* * *
Траулер "Криа" возвращался домой. День был отвратительным, настроение у всех - скверным. Команде не терпелось вернуться в гавань и отделаться от дневного улова мелкой пикши.
Было темно. На востоке Голова Буланда поднималась грозным черным силуэтом, хорошо заметная на фоне более светлого неба и рваных туч. Впереди по курсу виднелся маяк Кросснес - они узнавали ритм его мигания еще издалека. Команда стояла в молчании. Густи, шкипер, совершил промах. Он недооценил воздействие прилива на сеть: при третьем заводе ее отнесло к находившемуся в том месте остову затонувшего судна, и она зацепилась за него. Сообразив, где они оказались, Бьёрн попытался предостеречь Густи, но тот не внял его доводам. Потом они провели остаток дня, пытаясь освободить сеть, и наконец махнули рукой на снасть ценой двести тысяч крон. Задолго перед тем Бьёрн предложил обрезать ее - по крайней мере они могли бы тогда воспользоваться запасной сетью и провести с пользой остаток дня.
Быть шкипером рыболовного судна нелегко. Нужно уметь находить богатые рыбой места и постоянно соизмерять риски различных методик лова. У Бьёрна были способности к этому. У Густи нет. А Густи, судя по всему, решил не слушать советов Бьёрна.
Бьёрн был для Густи и помощником, и конкурентом. С тех пор как лишился своего судна, Бьёрн выходил в море с любым из шкиперов Грюндарфьордюра или окаймлявших северный берег полуострова Снейфеллс маленьких портов - таких как Риф, Олафсвик или Стиккисхольмюр. Траулер "Криа" принадлежал не Густи, а рыболовецкой компании, и хотя Бьёрн был на десять лет моложе шкипера, все в Грюндарфьордюре знали, сколь хороший он рыбак. Густи опасался за свою должность. Бьёрну приходилось быть осторожным, иначе Густи мог просто отказаться от его услуг.
Утешало лишь то, что и небольшой улов имеет свои положительные стороны. Ведь теперь не потребуется много времени на то, чтобы разгрузить судно и привести его в порядок. После этого Бьёрн сможет отправиться в Рейкьявик и встретиться с Харпой.
Харпа привлекала его, как до сих пор ни одна женщина. Она была совершенно не его типа, и он начинал понимать, что именно это и возбуждает его. Бьёрну нравились самоуверенные женщины, знающие, чего хотят, а хотели они секса с ним. Он охотно сходился с такого рода особами, а когда отношения неизбежно становились несколько сложными, нервозными, обременительными, то включал механизм ротации. Кое-кто из этих женщин расстраивался, большинство изначально знали, что так и будет. Как-то прожил целых два года с женщиной по имени Катла, но только потому, что им удавалось сохранять эмоциональную дистанцию, хотя они делили кров и постель. Однако как только появлялись первые признаки перехода этих отношений в нечто большее, они тут же прекращались.
Но Харпа была иной, несколько более умной - во всяком случае, Бьёрну очень нравилось и разговаривать с ней. Харпа тоже пострадала от креппы, хотя совершенно по-другому. Она была уязвимой, и в этой уязвимости такой способной женщины было нечто привлекавшее Бьёрна. Харпа нуждалась в нем так, как, наверное, ни одна его женщина до нее, причем он не бежал от нее, а отвечал взаимностью.
В этот вечер Бьёрну нужно было проехать не более ста километров, чтобы увидеться с Харпой. К тому же оно того стоило.
Она того стоила.
Глава девятая
Магнус, будучи в хорошем настроении, поставил "отъездовер" на Ньялсгате, напротив своего дома, точнее - дома Катрин. "Отъездоверами" теперь называли "рейнджроверы", на которых давно владельцы отъездились: Магнус купил свой у разорившегося адвоката, владельца двух машин, оказавшегося в таком положении, что ему было не по карману держать и одну. "Отъездовер" расходовал много горючего, но за пределами Рейкьявика без хорошей машины нельзя было обойтись.
