- Нос, дорогая, отваливается при иных недугах, - тон дедушки Карла балансировал на грани брезгливости и любопытства. - Вот помню, у нас был такой случай…
- Оставьте ваши подробности, дедушка. Никакая это не проказа, обыкновенная экзема. Экземус вульгарис. Помочь можно, вылечить нельзя. - Тетя Соня на всякий случай отошла подальше. - Вдруг он заразный?
Федоров снова почесался и горестно замычал.
- Э-э… ме-э… гия….
- Влипли мы, - деловито пробурчал дядя Фима. - Теперь придется скорую вызывать, потом дегазацию помещения заказывать. Диван хороший сжигать.
- Зачем? - с недоумением спросила Ольга, которая из последних сил удерживала близнецов, рвущихся к больному дяде.
- Затем, Оля, чтобы твои дети не подхватили эту болезнь. Вроде умная женщина, а таких вещей не понимаешь. - Фима отпихнул ногой крокодила, который выполз под шумок и теперь пытался попробовать на зуб левую ногу Федорова.
- Не бойтесь, Федор Федорович, он не кусается. Гена у нас ручной, домашний. Своих не ест, - успокоила жертву добродушная Клара.
- Я бы не давал ему таких гарантий, - пыхнул трубкой дедуля. - Крокодилы, насколько мне известно, предпочитают э-э, несвежее мясо, а вид у Федора Федоровича на редкость сейчас располагающий… к крокодильей трапезе.
Федорова затрясло, то ли от страха, то ли от нового приступа неизвестной болезни.
- Когда он к нам пришел, то был здоровым, - задумчиво произнесла Ольга. - Подождите, он потом еще иск вчинит за нанесение физического вреда.
В моей голове что-то щелкнуло.
- Стоп! А вот с этого места поподробнее.
- Боишься, что он тебя разорит? - ехидно осведомилась Соня. - Правильно делаешь. А я свидетелем пойду… За скромное вознаграждение любую бумагу подпишу.
- Да подожди ты бумаги подписывать! Оля, ты сказала, что к нам он пришел здоровым. Значит, именно здесь ему и стало плохо. Вспоминайте, что этот несчастный делал последние пять часов?
Родственники озадаченно переглянулись, даже Гена поднял голову, настороженно прислушиваясь к внезапной тишине.
Я бросила еще один пас. Информационный:
- Он что-нибудь ел?
Тишина теперь напоминала затишье перед бурей. В ее проблесках лишь слышалось маниакальное почесывание Федорова.
- О, черт! - с ужасом выдохнула Клара.
- Господи Иисусе! - поддержал ее призыв Фима.
- Боги, мои боги! - вступила в молитву Соня.
- Разрази тебя Хотэй! - это дедуля внес свой голос в общую лепту.
- Ой, мамочки! - завыла Ольга.
- Так-так. Значит, причину мы установили, - Я с жалостью взглянула на Федора Федоровича. - Может, теперь кто-нибудь поведает ее миру?
- Это все ты!
- Нет, ты!
- Я тебе говорил, что не надо. А ты "ему понравится, он будет в восторге".
- Он и был в восторге. Путь к сердцу мужчины лежит через желудок… Господи, меня теперь посадят! На кого я детей оставлю?
- Детей, Оленька, мы воспитаем, не бойся. А я тебе сухарики носить буду. И не только тебе. Вы же вместе с Эфкой сядете. Зато не скучно.
- Соня!
- Что Соня! Что думала, то и сказала!
- Фима, успокой жену!
- Не учи меня жить, Клара!
- Уй-й-й!
- Федор Федорович, вам плохо!
- Конечно, ему плохо, ведь он твою стряпню сожрал и не поморщился!
- Может, прекратите этот бедлам?
Бедлам родственники прекратили. Пока мы ждали "скорую" выяснилось следующее. За поздним завтраком неугомонные родичи решили, что каждый из них будет заниматься расследованием по собственным методам, однако профессиональный консультант должен быть общим для всех. Поскольку знали они только Федорова, то участь бедолаги была решена мгновенно: именно его и зазвали на огонек. Самое смешное, что Федоров пришел, благодушно выслушал предложение неугомонного семейства и согласился до моего возвращения побыть их консультантом, не ожидая от судьбы никакого подвоха.
