Нет, этого Вольницкий не хотел. Он оглянулся, как там остальные. Оказывается, что совершенно случайно он занял стратегическую позицию. Он стоял в центре помещения, между той комнатой, что служила столовой, и той, что была гостиной. За обеденным столом эта лошадница и Гловацкий, который тоже пил кофе и еще что-то, похожее на виски со льдом. В гостиной за столиком сидели четыре женщины, фамилии трех из них он знал и помнил, и еще черноволосая.
Только сейчас он заметил, что ее паспорт все еще держит в руке, постукивая по нему ногтем большого пальца. И совершенно напрасно. Зачем всем этим подозреваемым знать о его внутреннем смятении? Ладно, сейчас вернет паспорт его владелице. Как ее зовут? Ага, Левковская, Анна Левковская.
Все женщины смотрели на него с нескрываемым интересом, но безо всякой тревоги и испуга, Левковская как-то отрешенно и печально. Должно быть, о своем мясе думала. Понятно, дом, дети, она, должно быть, сюда заехала ненадолго. Вечная нехватка времени у работающей женщины. Он хотел даже что-то сказать по этому поводу, но тут неожиданно вмешался сержант, до сих пор молчаливо наблюдавший за кошками.
- Это что же получается, три четверти часа вы ехали из Седлиск до Виланова? - недоверчиво спросил он. - На чем, интересно. На дорожном катке? На лошади было бы быстрее.
В глубине души Вольницкий похвалил младшего коллегу, хорошее замечание, хотя и сделано не по уставу. Он сам думал об этом, но сначала хотел проверить, где точно находятся эти Седлиски. Сержант, должно быть, это хорошо знал.
А лошаднице все нипочем. Она равнодушно ответила - ехала на машине.
Сержант упорствовал - все равно долго. Почему?
- Пробка при въезде в Пясечное.
Сержант отцепился, не стал упорствовать и отступил на прежние позиции - к окну, пялиться на кошек. А Вольницкий подумал, что это небольшое несоответствие хорошо укладывается в один ряд с его сомнениями в процессе допроса девушки. А тут еще важная служебная информация, только что переданная ему по телефону. Надо держать ухо востро. Обязательный вопрос:
- Вы знали Мирослава Кшевца?
- Нет.
Другого ответа он и не ждал. Теперь ее персональные данные. Тут он слегка удивился, девушка оказалась дочерью двух подозреваемых Гловацких. Странно. Оба тут сидят и никак не реагируют на допрос дочери. Следователь по опыту знал, что в таких случаях каждая мать, каждый отец волновался бы и требовал оставить их ребенка в покое. А они хоть бы хны. Как чужие. Или у них в семье сложились сложные отношения? Семейная война? Война поколений?
Он очень пожалел, что сейчас у него нет времени заняться этим вопросом, и молча вернул Левковской ее паспорт.
***
- Каким чудом, хвала Всевышнему, он не обратил внимания на твою фотографию в документах? - спросила я Юлиту, избавившись наконец от напряжения, в котором все мы пребывали весь вечер. - Я так прямо чуть не померла в первую минуту. Ведь ни на одной из них ты не похожа на себя нынешнюю!
- Потому что мужчина, - дала свое понимание феномену Малгося и встала с дивана.
- Потому что невнимательно смотрел на них, занялся Аней, - дала свое понимание Юлита. - К тому же на тех моих фото у меня короткие волосы, и обрати внимание - когда фотографировалась, из-за плохого освещения цвет волос просто не разберешь. То они кажутся совсем черными, то, наоборот, совсем светлыми, которые просто случайно получились чуть темнее.
- Покажи! - заинтересовалась Аня.
Малгося принялась собирать посуду со стола.
- Хоть бокалы оставь! - потребовала я.
- А теперь хоть кто-нибудь может мне объяснить, что же все-таки произошло? - спросила Марта и из-за обеденного стола перешла к нам в салон. - В общих чертах я знаю, но некоторые подробности мне совершенно непонятны. Я знаю, что сегодня Юлита ездила в Бобровец на Шандоре и машину оставляла за акациями, но не имею понятия - зачем? И ведь меня все равно никто об этом не спрашивал. А теперь что я должна делать?
