В течение какого-то времени все эти боеприпасы хранились в арсеналах подземной власовской и зомби-казарм. Но когда в прошлом году в лесу неподалеку от полигона была обнаружена группа польских солдат, ранее бежавших из плена, штандартенфюрер приказал перенести часть арсенала в так называемый "полигонный дот", подчинявшийся коменданту дота "Шарнхорст". Теперь он мог похвалить себя за предусмотрительность, которая позволяет его бойцам выиграть время.
– Вряд ли им взбредет в голову идти напролом, через дот "Шарнхорст" или какой-то другой, – передернул плечами полевой жандарм. – В польской группе наверняка есть проводник. И наверное, он знает, куда следует вести русских.
– В свое время я приказал комендантам всех секторов тщательнейшим образом обследовать свои территории, чтобы замуровать или заминировать все ненужные нам ходы и карстовые пустоты. Неужели какой-то ход остался неучтенным? Если так, кого-то из комендантов придется вздернуть. Вместе с поляками, которые уцелели в этом лесу.
– Кстати, что касается поляков, – молвил лейтенант, – то они всего лишь обеспечивают прикрытие русского десанта да выступают в роли тягловых лошадей, в вещмешках которых запасы боеприпасов и продовольствия для русских.
– Подступиться под самые стены базы?! Русским диверсантам?! Такой наглости история "Регенвурмлагеря" еще не знала! – изумился штандартенфюрер.
– Как всегда, им помогают поляки.
– В отношении которых мы, как всегда, проявили мягкость, – проворчал Овербек.
– Как и в отношении всех прочих славян, – засвидетельствовал свою солидарность командир патруля полевой жандармерии – коренастый тридцатилетний крепыш, лоб которого был расчленен рваным, небрежно проведенным судьбой шрамом.
– Непозволительную, следует заметить, мягкость.
– Со штабом подземелья я уже связался по рации, – молвил лейтенант жандармерии, понимая, что сейчас не время предаваться политическим дебатам.
– Значит, фон Риттер извещен?
– Комендант объявил тревогу, а начальник службы безопасности сейчас вот-вот выведет резервную охранную роту СС.
Никакие дальнейшие объяснения штандартенфюреру Герману Овербеку не понадобились. Приказав Свирепому Сербу свести воедино недавних противников – власовцев и роту зомби – в один карательный отряд, он велел водителям всех шести танков двумя крыльями охватывать лесистый холм. После этого развернул свое молчаливое, угрюмое воинство в цепь и повел вслед за бронетранспортером жандармерии к его подножию. На какое-то время танки приостановились и, максимально подняв вверх стволы орудий, дали залп по лесу. Затем еще и еще один. Поддерживая их, по три выстрела произвели и орудия близлежащих дотов "СС-Франконии".
Пока что происходило то, что у артиллеристов именуется "стрельбой по площадям", тем не менее партизанам дали понять, что проникновение их выявлено и церемониться с ними здесь не станут. Только после этого танки и бронемашина, в которой на месте высаженного стрелка оказался фон Риттер, вновь двинулись лесу, чтобы охватить его патрульным полукольцом.
Продвигаясь короткими перебежками от дерева к дереву, от валуна к валуну, зомби-воины уходили на свою первую боевую операцию.
Часть вторая
1
В течение нескольких часов, где оставаясь в открытой машине, а где обходя пешком, лжефюрер внимательно изучал закоулки "СС-Франконии". При этом он время от времени вопросительно посматривал на Скорцени: не переигрывает ли? Чувствовалось, что Зомбарт и сам уже порядком подустал. К тому же, он явно опасался, что своей дотошностью и любознательностью способен утомить обер-диверсанта рейха.
Он даже не догадывался, что на самом деле Скорцени крайне заинтересован в этом осмотре. Да, обер-диверсант рейха уже наведывался в "Регенвурмлагерь", но, во-первых, прошло время, а во-вторых, тогда он больше интересовался разведывательно-диверсионной ситуацией в окрестностях "СС-Франконии", пытаясь понять, насколько активна в этом районе вражеская разведка и какими диверсионно-партизанскими силами обладает.
Так что нынешний приезд давал возможность ознакомиться с самой подземной крепостью, которой суждено стать основой мощной фортификационной системы. И продиктовано это было не разыгравшимся любопытством.
Дело в том, что перед отъездом Скорцени получил жесткий и строго секретный приказ начальника Главного управления имперской безопасности Кальтенбруннера: тщательнейшим образом проинспектировать "СС-Франконию", осмотреть все, что именуется "Восточным валом", чтобы получить четкое представление – готова ли подземная цитадель к приему мощного эсэсовского гарнизона. Можно ли рассчитывать на нее как на "самообеспечивающееся жизненное пространство" для целой подземной армии или нет?