Хорошее настроение Магнуса отчасти проистекало из пары баночек пива, наскоро выпитых в "Большом Рокке". Этот бар находился рядом с Хверфисгатой. Теплый, обшарпанный, заполненный по будням любившими выпить мужчинами и женщинами, бар напоминал Магнусу заведения, посещаемые им и его приятелями в Бостоне после работы. В Рейкьявике пили гораздо меньше, за исключением выходных, когда все будто с цепи срывались. К выпивке в будни относились неодобрительно. Что только повышало привлекательность "Большого Рокка".
Однажды, вскоре после приезда в Исландию, за парой обычных баночек пива последовало еще много чего, перемежаемого рюмками виски, и это стало, естественно, причиной неприятностей. Но теперь Магнус не позволял себе лишнего.
Однако хорошим настроением он был обязан не только пиву. Ему уже давно хотелось снова заняться настоящей полицейской работой. А это дело действительно возбуждало у него интерес. Магнус не был уверен в том, что они найдут исландский след в убийстве Оскара, но если это случится, то не иначе как через Харпу. Следовало, конечно, ожидать, что она расстроится из-за самоубийства бывшего любовника, но волнение Харпы объяснялось не только этим. Она что-то скрывала.
И самоубийство Габриэля Орна вызывало недоумение. Пока что не было обнаружено у него никаких признаков суицидальных наклонностей или крайней депрессии. Кроме того, если бы он собирался покончить с собой, то зачем идти три мили до моря и бросаться в воду, тем более в холодный вечер. Почему не отправиться в последний путь на машине? Или не взять такси? В конце концов, можно было остаться дома и принять горсть таблеток.
Возможно, дальнейшее расследование выявит у Габриэля Орна соответствующие психологические девиации, и все станет ясно.
Но если все пойдет по-другому, Магнус не удивится.
Когда, приехав, Магнус доставал ключи, дверь открылась и на пороге показалась его квартирная хозяйка.
Катрин отличалась высоким ростом, короткими, окрашенными в черный цвет волосами, ее легкий макияж хорошо сочетался с серьгами. На ней были черные джинсы, майка и куртка. Она, несомненно, походила на брата, но у Арни черты лица были менее выразительными, чем у нее. Рядом с ней была крохотная светловолосая девчушка.
- Привет, Магнус, - обратилась к нему Катрин по-английски. Она любила разговаривать с ним на этом языке, так как какое-то время жила в Англии. - Мы собираемся прогуляться. Кстати, это Тинна.
- Привет, Тинна, - улыбнулся Магнус. - Как дела?
Та кивнула, тоже улыбнулась и прижалась к своей взрослой спутнице.
Магнус был еще недостаточно знаком с традиционными проявлениями женской дружбы в Исландии и не очень четко понимал, как следует воспринимать подобные пары.
Катрин заметила его замешательство.
- Магнус, я, видишь ли, отказалась от мужчин. Они лгут, и от них подчас дурно пахнет. Ты не находишь?
- Ну… - замялся Магнус.
- Тинна гораздо приятнее, - пояснила Катрин, крепко обнимая маленькую блондинку. - Во всех отношениях.
Тинна улыбнулась своей подруге, и они тут же поцеловались.
- Только не говори Арни, ладно, Магнус? Мне наплевать, но его это расстроит.
- Не скажу, - пообещал Магнус. Арни поселил Магнуса у сестры, в частности, и для того, чтобы иметь своего информатора при ней. Но Магнус не был готов к выполнению этой функции. Катрин ему нравилась, она была хорошей соседкой по квартире, хотя они виделись редко. Однако, возможно, именно поэтому у него и создалось такое мнение.
Войдя в прихожую, Магнус уловил запах стряпни. Заглянул в кухню, полагая, что Катрин забыла выключить газ под какой-нибудь кастрюлей. Но там оказалась Ингилейф - она гоняла на сковороде морские гребешки деревянной ложкой.
- Привет, - непринужденно улыбнулась она и пошла от плиты к нему. Наградила долгим поцелуем.
