Женщина в темной комнате
Шлепая домой по мокрой улице под темнеющим небом, Феня одновременно думала о самых разных вещах и людях. Ей было лень сосредотачиваться на чем-то одном.
Из состояния рассеянности Феню вырвал телефонный звонок, Костя просил встретиться в баре "Джаза". Феня подошла к обочине дороги, поймала такси и через десять минут вошла в бар.
– Костя, что-нибудь…
Он повернулся на ее слова от барной стойки, где делал заказ официанту. Увидев его глаза, она запнулась на последнем слове.
– …случилось?
– Феня, ты хочешь выпить?
– Да, – ответила Феня.
– Водки, – сказал Костя бармену. – Пойдем, – позвал он Феню.
Они сели за столик, Костя уперся локтями в столешницу и опустил в ладони лицо. Феня ждала, когда он сможет говорить. Наконец Костя поднял голову:
– Я тебя от дел оторвал?
– Нет, не оторвал. Я с работы шла, никуда не спешила.
– Мне нужен совет, я не знаю, как поступить, как вести себя.
– Господи, Костя, да говори уже! – поторопила его Феня.
На столе, что было очень кстати для Константина, появился графинчик водки. Он налил себе рюмку и быстро опрокинул в рот. Выдохнул коротким толчком воздух и посмотрел на Феню:
– Она умирает, Феня, понимаешь! Ты была права – она хочет умереть. Она убивает себя сознательно.
То, что рассказал в последующие полчаса Костя, было странно и необычно. В последний раз, вспомнила Феня, он нашел ту женщину лежащей в спальне в полной темноте. Вызвал скорую и ушел. После этого она (Косте сказали в его борделе, что зовут ее Алла) долго не вызывала своего жиголо.
Отчего-то Костя сильно переживал разлуку. Пытаясь отвлечься от тревожных мыслей, взялся за учебу. Сдал зачеты, за которые собирался платить из заработанных проституцией денег, сдал экзамены. Сам, без вложенных в зачетку купюр. И тут ему позвонили из массажного салона – Алла хочет видеть его вечером.
Вечером он пришел к ней с цветами.
В квартире Аллы было темно. Как и обычно, хозяйка оставила включенным только кухонный светильник под сиреневым абажуром над столом, накрытым на одного. Хозяйка ожидала Костю в темной спальне. Костя вошел в комнату и положил на кровать цветы.
– Это вам, – сказал он.
По звуку он понял, что она взяла цветы. Белые хризантемы.
– Спасибо, – сказала она вежливо.
И всхлипнула.
Тогда Костя стал коленом на кровать и протянул вперед руки. Сначала он нашел свой букет, а потом – ее плечи. Она плакала.
– Вы плачете? – спросил он.
– Ничего, – она еле слышно прошептала это. Он понял, что горло Аллы сдавливали рыдания. – Ничего… Это мои самые первые цветы в жизни. Вы идите, поешьте!
Он послушно вышел. Есть он не мог, но, подумав, что обидит Аллу, если оставит ужин нетронутым, съел котлету и выпил чай.
В спальне он снял брюки и рубашку, лег на кровать и повернулся к Алле:
– Вы спите?
Она спала. Тогда он робко, осторожно обнял ее и закрыл глаза.
Костя не рассказывал Фене, что он чувствовал в тот момент, но Феня и так знала, что он испытывал нежность. Наверное, впервые в своей жизни. У них обоих, у Аллы и Кости, в этот вечер что-то случилось впервые.
Утром он услышал, как она шепчет: "Саша, Саша, пожалуйста!.."
Алла попросила его прийти еще, а потом и еще. Они стали больше разговаривать, и Костя не раз спрашивал, почему она не боится приглашать в дом постороннего мужчину? Вдруг Костя оказался бы мошенником или еще хуже? А она совсем одна!
Алла всегда отшучивалась, но однажды ответила:
– Не подумайте, что я так всегда поступаю. Вы первый, кого я попросила прийти. Вы похожи на одного человека. Да и некого мне бояться. Самое страшное, что с человеком может случиться, – это смерть, а я вроде уже и не живу.
Костя не решился спросить – почему "не живу"? Ему казалось, что она безумно ранима, а заставить ее тревожиться хоть секунду он уже не смог бы ни за что.
