Вот так встреча!
Выспаться как следует Роману не удалось: его разбудил настойчивый звонок в дверь. С неохотой раскрыв один глаз, он взглянул на часы. "Без пяти шесть, - отметил он, недовольно морщась, и добавил уже вслух: - Кого чёрт принёс в такую рань?". Открыв дверь, Роман увидел юную соседку в лёгком спортивном костюме. Её лицо не выражало никаких эмоций, будто они расстались только вчера, и не было никакой тревоги за судьбу напарника по утренним тренировкам.
- Боец, подъём! - вместо приветствия крикнула Жанна, и голос её эхом разнёсся по всему подъезду. - Утренний кросс никто не отменял.
- Иди ты к чёрту, Жанка! - щурясь одним глазом на девушку, проворчал Роман. - Дай человеку поспать после тюряги. Мне ещё на работу сегодня надо попасть.
- А мне - в университет! - парировала девушка. - Не люблю слабаков! Так и будешь светить в трусах перед дамой? Живо собирайся! Сорок пять секунд на сборы! Жду во дворе.
Хлопнув дверью перед носом Романа, она легко и бесшумно побежала по ступенькам вниз, на ходу вставляя в уши наушники.
"Вот липучка" - пробурчал себе под нос мужчина и пошёл облачаться в спортивный костюм. Через пару минут он уже бежал трусцой по парку рядом с настойчивой соседкой.
- Соскучилась? - язвительно спросил Роман. - Жить без меня не можешь?
- Размечтался! - фыркнула девушка, презрительно скривив губки. - Просто бегать одной скучно.
- Язва! - воскликнул Роман и прибавил скорость. - Сама напросилась. Догоняй! И только попробуй отстать - заставлю сто раз отжаться!
Пробегая по аллее, он заметил знакомую машину и человека с биноклем в ней. "Ага, значит, слежка продолжается, - мелькнула у него мысль. - Ну-ну, ребята, считайте и дальше себя самыми умными. А ведь Жанка права: нужно вести привычный образ жизни. Пусть думают, что в моём распорядке дня ничего не изменилось".
Ровно в 9-00 Роман был в офисе, тщательно выбритый, опрятно одетый и бодрый как никогда. Но хорошее расположение духа несколько пострадало после сообщения офис-менеджера Любочки о том, что шеф отбыл на отдых в Испанию.
- Жаль, очень жаль, - искренне огорчился Криницын. - Хотел лично засвидетельствовать своё почтение Денису Ивановичу. И когда он обещал вернуться?
- Через две недели, - ответила словоохотливая сотрудница, главным пороком которой было любопытство. - А вы, Роман Петрович, насовсем вернулись или как?
- Надеюсь, Люба, насовсем, а там как получится.
- А то тут такое про вас болтали…
- Врут! - прервал девушку Роман, включая обаятельную улыбку. - Не верь никому, даже мне.
- Но почему, - смутилась Любаша, - разве вам не всё равно, что о вас будут говорить?
- Нет, мне не всё равно, но я и сам не знаю, что произошло. А посему, если начну что-либо объяснять, то правду сказать не смогу. Я её не знаю. Произошла ошибка. Меня перепутали с другим. Вот и всё, что я могу сообщить по поводу моего задержания. И это всё, что необходимо знать моим коллегам. Ты лучше мне на такой вопрос ответь: заказов сегодня много?
- Достаточно.
- Вот и прекрасно, а то я уже соскучился по работе.
В этот день Роман выполнил два заказа, доставив клиентам многофункциональный чудо-пылесос и вязальную машину. Если с пылесосом разобрались сравнительно быстро, то с вязальным агрегатом провозились более двух часов. Тупость заказчицы раздражала не только Романа, но и её мужа, но, в отличие от супруга, курьеру приходилось прилагать немалые усилия, чтобы не сорваться.
Домой Криницын возвращался уже не в таком радужном настроении. Не успев зайти в подъезд, он заметил на лестничной площадке своего соседа Кулибина. Тот подавал ему знаки руками, призывая соблюдать полнейшую тишину. Роман вопросительно поднял брови. Вместо ответа Кулибин подал ему знак следовать осторожно за ним и сам на цыпочках стал подниматься по ступенькам. Не останавливаясь на втором этаже, Петрович снова поманил рукой и пошёл дальше. Тихо открыв свою дверь, он так же тихо её прикрыл, когда оба мужчины оказались в квартире.
