Дортмундер и его друг Энди Келп встречают человека, которого зовут Куэрк, и он предлагает провернуть им одно выгодное дельце. Куэрк работает в типографии в городке в ста милях к северу от Нью-Йорка и хочет совершить "тихое" ограбление этой самой типографии, но так, чтобы никто никогда об этом не узнал. Дортмундер и Келп "наводят справки" о Куэрке среди своих старых знакомых и приходят к выводу, что ему можно доверять. Но вскоре выясняется, что Куэрк ведет двойную игру и явно чего-то недоговаривает… © sl
Дональд Уэстлейк
Прогулка вокруг денег
1
- С тех пор, как я перевоспитался, у меня проблемы с ночным сном, - признался мужчина, которого звали Куэрк.
О таком симптоме Дортмундер прежде не слышал, с другой стороны, он встречал не так уж много перевоспитавшихся людей.
- Угу. - Он не так уж хорошо знал мужчину, так что, пока предпочитал больше молчать.
А вот Куэрку было, что сказать.
- Это мои нервы, - объяснил он.
Небольшого росточка, тощий, лет пятидесяти, с длинным лицом, густыми черными бровями, носом-бананом, зависшим над тонкогубым ртом и костистым длинным подбородком, он постоянно ерзал на стуле со спинкой из металлической сетки. Находились они в Пейли-Парк, крошечном скверике на Восточной 53-й улице Манхэттена, между Пятой и Мэдисон-авеню.
Это очень милый скверик, Пейли-Парк, шириной всего лишь в сорок два фута и глубиной менее квартала, расположенный на несколько ступеней выше уровня 53-й улицы. Стены зданий с обеих сторон увиты плющом, а кроны высоких гледиций трехколючковых летом, а именно в это время года происходил разговор, образуют крышу над головой.
Но главная достопримечательность Пейли-Парк - водопад в его глубине, постоянный поток, скатывающийся по дальней стене и плюхающийся в корыто, из которого вода подается обратно в верхнюю точку водопада. Поток создает очень приятный шумовой фон и практически заглушает транспортный гул, то есть этот умиротворяющий анклав позволяет забыть, что ты в самом центре огромного города, и дает возможность двум или трем людям, скажем, Джону Дортмундеру, его приятелю Энди Келпу и человеку, которого звали Куэрк, посидеть рядом со стеной воды и поболтать в полной уверенности, что их разговор не будет подслушан, какой бы ни использовался для этого микрофон.
- Видите, что происходит? - Куэрк поднял руки, лежавшие на коленях, и подержал их перед собой. Они дрожали, как вибраторы машины для смешивания красок. - Хорошо хоть, что я не был карманником до того, как перевоспитался.
- Угу, - прокомментировал Дортмундер.
- Или медвежатником, - добавил Келп.
- Им-то я как раз и был, - признался Куэрк. - Только работал с жидкой взрывчаткой, вы понимаете. Высверливаешь отверстие рядом с наборным замком, заливаешь туда желе, вставляешь детонатор, отходишь на шаг. И никаких нервов.
- Угу, - в третий раз повторил Дортмундер.
Куэрк, хмурясь, уставился на него.
- У тебя астма?
- Нет, - мотнул головой Дортмундер. - Я лишь соглашался с тобой.
- Как скажешь. - Теперь Куэрк, хмурясь, смотрел на водяной занавес, который продолжал плюхаться в корыто, не останавливаясь ни на секунду. Так что, никому не хотелось надолго задерживаться в Пейли-Парк. - Дело вот в чем. Я всегда крепко спал по ночам перед тем, как перевоспитался, потому что знал: я осторожен, все под контролем, вот я и могу расслабиться. Но потом, когда мне дали последний срок, я решил, что слишком стар для тюрьмы. Вы понимаете, наступает момент, когда ты говоришь себе, тюрьма - это работа для молодых. - Он искоса глянул на Дортмундера. - Опять скажешь "угу"?
- Если только ты этого хочешь.