А как-то ночью она закричала. Костя бросился к ней, Алла билась в конвульсиях, стонала, но не приходила в сознание. Тогда Костя впервые и решился включить свет.
– Я сразу понял, что это не эпилепсия, – сказал он Фене. – И еще подумал, что это у нее не в первый раз и не в последний. Поэтому сообразил, что должны быть какие-то лекарства…
На прикроватной тумбочке он нашел ампулы и шприцы, прочитал название препарата, сделал инъекцию. Его небольшого опыта хватило на то, чтобы правильно рассчитать дозу.
Конвульсии стали затихать, и только тогда Костя посмотрел Алле в лицо.
– Я не знаю, как ее описать, – признался он Фене. – Она обычная. Не красавица, не дурнушка. Изможденная, измученная. Я смотрел на нее ровно секунду, а потом выключил свет. Она, не приходя в себя, уснула, я ушел.
Неделю или больше Алла не звала его, но Костя дождался своего часа.
– Вы видели меня? – спросила она, как только он вошел в темную комнату.
– Да, иначе я не смог бы вас уколоть, – не стал отрицать он.
– Мне всегда было стыдно за себя, – призналась она. – Я закомлексованная. С детства. Не знаю почему. Папа меня любил, а я все равно…
Костя сел на кровать, различая в темноте, что Алла сидит напротив него, прислонившись спиной к спинке кровати.
– Я странная, – сказала она. – Так всегда было. Думаю, потому, что мама рано умерла, а воспитывал меня папа. Папа мой был супермен, кстати. – Она чуть слышно засмеялась. – Правда, правда! После перестройки он основал фирму, стал зерном торговать и очень разбогател. Все ему завидовали. А я выросла и влюбилась в Сашу. Он у папы работал. Я увидела ваше фото в каталоге массажного салона, и мне захотелось его увидеть снова. Саша на мне только из-за папиных денег женился. Он не любил меня. До того не любил, что не позволял мне родить ребенка. Но я все равно ничего не могла с собой поделать. Три года назад папа умер. Нашей компанией теперь управляет Саша. А год назад у меня обнаружили рак. Я так испугалась, помню, так испугалась смерти! Боже мой! Прибежала домой, дождалась Сашу. Он пришел, а я – к нему! Плачу: "Я умру, Саша, я умру!"
Она замолчала. Костя боялся ее торопить. Сглотнув ком в горле, Алла продолжила:
– Он отпрянул от меня. А через месяц ушел. Сказал, что не может со мной. Я ему неприятна. Сказал, что когда-то читал статью, где говорилось, что рак вызывает вирус и его можно подхватить. Еще он сказал, что я пахну болезнью. Так обидно!
На последней фразе Алла горько рассмеялась.
Костик закончил рассказ:
– Я теперь понимаю, что она не лечится. Знаю, что от химиотерапии отказалась, все ее лекарства только для снятия симптомов. Что мне делать?
Он смотрел на Феню, как смотрят на людей, которые одним словом могут смести все преграды и дать счастье миллионам. Феню это сильно смущало, однако Косте надо было что-то ответить.
Она набрала в легкие воздуху и дала совет. Не тот, что был у нее на уме, – оставить бедную Аллу в покое, ведь вряд ли можно спасти человека, который не хочет никакого спасения. Вместо этого она сказала то, что хотел услышать Костя:
– Вылечи ее и женись!
"Гореть мне в аду за такие советы! – подумала она, садясь в такси, которое ей вызвал Костик. – Синим пламенем гореть!"
Полтергейст
– Фенечка, детка, поехали с нами на дачу в субботу! – звала Феню добрая Наташина мама. – Холодно? Нет, что ты! В домике у нас вовсе не холодно, а мы будем шашлыки жарить и вообще… Поедешь?
– Ирина Вячеславовна, я хочу поехать, только в субботу утром у меня дело.
– А мы рано и не встанем, – рассмеялась Славовна, как звали ее в детстве друзья Натальи. – Ты ж знаешь, в субботу мы спим до часу дня! В рабочие дни мы с Варькой в школу ходим, я в эти проклятые поликлиники таскаюсь, а выспаться-то надо. Наташка, знаю, забыла тебя пригласить. Ты ж не в обиде? Я ей еще в понедельник наказывала тебя звать на дачу, шашлыки и водку употреблять, а она небось забыла?
