С чистого листа - Мари Хермансон 3 стр.


Глава 4

С тех пор как Рейне познакомился с Ангелой, он стал редко видеться с Туре.

- Давно тебя не было слышно, - сказал он однажды, когда Туре сидел у него на кухне и пил принесенное с собой пиво.

- Да и ты не показывался, - с ехидцей отозвался Туре.

- Возможно, - согласился Рейне.

- Я пару раз заходил к тебе и звонил, но тебя не было дома, во всяком случае ночами.

- Я был у Ангелы, ты же знаешь.

- Ох уж эти бабы… - презрительно фыркнул Туре.

- С Ангелой-то все в полном порядке. Мне с ней очень хорошо.

- Все бабы, - стоял на своем Туре, - шлюхи.

Это был извечный и окончательный диагноз, который Туре ставил всем без исключения женщинам. Он не шутил, таково было его твердое, непоколебимое, как скала, убеждение в том, что все женщины стали бы делать это за деньги, будь у них такая возможность.

Как-то Рейне и Туре смотрели телевизор, в программе показывали интервью с женщиной-министром. Туре подскочил на стуле и, обернувшись к Рейне, прошипел:

- Нет, ты полюбуйся на эту мелкую б…, нет, ты только посмотри!

- Помолчи, идиот, это все-таки министр, - сказал Рейне.

- Министр! Благодарю покорно! Может быть, она себя так и называет, но если бы ты вдруг оказался с ней наедине, то увидел, кто она такая на самом деле.

- Ты несешь ахинею, Туре.

- Министр? Да она соска. Посмотри на ее рот! Она шлюха, поверь мне.

Рейне сознавал, что в последнее время пренебрегает обществом Туре. Иногда ему хотелось познакомить его с Ангелой, в конце концов, это были его единственные друзья, но он боялся, что Туре не понравится его женщина.

Впрочем, было бы, наверное, хорошо, если бы Туре познакомился с такой женщиной, как Ангела. Возможно, тогда он стал бы лучше о них думать. Вообще было неудивительно, что Туре считает всех женщин шлюхами, так как ими были все женщины, которых он знал: мать, сестра, соседка, которая посвятила его в тайны плоти, когда Туре было двенадцать лет, обе его жены и взрослая дочь, проститутка из Сан-Франциско, спавшая за деньги со знаменитостями.

Если Туре познакомится с Ангелой, то, вероятно, перестанет нести вздор.

Но в конце концов Рейне отказался от этой мысли. Ангела была очень застенчива. Ангела не позволяла ему смотреть на нее голую при дневном свете и не терпела, когда он заговаривал с ней о сексе. Он дважды пытался это делать, причем вообще без перехода на личности, но оба раза она сразу же заставила его замолчать.

Рейне посмотрел на Туре, сидящего за столом перед пустой пивной банкой, небритого, с переломанным боксерским носом и ухмыляющегося только что рассказанному им сальному анекдоту. Нет, не будет он делать Ангеле такую гадость.

- Она шлюха, твоя Ангела, можешь мне поверить, - сказал Туре и открыл следующую банку.

- Ты соображаешь, что говоришь о моей суженой? - раздраженно спросил Рейне.

- "Суженой"! - прыснул Туре.

В этом возгласе слышалось скорее удивление, чем презрение.

- Да, она - моя суженая. Мы поженимся.

Он и сам не понял, как эта фраза сорвалась с его губ. Как бы то ни было, он защитил Ангелу, подчеркнув серьезность его с ней отношений.

Но для Туре и в браке не было ничего святого.

- Могу себе представить. Они все так делают. Она обдерет тебя как липку. Она зарится на твои деньги, Рейне.

- На какие деньги? У меня их отродясь не было, - возразил Рейне.

- Но у тебя есть квартира. Ей нравится твоя квартира. Подожди, она въедет сюда, а ты окажешься на улице.