- Тогда лучше промолчи. Сидя в тюрьме в последний раз, я освоил новую профессию, вы же знаете, там всегда можно научиться чему-то новому. Ремонт кондиционеров, сухая химчистка. Так вот, в последний раз я освоил профессию печатника.
- Угу, - откликнулся Дортмундер. - Я хочу сказать, это хорошо, что ты печатник.
- Да только я не печатник, - продолжил Куэрк. - Я выхожу из тюрьмы, еду в типографию, неподалеку от того города, где живет мой кузен, рассчитывая, что смогу пожить у него, - он всегда следовал заповедям. Это же полезно, быть рядом с таким человеком, брать с него пример. Но, когда я прихожу в типографию и говорю, посмотрите, какой профессии обучил меня штат Нью-Йорк, там мне отвечают, слушай, так сейчас уже никто не работает, теперь мы используем компьютеры. - Куэрк покачал головой. - Система юстиции сама преступна, понимаете? Они тратят столько денег и времени, чтобы научить тебя профессии, которая канула в Лету!
- Надо было учиться работать на компьютере, - ввернул Келп.
- Так вот, работу в типографии я получил, но только не печатника. Я грузчик, и когда в типографию привозят разные сорта бумаги, я езжу по территории на электрокаре-погрузчике, развожу бумагу, куда положено, разные сорта для разных работ. Но, поскольку я перевоспитался, а это не та профессия, которой меня обучили, со всеми этими ездками взад-вперед на электрокаре, нет у меня ощущения, что я что-то делаю. Ни планирования, ни подготовки, ни осторожности. Я чувствую себя не в своей тарелке, жизнь моя лишилась стержня, и, в результате, я сплю отвратительно. А потом, не выспавшись, сажусь на электрокар и частенько едва не врезаюсь в стену.
Дортмундер, Энди Келп и Куэрк посидели в молчании, удобно устроившись на стульях со спинками из металлической сетки, в центре Нью-Йорка.
Дортмундер понятия не имел, чего, собственно, нужно Куэрку. Знал он лишь одно: утром ему позвонил Келп и сказал, что есть человек, с которым им, возможно, стоит переговорить, а сослался этот человек на Гарри Мэтлока. Что ж, в прошлом Дортмундер работал с Гарри Мэтлоком и с его напарником Ральфом Демровски, но при последней встрече с Ральфом, случилось это во время короткой поездки в Лас-Вегас, Гарри не присутствовал. Да и потом, какой прок от ссылки на пусть и хорошего знакомца по прошествии долгого времени? Вот почему вклад Дортмундера в разговор, до того и в обозримом будущем, состоял чуть ли не исключительно из "угу".
- И наконец, - прервал Куэрк нескончаемое плюхание, - я понял, что больше так не могу. Я подражаю моему кузену, иду по прямой и узкой тропе, вот что я делаю. Раз в месяц езжу в город, который называется Гудзон, вижусь с женщиной-полицейским, которая надзирает за условно досрочно освобожденными округа. И мне нечего скрывать. Как в таких обстоятельствах я могу говорить с должностным лицом, надзирающим за мной? Она бросает на меня подозрительные взгляды, и я знаю, почему. Кроме правды, мне нечего ей сказать.
- Да, тяжелое дело, - поддакнул Келп.
- Более чем. - Куэрк покачал головой. - Все это время я мог сорвать куш, прямо в типографии. Куш этот, можно сказать, валялся у меня под ногами, болтался перед глазами, а я не хотел его видеть, не хотел о нем знать, вел себя так, словно я слепой, глухой и тупой.
Вот тут Дортмундер сдержаться не смог.
- В типографии?
- Да, конечно, я понимаю, - кивнул Куэрк. - Если выяснится, что действовал кто-то из своих, я - первый кандидат на возвращение в камеру. Но все будет обставлено по-другому. - Теперь голос Куэрка зазвучал очень уж серьезно. - Единственный способ реализовать мой план - сделать так, чтобы в типографии ни о чем не догадались. Если они сообразят, что к чему, мы ничего не заработаем.
- Так ты говоришь об ограблении, - подал голос Дортмундер.
