилась из сил, закрыла глаза и впала в забытье.
Ничего не надо только спать… Неожиданно почувствовала чье то присутствие , неохотно разлепила глаза
Передо мной стоял бледный и спокойный Саня.
–Саня?
–Не спи Алена, шевелись-, твое время еще не пришло, прошептал призрак.
–Саня! промычала я под лентой
Но мой друг отступил назад и исчез как и не было. То ли сон то ли явь.
Сонливость улетучилась, я разозлившись на себя стала шевелиться, поднялась на ноги и провалившись спиной к стене стала двигаться. Через короткий промежуток, я почувствовала торчащий штырь в стене, похоже что арматура. Немея от холодя, изогнулась, подцепив штырем скотч на связанных руках и стала двигать вверх вниз, поскуливая от боли.Пленка упорно не поддавалась. Я уже хотела бросить, лечь и умереть, но упрямство давало мне силы
Наконец когда я уже не чувствовала ни ног, ни рук скотч лопнул посередине, .Сняла с запястий, осторожно стянула с губ, подвигала ими.
Я стала обследовать подвал, в пыли нашла пустую бутылку. Разбила о стену, получилась отличная розочка, Теперь бы не замерзнуть.
До утра я бегала, распугивая крыс, топала и говорила себе
Я выживу.
Рано утром послышались шаги, я упала и скорчилась эмбрионом, спрятав свободные руки за спину. Круглолицая зашла, я лежала скорчившись, опустив голову и спрятав руки с розочкой. Она захихикала и подняла пистолет В этот момент жирная крыса пронеслась в ее сторону. Цыганка взвизгнула, я моментально дернула ее за ногу, та взмахнула руками и свалилась, выстрел ушел в потолок.