Я встала, разглаживая ладонями складки на платье, чтобы потянуть время. Зачем он хотел со мной поговорить? Вероятно, это связано с Рейчел. Я пошла к двери, в голове у меня крутились полузабытые мысли, которые я намеревалась донести до Викерса.
- Вы надолго? - раздалось у меня за спиной. Голос Дженет звучал резко и раздраженно. - Одна из нас обязательно должна находиться здесь во время обеденного перерыва, вы понимаете. Учитывая, сколько здесь работы.
Я в растерянности остановилась и посмотрела на нее, потом на Блейка и обратно.
- Надеюсь, вы не возражаете, - мягко произнес Блейк, но без малейшего намека на то, что его можно уговорить. - Мы не задержимся.
Дженет презрительно фыркнула.
- Прекрасно. Я пообедаю попозже. Все равно эти дни у меня нет аппетита.
Находясь спиной к Дженет, я скорчила гримасу, в то время как Блейк кашлем пытался подавить смех, уже выходя в коридор, где Дженет не могла его увидеть. Как только дверь за мной надежно закрылась, он спросил:
- Что это было?
- Что, Дженет? Она неподражаема, правда?
- Не то слово. Она почти такая же неунывающая, как те женщины, которые не переставали вязать у подножия гильотины. Как вы в это вляпались?
- Учить некого, и я оказалась в неудачном месте в неудачный момент. Это лучше, чем ничего не делать, но все равно спасибо за спасение. - Я мгновение колебалась. - О чем вы хотели со мной поговорить?
Блейк выглядел необыкновенно серьезным, и я ждала, немного сжавшись, не зная, чего же он хочет.
- Мне было интересно, не проголодались ли вы. Потому что если вы достаточно бессердечны, чтобы не терять аппетит в такое время, я был бы счастлив угостить вас одним из этих сандвичей, - он приоткрыл бумажный пакет, - в предложенном вами месте. Сегодня хороший день. Тут можно посидеть где-нибудь на улице?
Я в изумлении захлопала глазами, а потом почувствовала, как у меня улучшается настроение. День и в самом деле хороший. Не существовало причин мучить себя, проводя обеденное время в душной канцелярии или, того хуже, в учительской, где мне пришлось бы слушать клацанье искусственных челюстей Стивена Смита. Смысла в этом не было, особенно при наличии более привлекательного варианта. Пожалею ли я, отвергнув Блейка? Если коротко - да.
- Не знаю, - произнесла я, копируя серьезное выражение лица Блейка. - А какие у вас сандвичи?
- Один с ветчиной и салатом, другой - с сыром и помидорами.
Я подумала.
- Можно мне с сыром?
- Конечно.
- В таком случае следуйте за мной. - Я повела его к двери на автостоянку. - Укромный уголок где-нибудь на улице - таково пожелание?
Блейк ускорил шаг, чтобы первым оказаться у двери и открыть ее для меня.
- Где-нибудь подальше от этой публики было бы идеально. - Он кивнул в сторону репортеров, топтавшихся у школьных ворот.
- Без вопросов.
Я двинулась вдоль стены школьного здания, мимо хоккейной площадки, к маленькому школьному саду, окруженному высокой стеной. Именно здесь девочки пробовали себя в искусстве садоводства, с различной степенью успеха. Огородная делянка являла собой плачевное зрелище - заглохший латук, проигравший битву с процветающими сорняками, но стены оказались увиты жимолостью, наполнявшей воздух ароматом, и две большие яблони бросали на траву пятна тени. Сад имел то достоинство, что за ним не слишком присматривали, а это значит, в обычных обстоятельствах он являлся выбором номер один для тех девочек, которые баловались запретным курением в обеденное время. Однако сейчас здесь было пусто.
- Великолепно, - сказал у меня за спиной Блейк, глядя в сад сквозь ворота. Он стоял близко от меня, и я остро ощущала его присутствие. Мне понадобилось несколько секунд, чтобы вспомнить, зачем я здесь. Я отодвинула щеколду на воротах и шагнула на траву, Блейк последовал моему примеру.
