А я действительно была никакая, потому что чутьё моё говорило, что "босс", берущий на "работу" такие кадры, как Ваньки, и сам окажется стопроцентным дебилом. Или жестокой, беспринципной сволочью. И это не сулило мне ничего хорошего. Потому что Харлам был самой пострадавшей стороной в этой афёре: он купил героин, отвалил огромные деньги и лишился и их и товара. Да вдобавок его унизили. За такие убытки должен был кто-то заплатить, а поскольку ни рыжей Алисы, ни Рената уже не было в живых, за всё он спросит с меня - больше не с кого. Самбэк, видимо, ему не по зубам…
Буммер ходко рассекал майские сумерки и я подумала: "Куда же они меня везут?". Краем глаза я заметила в боковом окне какие-то нечастые деревья и поняла, что едем уже за городом, а где именно - не определиться.
Мои мысли снова вернулись к Харламу, а точнее, к тому, как именно он намерен получить сатисфакцию за свой позор. В том, что жить мне осталось совсем немного, я не сомневалась, но вот мучиться перед смертью совсем не хотелось… Хорошо бы, вытащить у Губошлёпа чудо-нож, да покончить со всем разом, а заодно и с обоими Ваньками! Нет. Двух убить я не успею, не позволят. Тогда убью Азиата. Он сидит ко мне спиной… Я задрала голову и примерилась к шее Старшого в команде: уж и не знаю: дотянусь ли я?
Поймав себя на мысли, что хладнокровно обдумываю убийство, я чуть не задохнулась… но быстро пришла в норму от гнева: мать их так! Это они довели меня до такого! И потому ничего ужасного нет в том, что я думаю о мести! Чёрт побери! Ну не о своей же смерти мне думать?! А если они захотят поглумиться надо мной?!! О, Господи, дай мне силы всё это выдержать! И я стала вымаливать лёгкую смерть, раз уж она неизбежна…
Тем временем Ваньки сменили тему и я послушала историю Грибани про некого Слоняру, которого Харлам хотел послать к гонцу, но тот торчит глухо, сидит удолбленный и сачкует. Кто из героев истории торчит, а кто сачкует, я толком не поняла, но то, что Грибаня собирается встречать кого-то с грузом наркоты и боится влипнуть, усвоила.
Желая поддержать приунывшего соратника опасного наркофронта, Губошлёп рассказал анекдоты, про двух ширакезов в Лондоне, про мальчика, из которого родители выбивали дурь, но тот всегда знал, где достать ещё, и про девочку, смакующую детский героин оранжевого цвета и с апельсиновым вкусом.
Ваньки с удовольствием ржали над детьми, потребляющими наркотики, и на душе у меня стало ещё омерзительней. Господи! Сделай так, чтобы они заткнулись!!
В этот момент я ни сном, ни духом не предполагала, как скоро это случится…
Деревья исчезли и тряска уменьшилась, намекая на то, что мы выехали на асфальт. За окошком буммера стремительно темнело и я подумала, что, наверное, уже десятый час и дело идёт к ночи и к бандитскому привольному беспределу… "Потерпи немного, Татушка, - уговаривала себя я, - скоро, совсем скоро всё закончится… И наступит покой…".
Но покой, видимо, был прописан не мне.
Салон автомобиля высветила яркая вспышка и раздалась автоматная очередь. Стреляли, видимо, по шинам, потому что наш буммер дёрнулся, развернулся боком, несколько метров протащился по асфальту и сел на обода. Я зажмурилась и прильнула к сиденью, проклиная создателей БМВ за то, что они не предусмотрели ниши под сиденьем, куда могла бы забиться такая изящная женщина, как я.
Ваньки вскрикнули: "Атас! Наезд!!" - и принялись вертеться, пиная меня ногами, - а я открыла глаза, чтобы не прозевать свою смерть. И увидела её… Вернее, увидела дула пистолетов в руках Ваньков, но снова зажмуриться не успела: раздалась новая автоматная очередь и передние стёкла разлетелись вдребезги. И кто-то охнул. Должно быть водитель, потому его голова упала на руль и раздалась сирена. Я удивилась - а чего же это Азиат не командует Ванькам к бою? - и увидела, что тот как-то уж слишком беззаботно откинулся на спинку кресла.