- Она не имеет понятия, как выглядит моя квартира. Она здесь ни разу не была.

Это была правда. Ангела ни разу не была у него в гостях. Всегда он ездил к ней.

- Значит, она готовит что-то другое. Берегись, Рейне. Если женщина заговаривает о женитьбе, мужчина должен насторожиться.

Ангела никогда не заговаривала о свадьбе. Не говорил о ней и Рейне. Но эта мысль уже пустила корни в сознании Рейне.

Теперь он думал о том, как будет хорошо, если они с Ангелой поженятся. Он будет спать с ней в двуспальной кровати, на большом супружеском ложе посередине спальни. С обеих сторон будут стоять две прикроватные тумбочки. Сама кровать будет застелена украшенным оборками покрывалом. Такие часто бывают у супружеских пар. Они будут вместе завтракать, обсуждать газетные новости, планировать день. Они будут ходить на прогулки в Замковый парк или в кино. По вечерам она будет сидеть на его диване, вязать и смотреть телевизор.

Такой сценарий можно разыграть только здесь, в его квартире. Он не мог себе представить своего переезда к Ангеле.

Ее квартира выглядела точно так же, как и три месяца назад, когда он впервые пришел к ней в гости. Она с тех пор не купила никакой мебели, не купила ни ковров, ни люстры… правда, она связала занавески из сиреневой пряжи, и он вызвался их повесить, если она купит карниз. Вообще ее квартиру можно сделать уютной. Кухня и ванная были просторными, современными. Пол в гостиной выложен паркетом.

Мало того, у Ангелы был балкон. Теплыми летними вечерами можно было бы сидеть на балконе, пить кофе в окружении цветущей красной герани. Но Ангела не интересовалась балконом и никогда на него не выходила, потому что боялась высоты.

Они, однако, не смогут жить в квартире Ангелы. Он будет очень плохо чувствовать себя в пригороде. Рейне неизменно приходил в дурное расположение духа, едва завидев уродливые бетонные коробки. К тому же он не хотел жить вдали от города, от улиц и площадей, к которым так привык. Нет, если они поженятся, то Ангела переедет к нему.

Рейне сделал ей предложение, когда они встретились в следующий раз. Он дождался момента, когда она съела последний кусочек пирожного, облизала ложку и пришла в себя.

Ангела ответила согласием. Ее флегматичная натура не допускала сильного выражения чувств, но она подтвердила свое "да" торопливым кивком и покраснела от радости. Она была не против переехать в его квартиру, хотя ни разу там не была.

Потом какое-то время ничего не происходило. Рейне просто не знал, как люди женятся. К кому надо обращаться с таким вопросом? Он спросил Туре, который был женат дважды, но тот уже и не помнил, как это делается. Он вообще не желает даже помнить о том, что был когда-то женат, и хочет навсегда об этом забыть, сказал он другу. Так что с этой стороны ждать помощи не приходилось.

Ангела тоже ничего не предпринимала. В конце концов Рейне в одно из воскресений взял и просто пошел в церковь. На протяжении всей службы он нервничал и потел, едва дождался момента, когда органист закончил играть последний хорал, а пастор исчез в двери за кафедрой. Рейне встал и, проталкиваясь сквозь толпу уходящих прихожан, ринулся к кафедре и вошел в дверь, за которой исчез пастор. Тот как раз собирался снять с себя стихарь и удивленно воззрился на вошедшего Рейне. Он изложил пастору свою просьбу. Священник отнесся к ней вполне дружелюбно и уделил Рейне несколько минут. Они поговорили и назначили дату и время бракосочетания.

Самое важное было сделано. Правда, вторая часть, свадебное торжество, вызывала еще большие трудности. Рейне не общался со своими родственниками, и Туре был его единственным другом. От Ангелы он ни разу не слышал ни слова о друзьях или родственниках. Он спросил Ангелу, не хочет ли она кого-нибудь пригласить на торжество, но она ответила отрицательно.

Значит, праздник будет очень простым и скромным.

Они пошли к ювелиру и примерили обручальные кольца. Рейне купил темно-синий пиджак, который пришлось немного перешить, чтобы подогнать к его кривобокой фигуре, а к пиджаку белый свитер с высоким воротником. Хорошие брюки у Рейне уже были. Ангела приготовила широкое свободное летнее открытое платье в подсолнухах. Платье было красивое, хотя, пожалуй, немного простоватое. Она могла бы надеть что-нибудь более элегантное, подумал Рейне. Но, наверное, трудно подобрать одежду такому толстому человеку. Волосы Ангела, как всегда, прижала обручем.

После церемонии они зашли в кондитерскую и отметили бракосочетание вишневым тортом.

Рейне очень тревожился, что Ангеле не понравится его квартира. Это была маленькая двухкомнатная квартирка во флигеле. Единственное окно гостиной было зажато с одной стороны эркером лестничных маршей, а с другой - выступающей стеной соседнего дома. Солнце в гостиную никогда не заглядывало. В маленькой кухне была крошечная мойка и газовая плита с двумя конфорками. Холодильник стоял в гостиной. Ванна была в трещинах и пятнах ржавчины. В умывальнике было два отдельных крана - горячей и холодной воды. Смесителя у Рейне не было. В квартире уже лет тридцать не делали даже косметического ремонта - не переклеивали обои и не красили потолки.

Но Ангела не стала критиковать квартиру. Она села на диван, под ворохом старых газет нашла пульт, включила телевизор и принялась за вязание.

Она как будто и не заметила, что переехала.

Глава 5

Вскоре после того, как Ангела и Рейне поженились, он получил письмо от какого-то адвоката, который писал, что Рейне должен встретиться с ним лично для обсуждения важного вопроса. Сначала Рейне подумал, что этот вопрос связан со свадьбой. Может быть, они с Ангелой не соблюли какие-то формальности - очень уж неожиданно и гладко прошло это мероприятие.

Помучившись два дня бесплодными размышлениями, Рейне позвонил адвокату. Трубку взяла его секретарша, с которой он и договорился о встрече на следующей неделе.

Явившись в адвокатскую контору, Рейне узнал, в чем было дело.

Старшая сестра Рейне, которая воспитывалась в Дальсланде и с которой он никогда в жизни не виделся, умерла. Она была вдова, детей у нее не было, и поэтому Рейне оказался ее единственным наследником. После смерти сестры он должен был получить довольно крупную сумму.

Что он будет с ними делать? Он не мог даже толком представить себе, на что их можно потратить. Самое важное - это хорошая еда для Ангелы. Ну и, наверное, еще автомобиль.

Водительские права у Рейне были давно. Ему пришлось их получить, когда он, работая садовником, должен был водить "лендровер", использовавшийся на работе. Владелец сада, где тогда работал Рейне, оплатил его обучение на водительских курсах. Но с тех пор у Рейне не было денег на покупку автомобиля.

В следующем месяце он купил пятилетнюю подержанную "тойоту". Выглядела она как новенькая. Зеленый металлик. Сиденья песочного цвета.

За рулем Рейне не сидел уже тридцать лет. Пару дней он вставал в четыре утра, когда на улицах нет машин, и практиковался в вождении. Домой он старался вернуться, когда на улицах появлялись машины. Потом он выезжал около полудня, когда движение было не очень интенсивным. Через некоторое время, уверенно почувствовав себя за рулем, Рейне стал брать с собой и Ангелу.

Постепенно они начали совершать длительные выезды. Ангеле очень нравились такие поездки. Они никогда не покидали автомобиль без крайней необходимости: прогулки и времяпрепровождение на природе были не для них, но они с удовольствием прогуливались в машине по лесным и полевым дорогам. Ангела внимательно смотрела в окна и рассказывала Рейне, что видит. Она любила останавливаться у маленьких кафе, на аукционах, рынках и в магазинах, где продавали дешевую пряжу.

В очень хорошую погоду они останавливались в каком-нибудь живописном месте и ставили рядом с машиной походный столик и два складных стула с нейлоновыми сиденьями. Они чинно усаживались на стулья, пили кофе из термоса, и Ангела вязала.

Купив машину, Рейне потратил не все наследство сестры. Они с Ангелой купили багажник на крышу автомобиля и стали ездить по магазинам, покупая новую обстановку для квартиры. Они приобрели новую кровать, набор стульев и кресел, новый телевизор и видеомагнитофон, а также новые ковры.

Контраст между новой мебелью и убогим полом и обоями был слишком велик даже для Рейне. Он позвонил домовладельцу и поинтересовался, нельзя ли сделать ремонт. Собственно, делать его надо было уже давно, но Рейне не жаловался, и домовладелец не счел нужным настаивать. Теперь же в квартире быстро переклеили обои и настелили новые полы. На кухне установили современную плиту с четырьмя конфорками и духовкой. В ванной поменяли раковину, поставили смеситель, положили на пол плитку. Ржавую ванну заменили душевой кабиной.

Рейне не узнавал собственный дом. Ему казалось, что он не дома, а у кого-то в гостях. Каждый раз, открывая входную дверь и заходя в прихожую, он испытывал истинное потрясение. Он снова и снова забывал, как выглядит его квартира после ремонта. Старый образ накрепко запечатлелся в памяти во всех подробностях: в прихожей коричневые обои с прихотливым растительным орнаментом, большое жирное пятно на стене над диваном (он привычно прислонялся к этому месту головой, когда сидел на диване), облупившаяся краска на кухонной стене, обнажавшая пятно, похожее на львиную голову. Но стоило открыть глаза, как все это исчезало. Вокруг были синие и голубые стены, мраморные полы и незнакомая мебель. Одна квартира существовала во внешнем мире, вторая - в мире внутреннем, и обе были поразительно реальны.

Но эта новизна ему нравилась, квартира стала такой красивой.

И повсюду - на столах, на телевизоре, на видеомагнитофоне и на подоконниках - лежали вязаные произведения Ангелы. Звездочки, круги и квадраты неиссякаемым потоком выходили из ее умелых рук и ложились на все, что имело плоскую поверхность. Ее изделия висели на карнизах в виде гардин с оборками, в качестве полотенца в ванной и занавески на стенном шкафу в прихожей. В мягких, пастельных тонах были воплощены сложные рисунки, напоминающие снежинки, паутину или медуз.

Рейне не мог надивиться ее вязанию. Для него оно оставалось неразрешимой загадкой. Это, должно быть, очень сложно, но она вязала легко, не напрягаясь и даже не глядя на свое рукоделие.

Кроме вязания, она не умела ничего. Готовить она не умела. Она была не способна заполнить простейший формуляр в учреждении, не знала, как обращаться с машинами в общинной прачечной. Когда звонил телефон, она страшно пугалась и никогда не брала трубку. (Правда, ей никогда и не звонили. Обычно это был Туре, которому хотелось пообщаться с Рейне.)

Ангела не знала общепринятых социальных норм. Она никогда не разговаривала с соседями. Когда с ней здоровались на лестничной площадке, она опускала глаза и торопливо шла дальше. В магазинах она протискивалась к прилавку, не обращая внимания на очередь, и очень удивлялась, когда люди начинали протестовать. Иногда Рейне казалось, что Ангела прилетела на Землю с другой планеты.

Иногда он пытался представить себе, как она жила раньше: в детстве навязчивая опека в тесном религиозном окружении. Никаких подруг. Плен в объятиях властных родителей до самой их смерти. И наконец, свобода, с которой она не знала, что делать. Откормленная, с подрезанными крыльями, она была выпущена из клетки и попала в мир безобразных квартир и церковных кружков рукоделия.