- Пока ничего. Но сдается мне, к тебе еще прицепятся, - зловеще предупредила я. - Мне показалось, твоя внешность тому виной.
- Можно, я останусь и послушаю? - напросилась Аня. - С моим мясом в кухне все ясно: или сгорело совсем, или его спасли и съели, так что спешить теперь мне ни к чему А ваша афера меня очень заинтересовала, я рада, что с покойником не имею ничего общего. Мне обязательно уйти или могу остаться?
Конечно же, не обязательно. Чем больше умных голов, тем лучше. Витек быстро обвел глазами стол и немедленно откупорил следующую бутылку вина, а я вспомнила: где-то у меня завалялись соленые крекеры, а в морозилке - готовые бобы, лучшей закуски не придумаешь. И я поспешила в кухню. Юлита принялась, вернее, сделала попытку объяснить Марте суть связанных с нею, Юлитой, сложностей и необходимость алиби, а также причину метаморфозы своей внешности.
Марта очень была ей благодарна, что сделала она это по собственной инициативе. Призналась:
- Вот именно, мне казалось, что ты выглядишь как- то не так, но я сочла бестактным расспрашивать тебя. И я с удовольствием выпью вина. Раз уж все едут на Гжесе, то и я могу, а с лошадьми сегодня уже не должна иметь дела. Правда, хотела немного позаниматься, приготовила учебники, но тут такие события!
- Для ученья человеку дана целая жизнь, - безответственно заметил ее папаша Витек и достал из шкафчика бокал для дочери.
- А если говорить начистоту, почему ты так долго ехала из Седлиск? - с подозрением поинтересовалась ее мамаша. - Действительно в Пясечном была пробка?
- Вовсе нет, но была там такая история… Я как раз собиралась вам о ней рассказать, потому что она кажется мне как-то связанной с вашим садоводом, - отвечала дочь.
- Погоди! - заорала я из кухни. - Не рассказывай, пока я не приду! Только брошу бобы в воду, она уже горячая.
- Не забыла посолить? - крикнула мне также громко Малгося.
- Конечно. Минутку, немного прикручу газ. А Витек и так крутится, принесет нам попробовать немного в большой ложке.
- Если этой ложкой попаду в кастрюлю! - проворчал Витек и долил себе виски.
Все эти кухонные заботы длились не больше минуты, я вернулась на диван, поставив на всякий случай рядом с готовящимися бобами небольшую миску. Правда, я никогда в жизни не видела Витека пьяным, но не хотелось бы, чтобы этот первый раз нанес убытки, а бобов у меня осталось в запасе всего ничего - только две упаковки. Вот я и решила не рисковать, а вдруг эти, готовые, разбросают по всей кухне. Угнездилась на диване.
- Ну, теперь рассказывай. Что там было?
- Какой-то грандиозный скандал. Там много плантаций, питомников с деревцами, кустами, рядом теплицы и прочее. Так вот, толпа высыпала на дорогу, должно быть всякого рода люди, причастные к этому бизнесу, так что насчет пробки я не совсем соврала. И все кричали о каком-то вредителе лиственных деревьев, совершенно жутком и безжалостном, а какие-то негодяи, вместо того чтобы, как положено, сжечь зараженные деревья, продавали их людям для высадки. Они не знали, кто именно, и доискивались виновных, а возможно, я просто не услышала, ведь недолго там торчала. Этих людей я знаю, они часто приезжали за навозом из конюшен…
- А я думала, лошадиный навоз годится только для шампиньонов.
- Не только. Для шампиньонов его смешивают с куриным, а из смеси лошадиного и коровьего готовят подкормку для всяких растений. Так они насчет виновных или виновного в таком страшном преступлении, распространении грибка или еще чего, я не все расслышала, кто-то даже орал-разрывался, что он знает виновного, что он покажет ему кузькину мать и нечего некоторым строить из себя невинных младенцев. Дошло чуть не до драки, а может, и подрались, очень уж они разошлись, но я не стала дожидаться конца, уехала. Как только мне уступили дорогу.
