В полнейшем недоумении подруга уставилась на меня, забыв о дотлевающей в руке сигарете. Огонек обжог ей пальцы, Тая ойкнула и отбросила окурок.
– Идем, я тебе кое-что покажу.
Я обернулась, но лошади на месте уже не было.
– Быстрее, надо лошадь найти! Крикни Владу, пускай срочно из автобуса фотоаппарат притащит! Бегом, пока важнейшие улики не загубили!
Моментально включившись в детективную деятельность, Тайка бросилась на поиски Влада, а я – лошади. Животное обнаружилось у фургона, куда его собирались грузить.
– Стойте! Погодите! Постойте, пожалуйста! – запыхавшись, наше трио подлетело к группе стоявших у фургона людей и лошадей. Находившиеся под впечатлением от произошедшего, "коневоды" встретили нас весьма недружелюбно. Но, пока Тайка с Владом суетились и несли какую-то отвлекающую чушь, я успела пару раз незаметно щелкнуть на камеру лошадиный бок. А потом нас послали куда подальше в резких выражениях. Уходя, я на всякий случай запечатлела еще и фургоны, на которых красовались надписи: "Конезавод "Остров"". Вдруг пригодится. Разумеется, съемки на этом закончились и нас всех спешно доставили в д.к. "Железнодорожник". У дома культуры нас поджидало аж два милицейских "бобика" – граждане-начальники желали побеседовать с нами о несчастном случае. Беседа прошла быстро и мало плодотворно – ничего экстраординарного начальники не услышали: классический несчастный случай и все тут. Кому была выгодна смерть Анастасии Серебряковой? Никому. Лошадь понесла актрису на глазах у сотни свидетелей, ударилась она о вывеску тоже случайно. Однако, в моей детективной голове крутилось масса всякой всячины. Могла ли киностудия "Эдельвейс" таким чудовищным образом напакостить "Захаров-студии"? Может, сумма, выделенная на съемки-отмывание была настолько крупной, что эдельвейсовцы реально с ума посходили и решились аж на преступление, лишь бы сорвать проект? Хотя, Ира показывала кого-то из "вражьей студии", вряд ли гражданин стал бы так откровенно подставляться: пришел, увидел и убил… И почему именно Серебрякову? Случайный выбор? Вопросов много и, видимо, именно нам с Таисией предстоит найти на них ответы, ибо, если не мы, то кто же. Я вообще очень даже верю в различные знаки судьбы и провиденья (работа в "Непознанном мире" как-никак обязывает), поэтому, когда добровольно вернувшийся Ветерок остановился рядом со мной, да еще и настолько близко, что стало возможным заметить бисеринки крови, иначе, как знак судьбы я расценить это не могла.
– Сена, ты спишь что ли с открытыми глазами? Сенофондик! Алло, очнись, прием, как слышно?
– А?! – от неожиданности слишком громко вскрикнула я, и мое аканье гулким эхом разнеслось по вестибюлю дома культуры где, собственно, и проходила беседа с представителями закона.
– Да, точно, она спала с открытыми глазами, – улыбнулся Влад, – и резко проснулась.
– Да ну вас, я просто задумалась.