- Рома, у тебя гость, - с волнением в голосе полушёпотом произнёс Петрович.
- Что за гость? - удивился Роман.
- Не знаю. Пойдём, покажу на записи. Чуть не прозевал его. Когда он подходил к подъезду - мужик как мужик. Идёт - походка ровная, уверенная, а посмотрел, как поднимается по лестнице, и понял: что-то не то.
- Что "не то"?
- Сейчас сам увидишь. Как терминатор, ходит. Но не это главное. У него пистолет с глушителем.
Кулибин защёлкал клавиатурой, приговаривая:
- Сейчас, сейчас, вот с этого места. Сейчас, сейчас сам всё увидишь. Вот, вот, смотри. Видишь, как он ходит? - голос Петровича дрожал от волнения, а тело тряслось от сильного нервного возбуждения. - Вот он звонит в твою дверь левой рукой, а правой достаёт из-под мышки пистолет с глушаком. А потом вынимает ключ и открывает, будто собственную, дверь.
- Вот так встреча! - воскликнул Роман. Он был поражён увиденным не меньше соседа.
- Ты что, знаешь его? - изумился Петрович.
- Ещё бы! Старый приятель. Да ты не волнуйся так, расслабься. Всё нормально. Это мой сослуживец, пришёл навестить напарника. Только и всего.
- Ага! С пистолетом? Традиция у вас такая?
- Да, Петрович, старая добрая традиция - не приходить к друзьям с пустыми руками. Пойду, пообщаюсь с ним.
- Погоди. Давай взглянем, что он у тебя там делает.
- Ты и у меня камеру поставил? - удивился Криницын.
- Да нет, что ты! Просто есть у меня небольшое приспособление. - Он хитро подмигнул Роману и добавил: - Я буду рыбу ловить, а ты в монитор смотри. Одному тут сложно управиться.
С этими словами он вышел из комнаты и вернулся через минуту, держа в руках телескопическую удочку.
- Я скотчем примотаю камеру к удочке и высуну в окно. До твоего окна свободно достану. Ты только комментируй, чтобы я обеспечил тебе обзор.
Поколдовав над своим приспособлением и убедившись в его исправности, мастер на все руки Прохор Петрович Конючко не без гордости резюмировал:
- Работает! - И добавил, распахивая окно: - Ну, с Богом!
Выдвигая секцию за секцией удочки, он высунулся в окно и направил удилище вправо и вниз от себя, на окно второго этажа.
- Ну как, видно что-нибудь? - поинтересовался он.
- Ни хрена! Трясётся всё, как с похмелья.
- А, понял, сейчас прижму удилище к стене, чтобы не дрожало. Так лучше?
- Да, намного. Но увеличение слишком большое - не охватывает всей комнаты.
- Нажми на клавиатуре на Ctrl и "минус". Отрегулируй так, как тебе надо.
- Ага, так хорошо. Слегка поверни камеру вниз. Стоп! Замечательно.
- Что "замечательно"? Говори, что видишь!
Петрович начинал нервничать. Ему не хотелось, чтобы кто-то из соседей застал его за этим занятием. Время было предвечернее, но не настолько, чтобы солнце спряталось за горизонт. По двору то и дело кто-то проходил, спеша по своим делам. Пока не вышли на прогулку всевидящие старушки, надо было успеть закончить операцию "Слежка", как мысленно окрестил её Петрович.
- Ничего особенного не вижу. Стоит, рассматривает старые фотографии на стене. Закончил. Садится в кресло спиной к окну. Контролирует вход в комнату.
- А пистолет?
- Спрятал. Кажется, он его положил под себя или рядом в кресло. Ну, всё понятно. Можно сматывать удочки. Он так и будет сидеть, пока я не приду.
Кулибин сложил удочку, закрыл окно, посмотрел испытующе Роману в лицо и спросил:
- А ты придёшь? Может, лучше полицию вызвать?
