- Правильно сделали. Скажите, вы видели в канаве воду? Она все время поднимается.
- Я знаю. Но в конце концов она остановится.
- А если не остановится?
Старик покачал головой:
- Тогда посмотрим…
- Что посмотрим-то, бедняга Гюсту? Если канава наполнится водой, мой проект рухнет ко всем чертям!
- Что-нибудь придумаем, - успокоил старик, - можно будет вырыть траншею, чтобы отвести воду в сторону.
- В сторону - это значит к соседям, - заметила Розина, - вряд ли они обрадуются, увидев у себя на участке невесть откуда взявшийся ручей. Сюрприз окажется не из приятных.
- Ручей - это ручей, - отрезал Монготье. - Вы первая пострадали от него, другие тоже должны смириться: у природы свои причуды.
- Природа природой, - проворчала Розина, - но потревожили-то ее мы.
Образовался настоящий пруд, и вода поднималась все выше по стенкам ямы. Сначала Розина обрадовалась, она считала, что из этого можно будет извлечь какую-нибудь выгоду, но теперь ее грызло беспокойство. Бульдозер выпустил наружу таинственную и неукротимую силу, и катастрофа казалась неизбежной.
Папаша Монготье вылез из кабины и присоединился к своей хозяйке, глядя на поднимающуюся воду.
- А все-таки это красиво!
- Пожар тоже красив по-своему, - буркнула Розина, - так что вы предлагаете насчет траншеи?
Старик ответил не сразу, изучая рельеф с видом знатока.
- Вот что я думаю, - объявил Гюсту по зрелом размышлении. - За горловину я примусь в метре от нынешнего уровня и выведу ее прямо к канаве на департаментской дороге, вода и уйдет через эту канаву. Ведь для этого-то она и создана, разве не так? Обогнем соседские участки, никакого шуму и не будет.
- Может, это и в самом деле решение, - признала Розина. - Сколько потребуется времени, чтобы вырыть траншею?
- Ну, значит, кладите один день: от дороги-то недалеко.
- Тогда принимайтесь за дело без раскачки, Гюсту!
Он радостно улыбнулся. Хитрюга Розина покорила старика Монготье тем, что при первой встрече, схватив его за ширинку, заявила: "Готова биться об заклад, что там кое-кто еще живет". Чтобы приручить человека, иногда бывает достаточно одного жеста или фразы.
- У вас еще есть выпить? - спросила Розина, указывая на кабину.
Монготье отрицательно покачал головой.
- В моей бутылочке мелеет быстрее, чем в этом гадком ручье, мадам Бланвен.
- Сейчас принесу вам новую бутылку, - пообещала Розина.
* * *
Рашель лежала в постели, заявив, что у нее начинается грипп. Всякий раз, как дочь выставляла ее на улицу, чтобы потрахаться со своим гонщиком, старуха утверждала, что простудилась: пусть эта шлюха почувствует свою вину. Но хорошо знавшая ее Розина не покупалась на эти уловки, а наоборот, принималась орать на мать. Услышав, что рядом с вагончиком остановилась машина, Рашель обрадовалась, подумав, что приехал Эдуар. Каково же было ее огорчение, когда в проеме появился массивный мужчина в костюме из зеленого вельвета, серой рубашке и зеленом же галстуке. У него была красная лысина и седые волосы на висках, выглядел он отъявленным мерзавцем, причем именно это, казалось, и придавало ему уверенности.
Он кивком поприветствовал старуху.
- Могу я видеть мадам Бланвен?
- Это я, - ответила Рашель.
- Тогда мне нужна ваша дочь.
- Она на стройке.
Он усмехнулся:
- Тоже мне стройка!
Его тон внезапно изменился, и он резко спросил:
- А что здесь строят?
- Ни хрена не знаю, - ответила Рашель. - Спросите лучше у нее, может, вам она скажет!
Заложив руки за спину - типичный помещик, осматривающий свои владения, - мужчина отправился на поиски Розины.
Пройдя несколько шагов, он увидел ее; она как раз вылезала из ямы в заляпанных сапогах. На ней была довольно короткая черная плиссированная юбка и блузка красного цвета. Мужчина подумал, что она похожа на клоуна.
- Ты смотри! Месье мэр! Каким ветром? - закричала Розина.
- Морским! - усмехнулся мэр, показывая на пруд. Она изобразила на своем лице радость:
- Успели увидеть? Оборудуя пустырь, мы наткнулись на источник.
- Странный источник, - ответил мэр.
Нюх подсказывал Розине, что этим визитом она обязана именно работам на пустыре, и ей стало страшновато. Но, выбрав линией поведения невинность и доброжелательность, она продолжала эту линию вести.
- С ума сойти можно, как вода сразу облагородила весь пейзаж! Вы не находите? А вокруг пруда я высажу ивы.
По мнению Розины, ее улыбка должна была выйти обезоруживающей. Но Дьедонне Ниволя не торопился менять гнев на милость. Противные пучки волос торчали у него из ноздрей, отвислая нижняя губа была мокрой.
Переехав сюда, Розина нанесла визит мэру и спросила у него разрешения приступить к благоустройству пустыря, но дожидаться официального ответа на свою просьбу не стала: дело могло бы затянуться, да и за результат нельзя было поручиться.
- А что вы хотите здесь устроить? - спросил тогда Ниволя.
Розине хорошо были знакомы похотливые взгляды таких же, как и мэр, самцов, а когда речь шла о ее интересах, она снисходительно относилась к подобному поведению. В общем, она решила возбудить его.
В тот день они остались наедине в крохотном кабинете мэра. Розина высоко закинула ногу на ногу и незаметно расстегнула две пуговки на блузке.
В ответ на глупый вопрос "Что вы хотите здесь устроить?" Розина лишь пожала плечами. Затем пустилась в объяснения: она получила в наследство этот малопривлекательный пустырь, хочет, чтобы он со временем приносил доход, а для этого надо сделать его более приятным для глаза, расчистить, убрать неровности, может быть, заасфальтировать некоторые участки, предложить землю для застройки. Впрочем, она как раз и хотела спросить совета у месье мэра, а если он еще согласится сотрудничать с ней в этом деле…
Хотя женщине и не удалось полностью одурачить Ниволя, все же он дал ей устное разрешение, чего она и добивалась.
- Я просто должна расцеловать вас! - с энтузиазмом воскликнула Розина.
Она едва прикоснулась к его рту губами, как мэр тут же принялся слюнявить ее, просунув одну свою руку ей в лифчик, а другую запустив в трусы. Последовали ее ответные действия, приведшие Ниволя в состояние полного удовлетворения. Будучи человеком с животными инстинктами, он, занимаясь любовью, как бы попадал в подчиненное положение, зато крепко обнимая и тиская женщину, он укрепился в своем пренебрежительном отношении к ней. Умелые ласки Розины развязали язык мэра, он отдался своим фантазиям, мечтая о большем, потому что в душе Ниволя был садистом. Задыхаясь, с остановившимся взглядом, сжав зубы, он хрипло мычал о том, чего бы ему хотелось.
Дьедонне Ниволя не обременял себя связями с женщинами, ведь это могло повредить его положению (кроме того, что он был мэром, ему принадлежала компания по оптовой продаже зерна и несколько элеваторов, портивших весь пейзаж). Этот налитый кровью хам, считавшийся в здешних местах красавцем, бодро залезал под юбку любой подвернувшейся бабенке, впрочем, никогда не оказывая эту величайшую честь одной и той же женщине. После "рассмотрения своего дела" Розина только мельком видала высшее должностное лицо местной общины. И всякий раз он лишь высокомерным кивком приветствовал ее как общественная фигура, для которой сначала дела, а уж потом мелкие слабости.
Он с презрением взглянул на Розину.
- А знаете, мамаша, откуда происходит ваш чудесный источник?
Это оскорбительное обращение глубоко уязвило Розину. Она напряглась.
- Это городская вода, черт побери! - продолжал Ниволя. - Ваш старый остолоп Монготье разломал линию основного водопровода, и теперь по вашей милости вся община сидит без воды!
Розина в ужасе всплеснула руками.
- Не может быть!
- Именно так, мадам Бланвен, то, что я вам говорю! А говорю я это потому, что вам это дорого обойдется! Я уж молчу о счете за воду! Если хочешь, чтобы из крана вода лилась водопадом, приготовься к огромным счетам; но вам также придется оплатить ремонт и возмещение ущерба, которые потребует муниципалитет. Представляете себе: без воды остались госпиталь, рестораны, огородники! Готовьте денежки, мамаша! Это обойдется вам в несколько миллионов! Причем в новых франках!
Окаменевшая Розина смотрела, как старый дурак Гюсту на своем оранжевом чудовище роет отводную траншею. Бульдозер рычал, будто танк на поле боя.
- Месье мэр! - забормотала она. - О, месье мэр, вы не можете бросить меня в такой беде! Я одинокая женщина, без средств к существованию, на моих руках мать-калека…
Взгляд Ниволя был жестоким.
- Ну и что? Это разрешает вам нарушать жизнь целой общины, оставляя ее без воды?
- Заклинаю вас, помогите мне. Должна же быть страховка на случай подобных аварий.
- Страховка покрывает только природный ущерб, мадам Бланвен, а не прихоти дамочки, у которой мозги набекрень и которая считает бульдозер игрушкой вроде пуделя!
"Сволочь! - подумала Розина. - Как же я ненавижу твою паскудную харю, твой мерзкий взгляд!"
И вдруг Розину осенило. Гениальная мысль принесла ей спасение.
- Я хочу вам предложить кое-что, месье мэр.
- Что же вы можете предложить мне, бедолага?
- Вы помните нашу первую встречу?
Красное лицо Ниволя приобрело пурпурный оттенок.
- Это шантаж! - рявкнул он. - Да за кого ты меня принимаешь, сучка?
Она заторопилась:
- О нет! О нет! Что вы такое подумали? Я хочу сказать, что, когда я… когда я занималась вами, там, в мэрии, вы говорили! Вы выразили… как бы это сказать… пожелания. Ну, вы же должны помнить? Вам хотелось чего-то… как его… особенного, почти невозможного.
Мэр смотрел мимо Розины, лицо его окаменело, казалось, он не хочет слышать ее. Но она-то знала, что кровь стучит в висках этого мерзавца, что у него пересохло в глотке - он распалялся от мерзкой похоти. Ниволя понимал, что означают эти предложения, и им овладели безумный страх и непреодолимое желание, сулившее ему наслаждение.
Хитрая лиса понизила голос:
- Так вот, месье мэр, я постараюсь найти для вас это "невозможное".
Ниволя, похоже, очнулся и смерил Розину тяжелым взглядом. Женщина поняла, что не дождется от мэра ни единого словечка: их договор носит односторонний характер.
- Если через два дня я устрою вам это дельце, вы поможете мне решить мои проблемы?
Вместо ответа он достал из бумажника свою визитную карточку и протянул ее Розине.
- Это мой личный номер телефона.
Розина раздумывала, тряся карточкой, как будто на ней должны были высохнуть чернила.
- Подождите меня пять минут: я должна переодеться. Если вы отвезете меня на вокзал, я сэкономлю время.
Кивнув, Ниволя отправился ждать Розину в свой красный "джип-чероки" с позолоченной решеткой на радиаторе.
Для начала Розина попросила папашу Монготье накормить Рашель обедом. Он согласился тем более охотно, что знал: старуха не прочь заглянуть на дно бутылки.
Затем Розина побежала к вагончику.
- Мне нужно кое-что уладить, - объявила она матери. - Я должна съездить в Париж. Твоей жратвой займется старик.
- А если мне приспичит в сортир, он и этим займется?
- А почему бы и нет? Или ты боишься, что он изнасилует тебя?
Розина натянула светло-голубой костюм поверх белой блузки, кое-как причесалась, брызнув лаком на сооружение из волос, проверила, есть ли в сумочке деньги, и заявила:
- Если вдруг заглянет Фаусто…
- Не беспокойся: я смогу удовлетворить его, ведь у меня действует одна рука.
- Ведьма! - повторила Розина свое излюбленное выражение.
5
Эдуар услышал автомобильные гудки в тот момент, когда запускал мотор ремонтируемой им машины. Его это удивило, так как он не торговал бензином. Выйдя на улицу, он увидел Охальника, принимавшего картинные позы на фоне "Ситроена-7 В" бежевого цвета с крыльями "глазированный каштан". Локоть на двери, скрещенные ноги, шляпа набекрень - благодаря своему старомодному костюму маклер казался героем довоенного фильма о бандитах.
- Как тебе нравится эта малышка? - небрежно бросил он Эдуару.
Глаза Бланвена загорелись.
- Хозяева дали ее тебе на пробу? - иронично спросил он.
- Скажешь тоже! Я поимел этих жмотов! Знаешь, за сколько я выцарапал ее для тебя, малыш?
Бланвен оценил ловкость, с которой Охальник навязывал ему машину.
- За кусок хлеба! - пошутил Эдуар.
- Можно сказать и так. Мы дрались, как львы, в конце концов это сокровище досталось мне за семьдесят штук!
С обычной для него проницательностью Охальник следил за своим приятелем: все мысли Эдуара можно было прочесть на его лице.
- Можешь поблагодарить меня: это даже не удача, а подарок.
Эдуар погладил капот автомобиля. Охальник не преувеличивал, говоря, что по нежности он может сравниться с девичьей ножкой.
- Один вопрос, - сказал Бланвен, - нужно менять номер мотора?
Маклер принял небрежный вид.
- Ну, хуже не будет.
Эдуар всегда считал Охальника темной личностью. Да и внешность у него была соответствующая: маленькая фигурка, на мордочке выражение неискренней любезности.
- Ладно, беру ее за сорок штук, - решил Бланвен. Охальник аж подскочил.
- Да ты что, сбрендил, малыш? Я же только что сказал тебе, что отдал за эту игрушку семьдесят штук!
- Знаешь такую песенку? - спросил Эдуар. - Мне очень нравятся в ней слова: "Я продаю их тебе дешево, потому что мне они обошлись даром!" Ты получаешь сорок штук, а я совершаю преступление, покупая краденое. Если согласен, поставь ее в последний бокс, за гаражом.
- Просто интересно, насколько ты становишься жестким, когда речь идет о делах, - проворчал Охальник. - Ты берешь меня за горло, а мне сейчас некуда деваться.
- Карточный должок?
- Нет, я тут снял одну азиаточку, но, прежде чем затащить ее в постель, надо поухаживать за ней. Сведешь ее в магазин - и можешь скидывать фиговый листок. Кстати, о финиках… Твоего помощничка нет? Он просто кончал по телефону, когда я рассказывал ему об этой модели. Он прямо ухватился за нее!
- Его сестренка попала в автокатастрофу, - ответил Эдуар, - и он повез все племя к ее изголовью.
- Ты имеешь в виду очаровашку, которую я однажды вечером видел здесь?
- Да. Она здорово пострадала и до сих пор не вышла из комы.
- Значит, скоро встретится с Аллахом! - напророчествовал Охальник. - Жаль, девчонка что надо. Припоминаю: на ней была вязаная шапочка и шерстяные носки. При виде носков я не могу устоять, они напоминают мне соседскую девчонку, с которой мы баловались на чердаке. Надеюсь, что ты, по крайней мере, попользовался ею?
- Пророк запрещает, - вздохнул Бланвен.
- Ах, ну да: запрещено вино, свинина и траханье!
Их разговор был прерван остановившимся рядом с ними такси. Эдуар удивился, увидев в машине свою мать. Он открыл дверцу.
- Что случилось, Розина?
- Нет, я просто должна подписать в Париже кое-какие бумажки. Хотела поехать на поезде, но эти засранцы железнодорожники бастуют.
- Они защищают свой кусок говядины, - заметил Эдуар.
- Ты смотри, сказываются уроки мамаши Рашель! - проворчала Розина. - Я как раз хотела просить тебя навестить ее вечерком, потому что я наверняка вернусь поздно. Папаша Монготье обещал мне позаботиться о старухе, но я знаю, что они нажрутся, как два поляка. Ты и представить себе не можешь, насколько трудно мне крутиться между этими пьяницами! До скорой встречи, мой Дуду.
Такси отъехало. Сквозь заднее стекло Эдуару еще была видна сложная прическа Розины. Во время короткого разговора матери с сыном Охальник успел поставить "ситроен" в бокс за гаражом. Он спер эту машину двумя днями раньше из гаража (хотя и защищенного) одного коллекционера и не очень хотел, чтобы тачка долго красовалась на людях: Охальнику слишком хорошо были известны превратности судьбы.
Маклер любил выдавать себя за человека, связанного с преступным миром, на самом же деле он был удачливым вором-одиночкой. А его любовные победы ограничивались общением с легкодоступными девицами, но он приукрашивал эти истории, чтобы показать, насколько свободен в этой жизни.
Эдуар редко прибегал к банковским услугам, он вел себя, как старый крестьянин прежних времен, храня наличность в хитроумных тайниках. Попросив Охальника подождать, Бланвен ушел за сорока тысячами франков, находившимися в двойном дне жестяной лейки, которую он смастерил собственными руками несколько лет назад.
Мужчины отправились обмыть сделку в сельскую лавочку мамаши Тайяр, у которой можно было найти все, что заблагорассудится. Охальник часто смотрел на часы, объяснив Эдуару, что он попросил одну из своих воздыхательниц заехать за ним и отвезти в город. Бланвен знал, что это вранье. При каждой сделке маклер то и дело глядел на часы и, пританцовывая, говорил: "Из-за этой сучки я опоздаю, а у меня важная встреча на Елисейских полях с одним американцем, под завязку набитым долларами!" И в результате Охальнику удавалось расколоть Эдуара, чтобы тот оплатил ему поездку в такси. Но на этот раз у маклера не выгорело. Бланвен сказал:
- У меня тоже встреча. Вызвать тебе такси?
- Да они сейчас такие цены ломят!
- Не скупись, у тебя ведь есть бабки. Но Охальник оставался недоволен.
Приход Банана все уладил. Эдуар попросил паренька подвезти маклера.
- Как себя чувствует сестричка? - спросил Бланвен.
- Все без изменений. Такое впечатление, что она в сознании, но никаких реакций. Они разрешили матери остаться в ее палате.
Отогнав грустные мысли, подмастерье спросил у Охальника:
- Она уже здесь?
- Все в полном порядке! - ответил тот. - Такая соблазнительная, что хочется засунуть ей член в выхлопную трубу!
Маклер наклонился к уху Бланвена.
- Имеет смысл перекрасить ее, - сказал он с таким видом, будто идея только что пришла ему в голову, настолько она была малозначима.
Охальник любил прибегать к эвфемизмам, отчего разговор выходил гладким.
Воришка положил восемьдесят купюр по пятьсот франков в брючный карман, прикрыв их носовым платком; он всегда так делал - брюки вздувались, и можно было подумать, что у него опухоль.
- Мне шепнули, где стоит еще одна коллекционная штучка, - сказал перед уходом маклер, - поговорим о ней после. Заметь, что на купленной тобой красотке кардан марки "Спайсер".