И задумалась я так крепко, что даже не заметила, как все закончилось и народ почти весь разошелся. А вот наша любимая Иришка расходиться, похоже, не собиралась, она стояла в паре метров от нас и разговаривала с Тузиком. И тут я обратила внимание, что Тузик выглядит весьма скверно, создавалось впечатление, что ему плохо от страха. Да, да, именно от страха, а Ира, напротив, выглядела весьма сердито и что-то выговаривала ему нелицеприятное. Разумеется, я не могла не заинтересоваться и, сказав друзьям, что я их догоню, бесцеремонно полезла к Ире и Тузику. Однако, ситуация прояснилась весьма банально. Как оказалось, Тузика звали Борей и он являлся дальним Иркиным родственником, до недавнего времени проживавший в Узбекистане. Русская семья, всю жизнь прожившая в Андижане, надумала перебираться в Россию и обосновались в дальнем Подмосковье, сняв квартиру. И зажили без прописки, регистрации и, соответственно, без нормальной работы. Чтобы дальние родственники не протянули ноги, Ира упросила мужа взять Борю подрабатывать на съемки хоть кем-нибудь. Так как у себя на родите Боря работал на хлопчатобумажном комбинате, найти ему на съемках работу по специальности оказалось немного затруднительно, но, хорошенько поднатужившись, супруг придумал воткнуть Борю в помощники техперсоналу. Результат этого "втыкания" я и имела счастье наблюдать на съемочной площадке. А обуявший Борю ужас объяснялся еще проще: после трагедии, он решил, что теперь начнется конкретное следствие, всех будут тщательно проверять и тут-то выяснится, что он проживает в Подмосковье нелегально и работает тоже нелегально, его арестуют и посадят в тюрьму лет эдак на триста, а может даже расстреляют. Публично. На Красной Площади. Паника родственника рассердила Иринку и она принялась вправлять Тузи… то есть, Боре мозги, тут я и подоспела. От своего лица я заверила Борю, что тюрьма с расстрелом ему не грозят и попросила у Иры номер ее телефона, сказав, что съемки неизвестно когда возобновятся и позовут ли нас вообще, а теряться бы не хотелось. Я подумала, что Ира со своей болтливостью и осведомленностью может пригодиться в ходе расследования. Она продиктовала номер своего мобильника, захотела ответного жеста с моей стороны и сильно удивилась, когда я ответила, что у меня нет мобильного телефона. Оставив ее переваривать этот невероятный факт, я поспешила догонять Таю и Влада.
– И где ты там застряла? – Таисия пыталась прикурить от "сдохшей" зажигалки Влада.
– Да так, брала Ирин телефон.
– Зачем? – От удивления Тая так круто щелкнула, что зажигалка выдала крошечный огонек.
– На всякий случай, вдруг пригодится в ходе расследования.
– Так вы на самом деле собираетесь расследовать этот несчастный случай? – Влад недоверчиво посмотрел на меня.
– А ты считаешь это несчастным случаем?
– А чем же еще?
– Ты безнадежен, друг мой, безнадежен. Идемте домой, а то я от голода сейчас в обморок брякнусь.
Утром несостоявшиеся кинозвезды уныло поплелись на работу. Всю дорогу я предвкушала вопросы от любопытствующего коллектива, особенно от Тины Олеговны. Уж не знаю, как она пережила новость о моем участии в кино, наверное, уснуть смогла только с валерьянкой. То-то теперь ее душенька возрадуется… Ну пусть хоть кому-то будет хорошо. Стоило только переступить порог редакции, как сразу наткнулась на Конякина.
– Опять ты?! – прозвучало вместо приветствия. – Почему не на съемках?! Материал хочешь загубить?!
Только я раскрыла рот, собираясь издать скорбно-оправдательное блеяние, как появился Влад и Станислав Станиславович переключился на него:
– О, и ты тут! Почему не на съемках?!
– Несчастный случай! – по-военному отрапортовал Владик. – Погибла актриса! Съемки приостановлены!
Конякин тут же загорелся, прямо таки воспылал от предвкушения эксклюзивной сенсации и поинтересовался, если ли фотографии с места событий? Мы заверили, что кое-какие снимки есть и были отправлены срочно писать об этом материал.
– А то номер горит! – полетело нам уже в спины.
Наше появление редакция встретила бурным интересом и сразу же был задан коллективный вопрос: "А почему мы не на съемках?" и следом персональный вопрос от Тины Олеговны: "Неужто нас, не дай бог, выгнали за отсутствием таланта? Прямо страшно, конечно, предположить такое, но все-таки…"
– На площадке произошел несчастный случай, – сказал Влад, усаживаясь за свой стол, – как съемки возобновятся, вернемся обратно.
