- Кто боится? Бригадир?! - до глубины всей своей порочной души возмутился верный почитатель любимого мною бандита. - Да он знаешь сколько стрелок разрулил и похерил?..
- Остынь, Бэт! Возьми-ка, лучше жгут… Я уже вжарился.
Наступившая вслед за этими словами тишина подсказала мне, что оба мои охранника уже в пути за "галюнами", и, дабы не слушать, как они будут озвучивать состояние экстаза и беседовать с призраками, я закрыла окно в их чуждый мне мир. И стала укладываться.
Но о каком сне можно было говорить, если я ощущала себя в сырой зловонной клоаке с маленьким окошком на волю, на которой всё было так страшно?!
В голове кружились обрывки сегодняшнего бесконечно длинного дня, рикошетили выстрелы, мелька ли лица Ва ньков, Азиата и чёрные маски. И всякий раз, как я вглядывалась в эти маски, стараясь разглядеть родные черты любимого, я впадала в ступор и стыла. Потом через озноб и страхи пробивался голос Сергея, но его перекрывали взвизгивание Лидии и смертный мат Кота…
Господи! Да уж не переоцениваешь ли ты мои силы? Что же ты валишь и валишь испытания на мои хрупкие плечи? Разве мала моя ноша? Да ещё и назавтра мне обещан трудный день… Какой-то Берлиоз… А может быть, у них есть и Азазелло? Что за шабаш меня ожидает? Я не всё поняла из стёба наркоманов, но то, что "кролик" это подопытное животное, догадаться было несложно. И что на мне будут испытывать? Неужто наркотики? Тогда зачем они придуриваются и обходятся со мной, как с человеком?
Нет! Хватит об этом! Надо решительно гнать из головы всех бандитов, в том числе образ падшего любимого! Буду думать о хорошем! Были же сегодня и светлые минуты? Например, Люля и её рыжий котёнок… И Миша… Ведь это он устроил погоню за буммером! Больше некому. Мишенька… Он спасал меня, не то что этот… Каменное лицо Сергея попыталось вытеснить утреннюю улыбку Михаила, но я не позволила: прочь! Ты моё горе. Ты предал нашу любовь. А вот Миша… Мишутка…
Запах ромашкового крема Михаила окутал меня и я забылась…
Утро было тихим и тревожным. Подозрительно тихим и томительно тревожным. Я взглянула в зарешеченное окно и поняла, что ещё очень рано и что пробуждающийся майский день будет дождливым. Что он принесёт мне, этот день? А вдруг это последний день моей жизни? Как странно… Я не чувствую страха… Я готова ко всему. И если придётся мне погибнуть… то я должна принять свой жребий чистой, а не кулёмой задрипанной!
Я возбуждённо вскочила и поспешила к удобствам, скрытым за полиэтиленовой занавеской.
Вода была холодной и отрезвляющей. Мыться у умывальника было неловко, но мне удалось освежиться. Жалко чистого белья у меня нет… Тогда надо почиститься… Я старательно вытрясла одежду и чуть не потеряла шифровку. Тупо посмотрев на загадочные цифры и буквы, я старательно свернула записку и спрятала в карман.
Почему я до сих пор не избавилась от этой улики? Свидетельства того, что я не только унесла чужую сумку, но и соизволила ознакомиться с её содержимым? Значит, это зачем-то нужно? Ладно. Пусть себе лежит… Запустив обе пятерни в свои кудри, я "причесалась" и села к окну. Дождь идёт. Как тогда… Когда мы прощались с Сергеем…
…Дождь омывал небольшие окна старого дома и оттого пейзаж за его окном расплывался как мираж. Или он расплывался из-за пелены слёз на моих глазах?..
Мы лежали тесно прижавшись друг к другу и смотрели в окно, где багрянел и золотился старый заброшенный сад. Руки Сергея были горячими и сильными - так крепко он прижимал к себе моё уставшее от самозабвенных ласк тело.
- Когда я вернусь, этот дом уже будет чужим… - рассеянно обронил Сергей. - Но мы всё равно придём сюда. На экскурсию…
- Да, - сказала я и спрятала лицо у него в подмышке.
- Мы придём с тобой и скажем ему: "Спасибо тебе, друг, за приют двум любящим сердцам… Видишь, мы вместе. Мы не предали свою любовь!"
