- Слушай, Валманн… - Кронберг не уходил.
Неохотно подняв глаза, Валманн встретился с его проницательным взглядом.
- Что?
- Ну, один из этих номеров показался мне знакомым. "Нам надо поговорить. Лолита". Ты этого не получал?
- Потом, Кронберг, - у Валманна и в мыслях не было посвящать Кронберга во все детали, связанные с его общением с "Лолитой", - сейчас у меня куча дел.
- Конечно… - Кронберг выждал еще пару секунд, чтобы подчеркнуть, что вполне осознает смысл сообщения. - Ну и хитрец ты, Валманн. Значит, в нашем гнездышке не я один играю не по правилам.
За Кронбергом закрылась дверь, и Валманн углубился в изучение оставленного Кронбергом листка. Вообще-то один из номеров ему тоже показался знакомым. Вытащив записную книжку, он достал оттуда маленькую записку с номером Агнете Бломберг.
Именно на этот номер Лилиан отослала второе сообщение, адресованное "свинье".
5
Еще одну убили!
Агнар И. Скард вновь взялся за свое. Этого стоило ожидать, и мои сомнения развеялись сразу после нашей встречи в городе. Пора приступать к осуществлению плана.
Он уехал - это мне было известно. Его дом находился под самым пристальным моим вниманием. Обстоятельства складывались в мою пользу. Однако, чтобы осуществить план, мне нужно пробраться внутрь. Проникнуть в его владения (от одного этого выражения меня выворачивает!).
Перед вылазкой мне пришлось хорошенько подготовиться, и повод для визита был найден. Открывшая дверь женщина была почти счастлива меня видеть и впустила внутрь без всяких фокусов. Мы с ней нашли общий язык. Иногда удача мне улыбается. Оставалось только дождаться подходящего момента.
Так у меня появилось время обдумать план. Чтобы никакие случайности не разрушили моих замыслов. Лив Марит Скард планировать умеет. И что намного важнее - она умеет ждать.
С убитой, Лилиан Петтерсен, мы знакомы не были, но я знала, кто она. В ночной жизни Хамара она была личностью известной. Она казалась - по крайней мере, со стороны - доброй и довольно приятной. Да, Лилиан, что называется, была легкого поведения, но на это мне плевать. Каждый проживает жизнь, как ему суждено. Это убеждение укоренилось во мне совсем недавно, и меня это тоже касается. И у меня были удачи и неприятности, но жизнь тем не менее не стоит на месте.
Встреча с Карин означала для меня рывок вперед. Пара добрых фраз. Рукопожатие, длившееся чуть дольше, чем положено. Смущенное согласие. Этот прекрасный сон мог стать явью.
Но теперь она была потеряна для меня! Он забрал ее!
Вообще-то меня посещали мысли о прощении. Временами он вызывал во мне снисхождение и даже сострадание. Ведь прощение обладает освободительной силой… Какие глупости!
План зародился в моей голове в тот самый миг, когда ко мне пришло осознание, что Карин мертва. Но моя жизнь должна была продолжаться. Мне еще многое предстояло сделать. Мое существование поддерживала лишь жажда возмездия. Благодаря ненависти время бежало быстрее. Это помогало мне ждать. Мне и науку ожидания пришлось освоить. Как правило, терпение приносит неплохие плоды. Он хитер, поэтому неудивительно, что, когда поднялась суматоха, он решил уехать. Но я нисколько не сомневалась, что он вернется. Картины убийства будут теперь постоянно будоражить его больной разум. Тогда, в Лиллехаммере, не скорбь была причиной его срыва, а сожаление - ему было жаль, что меня не нашли. Ведь тогда получалось, что у меня была возможность скрыться и он не мог быть до конца уверен, что покончил со мной раз и навсегда.
Вчера вечером в баре мне вновь удалось его увидеть.