- А про сирень они не кричали? - страшно заинтересованная, спросила я.
- Как вы догадались, тетечка? - удивилась Марта. - Как раз о сирени громче всего кричали, она больше других растений подвержена грибковым заболеваниям, микозу что ли. Мне показалось, что это как-то связано с вашей аферой…
Мне тоже показалось, но вмешался Витек:
- А полиции ты там не заметила?
- Приехала, благодаря ей я только и могла проехать, люди немного переместились с дороги…
- Так ты, говоришь, этих людей знаешь?
- Человек трех я узнала, причем и в лицо, и фамилии их знаю. Это люди в основном владельцы питомников и теплиц. Так что, мне надо о них сказать полиции?
Мы переглянулись. Наша собственная афера разрасталась со страшной силой.
- Безусловно! - категорически потребовала Малгося. - Сами знаете, я не слишком дрожу над своим дитятей, но вовсе не желаю, чтобы ее хоть каким-то боком впутывали в наше дело, не хочу, чтобы она врала и изворачивалась. Она ни к чему не причастна, пусть так и остается, не то еще припишут ей причастность к какому-нибудь свинству. А что на самом деле видела и слышала - другое дело.
Я всецело поддерживала Малгосю.
- Правильно! Я уже точно знаю, что покойник причастен к болезням растений, а девчонку примутся допрашивать на все корки, неизвестно, сколько раз станут мурыжить, а перспектива загреметь в подозреваемые для Марты реальна. Этому недотепе… пардон, комиссару она показалась очень подходящей на главную роль подозреваемой, я это нутром почувствовала, такая уж у Марты внешность, на эту роль подходящая. Да и вам это бросилось в глаза, так ведь? Совсем как Юлита вчера. Лица у обеих совсем разные, а общий вид, так сказать, колористика - ну как сговорились!
- Ты не очень, все же возраст… - жалобно прошептала Юлита.
- О каком возрасте ты говоришь? - разошлась я. - Покажи мне свои морщины, седину в волосах и сгорбленную спинку! Если бы Марте было двенадцать лет - Тогда она не в счет, но она совершеннолетняя, а сейчас пойди различи, восемнадцать лет женщине или тридцать восемь. Скорее, уж человека выдадут ногти, у Марты они не красные и не такие ухоженные, как у тебя. Но из поля зрения ментов она потерялась как раз в критические часы, когда было совершено преступление, и, гарантирую, они вцепятся в нее, как репей в собачий хвост. С тобой кто-нибудь заговорил, пока ты стояла в этой толкучке на шоссе? - обратилась я к Марте.
- Да, несколько человек.
- Как думаешь, не отопрутся?
- А с чего им отпираться? - удивилась девушка. - Я с ними в нормальных отношениях.
- Ну, тогда все в порядке. Если полиция опять тебя станет расспрашивать, расскажи им все о толпе на дороге. Ты просто физически никак не могла пришить пана Мирека, тем более что и повода у тебя не было. Пока ты ни в чем полиции не наврала. Эта толпа преградила дорогу и создала тем самым пробку, в которой ты и застряла. Скорее, уж это сделал тот, кто расспрашивал меня о сирени с красной каемкой…
Сирень с красной каемкой заинтересовала всех, пришлось рассказать. Может, именно красным помечали зараженные саженцы сирени? И звонивший мне человек искал того, у кого в настоящее время имеется такой экземпляр. Для чего искал - кто знает. Может, предостеречь человека, может, забрать у него свидетельство его собственной неосмотрительности? Короче: саженцы, кусты, питомники, болезнь растений и убитый владелец садового предприятия все эти элементы тесно связаны друг с другом.
Я поспешила ознакомить присутствующих с информацией, полученной от раздраженной цветочницы. Конечно, пан Мирек махинациями занимался, но могли ли они стать мотивом для преступления? Разве что речь шла об очень больших деньгах. Ерунда, вряд ли на растительном бизнесе можно очень крупно нажиться.