- Частная школа ни с чем не сравнится, правда?
- Думаю, да. - Я нерешительно посмотрела на Блейка - на нем был очень элегантный костюм. - Вы хотите сидеть на скамейке или лежать на траве?
Присев на корточки, он и потрогал ладонью траву.
- Абсолютно сухая.
Он снял пиджак и галстук, завернул рукава рубашки, а затем лег на спину. Я с изумлением наблюдала, как он нажал основаниями ладоней на глаза.
- Устали?
- Немного, - ответил Блейк сонным голосом.
Он выбрал себе место на солнце, но рядом оказался островок тени. Я уселась там и принялась исследовать содержимое принесенного Блейком пакета. Молчание затягивалось, и я начала испытывать неловкость.
- Ну и как дела? - спросила я в итоге.
Вздрогнув, он вынырнул из сна и заморгал, глядя на меня как на совершенно незнакомого человека.
- Простите… я задремал?
Вместо ответа я впилась в свой сандвич. Блейк приподнялся, опираясь на локоть, и углубился в пакет.
- Не знаю, чего я хочу больше: есть или спать. У нас с понедельника - ни минуты отдыха.
- Есть какие-то сдвиги?
Он ответил, пережевывая:
- Кое-что есть. Вы раскопали подружку Дженни, и это помогло нам. Как это получилось?
Я пожала плечами.
- Случайно встретилась с Рейчел. Ей страшно хотелось кому-нибудь об этом рассказать, а меня она знает, поэтому…
Он кивнул.
- Вероятно, они доверяют вам, поскольку вы молоды. Вы ближе к ним по возрасту, чем большинство здешних учителей.
- Вы удивитесь. Это вам я могу казаться молодой, но не думаю, будто девочки принимают меня за свою. Я совершенно определенно взрослый человек - так они представляют. - Я вздохнула. - Вся эта история с Дженни… я ничего не видела. Совсем ничего.
- Не вините себя. Никто не знал. Даже ее родители пребывали в неведении. Как могли догадаться вы?
Я положила сандвич и обхватила колени руками.
- Однако, наверное, следовало. Я все думаю об этом. Она иногда задерживалась после урока, чтобы поговорить со мной, ни о чем конкретно. Просто… поболтать. Я никогда не придавала этому большого значения, но она могла ждать возможности рассказать о том, что происходит. А я постоянно поторапливала ее, чтобы она не опоздала на следующий урок.
Я прижалась лбом к коленям, пряча от Блейка лицо и боясь увидеть в его глазах осуждение. Но уверенность, прозвучавшая в его голосе, когда он заговорил, заставила меня поднять взгляд.
- Чепуха. Если бы она захотела с вами пооткровенничать, то нашла бы способ. Послушайте, я не пытаюсь изменить ваши чувства по отношению к этой девочке, но она, очевидно, была нечестна. Мы перерыли ее комнату, отвезли экспертам кучу вещей для исследования, но не нашли ничего полезного. Единственный человек, с кем она, похоже, поделилась, эта самая Рейчел, и даже ей сказала не много. Не представляете, кому еще она могла довериться?
- Нет, - с сожалением ответила я. - Скорее всего, думаю, Дженни рассказала об этом Рейчел только потому, что ей требовалось прикрытие, а вовсе не из желания поговорить с кем-то о своем друге.
- А как Рейчел ее прикрывала? - заинтересовался Блейк.
- Она - единственная из класса - живет сравнительно близко от Дженни, минут десять на велосипеде. По словам Рейчел, Дженни разрешали ездить на велосипеде к ней домой, чтобы они могли вместе готовить уроки. Но разумеется, к Рейчел она не приезжала - она бывала где-то в другом месте, там встречалась с этим своим другом и его братом.
- И родители ничего не заподозрили?
- Вот она - прелесть мобильных телефонов. Дайана Шеферд звонила Дженни или отправляла сообщение, когда хотела, чтобы та вернулась домой. Она никогда не звонила Бойдам, поэтому не было опасности обнаружить, что Дженни там не показывалась. Но Дженни предупредила Рейчел, чтобы та ее прикрыла, если бы миссис Шеферд когда-нибудь заговорила с ней в школе.