В прошлый раз, в городе, его вид заставил меня содрогнуться, но сейчас подобных чувств у меня не возникло. Он вернулся - как и следовало ожидать. И если кого-то могло одурачить его обличье проповедника, то уж никак не меня. Сейчас, как и прежде, он искал дурочек - чтобы использовать их самих или их деньги. Если он и изменился, то явно к худшему. Прежде у него, по крайней мере, была работа, постоянный доход, маскировка. И хотя дома он был самой настоящей свиньей, на людях ему удавалось менять личину. Теперь он, словно крыса, метался из угла в угол в поисках новой жертвы, выбирая среди слабейших, наиболее уязвимых и измученных.
Наша первая встреча стала для меня потрясением. Произошло это в "Библиотечном баре", в "Астории", где-то за неделю до того, как он отнял у меня Карин. Он разговаривал с женщиной, известной под именем Лолита, но на самом деле ее звали Лилиан. Было заметно, что она старалась держаться от него подальше, но он настаивал. На Аполлона он никогда не был похож, но вот болтать всегда умел. Мало-помалу ему удалось завоевать ее внимание. Из бара они ушли вместе - быстро, не надев верхнюю одежду, словно спешили куда-то. А спешил он, конечно, быстрее удовлетворить себя.
Она была такой молодой и казалась доброй и милой. В дверях он уже положил руку ей на задницу. Сколько всего подобные женщины должны терпеть! А сколько пришлось перетерпеть мне в нашем уютном гнездышке! Мне больно вспоминать про унижение, насилие и следовавшие за этим побои. Мы с Лилиан Петтерсен не были знакомы, но мне было известно, что ее ждет. Или мне казалось, что известно. Однако все закончилось еще более плачевно. Ее нашли в гостиничном номере мертвой.
И в тот же вечер он попался мне на глаза в баре "Виктория".
Лилиан мне было не так жалко, как Карин Риис. Вообще-то "жалко" - неверное слово. Эти убийства ожесточили меня, укрепляя веру в то, что отступать от задуманного мне нельзя. Его необходимо уничтожить - и это несомненно. Решение это было принято уже давно, но вчера, в баре, оно словно превратилось в приказ, которого нельзя ослушаться.
В тот вечер что-то толкнуло меня на то, чтобы последовать за ними, - почти неосознанно. Снег прекратился. Было холодно. Идти пришлось недолго - нет, во мне не было страха, что он узнает меня. Теперь я сильнее, и у меня достаточно сил, чтобы дать ему отпор. И я знала, какие женщины ему нравятся и где он их находит. В этом он совсем не изменился. К тому же внешность моя была изменена: ничего особенного - немного грима и другая прическа. Он все равно не узнал бы меня. Даже когда мы были женаты, он не видел меня. Не замечал. Словно предмет мебели. И едва ли он узнал бы меня на улице в Лиллехаммере.
Теперь ему меня тем более не узнать. Он никогда не догадается, что ситуация, в которую попал, сам того не желая, связана с его жалкой домохозяйкой. Всепроникающий страх, который жил во мне вечно, вдруг исчез. Погребенная под ужасом и печалью, я вдруг поняла, что у меня есть преимущество. Ведь он был уверен, что меня нет в живых.
Все время болтая, он потащил ее в подворотню, крепко держа за руку, хотя девушка пыталась освободиться от его хватки. Речь его была тихой и настойчивой. Она поморщилась, будто хотела возразить. Похоже, она не испугалась. Пока еще. Он явно злился - сопротивление выводило его из себя. Мне было жаль ее. Время и место предполагали, что она сделает свою работу вручную, но она отказалась. Внезапно он отпустил ее и зашагал назад, к бару. Она осталась стоять в подворотне, привалившись к стене, легко одетая, дрожащая от холода. Он тоже был без шапки и пальто. Если смотреть издалека, то ничего примечательного в нем не было - совершенно обычный, прилично одетый мужчина средних лет. Однако, когда он поравнялся со мной, до меня донеслись фразы, словно выдавленные его узкими поджатыми губами. И фразы эти были не для нежных ушей. Да, этот мужчина мне знаком: невозможность сексуального удовлетворения вызвала у него припадок, сходный с проявлением синдрома Туретта, заставив вполне пристойного господина, некогда специалиста по истории религии и преподавателя этики, а теперь - проповедника, изрыгать целый поток ругательств.