- Да, Серёженька, - пролепетала я, вдыхая острый и дурманящий запах своего первого и единственного мужчины.
- А потом я куплю тебе белое платье с пышной-пышной юбкой, с такой же пышной, как та, в которой увидел тебя впервые. Я обласкаю на нём каждую складочку, чтобы тебе в нём было уютней, и поцелую оба бугорка на груди… И понесу тебя на руках к венцу… При всём честном народе, чтобы все видели, как сильно я тебя люблю!
- Да, любимый, - прошептала я и всё-таки заплакала.
Сергей извлёк меня из моего укрытия и, уложив на себя, стал целовать моё лицо:
- Не плачь, Никуша… Время пролетит быстро… Я вернусь и буду любить тебя ещё крепче и сильнее… Потому что армия сделает из меня настоящего мужчину.
- Ты уже настоящий! - возмутилась я и ещё пуще залилась слезами: - Ты такой настоящий и такой красивый, что там на тебя набросятся все офицерские жёны и дочки! И ты меня забудешь… Серёженька!.. Я без тебя не смогу…
- Никогда! - рассердился Сергей. - Я никогда не забуду тебя! Ты у меня единственная! Моя единственная женщина! Любимая… Одна и на всю жизнь…
Выдохнув свой гнев, он принялся жарко ласкать меня - так жарко, что мои слёзы высохли за одну секунду. И мы снова любили друга. Любили неистово и пылко, позабыв обо всём и не ведая, что судьба безжалостно разлучит нас на семь с лишним лет…
А осень за окном уже оплакивала нашу любовь…
В дверь осторожно постучали. Так осторожно и вкрадчиво, словно это был номер пятизвёздочной гостиницы, а не камера заключения. Я стряхнула с себя неуместную в моём положении меланхолию и крикнула:
- Я заперта!
Но неведомого гостя это не обескуражило. Лязгнув ключом в замочной скважине, он отпер дверь и вошёл. Это бы Док. В руках его топорщился большой пакет, а лицо было добродушным и немного виноватым.
- Как вы? - спросил он и улыбнулся.
Я слегка пожала плечами:
- Как? Соответственно обстановке…
Док понятливо кивнул и протянул мне пакет:
- Вот. Я принёс вам одежду и обувь. Это моей дочери. Она из всего этого уже выросла. Думаю, вам будет впору. Вы такая изящная…
"Дожилась! В жизни ничего не носила с чужого плеча… - апатично подумала я, извлекая из пакета дары доктора, - но тут не до гордости: не ходить же мне босиком…". Однако неплохо он одевал свою доченьку! Короткая красная лаковая курточка со множеством кармашков и молний была мало ношеной и весьма кокетливой. Не дешевле выглядели и кожаные сабо на высокой упругой подошве. И цветом всё подходило к моим серебристо-серым брючкам.
Я искренне поблагодарила Дока и про себя отметила, что он доволен тем, что угодил мне. А он ничего! И совсем не похож на бандита. Почему же он работает на них? Как, всё-таки, сложно всё устроено в жизни! И доктор, и мой Серёженька… Я вздохнула и, предупреждая вопросы Дока, направилась к двери:
- Пойдёмте, Док. А то мои неприятности, наверное, уже заждались свою жертву.
Не знаю, как неприятности, а кое-кто уже заждался. Это был достаточно молодой, рослый и тучный мужик с раскосыми глазами. Он сузил свои щёлочки и внимательно полоснул ими по мне. Я поёжилась и дерзко улыбнулась этому хищнику.
В холле, служащем по совместительству кухней, было пусто. Я поискала глазами следы пребывания Бэтмана и Горби и увидела их: валяющиеся шприцы, какие-то ампулы, ложки, склянки, жгут… И посмотрела на Дока. Тот молча нырнул в соседнюю комнату, я пошла за ним, а за мной тенью последовал раскосый бандит. Уж не Мамай ли? Да, похоже на то…
Оба моих охранника лежали рядком на широкой кровати, с голыми животами и запрокинув головы, и у одного из них на губах белела засохшая пена. В застывших на их лицах отрешённых от жизни масках, они были так похожи друг на друга, что я не могла вспомнить, кто из них Бэтман, а кто Горби. Оба они не подавали признаков жизни и руки их были вывернуты, как у той рыжеволосой курьерши…
Заметив, что я испугана, и без слов поняв мои опасения, Док наклонился над парнями и стал пробовать их пульс. Должно быть, пульс был очень слабым, потому что к тому моменту, как он выпрямился и ободряюще улыбнулся мне, прошло немало времени. Несмотря на то, что пульс, хоть и с трудом, но нашёлся, Док обеспокоено обратился к своему спутнику:
- Парни слишком далеко гуляют, Мамай. Пульс исчезающий… Не знаю, как они выйдут из транса. Надо бы при них кого-то оставить.
- Сейчас позвоню и пришлю санитара, - равнодушно согласился Мамай. - Если выскребутся - он их чифирём отпоит, а нет, так свезёт… - он бросил на меня короткий взгляд и смял фразу: - …куда надо… - я ахнула и услышала резкое и требовательное: - Хватить тянуть резину! Поехали! Самбэк ждёт!
Едва джип тронулся с места, Мамай велел Доку надеть мне на глаза чёрную повязку. В другое время я бы заартачилась, но не в этот раз: уж слишком я была подавлена финальной сценой оргии наркоманов. К тому же, меня угнетала мысль, что это Сергей выдал парням наркотики. Из мрачного уныния меня вытащил резкий окрик Мамая:
- Ты чего скисла, деваха?
Мне совсем не хотелось с ним разговаривать и ответ мой был вялый и короткий:
- Мне нездоровится… Знобит…
Ухоженная ладонь доктора без промедления легла мне на лоб и я услышала его резюме:
- Лоб горячий. Температура около 38 градусов. Вероятно, простуда.
Вот как? Температура? Значит я больна? И я расхохоталась:
- Вы представляете себе, Док, как я его кину? Вашего Самбэка. Он меня догонял, воровал, виды на меня имеет, планы строит - а я возьми да и помри от заурядных соплей! Вот это я его обдурю!
- Думаю, летальный исход вам не грозит, - хмыкнул Док и слегка сжал мою руку. - Я дам вам сейчас аспирин.
- Не надо меня лечить, Док, - отказалась я. - Мне хочется умереть своей смертью. И судя по всему, надо с этим поторопиться.
- Ну, что за мрачные шутки, Вероника! - возмутился Док. - Если вы разболеетесь, я буду огорчён.
- Вы слишком добры ко мне, Док, - усмехнулась я. - Это нехорошо. Это меня расслабляет. А я должна быть сильной… - застыла напряжённая пауза и я сменила пластинку: - Кстати, Док! А человеческое имя у вас есть? Или у вас тут у всех собачьи клички?
Доктор закашлялся и после небольшой заминки ответил:
- Есть. Модест Петрович…
- С ума сойти можно! - развеселилась я. - Прямо как Мусоргский! И что, тоже музицируете, Модест Петрович?
- Немного… - смущённо признался Док.
- Так тебя, оказывается надо было не Доком прозвать, а мусором! - загоготал Мамай и тем напомнил о своём присутствии. - Так всем и скажу: в наших рядах, братва, мусорок завёлся!
- Ну, и шуточки у тебя, Мамай! - обиделся доктор.
Я решила воспользоваться ситуацией и кое-что уточнить:
- А Бригадира вашего как зовут?
- Что зацепил? - оживился Мамай.
- Красавчик… - честно призналась я.
- Это за ним водится, - поддакнул Мамай, - бабы к нему как мухи на мёд липнут…
Должно быть, выражение моего лица было чересчур откровенным и подвигло доктора на сочувствие. И он вклинился в тему:
- Руслан он. А фамилию вам знать не следует… Правда, я и сам не знаю её.
- Да нужны мне ваши фамилии! - досадуя на себя за любопытство, воскликнула я. - Я же не собираюсь замуж за бандита. У меня и приличных женихов предостаточно!
Мамай недоверчиво хмыкнул, но комментировать моё высказывание не стал.
Зря я всё это затеяла! Разговор о Сергее, а особенно имя Руслан, ввёл меня в тоску. И снова вспомнилась наша трепетная и страстная любовь. А всё оттого, что Русланом звали тренера Сергея, и дом, в котором мы любили друг друга, принадлежал ему. Сам он жил у своей зазнобы, собирался жениться, а дом, доставшийся ему от бабушки, хотел продать. Сразу после отъезда Сергея…
Значит Сергей живёт под чужим именем?! Что же такого он натворил, если ему приходится скрываться? Во что ты влип, любимый мой?!
Из задумчивости меня снова вывел Док, заставив принять аспирин и выпить горячий и сладкий чай из термоса. Минут через десять я затряслась в ознобе и поняла, что действительно заболеваю. Ну не от нервов же я трясусь?! В этом плане, как раз наоборот: я была спокойна, как Диоген в бочке, и доверилась судьбе полностью.
Однако самочувствие моё было неважным. Настолько хреновым, что сердобольный доктор решил поддержать меня калориями и сунул большую плитку шоколада. Безмерно благодарная своему опекуну я грызла его весь остаток пути и по приезду на место чувствовала себя гораздо лучше.
- Приехали! - сообщил Мамай и предупредил: - Повязку без разрешения не снимайте!
Они с Доком вытащили меня из машины и, подхватив под руки, куда-то поволокли. Как на расстрел. О, Господи! Не забудь обо мне! Умоляю…
Глава 11
По тому, как мы петляли коридорами, я догадалась, что мы находимся либо в административном здании, либо на предприятии, либо на складах. Перед тем, как войти в искомый офис, мне позволили снять повязку и немного постоять, чтобы привыкнуть к свету и проморгаться. Наконец я перестала щуриться и Мамай, открыв дверь, подтолкнул меня вперёд. И я чуть не попала в объятия Бригадира.
Тот с двумя гренадёрами стоял у входа: по-видимому, обеспечивал безопасность тусовки. Я прошла мимо, не удостоив его взглядом, и растерянно остановилась, поскольку не знала, где центр композиции - да и сама расстановка действующих лиц была пока неясна.
Помещение было просторным, на четыре окна, и напоминало мне мастерскую на швейной фабрике, где мне пришлось поработать в начале своей карьеры. Нет! Пожалуй, это больше похоже на кабинет директора!
Посредине комнаты стоял массивный стол, окружённый стульями. По одну сторону его восседали мужики и беседовали. Впрочем, это лишь моё предположение, поскольку, когда я вошла, они молчали и все, как один, уставились на меня. А я на них.
Мужиков было трое и все трое, явно, были важняками бандитского мира. Ну, если и не всего бандитского мира, то, по крайней мере, этой конкретной тусовки, то есть окружения Самбэка. Все подельники были одеты в цивильные тёмные костюмы и выглядели вполне респектабельно: попадись мне кто-либо из них на улице, я бы ни за что не догадалась, что предо мной мафиози.
Я пыталась сообразить, кто из Самбэк, но это оказалось делом сложным - настолько все они были единообразны и, видимо, близки по рангу в бандитской иерархии. Позже я пойму, что ошиблась: хозяин у этой компании один.
Мамай указал на предназначенный мне стул, я села, а сам он, обойдя стол, угнездился напротив. Таким образом, я оказалась один на один с четвёркой неслабых мужиков, сплотившихся в единый фронт. Хотя нет, я поторопилась: Мамай махнул рукой и к ним присоединился ещё один важняк - Бригадир! Он сел с противоположной от Мамая стороны и тоже уставился на меня. И я занервничала. О, нет! Только не это! Теперь я не смогу ненавидеть эту кодлу всю оптом, как собиралась, и это будет здорово мешать мне в противостоянии врагам. А в том, что напротив меня сидят враги, я не сомневалась.
"Ладно, поплыву по течению" - решила я и собралась в кучку. Главное: среди них нет Челнокова. И я никого из них не боюсь. Совершенно никого…
Определившись с дислокацией и в персоналиях, я откинулась на спинку стула и положила ногу на ногу: ну-с, господа бандиты! Начинайте свою экзекуцию - я готова на всё.
И в этот момент, совершенно некстати, мне пришло в голову, что я как раз в красной курточке, а они набычились на меня… - и мне стало так смешно, что пришлось зажать рот ладошкой. А мужики потерялись от моей наглости и стали уязвимей.
- И что же вас так развеселило, позвольте узнать? - насупился средний мафиози. Впрочем, в его насторожённых карих глазах поблескивало весёлое любопытство.
"Наверное, это и есть Самбэк" - подумала я и доверительно легла грудью на стол:
- Понимаете, мессир, вот вы сидите там впятером, сильные, здоровые и самодостаточные мужики, и смотрите на меня исподлобья, как быки на красное… А я в аккурат в красной курточке… Ну разве это не смешно?!
- Это действительно забавно, - согласился важняк, надевая мимолётную улыбку, и я подумала, что он очень непрост и довольно умён. - А не хотите ли вы узнать, почему это сильные и весьма занятые мужики собрались здесь пред вами?
Я состроила глазки и кокетливо улыбнулась:
- О, конечно не для того, чтобы созерцать хорошенькую женщину, загнанную вами в угол и измученную до полусмерти! Я думаю, что вами руководит большой интерес к тому, где эта шмакодявка спрятала клад, да ещё вы желаете разобраться в загадочных виражах моего поведения… Впрочем, кроме больших бабок вас, возможно, интересует не стоят ли за моей спиной не купленные ещё вами покровители… А ещё кадровый вопрос… В том смысле, что вы ищете подопытных кроликов с редким, неиссякаемым жизнелюбием. Короче: у нас будет беседа на миллион.
- Однако! Вы достаточно близки к истине. И что, вы готовы удовлетворить наш интерес?
Видимо, действие аспирина закончилось и у меня опять поднимается температура. Обострённое восприятие окружения ввело меня в возбуждённо-лихорадочное состояние. И я беспричинно развеселилась:
- О, мессир! Естественно! Разве вы допустите, чтобы было иначе? Только для успеха такой равноправной беседы давайте познакомимся: меня зовут Вероника Борисовна Татушкина. Можете называть меня Ника. Или Тату. Ну или мадам… И, разумеется, обращайтесь ко мне на "вы"! - я хихикнула: - На брудершафт мы не пили и, что-то подсказывает мне, что и не будем… А теперь ваша очередь представить свою компанию. Как мне к вам обращаться?
Самбэк, а я уже не сомневалась, что это был именно он, нацепил почти голливудскую улыбку - широкую, белозубую и неискреннюю:
- Ко мне обращаётесь, как уже обращаетесь: мессир. Мне понравилось. Соответствует статусу посланца Сатаны. А к господам моей команды обращайтесь по их условным именам… - и он поочерёдно представил озадаченных нашими экзерсисами мужиков: Мамай, Маркс, Адвокат и Бригадир.
Я снова рассмеялась:
- Пикантно! Ну с кличками троих из них мне более или менее понятно. Но почему Маркс? Он что, написал для вас книгу "Наркокапитал"?
- Что-то типа того… - усмехнулся Самбэк.
- Вы что, такая бесстрашная или придуриваетесь? - сурово поинтересовался Адвокат и я подумала, что весь облик его - чопорный и строгий - бесцветное лицо с тяжёлой челюстью и подозрительный взгляд больше соответствуют кличке "Прокурор", а не "Адвокат".
- Разве можно придуриваться бесстрашной? - искренне удивилась я. - Да таких людей и не существует. Просто от страха я впадаю в ярость, потому что страх - это зависимость. А я не выношу давление на себя в любом виде. Так что имейте это в виду, господин прокурор.
- А то что будет? - с мрачным сарказмом полюбопытствовал "прокурор".
- А то, сэр, что уже случилось: я поломаю все ваши планы и представления. Потому что буду нелогична. С вашей точки зрения, конечно… Но не с моей. Когда я в кураже, я действую интуитивно. И быстро. И мне становится безразлично, что со мной будет.
- Хватит препираться! - выкрикнул Мамай. - Пусть скажет, где прячет героин!
- Утихомирься, Мамай! - одёрнул соратника Самбэк и в очередной раз подарил мне свою сатанинскую улыбку: - Действительно, Ника. Поделитесь своей тайной. Пожалуйста.
- Ну, раз пожалуйста!.. - протянула я и устроилась поудобней. - А хотите я вам расскажу, как я представляю всю вашу афёру с героином?
- Естественно, хотим. Уж, будьте добры, расскажите! И не забудьте уточнить вашу роль в этом деле… - высунулся с ёрничаньем Мамай.