Как известно, жизнь намного богаче наших представлений о ней. Так что без сюрпризов не обошлось: в ситуацию вмешался вездесущий Амур.
Ольге Федоров понравился не только как оперуполномоченный, но и как мужчина. Решив, что вот оно, ее счастье само пришло в дом, наша амеба пустила в ход тяжелую артиллерию - еду, которую приготовила сама. Тут-то и крылся главный подвох.
Надо сказать, что система питания поставлена в нашем доме весьма оригинально. Несмотря на финансовую стабильность, прислуги у нас нет и, надеюсь, никогда не будет. Зачем? Каждый обслуживает себя сам. Завтрак готовлю я. Обед родичи стряпают по очереди, правда, всегда без моего вмешательства и вмешательства Ольги. Меня обычно днем дома не бывает, Ольгу же ни один здравый человек до кухни не допустит, и, кстати говоря, совершенно правильно сделает. Есть женщины, которые не умеют шить, вязать, плохо моют посуду и отвратительно стирают. У нашей Ольги есть все перечисленные "достоинства", плюс она отвратительно готовит. Нет, не так… Она не умеет готовить. Опять не то… В общем, существующие фразеологические штампы не могут выразить то, что Оля способна сотворить из обычных продуктов. После стряпни моей родственницы цикута пополам с мышьяком покажется вам манной небесной. Ситуация усугубляется тем, что внешний вид блюд, приготовленных Олей, весьма привлекательный, они словно провоцируют свою жертву: "съешь меня". Именно на это мы поначалу и попадались. "Скорая" к нам домой ездила как на работу. После недели желудочных промываний, антибиотиков и активированного угля домочадцы задумались и, сопоставив факты, пришли к выводу: Ольгу к плите не подпускать.
Но иногда случаются рецидивы. Примерно раз в год Ольга влюбляется и, памятуя о том, что путь к сердцу мужчины лежит через желудок, начинает для него готовить. На моей памяти двоих претендентов на руку и сердце едва откачали, третьего мы успели предупредить, и он сбежал, так и не отведав стряпни потенциальной невесты. Теперь выбор жены моего бывшего мужа пал на Федорова. Кстати, о бывшем муже: теперь я знаю, почему он так стремительно эмигрировал и стал впоследствии заядлым вегетарианцем…
- Чем ты его накормила? - спросила я зареванную родственницу.
- Са-ла-том. - всхлипывая, ответила Ольга.
- Каким салатом?
- "Я пришел к тебе с креветкой!". В журнале прочитала… Говорят, он стимулирует мужскую потенцию…
- Дура! - взорвался Фима. - Нам его мозги нужны, а не потенция!
- Вам, может, нужны и мозги, - с достоинством парировала Ольга. - А по мне и потенция хороша.
- Ну, хватит, пререкаться! Мозги, потенция, вы о его желудке подумайте! - взмолилась я. - И так человека чуть не угробили. Где этот чертов журнал?
Чертов журнал цепко устроился в пасти Геннадия. Крокодил блаженствовал на ковре и явно не собирался отдавать средство массовой информации в чьи-либо руки. Даже хозяйские. На его кривой желтый зуб была мастерски посажена красотка Синди Кроуфорд, страдальчески взиравшая на меня с обложки. Я не очень люблю Синди Кроуфорд, но сейчас мне ее было искренне жаль.
- Час от часу не легче! Фима, держи его за хвост. Дед, только тебе могу доверить - ты его держи за голову.
- Эфа, а ты?
- А я как всегда выбираю самое сложное: полезу ему в пасть. Смертельный номер! Только в нашем цирке.
Такой подлости Гена, конечно, не ожидал: на него, маленького, зелененького крокодильчика накинулись трое отвратительных, взлохмаченных людей. Работали мы слаженно: и уже через минуту слюнявый изрезанный журнал оказался у меня в руках.