- Тихом ограблении, - уточнил Куэрк. - Без заложников, без взрывов, без перестрелок. Вошли, вышли, и никто не знает, что произошло. Поверьте мне, мы сможем заработать на этом только в том случае, если о пропаже никто не узнает.
- Угу, - прокомментировал Дортмундер.
- Тебе надо бы попробовать пастилки от кашля, - посоветовал Куэрк. - Дело в том, что это классная работа, а меня уже тошнит от бессонницы, так что, возможно, я на какое-то время махну рукой на перевоспитание. Но…
- Естественно, - перебил Келп, потому что без "но" никогда не обходилось.
- Я не могу это сделать в одиночку. Эта работа не для одного человека. Я провел за решеткой шесть с половиной лет, перевоспитанным живу в северной части штата почти восемнадцать месяцев, так что, конечно же, выпал из обоймы. Попытался дозвониться до тех, кого знал, но все или сидят, или умерли, или исчезли. В конце концов, сумел связаться с Гарри Мэтлоком, которого знал давным-давно, когда он еще работал с Ральфом Демровски, но теперь Гарри на пенсии.
- Я и подумал, что он, скорее всего, на пенсии, - заметил Дортмундер.
- Он сказал мне, что не перевоспитался, а ушел на пенсию. Это - совсем другое. "Я не перевоспитался, - сказал он, - просто потерял хватку. Вот и ушел на пенсию", - объяснил Куэрк.
- В принципе, одно и то же, - отметил Келп.
- Но достоинства больше, - возразил Куэрк. - Он назвал мне тебя, Энди Кел-па, и теперь мы все здесь, приглядываемся друг к другу.
- Точно, - кивнул Келп. - Так что дальше?
- Ну, я вас проверю, и, если окажется, что вы.
- Что? Проверишь нас? - удивился Дортмундер. Он-то думал, что проверкой предстоит заниматься им.
- Естественно, - ответил Куэрк. - Я же не хочу, чтобы мы принялись за дело, все шло бы как нельзя лучше, а потом вы бы удивили меня, показав полицейские жетоны.
- Меня бы это точно удивило, - усмехнулся Дортмундер.
- Мы друг друга не знаем, - продолжал Куэрк. - Я называю Келпу несколько имен, он может проверить меня, и он называет мне несколько имен, я могу проверить его и тебя…
- Угу, - отреагировал Дортмундер.
- Поэтому после нашей встречи мы проверим друг друга, и если решим, что все в порядке, я позвоню Энди, как и в этот раз, и мы сможем встретиться еще раз.
- Ты не сказал нам, что будем красть.
- Совершенно верно. - Куэрк огляделся. - Не будете возражать, если я уйду первым? Вы все равно захотите поговорить обо мне за моей спиной.
- Конечно, - согласился Келп. - Приятно было познакомиться с тобой, Кирби. - Так мужчина представлялся, Кирби Куэрк.
- И мне тоже. - Куэрк кивнул Дортмундеру. - Мне нравится, как ты предпочитаешь советоваться с самим собой.
- Э… угу, - ответил Дортмундер.
2
Если вы зайдете достаточно далеко в Вест-Сайд, вам удастся найти бар без туристов, папоротников и меню, в котором лампы не будут слепить глаза. В таком вот месте, в тот же день, только позже, Дортмундер и Келп сидели за кружками пива в кабинке, отделанной черным пластиком, и шептались, тогда как бармен за стойкой читал "Дейли ньюс", а трое других клиентов, рассыпанных по бару, общались сами с собой.
- Не знаю, что и подумать об этом парне, - прошептал Дортмундер.
- Вроде, нормальный, - Келп пожал плечами. - То есть история вполне достоверная. Перевоспитание и все такое.
- Но он очень нервный.
- Да, конечно. Он же нас не знает.
- Он не сказал нам, что именно нужно украсть.
- Это логично, Джон.
- Он живет в северной части штата. - Дортмундер раскинул руки. - Где именно? Где находится типография? Он лишь говорит, что ежемесячно ездит в какое-то место, называемое Гудзон, где отмечается у контролирующего его сотрудника полиции.
Келп кивнул.
- Взгляни на ситуацию с его позиции. Если мы не поладим, он постарается реализовать свой план с другими людьми, вот он и не хочет тревожиться из-за того, что мы будем болтаться неподалеку, изыскивая возможность урвать свою долю.
- Я хочу сказать, что это за ограбление? - пожаловался Дортмундер. - Мы должны что-то украсть из этой типографии, а в типографии не должны этого заметить, а? Слушай, как-то мы к такому не привыкли. Если ты чего-то берешь, особенно если берешь что-то ценное, люди замечают.
- Да, это интригующая часть, - прошептал Келп.
- Интригующая.
- К тому же, - Келп наклонился к Дортмундеру, - поехать в северную часть штата, в горы, к прохладному воздуху, разве это плохо?
- Я бывал в северной части штата, - напомнил ему Дортмундер. - И знаю, как там может быть плохо.
- Не так плохо, Джон. И ты бывал там зимой.
- И осенью, - прошептал Дортмундер. - Два раза.
- Но в обоих случаях все разрешилось как нельзя лучше.
- Да? Каждый раз пришлось уносить ноги.
- Однако мы не должны говорить нет, не рассмотрев его предложение.
Дортмундер раздраженно пожал плечами. Он высказал свое мнение.
- Я не знаю, как у тебя с финансами, - продолжил Келп (хотя и знал), - но я - на мели. И небольшое удачное ограбление в северной части штата может поправить дело.
Дортмундер, хмурясь, смотрел на пиво.
- Я скажу тебе, что нам делать, - гнул свое Келп. - Мы должны найти старину Гарри Мэтлока, узнать у него об этом Куэрке, а потом принимать решение. Что скажешь?
- Прошепчу, - прошептал Дортмундер.
3
Где искать человека, ушедшего на пенсию? Попробуйте поле для гольфа, муниципальное поле для гольфа.
- Вон он, там, - указал Келп. - Вытаскивает мяч из песчаной ловушки.
- Таковы правила? - спросил Дортмундер.
- Не забывай, он ушел на пенсию, не перевоспитался.
Это муниципальное поле для гольфа располагалось в Бруклине, недалеко от Атлантического океана, так что, любой мог вдохнуть то, что теперь называлось морским воздухом. Дортмундер и Келп неспешно направились по зеленой травке к Гарри Мэтлоку, который определенно стал толще, чем прежде, хотя все, кто знал Мэтлока, всегда звали его Толстяком. Он действительно пытался выбросить мяч из песчаной ловушки и выглядел так, словно ему требовалась помощь. Наверное, он был таким же лысым, как и всегда, но широкополая шляпа не позволяла ни подтвердить, ни опровергнуть это предположение. Наряд дополняла светло-синяя рубашка на трех пуговичках, белый кашемировый кардиган, широкие брюки из красной шотландки и ярко-зеленые туфли для гольфа. Они, несомненно, видели перед собой пенсионера.
Гарри поднял голову, увидел их, помахал рукой и широко улыбнулся.
- Привет, Энди, привет, Джон! Вы пришли насчет Кирби Куэрка?
- Само собой, - ответил Келп.
Гарри махнул клюшкой для гольфа.
- Пойдем со мной. Мои партнеры где-то там, мы сможем поговорить по пути. - Он сделал паузу, чтобы зашвырнуть мяч в сторону далекого флажка, ухватился за лямку большой сумки с клюшками и прочей амуницией для гольфа и зашагал, катя сумку за собой, оставляя на песке две узкие колеи.
- Это твои собственные правила? - на ходу спросил Дортмундер.
- Когда тебя видит только Бог, никаких правил нет. Но когда дело касается Куэрка, не могу сказать, что знаю, каковы правила.
- Хочешь сказать, что не стал бы рекомендовать его? - В голосе Келпа зазвучала тревога. - Но ведь ты послал его ко мне.
- Нет, не то, чтобы я. Минуточку. - Гарри вновь пнул мяч. - Энди, можешь оказать мне услугу? Покати немного сумку. А то эта рука становится длиннее другой.