- Умно. Она всех заставила плясать под свою дудку, а?
- Видимо, так. - Этот образ совершенно не сочетался с моим впечатлением от Дженни, и мне стало не по себе. - Хотя, возможно, план был придуман ее другом.
Блейк промычал что-то нейтральное.
- Может быть.
Больше он ничего не сказал, я тоже промолчала. Заполняя тишину, на дереве заворковал вяхирь. Блейк в раздумье смотрел на траву, а я, воспользовавшись этим, разглядывала его. Яркий солнечный свет поблескивал в волосках на его руках и на опущенных ресницах. Я никогда не видела таких длинных ресниц у мужчин, и это было единственной данью чего-то отдаленно женственного в его облике. Рубашка оказалась небрежно заправлена в брюки, и над их поясом у него треугольник кожи - упругой и загорелой, с дорожкой темных волос, которые повели мое воображение туда, куда не следовало. Блейк оставался неподвижен, как фотография. Двигалась только секундная стрелка на его часах. Я обняла колени и почувствовала, как во мне поднимается что-то незнакомое, в чем через секунду с удивлением опознала счастье.
Блейк поднял на меня глаза, и у меня засосало под ложечкой.
- Вы собираетесь доедать свой сандвич или как?
Вторая половина сандвича так и лежала, как ее завернули в пергаментную бумагу в деликатесном магазине.
- Боюсь, я не так уж голодна.
- Тогда я съем его, если вы не хотите.
Я передала ему сандвич. Он заглотил его в три приема, затем снова улегся, прикрыв лицо рукой от солнца.
- Как ваша мама?
- Мама? - До сего момента я совершенно не помнила, что говорила о ней с Блейком. Я попыталась восстановить в памяти, что же могла сказать, и остановилась на туманном: - О… да все так же.
- Вы признались ей, где были вечером в понедельник? Провели время со злыми полицейскими?
Я засмеялась.
- Нет, мне ничего не пришлось объяснять. Она спала, когда я вернулась.
- Почему она ненавидит полицию? - На секунду убрав руку, он прищурился на меня. - Это не дает мне покоя с тех пор, как вы сказали.
- Такое случается. - Я отвернулась. - Мы несколько раз обращались в полицию, и нам не слишком-то захотели помочь, скажем так.
- А что такое происходило?
Мгновение я колебалась, меня так и подмывало рассказать ему о Чарли, но это была слишком длинная история, и она вряд ли сможет его заинтересовать. Я убедила себя, что он просто задает вопросы, как подобает хорошему полицейскому.
- Давняя история. Знаете, как это бывает. Приоритеты суррейской полиции не совпали с ее собственными. Она посчитала, будто ею пренебрегли. Если бы она не относилась к людям злопамятным, то, уверена, уже пережила бы все.
- Вы живете только вдвоем? Отца нет?
- Папа умер, - сказала я, не предполагая, что мой голос сильно изменится, но Блейк сел.
- Когда это случилось?
- Когда мне было четырнадцать лет. Десять лет назад. Боже, а кажется, так недавно.
- Как он умер?
Я привыкла объяснять, как это случилось, не поддаваясь эмоциям.
- Автокатастрофа. Это произошло уже после их развода. Он жил в Бристоле и ехал повидаться со мной и… в общем, это был просто глупый несчастный случай.
"Никакое не самоубийство. Что бы ни думали люди".
- Вам тяжело, наверное, пришлось.
Я отделалась невнятным междометием, не глядя на Блейка.
- Дома стало совсем плохо. После развода мама оказалась не в самом лучшем состоянии, поэтому я и живу с ней. Когда папа погиб… - я сглотнула, - ее положили на время в больницу. Она не могла сама справиться.
И даже хуже. От горя у нее развился психоз… причем в опасной форме, она была не в себе. Ее поместили в психиатрическую клинику на принудительное лечение ради ее и моей безопасности, и тетя Люси явилась, как ангел, и на несколько месяцев увезла меня в Манчестер. Я писала маме каждый день, но не получила в ответ ни одного слова.