На меня он не обратил ни малейшего внимания. В настоящем моем обличье я у него не вызываю интереса.
Бедняжке, которая по-прежнему мерзла в подворотне, прижимая руки к груди, чтобы хоть как-то согреться, было немного за двадцать. Мужчины. Чем старше они становятся, тем моложе их добыча. Мне пришлось подойти к ней и, приобняв за плечи, сказать несколько слов в утешение. Потом мы медленно побрели в сторону гостиницы. Плакать она перестала. Несколько раз глубоко вздыхала, словно собираясь что-то сказать, но промолчала. И это меня обрадовало. Все, что она могла рассказать, я и так знала. А начни я говорить - и вся правда тотчас же выплыла бы наружу. И тем не менее меня неотступно мучила мысль, не пригласить ли мне ее домой.
6
Валманн получил указание объявить в розыск Агнара И. Скарда, сообщив его полное имя и предоставив фотографию. Это дело сделано. Теперь остается поговорить с Энгом. Чем быстрее, тем лучше. И не просто поболтать, а, скорее, допросить Энга. Не исключено, что ему известно об убитой Лилиан Петтерсен что-то полезное для следствия. Важность этого допроса заключалась еще и в том, что теперь речь шла о честности полиции вообще, о соблюдении принципов полицейской этики. И именно Валманн, будучи руководителем следствия, обязан взять на себя ответственность. И он уже чувствовал, что не справится. Подобные ситуации ему не нравились. Ты скверный руководитель, подобно греческому хору подпевал в душе тоненький голосок, ты боишься ссор. Ты труслив. Все вокруг кажутся тебе хорошими, а еще тебе хочется, чтобы проблемы решались сами собой…
Ему просто необходимо было посоветоваться с Харалдом Рюстеном. Благодаря ровному нраву его старшему коллеге удавалось сохранять стоическое спокойствие, даже сталкиваясь с самыми сложными задачами, которыми наполнены трудовые будни полицейского. Но Рюстен опять уехал осматривать место поджога на фабрике "Свечи Лёйтен", где он вместе с другим следователем пытался выяснить причину возгорания на предприятии, ежемесячно производящем десятки тысяч стеариновых свечек. Сейчас, в преддверии Рождества, для привлечения покупателей в фабричном магазине расставили сотни зажженных свечей.
Однако были и другие неотложные дела, которые Валманн считал еще более срочными, чем головомойка, которую он собирался устроить Энгу. Например, сообщение, которое Лилиан Петтерсен послала Агнете Бломберг.
Как только Кронберг вышел из кабинета, Валманн набрал ее номер. Она ответила лишь после восьмого гудка, когда Валманн уже собирался сбросить звонок. Голос звучал хрипло, словно спросонья, но, когда он представился, женщина обрадовалась:
- О, так это вы! Полицейский из Хамара? Высокий и неразговорчивый?!
Неразговорчивый? Неужели он произвел на нее именно такое впечатление во время их беседы в баре "Ройал гарден"?
- У меня появился к вам один важный вопрос. - Валманн старался говорить медленно и отчетливо. Она должна правильно понять его, ведь от ее ответа зависит слишком многое.
- О Господи, какой у вас серьезный голос. Надеюсь, вы не арестовать меня собрались?
- Слушайте, - коротко начал он, - вы получали текстовое сообщение от женщины из Хамара по имени Лилиан?
- Лилиан? Какая еще Лилиан? Я вообще никаких женщин в Хамаре не знаю. И ни одной Лилиан не знаю.
- Лилиан Петтерсен.
- Нет. Вы уж извините.
- А Лолита?..
- Что это за шутки, Валманн? Викторина?
- Дело в том, что эту женщину убили, а в памяти ее мобильника мы нашли отправленное вам сообщение.
- Убили? Как ту женщину на прошлой неделе? Которую показывали по телевизору?
- Совершенно верно.