- И раскрыть наши карты? Ну уж нет! Это моё дело, и только моё. Ты не переживай, Петрович, я справлюсь. Что бы ни случилось, ты ничего не знаешь.
- Тогда вот что, возьми мою игрушку - электрошокер. Авось пригодится.
- А я смогу им пользоваться? - с сомнением спросил Роман.
- Нет ничего проще. - Кулибин достал из ящика свою поделку. - Вот, смотри, поворачиваешь рефлектор - загорается лампочка. Переворачиваешь, отводишь в сторону предохранительный флажок и нажимаешь кнопку.
С этими словами он направил шокер на спинку кресла и произвёл выстрел. Два электрода с негромким хлопком вылетели из направляющих желобов, вонзились в мягкую ткань и через секунду вернулись в исходное положение. На Криницына увиденное произвело сильное впечатление.
- Недаром тебя прозвали Кулибиным, - сказал он с восторгом.
- Даром, даром! Что тот Кулибин работал за щелбаны, что я.
- Ладно, разбогатею, стану твоим спонсором. Будет у тебя всё, что пожелаешь, - пошутил Роман и уже серьёзно добавил: - Твой талант должен быть достойно вознаграждён.
- Да будет тебе. А то ещё подумаешь, что я жалуюсь. Лучше держи игрушку и будь осторожен, очень тебя прошу. Если что с тобой случится, то Жанка мне не простит.
- О, а Жанка тут причём?
- Ну как же, ты же у неё кумир. Она все уши про тебя прожужжала, какой ты мужественный, сильный и умный.
- Странно, я думал, что она обо мне совсем другого мнения. Дерзит и дразнит без конца.
- Да это она так, для форсу ёжика из себя строит, а вообще она добрая, даже покладистая, я бы сказал.
- Ладно, Петрович, я пошёл. Шокер обещаю вернуть в целости и сохранности, если, конечно, не придётся его использовать в качестве ударного инструмента. Увесистый чёрт.
- Бог с ним, используй, ещё сделаю.
- Тогда вперёд. А ты сиди тихо, что бы ни случилось. Помочь мне не поможешь, а себе навредить можешь. И о Жанке подумай.
Роман вышел, тихо прикрыв двери, и так же тихо спустился на свой этаж. К себе заходил уже не таясь. Щёлкнув выключателем в прихожей, он осмотрелся: никаких признаков чужого присутствия, все, даже самые мелкие, вещи на своих местах, даже штора на дверях в жилую комнату была в том состоянии, в котором он её оставлял, - каждое колечко на своём месте. Теперь всякий раз, уходя из дома, Роман запоминал расположение вещей с фотографической точностью. "Да, если бы не Кулибин" - подумал он. А вслух произнёс:
- Хороший протез, Алёша.
В комнате послышался лёгкий скрип кресла. "Нервничает, - сделал вывод Роман. - Значит, инициатива на моей стороне". После непродолжительной паузы незваный гость ответил:
- Не жалуюсь.
- Ты пообщаться или должок вернуть пришёл?
- Сначала поговорить, а там как получится.
- И о чём ты хочешь со мной поговорить?
- А ты так и будешь разговаривать со мной через штору?
- Так я ещё не понял, что у тебя на уме. Забрался, как вор…
- Да перестань, Рома! - оборвал хозяина гость. - У меня есть к тебе серьёзное предложение.
- А ствол ты прихватил, чтобы я не смог от него отказаться?
- Это на тот случай, если ты начнёшь психовать. Завалить тебя я мог бы ещё на утренней пробежке вместе с твоей девчонкой.
- А она тут при чём, в наших делах?
- Свидетель, - коротко и равнодушно ответил гость. - Ладно, заходи, обещаю чтить кодекс чести.
Роман отдёрнул штору и вошёл в комнату. Его бывший напарник и друг сидел в кресле у окна, откинувшись на спинку, давая понять расслабленной позой, что не намерен делать резких движений. Вместе с тем всем своим видом он демонстрировал, кто в данной ситуации хозяин положения. Солнце ещё не ушло за горизонт, и в комнате было достаточно светло, чтобы разглядеть всё до мельчайших подробностей. Для этого Роману хватило нескольких секунд. Столько же времени потребовалось для того, чтобы оценить обстановку.
- Ну, здорово, напарник, - произнёс он, глядя в глаза непрошеному гостю.
- Здорово, Рома, - не отводя жёсткого взгляда, ответил тот.
- Я так понял, обниматься не будем?
- Да, пожалуй, обойдёмся без этих дежурных церемоний, - согласился напарник. - Может, присядешь?
Роман сделал два шага и сел на диван, положив на колени шокер, взведённый в боевое положение.
- А фонарик тебе зачем? - в голосе бывшего сослуживца прозвучало лёгкое недоумение. - Или ты думаешь, что для инвалида и этого хватит? Совсем меня уважать перестал? Так знай: я и без ноги с тобой легко справлюсь, голыми руками.
- Кто бы сомневался. Нет, с голыми руками на тебя я бы не рискнул. Как бойца я тебя очень даже уважаю. А фонарик? Проводка старенькая, пробки часто перегорают, вот и приобрёл по случаю. Я же не знал, что ты ко мне заглянешь, а то бы подготовился, как положено по твоему статусу.
- Как ты меня вычислил?
- Твой вопрос оскорбляет во мне профессионала.
- И всё же?
- Пусть это останется моей маленькой тайной. Перейдём к делу или поговорим о погоде? Зачем пожаловал?
- Хорошо, - согласился гость. - Первое: верни то, что тебе не принадлежит.
- Давай сразу второе. Всё, что у меня есть, принадлежит только мне.
- Зря ты так. Сейчас я действительно хочу тебе помочь. У некоторых болванов не хватило ума подставить тебя, но у них хватит ума устранить ненужного свидетеля.
- Лёша, не теряй время, переходи к пункту номер два.
- Второе в некоторой степени вытекает из первого. Мы находим нового статиста, чтобы замять слишком громкое дело, невольным участником которого ты стал. Когда всё успокоится, я предлагаю тебе работать со мной в паре, как в былые времена. Нам же с тобой нет равных! И ничего нового для нас: пиф-паф - и уноси готовенького.
- Убийство убийству - рознь.
- Да брось ты! Какая разница, за что убивать: за родину, за Сталина, за идею, за деньги или из удовольствия? И поверь, там мы убивали людей, которые гораздо лучше этих… Ну, ты понял, кого я имею в виду.
- Да это понять не трудно, даже спорить не буду. Только не лучше ли, чтобы ими занимались те, кому по службе положено? Я своё отслужил.
Собеседник Романа начал явно нервничать. Заёрзав в кресле, он слегка подал корпус вперёд и, горячась, произнёс:
- И я отслужил по твоей милости! У меня ничего не было, кроме моей работы. У тебя хотя бы жена была, а у меня ни-ко-го! А ты пожалел для меня эту черномазую девчонку!
- Она ребёнок!
- Чтоб ты знал, она была третьей женой урода, которого ты, кстати, завалил.
- Если бы я заметил, что ты предложил юной вдове руку и сердце, то, возможно, поступил бы иначе.
- Если бы ты меня тогда не вытащил на себе, я бы тебя за эти слова пристрелил не задумываясь.
- Спасибо и на этом, друг! Только ты уже приложил руку к моим проблемам. Ты был первым, на кого я подумал, когда меня ознакомили с обстоятельствами дела. Сомнения вызвало отсутствие у тебя ноги, но когда увидел, как ты ходишь с протезом, сомнения отпали. У нас такие делают или…
- Или! - бывшему другу не нравился тон собеседника. Пытаясь взять себя в руки, он попробовал говорить сдержанно и по-деловому: - Мы отвлеклись. Теперь третье. А оно неразрывно связано и с первым, и со вторым. В случае твоего отказа по любому из двух пунктов за жизнь твою не сможет поручиться даже Господь Бог. Знаю, знаю, что тебя запугивать - гиблое дело. Но подумай о бывшей жене, о брате. Да обо всех, кого придётся после тебя зачищать. У нас всё по-взрослому. Ты же не думаешь, что я блефую?
У Романа от нахлынувшего гнева лишь на мгновение заходили желваки - с эмоциями он давно научился успешно справляться, если не был пьян. А сейчас он был трезв как никогда. Голова работала чётко и быстро.