Вроде бы информация была исчерпывающей, но коллективу этого явно оказалось недостаточно и, если б не Конякин, регулярно врывающийся с проверками – работаем мы или бездельничаем, нас бы запытали по полной программе. Все время, вплоть до обеда выстукивая на клавиатуре очередную сенсационную бредятину, я мучительно пыталась понять, что же мне показалось странным в Конякине? Мой пытливый детективный глаз зацепился за какое-то отличие в его внешнем облике, и мне страсть как хотелось понять, за какое именно? Что же, что изменилось в нашем воинственном предводителе?.. Эврика! До меня, наконец, дошло! Его вечно растрепанные, "стремительные и порывистые" волосы какого-то непонятного темно-серого цвета с сильной проседью, особенно на висках, были радикально черными, безо всякой седины! Боже мой, он покрасил волосы! Просто невероятно, что весна с людьми способна сотворить!
В обед, зайдя в курилку, я задала Владу неожиданный вопрос:
– Слушай, а сколько нашему Конякину лет?
– Сорок семь.
– Он волосы покрасил.
– Я заметил, – Влад задумчиво выпустил дым. – Лишь бы ему только какая-нибудь прохиндейка не попалась, а то на этих сайтах знакомств какой только нечисти не водится.
– А ты сам там знакомился?
– Бывало пару раз.
– И как? – очень сильно заинтересовалась я.
– Да так, – Влад поморщился, неопределенно махнув рукой, – ничего серьезного.
– Надо проконтролировать ситуацию, а то мало ли что, – важно изрекла я, и Влад со мною полностью согласился.
Работая над материалом о несчастном случае на съемочной площадке, я размышляла, с чего же начинать расследование? И тут вдруг заявил о себе давно и мирно молчавший Внутренний Голос: "А вдруг ты ошиблась насчет крови на лошадином боку, вдруг просто померещилось в свете начинающейся детективно-следственной паранойи?" Или это была вовсе не кровь, а какая-нибудь краска? Или конь сам поранился, и это никак не связано с действиями актрисы? Его что угодно могло напугать: большое скопление народа, громкий звук… Да и кому понадобилось ее убивать?"
– Чтобы сорвать съемки, любые средства хороши, – шепотом ответила я занудливому Голосу.
– Но, все-таки следует выяснить, действительно ли лошадь понеслась из-за того, что получила чем-то острым в бок и был ли острый предмет засунут в обувь актрисы специально ради такого эффекта.
– Да, именно этим и займусь в первую очередь, а теперь, будь добр, умолкни и дай мне поработать.
Поработать удалось, причем весьма плодотворно и, к концу рабочего дня, материал о "чудовищной и жутко таинственно-мистической трагедии на съемках нового сериала" был готов, в конце я пообещала читателям, что наша редакция непременно проведет тщательное журналистское расследование, подробно информируя о его ходе. И с чистой совестью отправилась домой, где и наткнулась на неожиданную картину одиночно-депрессивного пьянства Таисии Михайловны.
– Ты почему здесь? Ты же всегда позже меня приходила, – не разуваясь, я стояла на пороге кухни. За столом, в густой дымовой завесе сидела унылая подруга и в одну моську распивала мускат. – И что это за последняя стадия алкоголизма?
– На работу я вообще не ходила, – она ткнула окурок в полную пепельницу. – У меня депрессия, жизнь трещину дала.
– И что на этот раз стряслось? Хотя погоди, сначала выгуляю Лаврентия.
– Я его уже выгуляла, – Таисия всхлипнула и потянулась за бокалом.
Пришлось разуться, раздеться, усесться рядом с раскисшей подругой и приготовиться к выслушиванию постигшего ее горя.
– Жизнь, Сена, проходит мимо, мимо нас она проходит, понимаешь?
О, господи, опять двадцать пять…
– Вот был же шанс, реальная возможность поучаствовать в чем-то ярком, запоминающемся, возможно, нас бы заметили, оценили, пригласили бы еще куда-нибудь… возможно, мы, наконец-то, смогли бы встретить стоящих мужчин… Только фортуна повернулась к лесу задом, а к нам передом, как – бац! Какая-то дурацкая лошадь все пускает насмарку и мы опять остается при своем бубновом интересе.
Ах, вот в чем причина горя разливанного!