– Забыла, – призналась Феня, посмеиваясь. – Я приеду шашлыки и водку употреблять! Спасибо!
Звонок Ирины Вячеславовны застала Феню в супермаркете, где она выбирала себе что-нибудь эдакое на ужин. В данный момент Феня стояла возле полки с консервами и мучилась с выбором: шпроты или икра трески? Пиво у Фени уже было.
– Все-таки, – сказала она, бросая телефон в карман куртки, – икра!
В квартире покойной Наташкиной бабушки CD-плеера не было, но Феня все же постояла у стеллажа с видео. Ох, тут был весь "Доктор Хаус", и "Секретные материалы", и "Домохозяйки", и "Рим"! Феня подумала, что надо бы хоть ноутбук себе купить…
Обещая оснаститься компьютером, Феня обманывала саму себя. Она не любила вещи, даже одежды у нее было совсем мало, но не из-за бедности вовсе, а из-за ощущения, что вещи тянут ее на дно. При этом она представляла себе картинку, как плывет себе спокойненько по волнам жизни, болтает босыми ногами в солоноватой воде, радуется теплым течениям, старается скорее переплывать холодные. А тут вдруг у нее в руках оказывается, например, CD-плеер. И как с ним плыть?
Феня с большой любовью посмотрела на фотографию Роберта де Ниро на сборнике фильмов Серджио Леоне и направилась было к выходу из отдела.
"Ключ от всех дверей" – кинулось ей в глаза название фильма на упаковке DVD.
"Ключ от всех дверей, ключ от всех дверей. Вот оно, значит, что!" – пробормотала Феня на улице. Вошла в подъезд, поднялась на третий этаж и позвонила в дверь Валерия.
– Привет, – сказала она парню, едва он успел открыть дверь. – Ключ свой давай! Сейчас я тебя познакомлю с полтергейстом!
Валера что-то стал бормотать – спит он уже, и лучше завтра… Но Феня скомандовала:
– Давай шевелись!
Валера послушался.
С ключом соседа они поднялись на этаж выше. Там Феня сделала шаг к двери квартиры, расположенной точно над квартирой Валерия, вставила Валериев ключ в замок, сделала два оборота и распахнула дверь.
– Что вы делаете! – испугался Валерий. – Не надо!
Прихожая, которую они увидели, оказалась один в один похожей на прихожую Валерия. Те же самые облезлые обои с рисунком, напомнившим Фене знаменитую лилию французских королей, тот же мебельный комплект: справа – вешалка из темного дерева, слева – тумбочка для телефона и пуфик возле нее. Даже двери были одинаковыми в обеих квартирах, даже линолеум!
В комнате работал телевизор, шла передача с Леонидом Каневским – о преступлениях прежних лет.
– Входи, – позвала Феня соседа. – Как зовут даму, что здесь живет?
– Эмма Яковлевна, – подсказал он. – Не надо нам было… Она умрет от злости!
– Эмма Яковлевна! – крикнула Феня в глубь квартиры.
Хозяйка квартиры уже стояла на пороге комнаты.
– Что тут происходит? – голосом, в котором клокотала ярость, спросила она.
Валера смело шагнул за спину Фени.
– А тут мы! – объявила Феня радостно. – Пришли знакомиться с полтергейстом!
– Вы что же это себе позволяете! Вы как посмели вломиться? Сейчас я вызову полицию!
Феня рассмеялась и сказала с веселым укором:
– Эмма Яковлевна, да ведь мы просто квартиру перепутали! Хотели к Валерию прийти, а пришли к вам. А с вами такого не случалось? Путать квартиры не приходилось?
Почтенная дама, от которой исходил аромат "Клима" и легкого сладкого алкоголя, вдруг смолкла и поджала губы.
– Это с вами происходит регулярно, так ведь? – наседала на нее вредная молодуха в потрепанной синей куртке. – Вы на пенсии, живете скромно, ходите пару раз в неделю в магазин за продуктами. После обеда, часов около четырех. Вы быстро устаете, а вверх по лестнице вам так трудно подниматься! Да и зрение подводит, верно? Меня вы недавно с мужчиной спутали, а я никак не мужчина и ничем не похожа.