Выдержав длинную паузу, как бы обдумывая предложение, он сказал:
- У тебя ведь тоже есть брат. Помнится, он занимал довольно неслабый пост в ментовке. Это он тебя крышует? Он. По глазам вижу, что он. Так вот, имея благодаря вам приличный боекомплект, я могу с вами повоевать. Ты же знаешь, выйди я на тропу войны - и жертвы будут в вашем лагере непременно. Особенно мне хочется отстрелить кадык майору Корнееву. Ты ему передай, при случае, такое моё желание.
- Не знаю никакого майора. Так же, как и он меня. Никто здесь даже не подозревает о моём существовании.
- И брат?
- Это уже не твоё дело, Рома! Будешь работать со мной в паре, тогда узнаешь всё, что тебе положено. Я предлагаю тебе работу, за которую платят хорошие деньги. За одного упыря, из-за которого тебя немного попрессовали, мне заплатили столько, что тебе не заработать за всю жизнь, разнося разные безделушки по квартирам преуспевающих бездельников.
- Ага, ты упыря завалил - и он же виноват, что меня подставили вместо тебя! - возмутился Роман.
- Клянусь, я этого не знал. Мне никогда не было дела до статистов. Я их не выбираю. За это отвечают другие.
- Мне, кажется, понятен расклад: ты - мочишь, вместо тебя сдают другого, а твой брат на ложном раскрытии преступления делает карьеру. И все при бабках. Хорошо устроились ребята! Только я привык играть по своим правилам.
- Кто ж тебе позволит такую роскошь: играть по своим правилам? Особенно после того, как многое тебе стало понятно.
- А кто меня остановит? Ты?
- Меньше всего мне бы хотелось, чтобы это был я, - нас столько всего связывает, - но тут, как говорится, ничего личного.
С этими словами бывший друг и напарник Романа слегка привстал, потянулся за пистолетом, который заблаговременно положил под себя, и… И Роман не стал дожидаться, что будет дальше: нажал на кнопку электрошокера, давно направленного на грудь собеседника. Два острых электрода легко прошли сквозь тонкую ткань летней куртки, вонзились на пару сантиметров в мускулистое тело и выпустили в него мощный электрический заряд. Изогнувшись в страшной судороге дугой, противник рухнул в кресло и, обездвиженный, замер с широко открытыми глазами. Роман быстро подскочил к нему и для уверенности нанёс контрольный удар в челюсть. После этого можно было спокойно произвести обыск. Для начала из-под неподвижного тела осторожно, чтобы не оставить отпечатков, был извлечён пистолет с глушителем. Положив его в коробку из-под обуви, а затем на шкаф, Криницын продолжил обыск. В кармане куртки он обнаружил две запасные обоймы, дубликат ключей от его квартиры, небольшую сумму денег и больше ничего. Карманы брюк были абсолютно пустыми. Но к щиколотке правой ноги на тонких ремешках были прикреплёны ножны с ножом, напоминающим кинжал небольших размеров. На боку под левой рукой находилась кожаная кобура. Чтобы её снять, пришлось потрудиться - обыскиваемый был крепкого телосложения.
Убедившись, что больше ничего обнаружить не удастся, Роман решил привести бывшего напарника в чувство. Отвесив несколько пощёчин и потрепав его за нос, он убедился в тщетности попыток. "Интересно, - подумал Криницын, - что его больше вырубило, шокер или кулак? Ай да Кулибин! Ай да Рома! Сколько же теперь ждать надо? Не "скорую" же вызывать, в самом деле? И что теперь со всем этим делать?". Последний вопрос беспокоил больше всего. Убить своего, хоть и бывшего, но всё же напарника и друга рука не поднимется, а отпустить его с миром - означает обречь не только себя на большие неприятности, но и близких людей.
Стоило ему подумать о бывшей супруге, как в кармане завибрировал телефон и на дисплее высветилось: "Бывшая".
- Легка на помине, - вместо приветствия сказал Роман.
- О-о, ты, оказывается, думаешь обо мне. А я уже, грешным делом, решила: забыл совсем, неблагодарный, - ответила Людмила. - Я его, можно сказать, из помойки вытащила, а он даже не позвонил.