Энг и Валманн вышли на лестницу. Там, где кончались особняки и начиналась полоса леса, низко над верхушками деревьев висело тяжелое ноябрьское небо. Несколько прохожих остановились и глазели на полицейские машины. В соседних домах было темно и тихо, они казались необитаемыми. Просторные участки около особняков были покрыты грязной снежной коркой, а декоративный кустарник и клумбы вырисовывали графический узор: пятна и черточки. Один из участков украшала серебряная елочка с рождественским освещением. Большинство жителей еще не вернулось с работы, а дети - из школы. И все же было решено начать опрос возможных свидетелей, как только появится подкрепление. Кто-то из них наверняка не работает, а тот, кто сидит дома, частенько посматривает, что там поделывают соседи. Несмотря на скверное чувство во всем теле после вчерашнего вечера, Валманн с наслаждением зевнул. Было всего лишь половина двенадцатого, но так сумрачно, что казалось, будто день уже клонится к вечеру.
- Бывший муж… - произнес Энг. Он закурил сигарету и затянулся. - Чаще всего это бывает делом рук бывшего.
Валманн думал о том же. Большинство убийств случается внутри семьи и совершается либо бывшим мужем, либо сожителем.
Такова страшная изнанка совместной жизни и былого счастья вдвоем.
Изуродованное лицо женщины стояло у него перед глазами, и он никак не мог отделаться от этого зрелища. Искореженное тело и залитая кровью передняя. Какой контраст с сияющей счастьем и любовью парочкой на фотографии.
Бешенство, подумал он, и дикость…
Выражение crime passionel по-французски звучало почти вкрадчиво, как неудавшееся признание в любви. А теперь оно было у них перед глазами - мужчина убил женщину, причем не преднамеренно, не хладнокровно, а в разгаре страсти. Ему показалось мало, что он лишил ее жизни, и он продолжал бить ее ногами, чтобы дать выход своей ярости, мстил безжизненному телу, будто хотел во что бы то ни стало уничтожить его, уничтожить ее всю целиком, стереть саму память о физической близости.
- Да, на бывшего тут все подозрения, - произнес Валманн, направляясь к воротам, чтобы встретить патрульный автомобиль. Он глубоко вдохнул прохладный воздух, стараясь побороть тошноту, и вспомнил, что Анита просила его купить что-то на обед. При мысли о еде становилось дурно.
7
Валманн вернулся в полицейское управление к трем часам. И хотя от усталости гудела голова, он сел и попробовал написать краткий отчет о том, что удалось выяснить по данному делу. Это нужно было ему лично, а кроме того, начальник управления Йертруд Моене просила составить отчет до конца рабочего дня. Такое дело, как жестокое убийство женщины, не терпело отлагательства, несмотря на приближение праздников и связанные с этим надежды на пару-тройку свободных дней. Впрочем, сейчас эта надежда казалось тщетной. Журналисты уже наступали им на пятки. Внизу в дежурке трезвонили телефоны. Валманну уже пришлось отшить одного корреспондента местной газеты, который разнюхал новость и явился в дом на улице Фритьофа Нансена вместе с фотографом. Делать выводы было еще рано. Фамилию погибшей женщины можно будет сообщить только после того, как будут предупреждены возможные родственники. Причину смерти установят на вскрытии. Расследование дела получило высший приоритет. Все подробности и детали пока не разглашаются в интересах следствия. И так далее. Старая сказка. Ее пришлось еще раз повторить, когда Моене объявила обязательную пресс-конференцию. Пока ничего не можем сказать, никаких деталей. "В интересах следствия".
На самом деле они все же несколько продвинулись в этом деле.
Зубной врач Маркус Гроберг, имевший практику в одном из старых домов на Страндгата, подтвердил по телефону, что Карин Риис действительно у него работала, но через пятницу у нее был выходной, и в это утро она не должна была выходить на работу. Она работала у него уже два года, была очень старательной и имела приятный и мягкий характер. Насколько ему известно, она была замужем и жила вместе с супругом. Он не знает никаких подробностей о ее семье и личной жизни; у него так заведено, что контакты с коллегами и работниками ограничиваются работой. И все же Маркус Гроберг заявил, что в любой момент готов предоставить себя в распоряжение полиции, если возникнут какие-то вопросы. Так, у него в картотеке имеются снимки ее зубов. Бесплатные услуги входят в условия трудового контракта. Он точно помнит, что у Карин были почти безукоризненные зубы. И как только такое могло случиться с такой милой молодой женщиной - это выше его разумения. Нет-нет… Он тяжело вздохнул, как будто действительно переживал из-за того, что произошло с Карин.
- Она была такая милашка.
Голос врача по телефону раздавался на фоне радиопередачи со звонками слушателей. Разговор получился сухой, без юмора и фантазии, заключил Валманн. И это было хорошо. Обычно свидетели по уголовным делам были прямо-таки начинены творческими ассоциациями, личными теориями и выводами до такой степени, что возникали сомнения в их достоверности.