– Ну что вы от меня хотите? – сердито пробормотала Эмма Яковлевна, опускаясь на пуфик возле тумбочки для телефона. – Выдумываете что-то, врываетесь!..
– За это простите, – повинилась Феня. – Но историю я вам доскажу! Вы утомляетесь уже через пару маршей, от усталости путаете этажи, номер квартиры вы не можете различить – в подъезде полумрак, очки не носите. Двери у вас и у Валерия почти одинаковые. Отпираете дверь "своей", – Феня изобразила пальцами обеих рук кавычки, – квартиры. Относите на кухню покупки, проходите в комнату, садитесь на стул, отдыхаете, оглядываетесь и тут понимаете, что снова ошиблись дверью. Как-то так совпадает, что обычно в это время Валерия нет дома. Видимо, ваши с Валерием жизненные расписания совпадают. Но вы бы хоть сказали ему, что бываете в его квартире! Валера хороший, он поймет.
Либо жест Фени, либо ее тон, либо все вместе снова рассердили Эмму Яковлевну.
– Что вы придумываете! Да вы не докажете!..
– Я вижу, вы смотрите передачи на криминальные темы! – Феня подняла палец вверх, призывая присутствующих прислушаться к голосу Каневского. – И уж об отпечатках пальцев наверняка наслышаны, так? А вы достаточно много отпечатков оставили в квартире Валерия. И когда дверь отпирали, и когда свет включали, и когда кота кормили, и когда мебель переставляли! Лучше уж вам признаться!
Из-за плеча Фени высунулся испуганный Валерий.
– Эмма Яковлевна, – робея, обратился он к своей соседке, – я не в обиде! Мне немного страшно было, ну я и попросил Феню… Она сама предложила…
– Судите меня! – вдруг провозгласила Эмма Яковлевна с большим пафосом. – Судите меня, наказывайте! Уж недолго мне жить осталось, все равно уже! Умру я в тюрьме, всеми позабытая!
– Ладно вам, – сказала Феня миролюбиво. – Кто ж вас судить-то будет? Живите и радуйтесь. Свет в коридоре вы коту оставляли?
Эмма Яковлевна, сдержав вздох облегчения, ответила:
– Кому ж еще! Он, олух, – старушка, внезапно остыв, кивнула в сторону Валерия, – бросает животинку одну, в темноте, а коту тревожно.
Засим нежданные гости получили приглашение на чай.
И за столом успокоившаяся Эмма Яковлевна рассказала о своих похождениях. Она и вправду страшно устает из-за всякой мелочи. И здоровье ослабло, и зрение сильно упало, а очки так старят! Старушка носить их никак не хотела.
Входила в квартиру, раскладывала продукты в холодильнике, переставляла мебель. И только встретив кота Пуха, пугалась: что подумает хозяин, когда вернется? Скоренько собиралась, вытаскивала свертки из холодильника и бежала наверх домой.
– А почему же у вас и у Валерия так квартиры похожи? – удивилась Феня. – Прямо-таки эффект "С легким паром" получался!
Эмма Яковлевна объяснила, что прежняя хозяйка Валериной квартиры, его тетка, которая оставила ему жилье, работала с Эммой на мебельной фабрике. Эмма была старшим технологом производства, а Светлана Сидоровна – бухгалтером. И квартиры они получили вместе, и мебель, произведенную на собственной фабрике, тоже. Обои выбирали порознь, но так как в магазинах только один вид этих обоев и присутствовал, то обе дамы выбрали одно и то же. И замки на двери, получается, оказались одинаковыми.
– Ну вот, – сказала Феня, допив чай и дослушав историю Эммы Яковлевны. – Хорошо, что все разрешилось.
– Хорошо… – согласилась хозяйка. – Валера, прости меня, ладно?
– Что вы! – совсем растерялся Валерий. – Я не сердился, мне не за что вас прощать!
Картинка была идиллической. Феня радостно рассмеялась и, церемонно распрощавшись, удалилась к себе.
Красавец и чудовище
Следующим утром зима усилила свои позиции, положив осень на обе лопатки. Проснувшись, Феня это сразу почувствовала, потому что вечером забыла закрыть форточку. В комнате было не просто холодно, а очень холодно и даже пахло морозом.