Дикий беспредельный мат Ваньков, полный звериного ужаса, испугал меня не меньше стрельбы, я дёрнулась и нарвалась на кулак Грибани. Кровь, брызнувшая из моего носа, ввела меня в ступор и несколько секунд я была невменяема. И потому сильно удивилась, увидев, что дверцы буммера распахнуты настежь, а возле него лежит Грибаня и отстреливается. А Губошлеп где?! Тот, который Кот…
Кот высунулся из машины и палил направо и налево, сопровождая матом каждый выстрел. Зато Грибаня уже вёл себя смирно. Угомонился навек. Но вот настал момент, когда и оружие Кота замолкло, и тот с воплем отчаяния подхватил меня подмышки и поволок из салона в ночную жуть. Я бешено сопротивлялась и орала благим матом, но он вытащил меня и поставил пред собой, как перед расстрельной стеной.
И я обречённо замолкла. В конце концов, это лёгкая смерть… Разве не об этом я только что молилась? И, распахнув глаза, чтобы смотреть смерти в лицо, я стала ждать… Секунда показалась мне вечностью, а в голове замелькали мультики из детства…
Но убивать меня почему-то не спешили! Дарили мне ещё одну вечность, чтобы я запомнила каждую деталь своей последней остановки?.. Последней остановки нелепого спецрейса с перекладными, стрельбой и бесконечным ужасом…
Ну, что ж, пока живу… Я стала присматриваться к обстановке и в свете фар заметила силуэты двух машин и застывшие, как в стоп-кадре, фигуры. О, нет! Они не стоят. Они движутся! И движутся к нам. Двое. С автоматами наперевес.
- Кот! - крикнул один из них. - Отдай нам бабу и мы тебя не тронем! Ты нам не нужен!
Губошлёп втянул в себя воздух и заорал:
- Так это из-за этой сучки вы покрошили моих братанов?!! Она вам нужна?!! - и он впал в экстаз от возможности хоть как-то насолить конкурентам: - А хрен вам, долбоскрёбы!!! Сам сдохну, но её вы не получите!! - я размякла от ужаса и повисла на сцепленных оковами дланях Кота - и тот ослабил хватку, освобождая правую руку, чтобы достать из кармана… Что? Нож?! - Я прирежу её, как паршивую овцу!!!
И в этот миг я, позабыв, что минуту назад согласилась умереть за дела наркомафии, извернулась и бульдожьей хваткой вцепилась в плечо гада всеми своими хорошо ухоженными зубами. Далее всё произошло одномоментно.
Кот взвыл, а я, несмотря на заложенные от напряжения челюстей уши, услышала чей-то крик: "Ника! Падай!" и слившийся с ним вопль Губошлёпа: "Уб-б-бью, с-с-ука!!!". Я дёрнулась вниз и Кот схватил меня за волосы… Но я-то была в парике!.. И вот я полулежу на земле и созерцаю обалдевшего бандита с моим "скальпом" в руках и …с пулей во лбу! Я моргнула - и он исчез. Упал навзничь.
И я тоже упала, наполненная до краёв. Нет, не радостью подаренной мне жизни - во мне звенел и плескался голос, выкрикнувший моё имя. Голос, который я опознала бы среди многотысячного ора, днём и ночью, в любую секунду… даже глухая…
Двое мужчин подошли ближе и начали блуждать по мне фонариками. От яркого света я зажмурилась, а открыв глаза, отметила, что один из них склонился надо мной:
- Ты в порядке? - тихо спросил он, но я узнала по голосу: это он кричал мне.
Ничего не ответив, я внимательно посмотрела на него и лица не увидела, потому что на нём была чёрная маска с прорезями для глаз. Серых, с особым волнительным блеском, глаз. Глаз, которые я сразу узнала - даже в тусклом свете фонарика. Я застонала и он, склонившись ко мне, взволнованной скороговоркой прошептал:
- Тихо, Ника. Мы не знакомы.
Я поняла, о чём он меня просит, но губы зашевелились сами собой:
- Я думала, ты принц… А ты бандит…
- О чём ты там шепчешься с ней, как заговорщик? - недовольно поинтересовался стоящий рядом мужик.