- Да что у вас там вообще происходит?
- Именно это я и пытаюсь выяснить. И я настоятельно прошу вас припомнить, не получали ли вы этого сообщения. В том, что она отправила его вам, нет никаких сомнений. И я бы очень хотел узнать, почему она его вам отправила.
- Но… Ничего не понимаю. А когда она отправила его?
- Минутку… - Валманн принялся быстро перебирать разбросанные по столу бумаги, но записи Кронберга как сквозь землю провалились. Наконец он отыскал их. Да, время указано. - Сообщение было отослано утром в понедельник, в одиннадцать часов сорок семь минут.
- В понедельник?.. Ой… У меня в понедельник мобильника при себе не было.
- Почему?
- Я одолжила его Илье. Обычно, приезжая сюда, он берет у меня мобильник. Ведь ему звонят почти круглосуточно. Люди, чья душа нуждается в утешении. А он просто не может им отказать. Мне кажется, он просто жертвует собой! Совсем себя не бережет! Совершенно безотказный!
- А почему он не пользуется собственным мобильником?
- Илья? Да у него и мобильника-то нет. Он вообще не любит мобильные телефоны и всякие электронные штучки. Между нами говоря, он совсем растяпа, - добавила она, хихикнув.
Валманн вздрогнул:
- То есть на прошлой неделе ваш мобильник находился в распоряжении другого человека?
- Черт, к чему такая торжественность, а, господин Валманн? Ну да. Так оно и было. Обычно, когда Илья приезжает сюда, я отдаю ему свой мобильник. А уезжая, он возвращает мне его.
- И в этот раз все было так же?
- Как я уже сказала. Вы, возможно, помните - я упоминала, что уезжал он в спешке. Это потому, что позвонил какой-то страждущий бедняга. Они вечно названивают Илье. Он просто душка!
- Да, но… - пробормотал Валманн, - вы не проверяли полученные сообщения?
- Нет, не проверяла. Но думаю, они не сохранились - обычно он все стирает. На это его познаний хватает. Илья не хочет, чтобы у меня в мобильнике забилась память. Он так сам сказал.
- Ясно… - Валманну казалось, будто эта ниточка уходит у него из рук, растворяясь, словно чернила в воде. - Послушайте, Агнете, - серьезно проговорил он, - вы должны следовать моим указаниям. Полиции придется на время изъять у вас мобильник.
- Это еще зачем?
- В его памяти могут храниться важные доказательства.
- Вы что, хотите в чем-то обвинить Илью?
- Именно это нам и нужно выяснить.
- Тогда вы ошибаетесь! - Судя по голосу, она ничуть не встревожилась. - Илья - добрейшей души человек, который всем пожертвует ради других!
- Ну, тогда ни вам, ни ему бояться нечего.
- Но мне совершенно не хочется, чтобы вы копались в моей телефонной книжке.
- Ваша личная информация нам не нужна, - поспешил успокоить ее Валманн, - нас интересуют лишь телефонные звонки, сделанные или поступившие в то время, когда мобильник был у Скарда. А также сообщения. Мы проверим только этот период. Где вы сейчас находитесь.
- В моей съемной квартире, у Гудрун Ларсен.
- Хорошо. Пожалуйста, никуда не уходите пока. Я сейчас пришлю к вам полицейского из отделения в Тронхейме. Его зовут Стейн Ролл. Он сошлется на меня, а вы отдадите ему мобильник. Не волнуйтесь - мобильник вам через два-три дня вернут.
- Два-три дня! - возмутилась Агнете.
- Вы же одалживали мобильник Илье Скарду.
- Илья - совсем другое дело! - обиженно заявила она.
- Вот как? Почему?
- Ну… он… он - вроде моего спасителя. Ему я ни в чем отказать не могу!
- Ясно…
Валманн едва успел позвонить Стейну Роллу в Тронхейм и объяснить тому, что нужно сделать, как позвонили из охраны.
- Тут какой-то парень пришел - говорит, ему надо с тобой встретиться.