Вскочив с постели, Феня в один прыжок оказалась у окна, быстренько захлопнула форточку и только тогда осмотрела окрестности. Они были сплошняком белыми, с едва сиреневатыми в расцветающем свете утра тенями. Пирамидальные тополя, ветви которых отяжелели ото льда, раскрылись веерами, а небеса над ажурной белизной деревьев сияли глубокой синевой.
Потянувшись, Феня решила начать день с йоги.
Размеренные движения, а после – завтрак с книгой. Пешая прогулка до офиса "Юдифи", спокойные мысли, пусть даже и на тревожные темы, – вот чем заполнила свое утро Феня. Искусство жить осваивать ей не было нужды, она родилась с этим умением.
В "Юдифи" Феню предупредили, что вскорости заявится для встречи с ней дорогая (во всех смыслах) клиентка – Афродита, дочь думского папы.
Феня улыбнулась – девчонка придет к ней после общения с объектом своей страсти на вечеринке в честь дня рождения телекомпании. Не надо смотреть в хрустальный шар, чтобы догадаться, в каком именно настроении появится Афродита.
Догадки подтвердились: толстая девчонка сидела в уголке комнаты для переговоров и ревела.
– Что случилось? – спросила Феня, хоть и так знала, в чем дело.
– Он не смотрел на меня, – хлюпала носом девица. Ее толстые щеки тряслись, по ним стекала тушь. – И не просто не смотрел, а вообще не заметил. Дольче мне такое платье зашибенное подобрал – серебристое, длинное. Макияж был охрененный! Я была центром компании, анекдоты клевые рассказывала, в конкурсах участвовала. А когда я его на танец пригласила, он мне сказал, что у него руки короткие! Намекнул, что я толстая!
Феня села в кресло напротив клиентки и стала ее рассматривать.
– Что ты пялишься? – зло буркнула Афродита. – Что не так?
– Я ведь говорила тебе, что сначала надо похудеть, но ты только разозлилась.
– И что?
– Худей, Афродита, худей. И старайся себя любить.
– Что ты несешь? Я люблю себя!
– Любовь – это когда ты все делаешь для того, кого любишь. Посмотри на себя со стороны и скажи, что бы ты изменила в этой девушке? Вот будь ты волшебницей, что бы ты изменила в Афродите?
– Ну нос у меня… Не хочу я худеть! – вдруг выкрикнула девушка. – Я сначала согласилась, а теперь – не хочу. Вон твоя начальница тоже толстая, и ничего!
– Ошибаешься, – остановила ее Феня. – Очень даже чего. Она не замужем, одна ребенка воспитывает. Быть толстухой в нашем мире – ой как не просто!
"Прости, Наташа! – мысленно взмолилась Феня и тут же нашла себе оправдание: – Ты же хочешь денег?"
Девушка вдруг замолчала и насупилась.
Феня сочла, что на сегодня общения с этой дурочкой ей предостаточно. Хитро улыбнувшись себе, она вышла из переговорной.
Сплошные неприятности
1
Бывший муж позвонил Фене в пятницу вечером, застав ее в прекрасном настроении: день прошел продуктивно, ужин был вкусный, и перед Феней лежала новая книга Пелевина.
Звонка детектива Феня ждала. В течение дня она набирала его номер несколько раз, но он звонки сбрасывал, что означало либо "Страшно занят, перезвоню", либо "Не могу говорить, я не один".
– Только из дому вышел, целый день с ней ругались, – сказал Валерка, едва Феня успела сказать "алё". Фене Валеркины отношения с женой интересны не были, но она поняла, что бывший муж на взводе, иначе он ни за что не помянул бы к ночи Фенину дорогую сестричку. – Не слишком я поздно звоню?
– Все в порядке. Я только хотела узнать, что там у твоего клиента?
– Ничего особенного, – бодро ответил бывший муж. Говорить о трупе в доме губернатора ему было явно проще, чем о своей семейной жизни. – Я позвонил ему – назначить встречу, но он попросил пока ничего не предпринимать. Я так и делаю.
– В смысле, ничего не делаешь? – хмыкнула Феня.