Но он был буквально очарован ею. Ее невежество напоминало ему листы белой неисписанной бумаги или только что выпавший снег, на котором не было ни одного следа. Чистый лист, целина, на которую не ступала ничья нога. Поле нереализованных возможностей.

Ему понравилось обучать ее разным вещам.

Для начала он стал учить ее готовить. Сам он делал это охотно и с большим удовольствием. Иногда он покупал на рынке всякие приправы и пряности и готовил блюда, виденные им в телевизионных кулинарных передачах.

Ангела была способна только положить кусок маргарина на сковородку и нарезать колбасу.

Но она оказалась способной ученицей. Рейне научил ее готовить отварное мясо с хреном, голубцы и селедку с луковым соусом. Он показал ей, как красиво сервировать стол, и пытался говорить с ней во время еды, а не безмолвно и сосредоточенно запихивать в рот куски.

После короткой лекции Ангела научилась обращаться со стиральной машиной и сушилкой. Однажды она завела стиральную машину в то время, на какое записалась соседка. Та не обиделась, но Ангела совершенно пала духом. "Я всегда все делаю не так", - то и дело бормотала она, отказываясь пользоваться машиной.

Рейне пришлось буквально за руку привести ее в прачечную, показать, как работает машина, и поддержать ее похвалой. После этого Ангела снова начала стирать самостоятельно.

Несмотря на то что она была молчалива и упряма, стеснялась соседей и не умела многого из того, что обычно делают замужние женщины, Рейне не раздражался. Напротив, с Ангелой он чувствовал себя необыкновенно хорошо.

Разговаривая с Ангелой, он с удовольствием прислушивался к звукам собственного голоса - уверенного и немного шутливого, голоса, которому она с такой радостью внимала. Ему нравилось, как он берет ее за руку, обучая готовке. Любил обнимать ее за талию, когда вел ее туда, куда она не желала идти.

Он любил Ангелу за то, что благодаря ей сумел, впервые в жизни, полюбить самого себя.

Глава 6

Ангела стояла у плиты и готовила телячий рулет со сливочным соусом.

Рейне стоял у нее за спиной. Заглядывая через ее полное плечо, он время от времени шепотом давал ей ценные советы. Он не хотел быть слишком навязчивым, поэтому старался не мозолить ей глаза и как можно тише говорить. Он вмешивался только для того, чтобы придать Ангеле уверенности, а когда видел, что она справляется сама, отстранялся и умолкал.

- Перец, Ангела, - суфлировал он.

Она сделала пару оборотов ручкой мельницы и посыпала фарш молотым перцем. Рейне ободряюще кивнул:

- Еще немного.

Она еще два раза повернула ручку.

Сегодня они ждали гостей. Рейне наконец решился пригласить Туре.

Он давно хотел это сделать, но каждый раз откладывал. Сказать по правде, он немного опасался знакомить Ангелу с Туре. Грубый, презирающий женщин Туре, его сальный юмор, его неухоженность и склонность к спиртному - и рядом Ангела, застенчивая и молчаливая, становящаяся в присутствии других людей чопорной и робкой.

Но надо же было их познакомить - его единственных в мире друзей. Рейне тщательно готовился к этому вечеру, прося Ангелу быть снисходительной, а Туре - сдержанным.

Туре явился в точно назначенный час в поношенной, но безупречно свежей белой рубашке. Он был в какой-то мере трезв и принес с собой горшок с живыми хризантемами, который и вручил Ангеле. Равнодушно скользнув ничего не выражающим взглядом по цветам, она поставила их на комод в прихожей и пошла на кухню. Рейне, извиняясь перед другом, виновато пожал плечами.

Телячий рулет источал изумительный аромат. Ангела ела молча, опустив глаза в тарелку, зато Туре был в ударе и говорил за двоих.

Назад Дальше