Букет, предназначавшийся для Карин Риис, в цветочном магазине "Астория" поместили в холодильник, и он еще находился там, когда туда наведались полицейские. Вик принес добычу в управление - дюжину красных роз с вложенной в середину открыткой, на которой элегантными золотыми буквами с завитушками стояло: "Для тебя". Внутри карточки ломаным нечетким почерком было написано, даже скорее нацарапано: "Можем ли мы поговорить о вчерашнем? Скучаю! Даг".
Даг. По крайней мере, у них уже есть имя. Дюжину красных роз не посылают случайным знакомым. Или женщине, которую обнимают на старой фотографии. Итак, накануне произошло нечто, о чем Даг хотел поговорить с Карин Риис как можно скорее. Однако отношения между ними были не очень близкими, поэтому ему приходится спрашивать ее, могут ли они встретиться, и добавляет, что очень скучает.
Этот "Даг" заплатил за цветы наличными. Его, очевидно, нетрудно будет найти. В доме у Карин, должно быть, имеется адрес, номер телефона, письмо или еще какой-нибудь след этого Дага. Но они не могут обыскать там все досконально, пока криминалисты не закончат свою работу. Досадно, что все занимает так много времени, подумал Валманн. Информация из мобильника Карин Риис также еще не поступила. Для таких операций существуют установленные сроки. И вот мы имеем изуродованный труп женщины, недавно съехавшего от нее сожителя, мужчину средних лет, и нового мужчину в ее жизни, который послал ей целую охапку красных роз и нежную записку о том, как он по ней соскучился. И все это вместе, согласно всем учебникам, должно было вызвать беспокойство, и так оно, черт возьми, и случилось! Он чувствовал себя почти шулером, раскладывающим пасьянс только из трех карт - короля, дамы, валета. Надо повернуть валета и короля картинкой вверх, чтобы стало ясно, кто из них ляжет на даму, а кого придется сбросить. И тогда пасьянс сойдется.
8
Наконец-то начали опрос соседей. Две группы собирались обойти все дома по соседству. Пока что особых результатов не было. Из немногих людей, которых застали дома, только одна чета пенсионеров знала Карин Риис. То есть по-настоящему они с ней знакомы не были, но при встрече здоровались. Они обратили внимание на то, что она живет вместе с мужчиной, но его они видели редко. Она же, напротив, казалась открытой и дружелюбной, хотя они, как уже говорилось, только обменивались несколькими репликами при встрече на улице или в магазине. Валманн попросил обе группы продолжить опрос во второй половине дня, когда народ начнет возвращаться домой с работы. Часы показывали всего половину четвертого, но ему казалось, что день длится бесконечно долго.
На улице смеркалось. Интересно, когда вернется Анита? Мысль о ней вызывала у него угрызения совести. Он чувствовал себя усталым и расстроенным, прямо противоположно тому, что должен ощущать следователь по уголовному делу, которому, судя по всему, рукой подать до решения загадки уже в первый день следствия. Перед глазами у него все время маячило исковерканное тело Карин Риис. Врач подтвердил его опасения, когда после беглого осмотра констатировал, что у умершей сломаны бедро и плечо, очевидно, также несколько ребер, а кроме того, имеются травмы на лице и голове, удар по которой тупым предметом и явился причиной смерти. И все это сотворил безумный дикарь. Когда Валманн закрывал глаза, перед ним возникала картина другой женщины, той, с которой он столкнулся накануне вечером в баре у туалетов. Ее лицо совсем близко, ее рука… И как он сам не удержался от применения силы. "Безумный дикарь", - подумал он снова с досадой. Хотя ничего в общем-то не случилось.
Раздался телефонный звонок от одной из проводящих опросы групп. Они остановили мальчика на велосипеде, который рассказал, что знает сожителя Карин Риис. Мальчик живет через пару домов от места убийства и много раз с ним разговаривал. Он знает также, что сожитель съехал от нее и живет сейчас на расстоянии нескольких сотен метров от дома, где была найдена Карин. Мальчик даже может показать, где тот живет на улице Руаля Амундсена.
- Я сейчас буду. Следите за домом. Но не заходите, пока я не приеду.
Валманн направился к гаражу, но по дороге вспомнил, что не смог поехать на своей машине в это утро, так что пришлось попросить, чтобы его подвезли на патрульной.
9
Дом, который мальчик с велосипедом показал полицейским, оказался коричневым особняком семидесятых годов с большими окнами и высоким цокольным этажом. Вначале Валманн попросил полицейских Арве Сульстранда и Ларса Виггена передать рассказ мальчика.
Мальчика звали Мортен Ховде, ему было тринадцать лет, и он охотно согласился дать показания полиции. Он сообщил, что несколько раз разговаривал с соседом в течение осени. Раньше они не общались, не считая того, что мужчина несколько раз кричал на него и других мальчишек, чтобы они не ездили по тротуару. Однако совсем недавно сосед сменил гнев на милость и стал вкрадчиво расспрашивать мальчика, не происходит ли чего в доме Карин, а то он часто "отлучается по делам". И не живет ли там кто "посторонний". Не ходят ли к ней часто гости и так далее. Он даже пообещал мальчику несколько крон, если тот последит немного. Мортен счел все это "чертовски странным" - и тот факт, что мужчина фактически попросил его шпионить за его женой, хотя они уже и не жили вместе. В этом Мортен был уверен, поскольку тот никогда не заходил внутрь. Мальчик даже дал полиции вполне приличное описание примет этого человека - "ему примерно столько же лет, сколько моему папе, он пониже ростом, и у него меньше волос на голове. А выглядит он как-то угрюмо и похож на учителя". Он даже имя его знал. Соседа зовут Агнар Скард.
Они позвонили в дверь особняка, и через минуту на крыльце загорелся свет. Дверь открыла высокая женщина, которая при виде полиции смутилась и занервничала, но, когда Валманн представился и сказал, в чем дело, сразу успокоилась. Ее звали Аннебет Далбю, ей было около пятидесяти, и ее фигуру плотно облегал костюм из блестящего бархатистого материала. Она подтвердила, что действительно сдает однокомнатную квартиру в цокольном этаже некоему Агнару И. Скарду, которого сейчас, к сожалению, нет дома.
- Он отсутствует по нескольку дней, когда уезжает по делам, - сообщила она. - Порой и целую неделю. А что случилось?
Валманн решил обойти этот вопрос, дабы не будить детективные инстинкты фру Далбю, и спросил, чем занимается ее квартирант.
Фру Далбю точно не знала его профессию, но полагала, что он консультант. Торговым агентом он быть не может, поскольку она никогда не видела, чтобы он брал с собой товары или рекламные брошюры. Да и не похож он на коммивояжера.
- В каком смысле? - поинтересовался Валманн.
- Скард не очень-то решительный и напористый, понимаете? - Фру Далбю сморщила лоб и прищурила глаза. - Он скорее… как бы это сказать, неуверенный какой-то, безликий. В общем, совсем обычный мужчина. Слегка хмурый, понимаете? Да он и немолод уже.
Валманн кивнул в знак понимания.
- А вы не знаете, он женат или был женат?
Лицо фру Далбю сжалось в таинственной улыбке.
- Знаете, я почти уверена, что был. Он никогда не говорит об этом, но у него такой печальный и понурый взгляд. А еще как у него жизнь устроена - он не очень-то практичен, понимаете? Будто не привык сам все делать. Мне пришлось показать ему, как работают стиральная машина и сушильный барабан. Однажды я у него прибиралась - случается, мне приходится самой делать уборку, моя уборщица совсем бестолковая. Надо бы другую найти, но не так-то легко найти такую, на которую можно положиться. Ведь не пустишь в дом кого попало, не правда ли? Так вот, когда я вошла в его комнату, то обнаружила, что у него идеальный порядок. Такого раньше в этой квартире никогда не случалось, а ведь я всегда сдаю приличным людям, не подумайте. Там было почти как в казарме или в монашеской келье, понимаете?
- Вы сказали, что он в отъезде. Как давно?
- Так… постойте… - Она размышляла. - Он уехал позавчера, в среду, с утра. Сказал, что едет в Тронхейм.
- Он на машине поехал?
- Да. Он всегда на машине ездит, на своем старом "саабе". Говорит, что старушка бегает как часы. - Она ухмыльнулась, как будто сочла такое утверждение слегка преувеличенным. У крыльца стоял не очень новый "мерседес". Чистый и блестящий, несмотря на плохую погоду.
- А он не сказал, когда вернется?
- Этого он никогда не сообщает. - По ее лицу пробежало обиженное выражение. - Не подумайте, я его критиковать не собираюсь. Скард - отличный съемщик. С ним никаких хлопот. Аккуратный и чистоплотный, как я уже сказала. Платит вовремя и всегда наличными. И телевизор не включает на полную громкость.
- А он давно здесь живет?
- Да скоро уже три месяца…
- A у вас есть договор найма, нам не покажете?
- Договор?.. Да, имеется… - Она произнесла это не очень уверенно. - Он наверняка где-нибудь в документах у Арне, моего мужа. Придется поискать.
- Начинайте искать, - попросил Валманн. - А больше ничего про его семью не знаете? Откуда он родом?
- Он о себе не любит говорить. А я не спрашиваю. Я, знаете, не любопытна, - заявила она и бросила на Валманна взгляд, призывающий того принудить ее к любопытству.