- Судя по выставленным им тебе счетам - можно, - проворчала Малгося.
Опять вмешался Витек:
- Вы мне все-таки скажите, а то никак не пойму, чем вы занимаетесь, - вот опять о мотивах преступления. И дочку наставляете, как общаться с полицией. Мы что же, ищем преступника или все-таки зажигалку?
Убил! Мы и в самом деле увлеклись. Я хотела просто разыскать свою зажигалку, а не ввязываться в расследование убийства. Ведь убийцей никто из нас не был, что нам за дело до убийства и его мотивов, пусть этим полиция занимается самостоятельно. И самостоятельно же рассматривает все аспекты как садово-огородной деятельности убитого, так и его подвиги на любовном поприще. Наверняка у преступника они обнаружат массу смягчающих вину обстоятельств, но это уже их проблемы.
- Я чувствую себя виновной, - вдруг как-то торжественно заявила Юлита и даже встала. У нее был такой вид, словно она намерена обратиться к нам с торжественным воззванием или чем-то в этом роде, и мы заинтересованно ждали, но выяснилось, что в ее планы не входили никакие важные речи, она просто собрала со стола все пепельницы и отправилась их опорожнять.
- Нет, это я виновная, - энергично возразила Малгося. - Взялась за всем присмотреть в твое отсутствие, выходит, я за все и отвечаю. Вон как проследила, холера! Пусть она там ничего не моет, я это сама сделаю. Никого другого мы не подозреваем, только садовод и мог это сделать. Что они видели в его доме? Кусок одной комнаты - и все. А вдруг он ее держал в изголовье кровати? Или в какой шкаф сунул?
- Или кому-нибудь подарил, - деликатно подсказала Аня.
Витек ее активно поддержал. Он стоял, опершись на облицовку камина и глядя в черный экран телевизора. Его воображение явно оживилось под воздействием виски.
- Факт, подарил какой-нибудь из охмуряемых им женщин, или мужчине. Опять в чем-нибудь напортачил и в качестве возмещения подарил. Опять же, зажигалка очень хороша в качестве презента на именины. Он не из тех, что покупают подарки за собственные деньги. Увидел у нас, и решил свистнуть. Пришел, увидел…
- …победил! - невольно вырвалось у Малгоси.
- А что? Свободно так могло быть. Знал ведь, что это у него последняя возможность, его больше в этот дом не пустят, ну и прихватил себе в утешение. И тут вовсе не вы виноватые, а я. Ведь я же с самого начала понимал, что это проходимец и аферист, и мне надо было Иоанне так прямо и сказать. И глаз с него не спускать, на руки ему смотреть, хоть я в цветах ничего и не понимаю.
- А я тоже должна чувствовать себя виноватой? - ни к кому не обращаясь, вслух рассуждала Аня. - В конце концов, это мой муж отвечает за все дела пани Иоанны.
Я поспешила развеять ее тревогу:
- Нет, вы, Аня, не должны! Именно пан Тадеуш открыл мне глаза на то, что счета, выставленные мне, - поддельные. Если бы не он, я бы заплатила еще больше. Наоборот, у вас передо мной заслуга.
Из кухни вернулась Юлита с вытертыми досуха пепельницами. И опять принялась за свое.
- Да вы-то при чем? При мне он был, ясно, вина моя, и я должна за все ответить.
- Нет, я! - не уступала ей Малгося.
- Да нет же, я! - стоял на своем Витек. - Знал, а не предупредил.
- Ничего подобного, моя вина!
- Не ты, а я.
Поссориться они не успели, потому что брякнул гонг у калитки. Зная, что она не заперта, я не пошевелилась. Стукнула дверь, вошел пан Ришард,
- О, добрый день. Я хотел спросить, как там с нашим делом, потому что чувствую себя виноватым, вы ведь знаете, пани Иоанна. В конце концов, тут были мои люди, и я тоже был…
И этот туда же. Теперь чуть ли не весь город будет состоять из людей, чувствующих себя виновными в краже зажигалки и связанными с этим осложнениями. Одна лишь я чувствовала себя невинной как дитя.