- Привет, - ответил Магнус, тоже улыбаясь. - Не ожидал.
- Был в "Большом Рокке", да? Чувствую по запаху.
- Тебя это беспокоит?
- Нет, конечно. По-моему, эта забегаловка для тебя в самый раз. Только затащить меня туда не пытайся. Тебе нравятся морские гребешки?
- Ну как еда, конечно.
- Отлично.
- Мм… Ингилейф, как ты сюда вошла?
- Меня впустила Катрин. Да, кстати, ты видел Тинну? Милашка, не правда ли?
- Мм… Возможно, - без особого энтузиазма признал Магнус. Он не знал, как отнестись к тому, что Ингилейф завалилась к нему в жилище, не спросив его.
- Меня пригласили в пятницу на вечеринку. Якоб и Сельма. Хочешь пойти?
- Это тот маленький парень с большим носом?
- Скорее большой с маленьким носом. Ты встречался с ним. Они в числе моих лучших клиентов.
Ингилейф заведовала модной галереей, причем очень успешно. Ее клиентами были одни из самых богатых жителей Рейкьявика, красивые люди, владевшие красивыми предметами искусства и красиво одевавшиеся. К Магнусу они относились вполне дружелюбно, но он не вписывался в их круг. Прежде всего у него не было соответствующих месту рубашек и костюмов от обслуживающих элиту модельера. Две его любимые рубашки были от Л.Л. Бин, но он не думал, что они произведут впечатление, как и костюм от Мейси. Однако главным было то, что все эти люди знали друг друга с детских лет.
- Не уверен, - проговорил Магнус, напустив на себя задумчивый вид. - Думаю, придется поработать над делом Оскара Гуннарссона.
- Ладно, - махнула рукой Ингилейф. Ее как будто это вовсе и не беспокоило. Она, кажется, никогда не переживала из-за того, что появляется в обществе без него.
Магнус не совсем осознавал свои отношения с ней. Но было приятно, когда она появлялась в его жилище, в его жизни внезапно, без приглашения.
Ингилейф бросила на него беглый взгляд и погасила плиту.
- Знаешь, эти морские гребешки могут подождать.
Магнус с улыбкой посмотрел на Ингилейф. Она угнездилась у него под рукой, положив голову ему на грудь, белокурые волосы сбились в какой-то причудливый пучок под его подбородком. Глаза ее были закрыты, но она не спала. Он видел знакомый шрамик над ее бровью. На губах у нее играла легкая улыбка.
- Умещаюсь здесь в самый раз, - прошептала Ингилейф. - Это я нужного размера или ты?
- По-моему, оба, - ответил Маркус. - Мы подходим друг другу.
Это было правдой. Ингилейф олицетворяла собой одно из достоинств Исландии и удерживала его здесь. У Магнуса в Штатах на протяжении нескольких лет была связь с женщиной-адвокатом по имени Колби. Она была по-своему умной, привлекательной и знала, чего хочет. А хотела она, чтобы Магнус ушел из полиции, получил диплом юриста, устроился с ним на хорошем месте, ну и женился бы на ней, в конце концов, уже, что ли. Магнус хотел не совсем того же, и потому они расстались.
И потом, Колби действительно не нравилось, когда бандиты стреляют в нее из полуавтоматических винтовок на улицах Бостона.
Ингилейф как будто не имела намерений выйти за Магнуса или переделать его. Они познакомились через несколько дней после его прибытия в Исландию. Она была свидетельницей, потом подозреваемой в деле об убийстве, которое он расследовал. Они через многое прошли вместе. У нее, как и у Магнуса, убили отца, когда она была еще ребенком. Магнусу удалось раскрыть это преступление, однако Ингилейф было почему-то очень трудно принять полученные результаты.
Магнус поддерживал ее, разговаривал с ней, сочувствовал в ее горе, помогал ей примириться со случившимся. Это связало их.
Ингилейф повернулась, не покидая его объятий.
- Ну как, раскрыл уже убийство Оскара?