Валманн счел наиболее разумным промолчать.
- А гости к нему часто ходят?
Лицо фру Далбю расплылось в улыбке.
- Знаете, приходили. Дамочки. Ну, это, конечно, не запрещено, я вовсе не это хотела сказать, и все было очень спокойно. Но я, признаться, этого не ожидала от такого, как он.
- А что в нем такого особенного, чтобы к нему дамы не приходили?
- Ну он, в общем, не такой. Знаете ли… несколько старомодный. Без лоска. Степенный, немного хмурый, понимаете? Я ведь уже сказала, что он не похож на коммивояжера. А это несколько сродни, понимаете? С дамами тоже надо быть напористее, не так ли?
Валманн чувствовал, что постоянная улыбка как бы приклеилась к его физиономии.
- Я тут хожу и думаю, что он из-за бывшей жены переживает. А он, видите ли, с дамочками погуливает.
- И часто к нему дамы приходили? - Валманн не особенно любил сплетни, но ему надо было выудить из нее как можно больше.
- Ну, может быть, два-три раза. По меньшей мере. То, что я видела.
- А дама одна и та же?
- Я только слышала их, но не видела. - Фру Далбю пошла на попятную, решив, возможно, что в непринужденной беседе она слишком разоткровенничалась и переусердствовала в своих предположениях.
- Что, значит, не так уж и тихо все было? - Валманн понимающе улыбнулся.
Аннебет Далбю восприняла это как сигнал к тому, что можно позволить себе проявить небольшую нескромность.
- Когда я нахожусь в прачечной в подвале, то никак нельзя не услышать, что там происходит. Я слышу и как он по телефону разговаривает. Мы провели телефон в цокольный этаж. Он часто разговаривает. Но это не мое дело, ведь он сам телефонные счета оплачивает.
- А что же происходило во время визитов? Как вам показалось?
- Вы знаете, мне показалось, что там музыка играла. И кто-то пел!
- Песни?
- Да, так, по крайней мере, мне показалось. И то не был рок-н-ролл, понимаете?
- И так все три раза?
- Два, во всяком случае. - Фру Далбю изобразила серьезную мину и задумчиво кивнула. - Но возможно, это был телевизор.
- Скорее всего, - поддакнул Валманн.
- Но не в третий раз. Тогда уж они там разошлись! - Фру Далбю еще раз кивнула, и на ее красивом, слегка полноватом лице не было ни тени сомнения.
10
На часах еще не было пяти, но совсем стемнело. Полицейские сели в патрульную машину, чтобы подвести краткий итог, когда позвонила вторая опрашивающая группа. Они нашли свидетеля. Соседка с другой стороны улицы видела поздно вечером мужчину, стоявшего на крыльце у Карин Риис. Она даже видела, как он заглянул внутрь.
- Кто эта соседка?
- Девушка пятнадцати лет, ее зовут Эдит Берг. Она сначала не хотела ничего говорить, пока родители рядом стояли, но потом рассказала, что была вчера вечером одна дома и пригласила к себе своего парня. Он заказал на двенадцать часов такси, чтобы ехать домой, и когда они услышали звук подъезжавшей машины, то подумали, что это такси, и вышли на крыльцо. Оказалось, однако, что машина - тоже такси - остановилась напротив, оттуда вышел мужчина, и такси уехало…
Полицейского, который об этом докладывал, звали Хауген. Он был новеньким, недавно окончил Высшую школу полиции, и это расследование стало для него первым делом. Усердие, сквозившее в его голосе, наполнило весь салон патрульной машины подробностями, которые более опытный полицейский приберег бы на потом. Ведь отчет все равно придется составить для совсем скорого подведения итогов. Валманн не прерывал его. Хауген продолжал прерывистым голосом рассказывать, как мужчина вышел из такси и подошел к дому. На крыльце он, видимо, позвонил, но дверь не открыли. Тогда он принялся стучать, довольно сильно, и кричал что-то. Молодая пара зашла обратно в дом, но продолжала наблюдать за ним через окно.
- Согласитесь, не совсем обычно колотить в дверь дома с темными окнами посреди ночи, не так ли? - сказал Хауген.
Валманн согласился.
Затем мужчина стоял некоторое время и смотрел через стеклянную входную дверь, после чего исчез.
- И когда же все это разыгралось?
- В двенадцать с минутами. По словам девушки, она абсолютно уверена, что это не был сожитель Карин. Того она видела много раз. А этот был помоложе, в темном пальто и с длинными волосами.
- Молодой человек?
- Она не могла точно указать его возраст. Ведь она его только сзади видела. Но ей он показался моложе.
- Отлично, - кивнул Валманн. - А я могу с этой Эдит Берг побеседовать?
- Сейчас она уехала на тренировку. Потом у нее репетиция хора. Домой вернется очень поздно.
- Понял.