– Таюсик, дорогусик, ну что ты фигней-то расстрадалась? Быстренько сейчас подыщут Анастасии замену и съемки возобновятся, ведь это не так трудно сделать – совсем чуть-чуть успели отснять, особых проблем не возникнет. И как только вопрос утрясется, нас снова всех соберут обратно на площадку.
– Что-то верится с трудом… – упорно куксилась несостоявшаяся "проститутка № 6". – Поехал наш поезд под откос, виляя задом…
– Тайчик, зайчик-забегайчик, ну что ты говоришь такое? Наш локомотив исправно пилит заданным курсом, не беспокойся. Будем мы сниматься дальше, как миленькие! Они что там, идиоты заново морочиться с кастингом и собирать новую массовку, когда уже есть все готовое? Так что заканчивай заниматься совершенно необоснованным слезокапством, пойдем лучше попробуем подключиться к Интернету и поищем координаты конезавода "Остров".
Так как со свежеподаренным компьютером я еще не успела наладить дружественных отношений, поэтому мне требовалась группа поддержки.
– Это зачем еще? – она бросила в мою сторону подозрительный взгляд.
– Потому что мы начинаем следствие по делу об убийстве Анастасии Серебряковой, и чтобы развеять все сомнения касательно того, что это было именно убийство, а не несчастный случай, следует прокатиться на конезавод, пообщаться с конюхами, да и с самим горячим скакуном.
– Да, это было бы интересно, – безо всякого интереса промямлила подруга. – Ты знаешь, я думаю, что Влад подарил тебе компьютер, лишь бы только мы прекратили донимать его бесконечными просьбами найти в Интернете то одно, то другое.
– Ну, это же замечательно, теперь мы сможем сами в любое время искать нужную нам информацию и не дергать Влада.
– А может он от нас потихонечку совсем избавиться хочет, а? Вычеркнуть из своей жизни, пнуть под зад сандалетами… Никому мы не нужны, Сена-а-а-а!
– Тая, хватит ерундить! – я малость даже рассердилась. – Заканчивай быстренько все это безобразие и давай, за дело!
Глава одиннадцатая
Мучаясь и сетуя на плохую связь и низкую скорость, глобальная сеть все-таки выдала месторасположение конезавода "Остров", даже по четвертинке от каждой из трех имевшихся на сайте фотографий загрузилось. Пробежав взглядом информацию о том, какой этот конезавод замечательный, что его питомцы задействованы в съемках кино и сериалов (это было выделено жирным шрифтом) что при нем работает еще школа верховой езды, я переписала на бумажку подробный план проезда к "Острову".
– А нам это точно надо? – икнул за моей спиной Таискин голос.
– Ложись спать, сделай одолжение. Не забудь диван разложить предварительно.
– Жестокий ты, Сена, челове-е-ек…ик! И-ик!
– Ложись уже, чудовище!
А утром это чудовище еще надо было разбудить. Под злобный сонный рев: "Отстань от меня, жабища! Сегодня суббота! Имею право на отдых по трудовому кодексу!!!", я собиралась на прогулку с Лаврентием.
– Через час вернемся! – крикнула я из прихожей, надевая на пупсика прогулочную амуницию. – Что бы к этому моменту была бодрой, как самый огуречный огурец! Иначе оболью тебя ледяной водой! Клянусь!
И я бы это сделала, ведь если уж начинать расследование, так начинать, а не дурака валять в солнечный субботний денек, правильно я говорю? Но крайние меры не понадобились, к нашему возвращению хмурый и мрачный "огуречный огурец" уже кое-как слонялся по квартире и даже сумел найти в себе силы поставить чайник на плиту.
– Сена, вот объясни мне, на кой хрен мы попремся к этим лошадям? – задала деликатный вопрос Таисия, методично давя ложкой ломтик лимона в чайной кружке. – Нам что, совсем заняться нечем?
– А с чего ты предлагаешь начинать следствие? – В это чудесное весеннее утро я в кои-то веки решила разнообразить наше меню и вместо яичницы приготовила омлет.
– Ну, к примеру – позвонить бегемотской Ире, спросить, кто конкретно из эдельвейсовцев торчал на съемках, ведь если она сказала, что этот мужик… там ведь мужик был, да?
– Угу.
– Она расскажет, кто он такой, как его найти и через этого кренделя мы быстренько внедримся в "Эдельвейс" и все там пристально разнюхаем.
– Ты всерьез считаешь, что если б конкурирующая студия была причастна к убийству актрисы, их человек поперся бы на съемки, буквально на место преступления?
– Да кто их знает, какие у них там планы. Кстати, с кем из "наших" разговаривал эдельвейсовцем?
– Кажется, с главным режиссером, краем глаза видела, что они стояли друг напротив друга и, кажется, слегка скандалили. Все? Доела-допила? Собирайся, едем к лошадям.
– Опять ты, Сена, за своё?! Прямо непонятный ты человек! Никуда я не поеду!
Через два с половиной часа мы были у территории конезавода "Остров". Как мы туда добирались и каких нервов мне стоило волочь за собою беспрерывно сквернословящую Таисию, я не хочу вспоминать. Главное, мы все-таки добрались до места. У внушительного забора с воротами нас поджидала ласковая охрана в количестве двух мало интеллигентных молодых людей, которым на протяжении минут сорока мы вкручивали правдивейшую историю о том, как, почему и зачем нам сильно-сильно-сильно требуется попасть на территорию конезавода. Но молодые люди не желали нас пропускать. И только я собралась отчаяться, что дальняя прогулка в живописнейшие окрестности Зеленограда оказалась напрасной, как охранники неожиданно сменили гнев на милость, связались с каким-то Анатолием по рации и попросили подойти к центральному входу.
– Толик проводит вас к конюшням, чтоб вы не заблудились.
Это было произнесено таким двусмысленным тоном, что могло и подразумевать еще и такой смысл: "А заодно посмотрит, чтоб вы какую-нибудь лошадь случайно не уперли". Наш провожатый-конвоир Анатолий оказался хилым, мятым мужичонкой, которого, при желании, мы могли бы запросто украсть вместе с приглянувшейся лошадью. Пока шли через всевозможные тренировочные площадки с барьерами и без (кстати, запросто можно было бы заблудиться, территорию конезаводик себе оттяпал ого-го!), пытались завести с Анатолием светскую беседу, но Толик оказался на редкость тугим собеседником и светская беседа закончилась, не начавшись.
– Вон тама конюшни, – он указал отчего-то средним пальцем на пару длинных одноэтажных построек. – Назад не заблудитесь?
– Нет, нет, не беспокойтесь, – я обрадовалась, что он не собирается с нами в конюшни и не станет болтаться под ногами. – Спасибо, что проводили.
Отпочковавшись от Анатолия, мы припустили к ближайшей конюшне – приятному на вид деревянному сооружению золотистого цвета.
– И кем мы представимся конюхам? – недовольно проскрипел Таискин голос за моей спиной. – Они на съемках-то не шибко возжелали с нами общаться, и тут могут послать безо всяких разговоров.
– Скажем, что мы из "Эдельвейса", нам скоро понадобятся лошади для съемок, хотим выяснить, насколько реально повторение трагедии, при каких обстоятельствах животное способно стать неуправляемым, чтобы постараться исключить такие обстоятельства.
– Они нас видели на съемках "Захаров-студии", они с нами разговаривали.
– Мы были в париках и костюмах, а они в состоянии шока оттого, что выкинул их коник, не думаю, что они нас узнают.
Подойдя к входу в первую конюшню, я только протянула руку, как чуть не получила по лбу резко открывшейся дверью – едва успела отпрянуть. В человеке, выскочившем из конюшни, я сходу признала одного из тех малоприветливых молодых людей у фургонов-перевозок на съемочной площадке. Так как он собирался прытко бежать куда-то по своим делам, пришлось не очень вежливо схватить его за рукав и с широченной улыбкой затарахтеть:
– Ой, здравствуйте, вот вы-то нам и нужны! У нас к вам очень важный разговор!
Молодой человек недоуменно уставился на меня, я же не давала ему опомниться:
– Дело в том, что мы представляем киностудию "Эдельвейс"… – ну и далее по тексту со скоростью триста слов в минуту.