- Я думал, что сумку следует нести на плече, - заметил Келп.
- Я пытался, но сумка тяжелая, и одно плечо уходит вниз, а второе - вверх, - Гарри протянул лямку Келпу, в глазах стояла мольба. - Пока мы не выберемся на траву.
Келп не предполагал, что его сегодняшний визит на поле для гольфа приведет к тому, что на какое-то время он станет кэбби [Кэбби - мальчик, таскающий амуницию за игроком в гольф (здесь и далее прим. переводчика).], но пожал плечами.
- Хорошо. Но только до травы.
- Спасибо, Энди.
Келп закинул сумку на плечо и действительно стал похож на кэбби. Чего ему не хватало, так это матерчатой шапочки с длинным козырьком и палочки-метки за ухом. Зато лицо, как положено, было серьезным.
Гарри двинулся вслед за мячом.
- Насчет Куэрка… я не знаю об этом парне ничего плохого, да только не знаю о нем и ничего хорошего.
- Ты работал с ним? - спросил Дортмундер.
- Несколько раз. Я и Ральф… он не ушел на пенсию вместе со мной. - Гарри Мэтлок и Ральф Демровски долго работали вместе. Славились быстротой и жадностью. Даже разъезжали по стране в фургоне, на случай, если наткнутся на что-то большое.
- Ральф все еще работает? - спросил Келп.
- Нет, он в "Синг-Синге" ["Синг-Синг" - известная тюрьма штата Нью-Йорк.] Лучше бы он последовал моему примеру. - Гарри остановился позади своего мяча, посмотрел в сторону зеленого поля, где стояли трое мужчин, одетые примерно так же, как он. Похоже, поджидали его. - Думаю, мне придется ударить его. Вы уж отойдите, мастерства у меня недостаточно. Куда полетит мяч, сразу сказать не могу.
Келп и Дортмундер отошли, и Гарри ударил по мячу. Вернее, мимо. Потом ударил еще раз. И еще, и еще. Наконец, попал, и мяч куда-то полетел. Не к флагу, разумеется, но и не назад.
- Ходьба - это главный плюс гольфа, - заметил Гарри и последовал за мячом, сопровождаемый Дортмундером и Келпом. - Ральф и я работали с Куэрком четыре, может, пять раз. Он никогда не был первым выбором, знаете ли.
- Не был?
- Нет. Он знает свое дело, - признал Гарри. - Всегда сделает то, о чем его просишь, но есть парни и получше. Уолли Уистлер, Герман Джонс.
- Они хороши, - согласился Келп.
- Да, - кивнул Гарри. - Но, если тот, кого мы хотели пригласить, болел, или был занят, или сидел, тогда мы обращались к Куэрку, и он нас не подводил.
- Гарри, ты послал его ко мне, - напомнил Келп, - но вот энтузиазма в твоем голосе не слышится.
- Да нет, он нормальный парень. - Гарри остановился, чтобы посмотреть на мяч, который опять лежал в океане песка, тогда как зеленая травка казалась далеким островом, виднеющимся впереди и справа. Двое мужчин из троицы, поджидавшей Гарри, уже сели на землю, предчувствуя, что ждать придется долго. - Дай-ка глянуть на другие клюшки.
Келп поставил сумку на песок, чтобы Гарри мог выбрать подходящую клюшку.
- Что-то сдерживает твой энтузиазм? - спросил Келп.
Гарри кивнул, все еще перебирая клюшки.
- Это его ограбление. Я никогда не был с ним, когда он играл первую скрипку. Ральф и я, мы приводили его в нужное место, показывали на дверь, ворота, сейф, что угодно, и говорили: "Открой это, Кирби". И он открывал. Дело свое знал. Не виртуоз, но дело свое знал. А каков он в организации ограбления? Тут я не могу дать ему рекомендацию.
- Понятно, - протянул Келп.
Гарри указал на клюшку с большим крюком.
- Эта, как думаешь?
Келп, многоопытный кэбби, прикинул варианты, потом указал на другую, с еще большим крюком.
- Я думаю, эта.
Но и новая клюшка не помогла.