- Когда она вышла из больницы, нервы у нее все равно были никудышные, честно говоря. Она так никогда по-настоящему и не оправилась. Нас только двое, поэтому я за ней присматриваю. Самое малое, что я могу сделать.
- Знаете, в случившемся с вашим отцом, - он коснулся моей лодыжки, - не было вашей вины.
- А разве я говорила это? - Мой голос прозвучал резко, много лет я вынуждена была терпеть мамины обвинения. - Я знаю, ему просто не повезло. Этого могло и не случиться, но произошло. И невозможно было представить, что мама примет это так близко к сердцу, учитывая их развод за два года до этого. Но она была в отчаянии.
- Может, она все еще его любила. Как они расстались?
- Папа ушел. Но она заставила его уйти. - Я покачала головой. - Я слышала, как она с ним разговаривала. Слышала, что она о нем говорила. Она его ненавидела.
- Она сняла обручальное кольцо?
- Что?
- Она перестала носить его после развода?
- Нет. Вообще-то она до сих пор его носит.
Блейк пожал плечами.
- Значит, она до сих пор его любит.
Я несколько секунд размышляла над этим, не желая в чем-либо отдать маме должное. Но может, в его словах и был какой-то смысл. И впервые за многие годы я искренне пожалела свою мать: она вовсе не хотела, чтобы ее жизнь сложилась так, как сложилась, - которая не смогла справиться с обрушившимися на нее страшными ударами; она просто хотела, чтобы мир оставил ее в покое.
Блейк снова лег на спину и закрыл глаза. Лодыжку покалывало в том месте, где он коснулся ее рукой. Не отдавая себе отчета, даже не думая произнести это вслух, я выпалила:
- А почему у вас нет девушки?
Повернув ко мне голову, он посмотрел на меня и улыбнулся.
- У меня же ненормированный рабочий день. Им это не нравится.
- Да, конечно. - Более вероятно, что это он производит отбор, у него не могло быть недостатка в жаждущих кандидатках. А вот у меня самоуважения больше. Я не встану в очередь. - Кстати о работе: мне лучше вернуться. Дженет будет бушевать.
Я ожидала, что он рассмеется, но ошиблась. Блейк нахмурился, потом сел.
- Сара… насчет этого дела. Пообещайте мне быть осторожнее. Дайте слово держаться в стороне от расследования.
Я почувствовала, как у меня вытягивается лицо.
- Что вы имеете в виду?
- Знаете, вы хороший человек. Вы ко всему относитесь ответственно, даже когда и не надо. Но в это… в это вам лучше не вмешиваться.
- Не знаю, о чем вы говорите.
Я принялась складывать обертки от сандвичей, чтобы чем-то себя занять.
- Послушайте, вы нам очень помогли. Вы держались просто молодцом. Но с самого начала вы слишком тесно оказались связаны с этим делом. Вы мне нравитесь, Сара, и я не хочу, чтобы вы пострадали.
Отчасти я была раздражена, отчасти заинтригована, пытаясь понять, что он подразумевал под словами, что я ему нравлюсь. Нравлюсь или просто нравлюсь? Я выбросила этот вопрос из головы и заставила себя сосредоточиться.
- Как я могу пострадать?
- Самым невероятным образом. - Блейк теперь встал, возвышаясь надо мной. Солнце светило ему в спину, и он казался черным силуэтом на фоне яркого неба. Выражения его лица я не видела. - В таком деле, как это, рано или поздно виновный находится. Пока еще тихо, но если в ближайшее время мы не получим никаких результатов, люди начнут задавать вопросы, вычисляя, кто знал о происходящем. Поверьте мне, вам не захочется известности, когда они станут доискиваться.
- Думаю, вряд ли это возможно.
- Я был свидетелем подобных случаев, - сказал Блейк. - Просто возвращайтесь к своим занятиям, Сара. Не пытайтесь выполнить за нас нашу работу и не подвергайте себя опасности.
Я смотрела на него в оцепенении. Внезапно смешавшись, он посмотрел на часы.
- Мне, пожалуй, пора. Спасибо за совместный ленч.