А пан Ришард продолжал высказываться:
- Я их, в принципе, всех знаю. С Романом и Марчином вместе работаем уже много лет. Впрочем, вы и сами знаете, когда дом строился, они здесь ночевали и охраняли все стройматериалы. Да и остальные, в принципе, народ проверенный. Но ведь всегда может к кому-нибудь из них прийти знакомый, приятель или по какому делу человек, а так из них ни один не крадет… А я был за домом. Но не в этом дело. Человек возьмет вещь, попользуется, а потом поставит куда попало, и готов умереть, что ничего подобного не было, потому что он и сам этого не помнит…
Последнее соображение нам показалось очень возможным и разумным, и одновременно ужасным. Все знали, до чего может дойти дело, если машинально поставить или положить вещь куда попало и самому об этом забыть. Именно так пропадает большинство вещей.
- Вот я и сам не знаю, как будет лучше, - недовольно заметил Витек. - Вломиться в чужой дом и как следует там все обыскать, или здесь перевернуть все вверх дном: и в доме, и в гараже, и в саду, и все постройки…
- И сумки, - грустно добавила я. - И ящики. И дрова у дома. Позвольте вам напомнить, что весной именно в дровах я нашла ту большую лупу с ручкой и подсветкой. Так что все может быть везде.
Юлита удивилась:
- Зачем тебе в дровах понадобилась лупа?
А мы в нее рассматривали с паном Ришардом что-то маленькое зелененькое, выросшее там, и решали, вырвать это и выбросить или пересадить. И в лупу разглядели маленьких белых червячков, так что вырвали, а без лупы было бы жалко. Пан Ришард вырывал, а я ему на руки смотрела со слезами на глазах, лупу нее положила машинально куда попало. Так что она нашлась уже потом, когда пани Хеня набирала поленья.
- Господи боже мой! - простонал куда-то в пространство Витек и перевел глаза на вазочку с сухими цветами.
Я поспешила напомнить, что на этот раз я ни при чем.
- А вдруг это у тебя заразное? - забеспокоилась Юлита.
- Уж только не для меня, - твердо заявила Малгося. - Если я не подхватила этой рассеянности от Алиции, не заражусь и от тетки. Я такая… неподдающаяся. Скорее уж Витек, вот у него есть склонность…
- Зато я не курю! - сухо заметил Витек.
- Но в руки все берешь, - пробурчала я. - Все мужчины такие. Возьмет в руки что попало, подержит, потрясет и оставит где попало.
Витек поспешил бросить на каминную полку гаситель для свечек и даже оттолкнул его от себя подальше. И принялся энергично протестовать. Он ничего просто так в руки не берет и ничего не трясет! Но на всякий случай перешел на другое место, оставил великосветский камин и оперся на простецкий буфет. Я лихорадочно попыталась припомнить, что там стоит или лежит, но мне мешали сосредоточиться.
- Во всяком случае, что-то надо делать, - продолжала Малгося. - Обыскать дом пана Мирека будет легче, чем этот твой, я как-то сомневаюсь, что он мог бы рассматривать в лупу червячков. Кроме того… Погодите. Надо смотреть правде в глаза!
Не очень понимая, что она собирается сказать, мы усиленно уставились в глаза ей самой, а пан Ришард даже беспокойно оглянулся. Малгося же продолжала с какой-то странной интонацией:
- И тут пришла от него точно такая же зажигалка…
- Пришла! Ничего себе, нашла выражение.
- …но без дарственной надписи. Значит, не твоя. А ты сама говорила, что такие зажигалки стали огромной редкостью. Откуда же она у него? Такая… идентичная?
Вот именно, откуда? Опять где-то в глубине памяти замелькало напоминание о желтеньких цыплятах, и, как я ни напрягалась, напоминание угасло. Вопрос Малгоси был риторическим. И она продолжала: