Почему нет? Лешка вчера оставил ее в живых, даже нотациями не мучил, ему не до того скоро стало… Тамара опять слегка покраснела.
А главное - Лелька под ногами не путается. И не портит ей отпуск. Первый раз в жизни.
Нет, прекрасная идея! Сидишь себе, грызешь ручку, и опасность одна - нечаянно сломать зуб. Или ручку. А если лупишь по клавишам и пялишься в монитор, то набить мозоли на пальцах и чуть посадить зрение.
"Боже, умоляю, сделай так, чтобы ее детектив писался подольше!"
Тамара достала мед и сурово сдвинула брови: а диета?! Пусть вчера все и обошлось, Лешка - вот гад! - ремень не пустил в ход, но пытался, что уж себе врать. И джинсы, если честно, едва на ней сходятся.
Тамара с большим сожалением отодвинула баночку. Глотнула пустой чай, поморщилась и продолжила свой диалог со Всевышним. Попросила его придержать капризницу Лельку за письменным столом хотя бы до воскресенья. А взамен пообещала быть паинькой, никуда не лезть и срочно заняться уборкой квартиры. Чтобы не дразнить гусей, то бишь Лешку.
Тамара обреченно вздохнула: в субботу вечером она все равно уедет в Москву, а оттуда в Крым. Сазонов вытолкает. Даже билеты ей не доверил. Сказал, сам забежит в кассы.
И с чего он взял, что у родителей она будет в полнейшей безопасности?! Там море, вот-вот начнется курортный сезон, понаедут отдыхающие… Череповец по сравнению с летней Керчью - тихое провинциальное местечко.
Впрочем, хорошо, что Сазонов об этом не подозревает. Еще не хватало, чтобы напросился в сопровождающие. Там родителей примется очаровывать, а мамочка спит и видит, как бы младшую дочь побыстрее замуж пристроить. Насядут втроем. Очень нужно.
Тамара угрюмо запыхтела: она Лешке никогда не простит вчерашнего. Вел себя… как дикарь! Ремнем угрожал. Морду такую корчил, что до сих пор передергивает, не дай бог - приснится. А у самого никаких прав! Пользуется, что сильнее, а у нее защиты – один Крыс…
Тамара раздраженно покосилась на мирно дремавшего у ног бультерьера - предатель. Она его, можно сказать, выкормила, вынянчила, взрастила и что? Никакой благодарности. Продал за кусок колбасы. И за эти жуткие кости из зоомагазина. Из клея и жил. Ладно бы за что путное.
Это показалось особенно обидным.
Крыс что-то почувствовал, поднял голову, и глазки его суетливо забегали. Хозяйка кипела от возмущения, и пес безуспешно пытался понять, в чем провинился. Морщил лоб, рваные Коськой уши пластались по черепу, бультерьер искренне страдал.
Тамара сурово бросила:
-Есть среди вашего брата экземпляры, озабоченные сексуально. Сазонов, скажем. А ты - желудочно.
Крыс оскорбленно засопел.
-На сардельку похож. Лап из-под брюха не разглядишь, а на любую подачку коршуном бросаешься.
Крыс крякнул и стыдливо отвернулся. Тамара с горечью воскликнула:
-На Лешку меня променял!
Это был перебор. Убитый несправедливым обвинением пес поднялся и побрел прочь. Тамара мстительно крикнула вслед:
-В Крым уеду, вот и лижитесь с Сазоновым на пару!
Но Крыс даже не обернулся, продолжить дискуссию оказалось не с кем, и Тамара неохотно начала обход квартиры. Нужно же знать масштабы предстоящей уборки. Наткнулась в спальне на шесть алых лепестков, красочно разбросанных по паласу, и озабоченно нахмурилась - Машка!
Тамара подобрала то, что недавно выглядело модной юбочкой, повертела в руках и тоскливо вынесла вердикт - ремонту не подлежит. Потому что бессовестный Лешка разорвал нежнейшую лайку вовсе не по швам. И разрывы безобразные, будто специально старался нагадить посильнее.
Вот… крокодил! Холодный, злющий и беспардонный!
По счастью, лиф оказался цел. И цепочки тоже. Хотя, чтобы распутать чудовищный клубок, кому-то придется хорошенько потрудиться.
Только не ей!
Тамара раздраженно сказала себе - она отбивалась от этих жутких цепей как могла. Машка буквально силком ее снаряжала. При этом оскорбляла беспрестанно. "Мышь серая" на фоне остального звучало почти невинно.
Кстати, Тамара у Епифанцевой в доме именно серой мышью себя и чувствовала. Рядом с яркой и взрывной Машкой.
Тамара угрюмо вспоминала, что проделывала вчера с ней бесцеремонная Машка и что попутно говорила. Собирала Машины вещички в пакет и тоскливо прикидывала, чем закончится ее сегодняшний визит к Епифанцевой.
Если бы не юбка! Неужели Тамара уцелела ночью только для того, чтобы на ее бренном теле поплясала разъяренная потерей "ансамбля" Машка?
Тамара взвесила пакет в руках и мрачно улыбнулась: порванная юбочка оказалась на самом дне. Ее маскировали колготки, лиф, бижутерия и Машины туфельки на десятисантиметровых шпильках.
И как она вчера не сломала ногу?
Тамара вздохнула: оставалась надежда - Машка не захочет при ней копаться в пакете. И наткнется на останки своего любимого "ансамбля" после Тамариного ухода. Лучше - через несколько дней. Когда Тамара уже будет загорать на Черноморском побережье.
Нет, конечно, она обязательно скажет, что нечаянно порвала юбку. Но так, мельком. Когда они займутся чем-нибудь, и Машино внимание рассеется.
В конце концов, у Маши несколько шкафов забиты тряпками. Что ей одна- единственная юбочка, пусть и привезенная из Франции? Наверняка Машка пол- Парижа проутюжила, и не единожды, и чемоданов набила - немеряно.
Интересно, что сейчас делает Епифанцева? Страдает от похмелья, как Тамара когда-то из-за шампанского, или преспокойно шляется где-нибудь? Хорошо бы гулять ушла. Тогда пакет можно оставить у соседей.
Да нет, неудобно. Там золото. Не хватало потом отчитываться перед Машей за каждую цепочку.
О-о, Лешка! Точно. Он и передаст. После Тамариного отъезда на юга. Раз уж сам ее туда активно выпихивает.
Тамара злорадно хихикнула: Машку ему точно не запугать. Машка любого на наживку раздергает. Ее даже Крыс побаивается. Мгновенно прячется, стоит только Машке переступить порог.
И вообще Крыс от Машки дуреет. Если не успевает смыться. Глаза у него становятся стеклянными, из пасти слюна капает, морда теряет всякое выражение, не грозный бультерьер, а овца. Епифанцева на всех мужиков так действует.
Тамара практически уверена, что не застанет ее дома. Что Машке делать в четырех стенах в три часа дня? Она же как Лелька! Все ищет приключения на собственную… г-м-м… попу.
Настроение вновь стало прекрасным. Тамара быстро собралась и ласково пообещала обиженному Крысу вернуться пораньше. И пройтись с ним к Шексне. Даже с поводка пообещала спустить. Если Крыс будет умницей и не станет сейчас скулить и жаловаться на жизнь.
***
Перед Машиным домом Тамара вдруг засомневалась: идти в подъезд или повернуть назад. В собственные силы верилось слабо. Зато Машино разъяренное личико буквально стояло перед глазами, Тамара отличалась прекрасным воображением.
Машкин гнев будет страшен!
Внезапно вспомнились острые, фантастической длины ногти Епифанцевой, и Тамара испуганно дотронулась до щек.
Она стояла на крыльце и усиленно размышляла. Как назло, день сегодня выдался по-настоящему весенним и ясным. Яркий диск солнца лениво плавал над Тамариной головой, небо по цвету напоминало Лелькины глаза, старая яблоня у дома выбросила первые тугие бутоны, газоны золотились многочисленными одуванчиками…
Короче, жизнь казалась штукой довольно ценной, и терять ее из-за пустяков не хотелось. Не сейчас. Не в мае.
Тамара взвесила в руках пакет и посмотрела на Машины окна. И решила рискнуть. Раз уж пришла. Не тащиться же сюда завтра. Она напомнила себе, что Епифанцевой скорее всего нет дома, и храбро шагнула в подъезд.
На второй этаж Тамара поднималась почти на цыпочках, с каждой ступенькой давая за свою жизнь все меньше и меньше. Перед Машиной дверью сама она не заплатила бы за себя и копейки. Зато погубленный бессовестным Лешкой "ансамбль" Тамара уже оценивала в десять тысяч евро, не меньше. Ну, раз Машка привезла этот ярко-алый кошмар из Парижа.
Неизвестно, решилась бы Тамара позвонить или нет, у нее слишком дрожали руки, но Машина дверь по неизвестной причине оказалась приоткрыта. Тамара осторожно толкнула ее пальцем, бросила взгляд на ярко освещенную прихожую- к чему днем такая иллюминация? - и настороженно прислушалась.
Тишина показалась ей подозрительной. А если еще учесть особенности Машкиного характера…
Музыка-то должна греметь точно!
Тамара робко шагнула в квартиру и, подумав, оставила входную дверь совсем нараспашку: вдруг придется спасаться бегством? Ни звука ведь, почему? В наше время все, что угодно, может случиться. Епифанцевых элементарно могли ограбить, а саму Машку - оглушить или даже убить. Таких случаев сейчас полно.
Богато обставленный холл со вчерашнего дня ничуть не изменился. Только Машина обувь валялась прямо посреди пушистого вишневого ковра, а кожаную курточку Епифанцева повесила не в шкаф, а на чудовищный по дизайну бра.
Решив вести себя осторожней, Тамара застыла на мгновение, а потом бесшумно побрела по комнатам в поисках хозяйки. Кричать она почему-то не посмела, уж слишком гнетуще действовала на нее тишина.
В комнатах, на кухне и в санузлах никого не было. Как и особого беспорядка. Даже дверцы шкафов прикрыты. Вот у Лешки…
Тамара подошла к Машиной спальне и приложилась ухом к замочной скважине. Ничего не услышала, но еще несколько минут простояла в самой неудобной позе. Мучилась - заглянуть в комнату или развернуться и бежать отсюда от греха подальше.
Вдруг разболелась голова, в виски гулко толкалась кровь, в ушах неприятно зашумело. Тамара с трудом выпрямилась и подумала - коньяк тоже коварный напиток. И она вчера явно перестаралась. Иначе не чувствовала бы себя настолько паршиво.
Сбежать Тамаре не давало упрямство. Зря она, что ли, сюда тащилась? Тряслась всю дорогу из-за дурацкой юбчонки! Ну нет.
Не позволяя себе одуматься, Тамара пинком распахнула дверь и испуганно вскрикнула: Маша неподвижно лежала на спине по центру огромнейшей кровати. Маленькая, хрупкая и бледная. Руки скрещены на груди, огромные зеленые глаза смотрят в потолок, белокурые волосы живописно разметались по вишневому бархатному покрывалу.
Зачем она сюда сунулась?! Бедная Машенька!
Тамара замерла на пороге. В ушах звенело. В горле застрял жесткий, колючий комок и мешал дышать. Слезы полились градом, очертания комнаты стали расплывчатыми. Маша Епифанцева виделась как сквозь туман.
Тамара ухватилась за косяк и судорожно всхлипнула. И едва не потеряла сознание, когда с постели раздался абсолютно равнодушный, погасший Машин голос:
-Уже оплакиваешь? Это ты правильно.
Тамара онемела от ужаса и сползла по косяку на пол. Слезы застилали глаза, но Тамара все же отлично видела: Маша даже не шевельнулась. Лежала, скрестив руки, и мертво таращилась в потолок.
Тамара суетливо размазывала по лицу слезы, голова по-прежнему гудела после вчерашнего, мысли путались. Выделялась одна: "Значит, правда, что мы не сразу после смерти покидаем Землю. Что-то еще видим. И даже можем как-то общаться. Телепатически, наверное. Или я все же слышала голос?"
Мертвая Маша больше в контакт не вступала, а Тамара сидела на полу, рыдала и жалела, что вышла сегодня из дома. Зачем?!
Ведь собиралась заняться уборкой. И Лешке обещала никуда не сбегать. Он должен позвонить сразу, как купит билеты. А теперь если и звонил, то не застал. И наверняка разозлился.
Впрочем, Тамаре все равно. Бедная Маша.
Продолжая жалобно поскуливать, Тамара увидела на подоконнике мобильник и вздрогнула: нужно звонить в милицию. Срочно. Прямо сейчас. И ее… ее задержат как свидетеля.
"Свидетеля? Свидетеля чего? Я ничего не видела!"
Подвывая и опасливо посматривая в сторону невозмутимой покойницы, Тамара на четвереньках потрусила к окну. Свидетельницей ей становиться совсем не хотелось. Ведь тогда придется рассказывать, что они с Машей развлекались ночью в казино. Тамару наверняка заставят назвать всех, с кем познакомились. Устроят… это… ну… очную ставку? Точно. И кто из вчерашних типчиков ее признает?!
Тамара горестно всхлипнула: Машки нет, грима нет, юбка порвана в клочья, линзы она где-то посеяла…
Поймают на вранье - конец. Еще и за решетку сунут, доказывай потом, что не верблюд. Тамара читала - им лишь бы подходящий подозреваемый на горизонте.
А она подходящая? Само собой. Нет, что ей делать?!
Тамаре стало до того себя жаль, что она решила с милицией не встречаться. Просто позвонить туда, выполнить так называемый гражданский долг и побыстрее рвать когти. Береженого Бог бережет, еще бабушка говорила.
Почему-то снова вспомнилась Лелька, и Тамара буквально позеленела от горькой обиды. Она была уверена: все беды посыпались именно с Лелькиной подачи. Старшая сестрица ее просто сглазила!
Писательница липовая. Графоманка. Она, видите ли, детективчик написать задумала. Ей прославиться захотелось. А Тамаре теперь место за решеткой, не меньше. Она в подозреваемых!
А что ей по Лелькиной милости пришлось пережить за последние дни?!
Кража в автобусе - раз. Ограбление в подъезде - два. Групповое ограбление к тому же. Вооруженное. Целая банда действовала. С кровавым маньяком во главе.
Квартирная кража - три. Угон машины - четыре. И сегодня кульминация - труп!
Все удовольствия на Тамарину голову, как и обычно. Лелька потеет у компьютера, высасывая из пальца наверняка идиотский сюжет, а Тамара загибается у мертвого тела Лелькиной же ближайшей подруги.
Разделение труда! Лелька на это мастер. Только все шишки почему-то достаются ей, Тамаре.
Страстно жалея себя, Тамара как-то забыла, что большинство неприятностей пришлось на долю Лешки Сазонова. Нет, даже не забыла, просто не разделяла в эти страшные минуты себя и его.
Нащупав на подоконнике телефон, Тамара потянула его и начала набирать номер. Палец дрожал, и две простенькие цифры постоянно срывались. То Тамара промахивалась, попадая по другой кнопке, то дважды нажимала на одну и ту же.
Наконец ей повезло. Раздались длинные гудки. Едва ТАМ подняли трубку, она тоненько закричала:
-Милиция?!
-Зачем тебе милиция?
У Тамары клацнули зубы, телефон выскользнул. Глаза девушки стали квадратными: сотовый на лету рассыпался, теряя батарейку.
Полтергейст! Точно полтергейст. Или покойница не хочет, чтобы она звонила в милицию?
Тамара зажмурилась. Машкин голос монотонно продолжил:
-Ладно, скажи им, чтоб через час приезжали.
От странных фантазий мертвой Машки Тамара задрожала и побледнела еще сильнее. Проклиная себя за трусость, она едва слышно просипела:
-П-почему - через час?
-На труп,- кратко информировала покойница.
-П-почему не сейчас?
-Жива еще. Не время.
Тамара икнула и вытаращила глаза на постель: там картина ничуть не изменилась. Машка все так же лежала на спине и буравила недвижным взглядом потолок.
Тамара перекрестилась. Вытянула шею, стараясь разглядеть побольше, но увидела лишь голые Машкины ступни с крошечными розовыми пальчиками.
Розовыми?! Вроде у покойников должны быть белые…
Удивляясь собственной религиозности, Тамара перекрестилась еще раз и даже попыталась прочитать "Отче наш". Но запуталась на первых же строчках и снова чуть не заплакала - обещала ведь матери выучить!
Клятвенно заверив Бога, что вызубрит молитву непременно, вот только выберется из этой жуткой истории, Тамара ходко переместилась поближе к двери. Зачем-то выглянула в коридор, но никого и ничего не заметила. Поднялась на ноги и простонала:
-Ты уверена?
-В чем?
-Что жива?
-Ванька еще не здесь?
Тамара завертела головой, но никакого Ваньки в комнате не увидела. Тут вообще никого не было, кроме них с Машей. Живой или мертвой.
-Н-нет.
-Значит, жива.
Тамара открыла рот. И едва вновь не зарыдала, уже от облегчения, когда рассмотрела - у Маши шевельнулись губы!
-Погоди немного,- вежливо попросила по-прежнему недвижная Маша,- мне недолго осталось.
Тамара несмело подошла поближе. Маша усердно изучала потолок.
-Почему - немного?- испуганно прошептала Тамара. - Ты что, плохо себя чувствуешь?
-Замечательно я себя чувствую.
Заявление прозвучало оптимистично. Тамара еще немного продвинулась вперед. И подумала - нужно меньше пить. А лучше - вообще с этим делом завязывать.
Маша уточнила:
-Пока.
-Что - пока?
-Пока Ванька не приехал.
Лжепокойница явно разговорилась. Тамара почувствовала, как у нее от любопытства раскраснелись щеки. Она на цыпочках подошла к постели, присела на самый краешек и восхищенно вздохнула: Машка артистично изображала почившую.
Тамара рассматривала Машино лицо и поражалась ее терпению - ни разу не моргнула. Выдержка прямо-таки железная. Она осторожно коснулась руки Епифанцевой и успокоилась окончательно - теплая.
Тамара устроилась поудобнее и спросила:
-А когда твой Ванька приедет?
-Сколько времени?
-Половина четвертого.
-Смотря с какой скоростью мчится.
-Это как?
Маша судорожно вздохнула, длинные ресницы затрепетали, и она с заминкой пояснила:
-В одиннадцать… он еще был в Москве.
-Где?!
-В Москве. - И Епифанцева прошептала: - Если сильно разозлился, за шесть часов обернется.
-Не поняла.
Терпение наконец изменило собравшейся помирать Маше. Она повернула голову и раздраженно рявкнула:
-Что тут непонятного?!
Тамара таращила глаза и молчала. Злить Машу ей совершенно не хотелось.
-Поясняю для особо тупых,-прорычала Епифанцева.- Ваньке позвонили в одиннадцать…
-Кто?
-Не перебивай, мышь серая! Ох, прости меня, Господи, я обещалась научиться смирению, пока есть время…
Тамара в очередной раз открыла рот. Маша умерила блеск в глазах и монотонно сообщила:
-Доброхот какой-то звякнул на сотовый. Доложился, что видел меня в казино. В непотребном виде и в такой же компании. Вдрызг пьяной. Со смазливой шлюшкой в кильватере.
Тамара ошарашенно молчала. Машка ехидно уточнила:
-Это он про тебя.
-И… что?
-Ничего. Ванька бросил все дела, выставил из машина шофера и охранников -правильно, зачем ему свидетели? - и теперь на полной скорости мчится в Череповец. Убивать меня.
Тамара побледнела и уставилась на дверь. Маша снова скрестила руки, напустила на лицо постность и стала изучать потолок. Роль усопшей ей явно нравилась.
Извращенка!
Тамара облизала внезапно пересохшие губы и пролепетала:
-Откуда ты знаешь?
-Охранник позвонил. Васька. Сказал, чтоб брала ноги в руки и сматывалась подальше, если жизнь дорога.
Тамара вскочила с кровати и в панике закричала:
-Так что же ты тут разлеглась?!
-А мне не дорога, - равнодушно сообщила Маша.
-П-почему?
Маша долго молчала, а Тамара ломала руки. Больше всего на свете ей хотелось сбежать. Она-то не претендовала на роль самоубийцы, как сумасшедшая Епифанцева.
Наконец Маша прошелестела:
-Несправедливо все.
-Ну?
-Хочу умереть. Надоело.
-Да что несправедливо-то?!
-Почему Ваньке, таракану рыжему, все можно, а мне ничего?
-Что ему можно?!
-Все.