- Так, посмотрим. Что модно в этом сезоне, звезды выбирают… Фима, запри Гену в ванной! Блеск бриллиантов для любимой, а вот: романтический ужас, тьфу, Фрейд не дремлет, ужин на двоих. Салат "Я пришел к тебе с креветкой!". Ингредиенты: виноград, ананасы, клубника, мандарины, креветки и майонез. Все нарезать, перемешать и накормить… М-да, дьявольская смесь, ничего не скажешь. Хороший журнальчик ты нашла. И он…
- Ну да, он смел все, я сама даже не попробовала.
- И, слава богу!
Я подошла к Федору Федоровичу, уже покрывшемуся кровавыми волдырями:
- Я буду задавать вам вопросы, а вы кивайте в ответ, хорошо?
Кивок.
- У вас есть аллергия на пищевые продукты?
Кивок.
- На клубнику?
Кивок.
- На ананасы?
Кивок.
- На мандарины?
Кивок.
- На виноград?
Кивок.
- На креветки?
Кивок.
- Так какого черта?!
Кивок.
- Все! Сварился наш консультант! - с горечью констатировала Клара. - Оставь его в покое. Больше от него все равно ты сейчас не добьешься. Будем ждать "скорую" и надеяться на лучшее.
"Скорая" приехала минут через двадцать. Федорова погрузили на носилки и увезли. Бедолага попытался мне что-то сказать, но понять что-либо из его мычания, было невозможно.
Я фальшиво ему улыбнулась:
- Поправляйтесь, Федор Федорович. После поговорим.
Санитар грубо отпихнул меня в сторону. Двери захлопнулись, и под вой мигалок неудавшегося консультанта увезли. Я осталась стоять у крыльца. Возвращаться в дом не было ни сил, ни желания. Оглянувшись на окна, я закурила. Господи, ну почему я такая невезучая! Через пару месяцев мне исполнится тридцать, а что я могу предложить этому миру? Счет в банке? Кучу родственников? Или у меня есть какие-то другие заслуги? Что я сделала, чтобы войти в историю? Ровным счетом ничего. Конечно, еще не все потеряно, как говорится, какие наши годы, но все-таки… Есть ли у меня цель? Тварь я дрожащая или право имею? Душевную порку прервал звонок.
- Стефания Андреевна? - в мое ухо вполз по-мужски вкрадчивый голос.
- Она самая, - мрачно подтвердила я, прикуривая вторую сигарету.
- Пургин беспокоит. Помните такого?
- Помню. В нашу первую и последнюю встречу вы были мне не особо рады. Что хотите сейчас?
- Вас.
- Хм, довольно смелое заявление.
- Вы меня неправильно поняли. Я хочу вас в качестве спонсора и героя, то есть героини. Я принимаю ваше предложение, Стефания. Думаю, присутствие такой женщины только украсит наш телевизионный проект. Вы рады?
- Пожалуй. И когда мы едем?
- Через пару месяцев.
Господи, как долго ждать! Но на безрыбье и "Последний Герой" сгодится.
- Отлично!
- Правда, Стефания, у меня есть одно условие.
- Какое?
- Свою жабу вы оставите дома.
- Вы, какую из моих жаб имеете ввиду?
- Натуральную. Зеленую. В общем, то отвратительное существо, с которым вы сегодня вломились в мой офис.
Вот нахал! Жбанчик ему мой не понравился. Я уже была готова сказать Пургину все, что о нем думала, как вдруг мне стало нехорошо. Про Жбана-то я и забыла! Где он? Где мой маленький принц?
Даже толком и не попрощавшись, я отключила телефон и бросилась в дом. С этих живодеров станется избавиться от маленькой и беззащитной крошки.
- Эфа, ты опять курила? - Клара погрозила мне пальцем. Заботу бабули поддержал Фима:
- Стефания! Ты губишь свое здоровье. Капля никотина убивает лошадь. Ты, конечно, не парнокопытное, но вдруг и тебя постигнет та же участь.
Господи, как они меня достали! Что б я еще раз вышла замуж! Не дождетесь!
- Да! Курила! Целых две сигареты! Я взрослый человек и могу делать все, что захочу! Куда вы дели моего жабика, изверги?! На салат пустили?!
- А, что это мысль! Десерт по-французски: лапки зеленого принца в кисло-сладком соусе, - хмыкнула Соня. - Надо Ольге сказать, пусть возьмет на заметку для следующего ухажера.