- Нет еще, - ответил Магнус.
- Жаль. У тебя был целый день.
- Тут может потребоваться не один день.
- Держу пари, я смогу раскрыть это преступление. - Ингилейф высвободилась из объятий Магнуса и села на постели. - Выкладывай свои улики.
- Расследование ведется не так, - словно разговаривая с ребенком, начал пояснять Магнус. - Мы не обнаружили исландского следа. Убийца, видимо, живет в Лондоне. В конце концов, Оскар убит там.
- Так. Разобрался ты в амурных делах Оскара?
- Я полагаю, ты в курсе этой его стороны жизни.
- Во всяком случае, не по личному опыту, идиот. Но я кое-что выяснила. Камилла, его жена, то есть бывшая жена, была одной из моих клиенток. Славная такая женщина. Даже хорошенькая и к тому же слегка туповата.
- Вигдис допрашивала ее. У нее не создалось впечатления, что у этой женщины сохранилась враждебность.
- Может, и не сохранилась. Но какое-то время существовала. Особенно когда Оскар увлекался Марией.
- Марией?
- Да. Это моя давняя подруга. Около двух лет она была любовницей Оскара. Из-за нее он и развелся с женой. Теперь Мария замужем за другим человеком, но может рассказать тебе об Оскаре.
Ревность - один из самых распространенных мотивов убийства. Ингилейф права: им нужно побольше разузнать о любовницах Оскара, по крайней мере о тех, что живут в Исландии.
- Позвоню ей прямо сейчас, - тут же всполошилась Ингилейф. - Мы можем встретиться.
- Вигдис допросит ее завтра.
- Как это понять? Она моя свидетельница, - несколько раздраженно проговорила Ингилейф и скатилась с кровати, чтобы взять мобильный телефон. - Разве я не должна следовать инструкциям?
- В данном случае нет.
Ингилейф сделала ему знак, чтобы он умолк.
- Мария? Привет, это Ингилейф. Слушай, я хотела поговорить с тобой об Оскаре. Тебя, должно быть, потрясла его смерть.
Через пять минут Ингилейф договорилась о том, что утром Магнус приедет к Марии для разговора.
- Мы быстро разберемся с этим делом, - весьма довольная своей деловитостью, проговорила она. - Ну а с кем ты виделся сегодня?
- С Сиббой, моей двоюродной сестрой, - ответил Магнус.
- Она свидетельница?
- Нет. Выступала как адвокат сестры Оскара.
- Погоди. Ты уже упоминал о ней. Она твоя двоюродная сестра с материнской стороны, так ведь?
- Да, верно.
- Это она рассказала тебе, что твой отец путался с лучшей подругой твоей матери?
- Да. Может, сменим тему? - проговорил Магнус сдавленным голосом. - Напрасно я начал этот разговор. Я не хочу об этом думать.
- Ладно, - умиротворяющим тоном проговорила Ингилейф и сжала его руку.
Но Магнус думал об этом. До восьми лет у него было вполне идиллическое детство. Мать преподавала в школе, отец в университете, он и его брат Олли играли в саду возле их домика с ярко-синей крышей из гофрированного железа, неподалеку от того места, где Магнус теперь жил в Тингхольте.
Но потом все резко изменилось, и не в лучшую сторону. Отец объявил, что уезжает преподавать в американском университете. Мать, оставшись одна с двумя детьми, начала пить. Мальчиков отправили к деду с бабушкой на их ферму в Бьярнархёфн, что на полуострове Снейфеллс. Этот период жизни Магнус вычеркнул из памяти, но чувствовал, что в глубине ее сохранились шрамы.
У Олли эти шрамы были более заметны. Время, проведенное на ферме, все-таки давало о себе знать.
Потом мать, находясь в состоянии сильного опьянения, погибла в автокатастрофе. Вскоре после этого из Америки приехал Рагнар, отец мальчиков, чтобы спасти их, забрать с собой в Бостон. Магнусу было двенадцать, Оли - десять.