Я смотрела, как он с опущенной головой идет прочь по лужайке. Горло саднило, будто я собралась заплакать, а в душе закипала злость. В конце концов, это он нашел меня. Я всего лишь пыталась помочь Шефердам, когда разговаривала с Рейчел. Неужели я причинила какой-то вред, желая сделать то, что было в моих силах?
Поскольку слушать мои остающиеся без ответа аргументы оказалось некому, я постепенно успокоилась и поднялась. Когда я закончила собирать мусор, не осталось и следа нашего пребывания здесь, кроме примятой травы.
Я ошиблась, посчитав, будто мое недавнее сочувствие к матери переживет реальное столкновение с ней лицом к лицу. Я не пробыла дома и двух минут, как жалость поблекла и умерла.
Домой я вернулась вспотевшая, разгоряченная и усталая, и на меня тут же пахнуло спертым воздухом и проплесневевшей тканью - фирменным ароматом нашего дома. Давно уже тут не пахло свежим хлебом или поджаренным кофе. Сидя на диване, мама листала большой альбом для вырезок в дерматиновом переплете, который я немедленно узнала.
Альбомы для вырезок появились по предложению бабушки. После исчезновения Чарли она не одну неделю, не один месяц провела, перебирая стопки газет и вырезая любое упоминание о нем, какое могла найти. В этом была какая-то извращенная гордость, словно это являлось выдающимся достижением Чарли, которое оказалось необходимым увековечить, как спортивное мастерство или отличие в учебе. Я так и не поняла, с чего она решила, будто это поможет. Мама унаследовала их после смерти бабушки: три тяжеленных альбома, которые потрескивали, когда переворачивали их задубевшие от клея страницы. Я много раз их видела, но никогда в них не заглядывала. Во-первых, не хотела, а во-вторых, мама берегла их как зеницу ока. Прятала в потайное место - у себя под кроватью, как подозревала я, но так никогда и не удосужилась в этом убедиться. Недавние события, видимо, побудили ее достать их, чтобы с мучительным наслаждением снова поворошить прошлое.
- Я вернулась, - зачем-то известила я, проходя через гостиную в кухню, где взяла из кухонного шкафа стакан и налила в него воды из-под крана. Вода была тепловатой, с легким металлическим привкусом, но я умирала от жажды и выпила целый стакан одним махом. Наполнила его снова и зашла в гостиную, остановившись около дивана. Мама на секунду подняла на меня глаза, затем вернулась к раскрытой перед ней странице. Я свернула шею, пытаясь прочесть перевернутый заголовок. Достаточно громко бухнув страницами, чтобы я вздрогнула, мать захлопнула альбом и сердито глянула на меня.
- Чего тебе?
Я пожала плечами.
- Ничего, просто смотрела. - Я неуверенно присела на диванный подлокотник. - Ты читала о Чарли?
Меня словно током ударило, когда я произнесла это слово. Я никогда не называла его имени, никогда. Особенно в разговоре с мамой. "Есть две вещи, - как-то раз сказала классу моя старая учительница, - которые нельзя вернуть: пущенную стрелу и сказанное слово". Слегка сжавшись, я ждала реакции.
Через секунду довольно спокойно мама сказала:
- Просто смотрела. - Она похлопала по альбому, лежавшему у нее на коленях.
- Можно мне посмотреть?
Не дожидаясь ответа, я потянулась за другим альбомом, лежавшим на журнальном столике. Мы могли бы посмотреть их вместе. Это помогло бы нам восстановить взаимопонимание. Я начала думать, что совсем ее не знаю. Может, дело именно в этом.
Альбом лежал далековато, взять его было непросто. Я подцепила пальцем за корешок и потянула к себе. Этот альбом прилип к лежавшему под ним, и я дернула, чтобы разъединить их. Пластиковый переплет с треском разошелся, в нижней части корешка появилась ужасная неровная прореха длиной около двух дюймов. В разрыве стала видна бумажная прокладка, ослепительно белая на фоне шоколадной обложки. Я застыла.
Мама наклонилась, схватила альбом и молча ощупала повреждение.