- Заткнись! Иначе за себя не отвечаю. Если вы с ним что-то сделали, то я… я…
- В ванной твое сокровище, успокойся, - недовольно пробурчал дедуля. - С Генкой разговаривает. Они, кажется, нашли общий язык.
Я ринулась в ванную комнату, молясь про себя, чтобы с моим питомцем ничего не случилось.
С ним ничего не случилось. По крайней мере, плохого. В огромной джакузи плавал Гена. У него на лбу царственно восседал Жбан. Оба казались на редкость довольными друг другом. Дед был прав: мои питомцы действительно нашли общий язык. Причем до обидного быстро. Я моментально почувствовала себя лишней на этом празднике жизни.
- Извини, мой хороший, я просто беспокоилась…
Жбан лениво посмотрел на меня. В этот момент он напоминал подростка, которого родители застукали во время сексуальных упражнений с подружкой. И нет, чтобы незаметно ретироваться! Так они еще начинают давать бессмысленные рекомендации и совать пачки презервативов.
Весь его вид выражал скуку и презрение: "Куда я попал? Что за сумасшедший дом! Утром кричат! Днем куда-то тащат! Вечером опять кричат! Ночью снова куда-то тащат! Могу я хоть раз побыть с достойным собеседником?!". Гена шлепнул хвостом по воде и поплыл в противоположную сторону. Жбан тихо квакнул и отвернулся.
Аудиенция закончена.
Эфа, ты свободна.
Пусть так. Еще раз извинившись, я аккуратно прикрыла дверь. К тридцати годам я в историю точно не войду, зато стану дипломированной идиоткой. Если бы мне кто-нибудь сказал, что я буду извиняться перед жабой…. То есть жабом. То есть жабиком. Тьфу на вас на всех!
Тем временем в гостиной домашние уничтожали последствия детективного заседания. Шумел пылесос. Орал телевизор. Дед сосредоточенно чистил трубку. Соня доедала шоколадные конфеты. Клара оттачивала ножичком карандаш. Ольга задумчиво смотрела в стену. Близнецы играли на полу.
И только Фима по-прежнему суетился:
- Не успел спросить, диван-то нам надо сжигать или так сойдет?
- Да ну, еще пожар устроим, - устало процедила Клара. - Так сойдет. Может, поужинаем?
- Давайте! - вскинулась Ольга, очнувшись от вынужденной медитации. - Сейчас приготовлю!
- Не надо!
Интересно, кто же из нас солировал в этом вопле?
***
Если тебе снится кошмар, постарайся с ним подружится. Именно так было написано в моем любимом соннике. Составитель советовал дружить с любым мифологическим существом, которое попадает в твои сны. Баба-яга, Кащей, феи и ведьмы, тролли и саламандры - для каждого нужно найти доброе слово и приятную улыбку. А при хорошем раскладе попросить у них подарок. И тогда тебе будет счастье.
Наяву об этом помнишь, во сне забываешь. Во сне вообще не до того. Особенно если напротив тебя сидит огромный дракон и чешет воспаленное брюхо когтистой лапой.
- Больно мне, больно, - пожаловался дракон. - Не унять эту боль!
- А зачем креветки с клубникой жрал? - беззлобно поинтересовалась я. - Ведь знал, что нельзя…
- Так ведь вкусно, - он виновато выпустил струйку пламени из зубастой пасти. А затем добродушно сообщил. - У тебя кровать горит.
- Вижу.
Язычки пламени медленно пожирали постельное белье.
- Я вот все думаю, - продолжил дракон и снова почесался. - Почему их убили? Может, из-за тебя?
- А я здесь причем? - мои ноги уже скрылись в танцующем огне.
- Вот и подумай, причем ты здесь! - сказал дракон и плотоядно улыбнулся… - АМ?