И поскольку сам Кальтенбруннер считал, что без наземной поддержки длительная оборона "Регенвурмлагеря" будет невозможной, то ожидал, что и Скорцени останется того же мнения.
Миновав несколько усиленных постов, они оказались в подземелье, сформированном из огромных карстовых пустот, о существовании которых там, на поверхности, вряд ли кто-либо догадывался. Особенно теперь, когда почти все местное население частью депортировано, а частью истреблено.
Это было настоящее подземное царство тьмы и духов. Здесь не то что говорить или молчать, но и молиться было жутковато. Некоторые из штолен и пещерных ходов резко сужались и, превращаясь в лазы, уводили куда-то в сторону, вверх, или же завершались провальем, из которого явственно повевало серным духом ада. Возле каждого из таких лазов стоял заградительный щит с надписью: "Вход запрещен. Территория не исследована".
– А почему эти ходы до сих пор не исследованы? – спросил лжефюрер, остановившись возле одного из таких щитов. – Что этому мешает? Страх перед неизвестностью? Религиозные предрассудки и местные легенды?
– Они тянутся на десятки километров, – пожал плечами фон Риттер.
– Тем лучше для гарнизона лагеря.
– Но они уже не входят в жизненное пространство нашей "СС-Франконии". Их освоение не предусмотрено ни приказами, ни разработанным инженерной службой лагеря планом создания подземного города.
– Это не объяснение, бригаденфюрер. Завтра же создайте из солдат СС несколько групп добровольцев и поставьте задачу: пройти, изучить, составить схемы ходов. Скорцени, – обратился к обер-диверсанту.
– Слушаю, мой фюрер, – вытянулся перед ним Скорцени так, как никогда не вытягивался перед настоящим фюрером.
– Думаю, СД сумеет найти несколько человек с альпинисткой подготовкой, а также специалистов по изучению пещер и перебросить их на помощь командованию лагеря.
– Мы, несомненно, найдем таких людей, мой фюрер. Мало того, я направлю сюда целую группу моих "фридентальских курсантов", чтобы они прошли практическую альпинистскую и спелеологическую подготовку.
– Вы правильно понимаете свою задачу.
И тут Скорцени обратил внимание, что, обращаясь к нему, лжефюрер смотрит куда-то в сторону. Точно так же он отворачивался, беседуя с бригаденфюрером фон Риттером. Настоящий же фюрер, наоборот, сверлил взглядом собеседников, внушая им свои мысли не только словами, но и тяжестью взгляда; причем внушая вместе со страхом.
"Значит, над этим еще следует поработать, – молвил себе Отто. – В образе лжефюрера не хватает чего-то такого, демонического. Вот именно, демонического!"
– Если нам удастся изучить все пещеры и пустоты, которые окружают "Регенвурмлагерь", – не ведал о терзаниях своего наставника Имперская Тень, – тогда будем знать, куда уводить остатки гарнизона, когда сюда все же ворвутся русские.
– Гарнизон окажет им такое сопротивление, при котором… – молвил фон Риттер.
– Мир еще не знает крепости, которая бы, в конце концов, не пала под ударами врага, – прервал его Зомбарт.
– Но если мы сформируем здесь гарнизон зомби, то его и не нужно будет куда-либо отводить. Он обязан будет сражаться до последнего бойца и полечь здесь.
Лжефюрер снисходительно улыбнулся и упрямо покачал головой.
– Неверный подход, комендант. Зомби мы обязаны будем спасать еще настойчивее, чем обычных солдат. Потому что они понадобятся нам как партизаны и диверсанты в тылу врага. Русские и поляки не должны будут знать, что мы оставили здесь отряд зомби.
– Вот как? Мне казалось, что, наоборот, миф о большом гарнизоне зомби устрашал бы врагов.
– Русских и поляков следует убедить, что в подземельях сражается отряд воинов СС, которые добровольно остались в них, дабы героически умереть за идеи нашего движения. Вся Европа будет изумляться, поражаясь длительности сопротивления "горстки германских храбрецов" и их упорству. Изумляться и творить легенды об истинных рыцарях СС, истинных героях Третьего рейха.
– Мне понятен ваш замысел, фюрер.
– Впрочем, нужно продумать такую систему консервации "Регенвурмлагеря", при которой ни поляки, ни русские не вошли бы сюда даже через десятки лет. И куда вернутся уже солдаты Четвертого рейха.
– Четвертого? – некстати уточнил фон Риттер.
– …Но рейха! – только сейчас Лжегитлер, наконец, повернул голову так, чтобы видеть лицо бригаденфюрера. Да и то смотрел на него как-то исподлобья.
– Нам еще многое предстоит сделать, чтобы эта база СС стала неприступной подземной крепостью, мой фюрер, – смиренно признал фон Риттер. – Вы сами видели, какие работы здесь ведутся.
– Видел. И думаю, что какие-то работы, возможно, придется свернуть. У нас слишком мало времени.
– Какие именно?
– Это уже вам решать, – резко ответил лжефюрер. – Нет смысла и дальше расширять лагерь, нужно укреплять оборону той части, которая уже действует, и делать ее более приспособленной к обитанию. А еще заставьте инженеров хорошенько подумать над тем, как замаскировать входы в лагерь и как подготовить его к консервации.
Выслушав фюрера, фон Риттер вопросительно взглянул на первого диверсанта рейха.
Скорцени не возражал: "СС-Франкония" действительно поражала своими подземными трассами, опорными пунктами и коммуникациями. Но уже сейчас было ясно: времени в обрез. А потому расширение "Лагеря дождевого червя" следует прекратить, дабы основательно заняться повышением уровня жизнеобеспечения: то есть срочно строить дополнительные казармы, создавать мастерские, налаживать парниковые плантации. А еще – пора создавать мощную сеть наземных укреплений "Восточного вала", без которых подземному гарнизону долго не продержаться.
– То, что вы только что услышали, господин комендант, – молвил Скорцени, – это не просто мнение фюрера. Это его приказ.
– Только так я и воспринял слова вождя.
– Он должен быть уверен в этом.
– Все, что вами приказано, мой фюрер, – понял свою ошибку фон Риттер, – будет исполнено, – со всей возможной почтительностью заверил он.
– Причем исполнено с особой тщательностью, – хрипловато напомнил лжефюрер, все больше входя в роль.
2
О том, что в лесу, неподалеку от полигона "СС-Франконии", появился отряд партизан и диверсантов, первым из состава командования базой узнал Штубер. Таков был приказ: получив от радиста сообщение о любых действиях врага в "особой наземной зоне "Регенвурмлагеря", дежурный офицер обязан был прежде всего уведомлять о них начальника службы безопасности базы. А уж он, в свою очередь, докладывает коменданту не просто об опасности, а сразу же – о предпринимаемых мерах.
Приказав командиру охранной роты СС готовить своих солдат к выходу на поверхность и к лесному рейду, Штубер вскочил в машину и помчался к тому участку, на котором, как ему сообщил дежурный офицер, находились сейчас комендант и лжефюрер.
– Господин оберштурмбанфюрер, – воспользовался он моментом, чтобы не отвлекать Зомбарта и коменданта от беседы, – есть сообщение нашего агента. В "особой наземной зоне" базы появился небольшой отряд польских партизан, в задачу которого входит – помочь группе русских диверсантов проникнуть в подземелья "СС-Франконии". Численность отряда и группы диверсантов в письменном донесении не указана.
– А это не имеет значения, – процедил Скорцени. – Какова цель русских? Уж не собираются ли они поднять на воздух весь "Регенвурмлагерь"?
– По предположению агента, они намерены создать в одной из карстовых пустот свою собственную секретную базу.
– Наконец-то зашевелились, дьявол меня расстреляй! – мрачно ухмыльнулся Скорцени, поглядывая на лжефюрера, что-то повелевавшему коменданту. – Меня всегда оскорбляло пренебрежительное отношение русской разведки к этой секретной базе.
– Как и меня. Что-то подозрительно спокойно было вокруг, как в зомби-морге.
– Так не должно быть, – холодно взвинчивал себя обер-диверсант рейха. – Порядочная разведка так вести себя не должна. Ради кого, черт возьми, стараемся?!
– Предполагаю, что карстовая пещера, которую они изберут, поначалу будет служить обиталищем разведгруппы и радиста, а со временем станет плацдармом для масштабного проникновения сюда диверсионных групп, а также групп захвата.
– И никаких иных псалмопений по этому поводу быть не может, – по-своему поддержал барона Отто Скорцени. – Никаких псалмопений!
Они встретились взглядами, перевели их на лжефюрера и вновь скрестили.
– Стоит ли по этому поводу беспокоить нашего "фюрера"? – поинтересовался Штубер.
– Не вижу повода, – повел подбородком Скорцени. – Как и бригаденфюрера фон Риттера. Доложите ему после завершения операции. Какими силами выступаете?
Штубер назвал подразделения, которые принимали участие в маневрах, и охранную роту СС, уже – взглянул он на часы – выдвигавшуюся в сторону озера и леса.
– В операции действительно будет задействована рота зомби?
– Специально подготовленных зомби-воинов, – уточнил Штубер. – Прекрасная возможность испытать их в настоящей боевой операции.
– Любопытно было бы посмотреть, каковы эти хваленые "нелюди" жрецов из "Лаборатории призраков" в деле.
– Самому не терпится увидеть это. Но предстоит прочесывание леса и сливающихся с ним озерных плавней. Время, трясина, лишний риск…
Скорцени задумчиво помолчал. Штубер не сомневался, что не будь Отто связан присутствием здесь Зомбарта, он наверняка немедленно поднялся бы на поверхность и присоединился к экспедиции. Но Скорцени не имел права оставлять лжефюрера без присмотра. Успех операции "Имперская тень", как она была названа в ведомстве Кальтенбруннера, зависел прежде всего от того, останется ли в тайне личность этой самой Имперской Тени.
– После завершения операции составите самый подробный отчет, – подвел черту под собственными сомнениями Скорцени. – Самый подробный. Причем особое внимание обратите на действия зомби-воинов. Действительно ли мы имеем дело с классическими зомби и действительно ли можно считать их зомби-воинами?
– Мне понятна направленность этого отчета, – заверил его барон.
Даже окончательно отказавшись принять участие в операции, Скорцени все еще не мог справиться с коварством самого соблазна. Однако, порываясь еще что-то сказать барону, он лишь нервно пощелкал пальцами, а затем безнадежно махнул рукой. И Штубер понимал его. В эти минуты Скорцени вел себя, как настоящий солдат, в сознании которого возможность сражаться с врагом всегда сильнее чувства самосохранения. Но этот чертов Зомбарт, который становился все более раскованным…
Да, Гитлер был извещен о прибытии в "Регенвурмлагерь" его двойника. Но после покушения на него 20 июля фюрер все еще пребывал на гребне психологического надрыва, по любому поводу предаваясь маниакальной подозрительности. Поэтому никто не мог спрогнозировать, как он поведет себя, когда миссия Зомбарта окажется сорванной.
Словно бы почувствовав что-то неладное, комендант направил фюрера и неотступно следовавшего за ним барона фон Тирбаха в сторону Скорцени и Штубера. В этой ситуации офицеры СД повели себя подобно закоренелым заговорщикам. Чтобы не терять зря времени, Штубер пошел к машине, а Скорцени решительно направился навстречу лжефюреру и фон Риттеру.
– Что-то произошло? – первым спросил Зомбарт, у которого было больше причин для волнений, нежели у коменданта, даже если бы русские диверсанты уже ворвались в лагерь.
– Сугубо диверсионные дела, мой фюрер. По рации со Штубером связался обергруппенфюрер СС Кальтенбруннер, интересовался, спокойно ли в окрестностях базы в то время, когда там пребывает с инспекторским визитом сам фюрер. Ответ вам известен.
Что ни говори, размышлял Штубер, приказав водителю двигаться в сторону основного входа, поскольку намерен был выбираться из базы, а "СС-Франкония" – не тот объект, на котором можно безболезненно забавляться фантомом фюрера. К тому же Гитлер опасался, что кто-то из командной верхушки рейха решится использовать его двойника, чтобы тем самым поставить под сомнение наличие реального Гитлера. Он уже пережил эту двусмысленность, когда после покушения по территории рейха поползли слухи о том, что на самом деле фюрер все же погиб, а в его кабинете в "Вольфшанце" восседает некий двойник.
Это-то и наложило отпечаток на ход его мыслей. И Скорцени, и Штубер знали, что Гитлер тотчас же приказал взять всех двойников под самый жесткий контроль и при малейшей попытке кого-либо из них выйти из повиновения – немедленно истреблять. Кальтенбруннер как-то даже обронил, что следовало бы внимательнее присмотреться к двойникам. Не взбрело ли кому-либо из них в голову самому испытать судьбу в ипостаси того, истинного фюрера, которого до сих пор они всего лишь театрально играли?
3
Однако гауптштурмфюрер Эльза Аленберн суеты этой, диверсионно-партизанской, не ведала. Она усадила Ланса к себе в машину, за рулем которой маялся довольно пожилой человек в гражданском, и, миновав блокпосты, колонна начала погружаться в "лагерь дождевого червя".
– Напоминает метро, – первой нарушила молчание Эльза, когда они преодолели несколько километров дороги, идущей параллельно с железнодорожной колеей. – Думаю, мои красавицы освоятся здесь очень быстро.
– Если учесть, что у них не будет выбора, – мрачно напомнил ей Ланс. При этом он не забыл о предупреждении Эльзы не обращать никакого внимания на молчаливого, с болезненным серовато-желтушным лицом водителя.
– Все они добровольно стали лебенсборянками и дали клятву принести свою жизнь в жертву рейху и фюреру. Отныне вы должны постоянно помнить об этом, коллега.
– Вы назвали меня "коллегой"? С какой стати? Вы тоже инженер или педагог?
– У меня в портфеле приказ о вашем назначении на должность коменданта "зомби-лебенсборна", – только теперь сидевшая рядом с водителем Эльза повернулась так, чтобы видеть его лицо. – Так что с этого дня вы будете в моем непосредственном подчинении. В моем, личном, оберштурмфюрер, подчинении, – вдруг жестко уточнила она неплохо поставленным командирским голосом.