- Угомонись, Кувалда. Мы не шепчемся, - спокойно ответил "заговорщик", - просто дама в шоке и потеряла голос. Она спросила, бандиты ли мы и попросила пить. У нас есть вода? И помощь доктора нужна. Она вся в крови.
- Док в машине, Бригадир. И вода тоже. Поднимай бабу и пойдём… - Кувалда оглянулся и встревожился: - Вальтер зовёт нас. Что-то там случилось…
Бригадир поднял меня на руки и я услышала, как гулко и часто колотится его сердце.
Навстречу нам выскочил мужик без маски и возбуждённо протараторил:
- Надо срочно смываться, Бригадир! На подходе легавые. Этот буммер где-то засветился и за ним погоня.
- Так чего мы ждём? - с ледяной строгостью вопросил Бригадир. - Быстро по машинам! Ты, Вальтер, пересядешь к Тренеру. А в мой джип пришли Дока. Женщине нужна помощь. Она вся в крови.
Вальтер рванул передавать распоряжения и уже через пару минут к нам подбежал немолодой низкорослый крепыш, по-видимому, тот самый Док. Он влез в машину и меня усадили рядом с ним. Бригадир сел к водителю и дал команду трогаться.
Джип сорвался с места и помчал по не очень широкому, но гладкому шоссе. В хвост ему пристроился другой, такой же.
За двадцать минут быстрой езды я не произнесла ни слова. Потому что на самом деле была в шоке - но только вовсе не из-за пережитой смертельной опасности и стрельбы, а совсем, совсем от другого потрясения.
Док давно уже стёр кровь с моего лица и налепил пластырь на небольшую царапину на щеке, осмотрел мою голову, руки и ноги на предмет травм и переломов и сообщил, что я потеряла в потасовке одну туфлю. Он довольно мягко заговаривал со мной, но я упорно молчала и была недвижима и безучастна ко всему, что творилось в салоне.
Бригадир несколько раз оборачивался и тревожно взглядывал на меня, но я быстро отводила глаза лишь бы не видеть лица бандита. Бесконечно дорогого лица некогда любимого мною мужчины. Лучше бы он оставался в маске!
Мне хотелось выть и кричать, вцепиться в его плечи и искусать в кровь много раз целованные мною сладкие губы, а затем вытрясти из него внятный и правдивый ответ: почему?! Почему он тут с бандитами? Почему везёт меня к мафиози? Почему не обнимает и не целует свою принцессу после стольких лет разлуки? Что он скрывает? И что я скажу нашему сыну, когда он спросит меня об отце?!
Я уставилась в коротко стриженный затылок Бригадира и тот, видимо, почувствовав мой горячечный взгляд, забеспокоился, завертел головой и пригладил волосы…
Любимый, что я тебе сделала? Почему ты нанёс мне такой оглушающий удар? Прямо в сердце… Я откинулась на спинку кресла и застонала - и Док снова полез за нашатырём. Но я пришла в чувство заранее и, накрыв его руку своей, тихо, но внятно произнесла:
- Нет. Не надо больше вонять этой гадостью на весь салон. Мне уже лучше. Только холодно. Мы скоро приедем?
- Не знаю, - завертелся доктор и обратился к Бригадиру: - Куда мы едем, шеф?
- В сторожку, - не оборачиваясь ответил тот. - Такую её вести к Самбэку нельзя. Она не готова к встрече. Да и поздно уже.
Док кивнул и обратился ко мне:
- Ехать ещё с полчаса. Может быть, вы позволите мне обнять вас? Тогда вам будет не так холодно…
Я позволила. А почему бы нет? Ну не мёрзнуть же, как савраске, в самом-то деле? Тем более, что ко мне обращаются на вы. Как бы мне не было плохо, но, прильнув к почтительно замершему Доку, я мысленно хмыкнула: до чего ж ты докатилась, Татушка! Сидишь в обнимку с бандитом и хоть бы хны!
А пусть! Пусть Бригадир понервничает! Вон как весь извертелся…
Глава 10
Похоже, услужливому Доку удалось-таки меня отогреть, потому что к моменту прибытия на место шок прошёл и, хотя мне всё ещё было паршиво, я могла уже воспринимать происходящее и адекватно реагировать на него.
Мужики вышли из машины, а я, осторожно высунувшись из салона, огляделась: впереди возвышался глухой забор с запертыми воротами, а позади никого - сопровождавший нас джип укатил другой дорогой, Бог знает, куда и зачем.
"Сторожка" оказалась довольно приличным домом на окраине неопознанного мной посёлка и поначалу я удивилась её уничижительному названию - но всё стало понятным, едва я увидела предназначенное мне помещение.
По сути оно было камерой заключения со всем присущим тюрьме антуражем: нарами с тонким матрацем и суконным одеялом, небольшим грубо сколоченным столом возле лежбища, умывальником и унитазом за полиэтиленовой занавеской. И решёткой на окне.
В дом, и далее в камеру, меня внёс Док, справедливо посчитавший, что такой нежной девушке, как я, ходить босиком по зарослям ни к чему. Бригадир обмерил явно проникшегося ко мне подельника суровым взглядом и, позволив тому усадить меня на нары, отправил его обратно, в джип. Сам он молча оглядел мой скорбный приют и велел одному из хозяев дома по имени Горби сбегать на какую-то "точку" и принести мыло, чистые простыни, полотенце и бутылку минеральной воды.
Я дождалась, когда тот выйдет и дерзко съязвила, желая, чтобы Бригадир обнаружил свои истинные чувства ко мне:
- А чёрного хлеба?
И услышала почти безразличный вопрос:
- Ты хочешь есть?
- Ничего я не хочу! - обиделась я, - ничего, кроме как остаться одной и не видеть рожи бандитов и наркоманов! И чтобы весь сегодняшний день оказался всего лишь страшным сном… А ещё лучше: всё, что произошло со мной с девятого мая.
Бригадир посмотрел на меня долгим взглядом и, обронив: "Отдыхай. Рано или поздно всё встанет на свои места…", вышел. Не переварив как следует его загадочную фразу, я стала прислушиваться, как он даёт указания второму охраннику:
- Девушку запереть и к ней не соваться. Если вы тронете её хоть пальцем или будете приставать с пошлыми разговорами - я сам поучу вас манерам. Особенно это касается тебя, Бэтман. В последнее время тебя стало заносить. Слишком часто. Смотри, не подводи меня. И Горби предупреди, чтобы знал своё место.
- О чём базар, Бригадир? - вкрадчивым тенорком заюлил Бэтман. - Разве я когда-нибудь тебя подводил? Ты же знаешь, я для тебя всё…
- Что, торчалово опять кончилось? - с сарказмом перебил его Бригадир.
- Типа того, - чуть слышно признался Бэтман. - Хреново мне… Абстяк… в натуре. Сил нет. Мне край надо вжариться. Хоть полдозы.
- Ладно. Тогда дай мне ключ. На всякий случай. Я сам запру гостью, а ключ отдам Доку. Он утром за ней приедет. Скорее всего с Мамаем. А теперь беги в сортир. Типа у тебя понос… И сиди там минут пять. Пока я не выйду во двор.
- Понял! Уже бегу! - подобострастно хихикнул Бэтман.
Скрипнула дверь и Бригадир быстро зашёл в мою камеру.
Я оперлась об стол и заглянула в его глаза. В них была тоска.
- Ника… - тихо прошептал он и хотел взять меня за руку. Я спрятала руки за спину и он вздохнул. - Пожалуйста… Не подавай виду, что мы знаем друг друга.
- Хорошо… - пообещала я. - Тем более, что, оказывается, я действительно не знаю тебя… - наши взгляды слились и я прошептала: - Ёжик… Никогда не думала, что мы вот так встретимся… По разные стороны баррикад…
- Я тоже не думал… - ровным голосом сказал Сергей. - Как тебя угораздило?
- А тебя?! - шёпотом возмутилась я. - Или ты считаешь, что весь в шоколаде?
- Нет, я так не считаю… - он коснулся пальцами моей щеки и меня пронзило током.
Я закрыла лицо руками и выдохнула:
- Семь лет!!!
- Семь лет… - эхом повторил он и осторожно взял меня за плечи.
Я скинула его руки и, ни на что не надеясь, попросила:
- Выпусти меня, Серёжа! Ради всего святого… Ради нашей любви!..
Его лицо застыло и только глаза были живыми и голос прерывался:
- Нельзя, Ника… Они обязательно поймают тебя и убьют. Потерпи пока. Так надо…
- Ты оставишь меня здесь?! - ухватив его за грудки, воскликнула я. - Тебе всё равно что со мной будет?!
Сергей разжал мои пальцы и, склонившись ко мне, обжёг частым дыханием ухо:
- Нет, не всё равно! Потому и пришёл! Потерпи, всё будет хорошо. Будь умницей, Ника! Соберись и ничего не предпринимай! Абсолютно ничего. Верь мне. И не бойся…
Но я, словно наперекор ему, вся обмякла. Сергей на мгновение прижал меня к себе и резко отстранился.
- Уже уходишь? - обречённо спросила я, цепляясь за стол.
- Да. Я должен идти, - твёрдо сказал он. - Нельзя, чтобы меня заподозрили в слабости к тебе. Постарайся выспаться. Завтра у тебя будет трудный день.
- Значит ты не станешь меня спасать? - теряя надежду, жалким голосом пролепетала я.
Его глаза заблестели и он, снова закаменев лицом, попятился к выходу:
- Ещё не время, любимая…
Щелчок запираемого замка был подобен выстрелу. Он ушёл! Ушёл и оставил меня на милость врагов! Мои ноги подкосились и я села за стол, разбросав по нему руки. Голова была тяжёлой, а мысли горькими. Любимый… Лучше бы меня убили… В начале этой катавасии и потом, я думала, что хуже не бывает, - а становится всё хуже и хуже. И просвета не видно. Одна безысходность… Бездна.
Шум за дверью на волю оторвал меня от блужданий по краю пропасти: кажется, оба наркоши вернулись… Я напрягла слух.
- Достал? - нервно поинтересовался незнакомый мне голос.
- Три дозы! - тоном победителя похвалился Бэтман. - Лепись ко мне, Горби, я тебя вылечу от бесячки. Вот сейчас пырнёмся и пойдём галюны ловить.
- Подожди чуток, - заволновался Горби, - не начинай! Мне надо бабе пакет отдать…
Надзирательское окошко на двери в мою комнату открылось и я, не дожидаясь, пока наркоша кликнет меня, подошла и молча приняла пакет и бутылку воды.
- Эй, Горби, ты ей и лафетник дай! Не из горла же ей пить. Она баба тонкая…
- Эк, как ты выслуживаешься перед Бригадиром… - пробурчал тот, но приказ выполнил и через пару минут сунул мне в руки стакан.
Видимо от нетерпения Горби забыл закрыть окошко и, готовя себе постель, умываясь и застирывая кровь на кофточке, я хочешь-не-хочешь слушала их перлы и инсинуации.
- Слышь, Бэтман, а чего они так с этой бабой носятся? Бригаду за ней Самбэк послал, на руках к нам принесли, чистую простынь затребовали… Ты там возле них крутился: может чо узнал?
- Да я и сам не врубился. Самбэк велел, вот они и тужатся. То ли она что-то видела, то ли знает, где много Гаррика лежит… И вроде Самбэк хочет её к нам взять… К Берлиозу отвести… Должно быть, в кролики определят. Или пробирки мыть. Или типа того… душманов охмурять… Не знаю, блин, не понял…
- Такую? Она же с фасоном! И хлипкая… Разве она будет на хозяина работать?
- На допинг посадят - и куда она денется? - деловито возразил Бэтман. - Сначала вколят чуть, а потом дозняк набивать будут… И нет базара! - и внезапно заорал: - Эй, братан! Ты чего баяны валяешь! Заразу подхватить хочешь? У меня и так верёвки гудят, весь уже синий! Глянь-ка!
- Да-а-а… - протянул Горби после короткого затишья, - знатный у тебя кукляк! - и сипловато захихикал.
- Чего ржёшь? - рассердился Бэтман. - Пелик на "точке" схватил? Или Люси нализался? Весело ему, блин! Придурок удолбленный… Надуделся, так скажи! Я сэкономлю дозу, не буду на тебя переводить…
- Не! - испугался придурок и в порядке задабривания поделился сенсацией: - я на видле слыхал, Харлам нашему собирается стрелку назначить… Не поделили чо?
- Стрелку?! - поразился Бэтман и присвистнул: - Вона как! Я в умате!.. То-то Бригадир смурной весь… и не базарит совсем. Весь как каменный…
- Боится, небось, - предположил Горби, - кому же жить не охота?