Он волнения у Валманна свело живот. Ну вот, еще один, полагающий, что располагает необычайно ценными сведениями по делу об убийстве. Этому убийству были посвящены первые страницы всех утренних газет, что привлекло внимание всевозможных доморощенных частных сыщиков. Валманн не собирался встречаться с этим посетителем. Он уже открыл рот, чтобы перенаправить его к кому-нибудь еще, кто не настолько завален работой, но в этот момент дежурный добавил:
- Он говорит, что его имя - Агнар И. Скард.
Валманну потребовалась еще пара секунд, чтобы переварить услышанное.
- Отправьте его ко мне немедленно! Хотя нет - я сам спущусь! - Он вскочил так резко, что стул ударился о стену, и в два прыжка оказался у двери.
7
Было бы нелегко узнать Агнара И. Скарда по портрету, скопированному с фотографии в рамке, стоявшей меньше чем в полуметре от тела Карин Риис в прихожей дома на улице Фритьофа Нансена. На снимке в объектив улыбалась счастливая пара. Они стояли на пирсе, а позади них виднелся маяк. Хотя, пожалуй, счастливо улыбалась только женщина. А вот лицо мужчины было скорее серьезным: губы сжаты и улыбка едва намечалась… Таким он и запомнился Валманну. И именно благодаря этой застывшей улыбке, а не по действительным чертам лица Валманн все же узнал Агнара Скарда в стоявшем перед ним мужчине.
Скард, похоже, немного прибавил в весе, да и время наложило на его лицо свой отпечаток. Крепко сбитое тело, круглая голова с торчащими ушами, коротко остриженные волосы, широкий нос, массивная шея и толстые руки, торчавшие из рукавов серого потрепанного пальто, - так мог бы выглядеть боксер, у которого не хватило духу вовремя бросить спорт, однако вряд ли боксеры носят очки в позолоченной оправе, да и взгляд его был чересчур напуганным. Переминаясь с ноги на ногу, Скард смотрел на Валманна, явно не решаясь без приглашения сесть на стул.
- Агнар Илья Скард… - представился он.
- Добрый день! - Валманну показалось, что его собственный тон прозвучал слишком вежливо. Однако какая странная ситуация: вот перед ним стоит человек, на поиски которого они потратили почти неделю, подозреваемый в причастности к двум убийствам! Прямо перед его собственным столом! - Вам известно, что мы разыскивали вас несколько дней?
- Мне совсем недавно об этом сообщили.
- И вы пришли сюда, чтобы дать показания?
- Не совсем.
- Вот как? Однако вы понимаете, что мы хотели бы обсудить с вами убийство вашей бывшей сожительницы, которое произошло в прошлый четверг, а также ее лучшей подруги Лилиан Петтерсен, которую убили совсем недавно?
- Ох, ну конечно… Господи! - Покачав головой, Скард посмотрел на свои руки, он постоянно потирал их. В эту секунду Валманн заметил царапины на костяшках его правого кулака. Скард поднял голову - под его левым глазом был синяк.
- Я надеюсь, вы могли бы предоставить нам некоторые объяснения в связи со случившимся?
- Конечно. Однако я пришел по другому вопросу, и, надеюсь, вы позволите мне сначала изложить мою жалобу? - Скард говорил звучным, хорошо поставленным голосом. Глядя на скромную внешность, редко ожидаешь подобной уверенности и властности.
- О чем же пойдет речь?
- О взломе. Я хотел бы заявить о том, что в мое жилище кто-то проник. Меня преследуют, и это ужасно! - Судя по всему, он волновался, и на притворство это похоже не было. Он действительно придавал большее значение этому взлому, чем тому факту, что его самого объявили в розыск, причем по довольно веской причине.
Валманн решил дать Скарду выговориться.
- И когда вы обнаружили следы взлома?
- Вчера. Вчера вечером, когда пришел домой.
- Пришли домой откуда?
- Я ездил в общину Бетель в Румедале и навещал одного прихожанина в деревне по соседству.
- Вам известно, что мы можем проверить данные сведения?