Когда Магнус подрос и начал понимать, что такое алкоголизм, он создал собственное представление о жизни родителей. Его мать, алкоголичка, а не та красивая женщина, чей смутный образ царил в его воспоминаниях о детских годах, была негодницей, отец оставался героем.
Это представление сохранялось до тех пор, пока Магнус случайно не встретился с Сигурбьёрг четыре месяца назад. Она разрушила его взгляды на семейную историю, поведав о том, что его отец завел роман с лучшей подругой матери. Вот что толкнуло ее к алкоголизму, а отца заставило удрать в Америку. И это в конце концов привело к ее гибели.
Познав столь горькие истины, Магнус постарался упрятать их обратно в тайник своего подсознания.
- Все еще думаешь о Сиббе, так ведь? - спросила Ингилейф. - Я это чувствую.
Магнус вздохнул.
- Да.
- Знаешь, нужно взглянуть в лицо фактам. Повидайся с ней. Выясни, что на самом деле происходило между отцом и подругой матери.
- Я сказал, что не хочу об этом говорить.
Ингилейф пропустила это мимо ушей.
- Я знаю, что тебя побудило остаться в Исландии. Одной из причин тому была твоя уверенность в том, что в смерти отца может быть исландский след.
Магнус покачал головой.
- Ингилейф…
- Нет, послушай меня. Тебя всю взрослую жизнь преследует мысль о том, как и кем был убит твой отец. Вот почему ты стал полицейским. Разве не так?
Магнус нехотя кивнул. Он действительно именно поэтому поступил в полицию, стал детективом в убойном отделе и упорно выслеживал убийцу в каждом отдельном случае.
- Так вот почему ты стремишься найти исландский след в гибели Оскара, хотя сам признаешь, что это весьма маловероятно. Вместе с тем ты ничего не пытаешься узнать об исландском следе в убийстве твоего отца. Это никуда не годится.
- Здесь другое дело, - возразил Магнус.
- Почему?
- Потому. - Он силился найти какой-то убедительный довод, но потом все-таки решил сказать правду. - Потому что оно личное.
- Конечно, личное! Именно поэтому ты должен им заняться. Я тоже долго выясняла обстоятельства гибели своего отца, и ответ отнюдь не утешил меня. И не говори, что в этом деле не было ничего личного!
Магнус погладил ее по голове.
- Нет. Нет, этого я не скажу.
Страдания Ингилейф были вполне реальными. И конечно, она имела право узнать правду. Почему же это не важно для него?
- Ты боишься, Магнус. Признайся, ты боишься того, что можешь узнать.
Магнус закрыл глаза. Менее всего он хотел показаться трусом. Магнус был совершенно иного мнения о себе. Он с юности жадно читал исландские саги, истории о мистических и бесстрашных героях средних веков. Среди них были те, кто боролся за справедливость, и те, кто попирал ее, и Магнус видел себя одним из этих эпических персонажей. Он улыбнулся своим мыслям. В сагах были и женщины, побуждавшие своих мужчин мстить за оскорбление семейной чести. Такие воительницы, как Ингилейф.
- Ты права, - наконец выговорил он. - Я боюсь. Но… Ладно…
- Что "ладно"?
- Говорил я тебе, что провел четыре года на дедовой ферме, когда отец нас оставил?
- Да.
Магнус тяжело вздохнул.
- Эти четыре года я не хочу вспоминать.
- Что произошло? - спросила Ингилейф, коснувшись его плеча. - Что произошло, Магнус?
Магнус вздохнул.
- Вот этого я никак не хочу тебе рассказывать. Эти воспоминания должны оставаться в тайнике моей памяти.
Дожидаясь Бьёрна, Харпа смотрела в окно на мерцающие вдали огни Рейкьявика, раскинувшегося по ту сторону бухты. У него был большой мощный мотоцикл, и она не сомневалась в том, что он приедет. Ему придется проехать сто восемьдесят километров, но дорога на всем протяжении была хорошей и, за исключением пригородов Рейкьявика, пустынной.