АМ! Жарко. Я открыла глаза, с трудом привыкая к темноте. Приснится же такое. Говорящий дракон. Огонь. Горящая постель. Что там у нас говорит сонник насчет снов с субботы на воскресенье? Лишь то, что они имеют особое значение для тех, кто попал в беду. Ну, допустим, ко мне это не имеет никакого отношения. В беду попали Трохимович и Романов. Я здесь ни причем. Или…
В любом преступлении следует искать женщину. Это, по-моему, незыблемое правило любого детектива. Даже если все герои - мужчины, в конце романа выяснится, что убийца женщина, пусть и переодетая в мужское платье. Я - женщина? Женщина! Ну, вот меня и нашли. Хотя, по правде говоря, на поиске никто особо не настаивал. Господи, что за ерунда лезет в голову ночью! Может, водички попить?
Крадучись прошла на кухню. Прислушалась - спят изверги. Значит, можно. Алкогольные заначки родственников для меня не проблема: знаю, кто, где и что хранит. Коньячные запасы нужно искать в жестяной банке с мукой. Водку за холодильником. Ольгин спотыкач…, впрочем, ну его, этот спотыкач. У меня от него голова болит. Лучше коньячку.
Тяпнула я от души. Стало легче. Я сварганила себе хороший бутербродик и, махнув рукой, на лишние килограммы, устроилась на кухне с повышенным комфортом. Вкуснятина на тарелочке. В бокале - коньячное золото. Ноги на столе. И тишина. Последнее настораживала. Она была какой-то слишком уж неправильной, слишком напряженной, словно пружина, которая вот-вот распрямится и больно ударит по воспаленному сознанию.
Ощущение, что вот-вот мне удастся нащупать разгадку, не проходило. И ведь пока не нащупаю, не успокоюсь. Еще мягкий, обжигающий глоток. Я наугад открыла книгу, лежавшую на столе (интересно, кто ее оставил?): "Подчас найти преступника помогает осмотр жилища его жертвы". Что за бред? Я взглянула на обложку: "Виктимология для любознательных". Ну-ну… Оказывается, в нашем доме есть любознательные… Кто бы мог подумать!
Осмотр жилища жертвы! Собственно, кто мне мешает? Ведь это и мое жилище. Решение проблемы пришло спонтанно: я просто накинула шубу на халат, взяла ключи и выбежала на улицу. Лицо обжег легкий морозец, снег мгновенно забился в пушистые тапочки: хорошо, еще, что крыльцо Алекса расположено не так далеко. Я вбежала по ступенькам и вдруг застыла. Почему-то стало страшно. Одно дело, когда бахвалишься сама перед собой на теплой кухне, и совсем другое, когда ночью собираешься залезть в дом, где убили человека. В чужой дом. И хотя теперь он почти что мой, все равно - чужой. Ключ впился в ладонь: открыть или вернуться? Вернуться я всегда успею, а вот открыть - пожалуй, такого шанса больше не предвидится…
Ключ легко повернулся в замочной скважине, дверь мягко, без скрипа, открылась. Словно меня здесь ждали.
В прихожей было очень темно, я больно ударилась об угол какой-то тумбы, прежде чем нащупала выключатель. Свет ослепил.
И я отпрянула. Прямо на меня смотрел давешний дракон. Огромный, он, казалось, парил напротив двери, чуть покачиваясь. По законам кинематографа, он сейчас должен броситься и сжечь непрошеного гостя дотла. М-да, какие мысли лезут в голову от страха. Хорошо, еще не закричала, а то бы всех родственников перебудила… Набравшись смелости, я подошла к дракону и коснулась чешуйчатого тела: разумеется, неживой и даже не чучело. Made in Chaina. Я вспомнила, как год назад Романов съездил в Китай, а потом всех одаривал красными фонариками и аляповатыми вазами, которые выдавал за шедевр эпохи Тан. Дракон словно меня подбадривал: мол, ничего страшного, подруга. Не тушуйся, чувствуй себя как дома. В смерти нет ничего страшного. Воспринимай ее как продолжение жизни.
Наверное, он прав. При свете все казалось не так уж страшно. Я прошла в гостиную. Вот здесь его нашли. Точнее, вот здесь его и убили. Белого следа от мела, этого любимого кинематографического штампа, не было. Что и понятно: по словам тетки, Романов умер цивилизованно - в кресле, в окружении роз.
Ну и что ты, Эфа здесь ищешь? Бумаги? Дневник? Ежедневник? Фотографии?