- У нас там территория параллельно забору была обнесена сигнализацией - система "Зона-4Д", знаете? Семь лучей натянуто на высоких стояках. Срабатывает при приближении на полтора ярда. А я только прибыл тогда, совсем еще салага был. И вот выпало мне дежурить в ночь. Торчу в операторской, мух ловлю от скуки. И сержант за пультом дурью мается. Тоска, спать охота. Ну, сержант какими-то тумблерами пощелкал - на пульте лампочка замигала, сигнал тревоги пищит. Он выходит на связь с часовым на вышке: "Сработал датчик на седьмом участке - проконтролируй". Тот докладывает: все чисто на седьмом, все спокойно. Сержант - ко мне: "Рядовой Баксли!" - "Слушаю, сэр!" - "На седьмом участке "Зоны-4Д" зафиксированы помехи. Приказываю устранить". Я, конечно, растерялся: "Каким образом, сэр?" - "Возьмите, - говорит, - одеяло и размахивайте им в непосредственной близости от лучей системы на протяжении всего участка. Задание ясно?" - "Так точно, сэр!" И попилил я на периметр с одеялом наперевес… Участок, между прочим, в добрую сотню ярдов. Часовые на вышках обхохотались, пока я там одеялом размахивал. И долго мне еще потом в учебном взводе проходу не давали: расскажи да расскажи, как ты одеялом помехи разгонял… Вот так вот меня накололи - как пацана.
Фрэнк с Ником посмеялись над приключением Баксли.
- А у нас, - подхватил кто-то из взвода, - завалил как-то проверяющий из Пентагона в казарму. И видит: на поду окурок валяется. "Дневальный, - кричит, - чей бычок?" - "Ничей, сэр, - отвечает тот, - курите!"
- Ну, это старая байка, - отмахнулся Фрэнк. - Старее ее только та, где полковнику делают операцию на мозге.
- Это какая же?
- Ну, хирург в госпитале отпилил полковнику верхнюю часть черепа, мозг вынул. А тут прибегает посыльный из штаба: "Сэр! Вам присвоено генеральское звание!" Полковник вскакивает, черепушку на место присобачивает, хватает фуражку - и на выход. Хирург ему вслед: "А как же мозги, сэр?" А тот: "А на хрен они мне теперь нужны?"
Блиндаж чуть не обвалился от взрыва хохота.
- Ладно, ребятки, - сказал сержант Коллинз. - Давайте еще выпьем. За то, чтоб каждый из нас исполнил свой зарок, если он у него есть.
"Ну вот, - подумал Ник, проталкивая в горло противную жидкость, - а у меня никакого зарока и нет. Никому ничего не обещал - и себе в том числе. Скучно живу. Ладно: зарок - это успеется. Главное - вернусь из этой мясорубки живым-здоровым, а не в виде ящика, покрытого звездно-полосатым флагом. На "Пурпурное сердце", правда, не навоевал - но к чему мне эти цацки?"
И еще он подумал о том, что не владеет пока никакой профессией. Не подаваться же, на самом деле, в землекопы… В школе подумывал о том, чтобы стать журналистом, но это была блажь чистой воды: даже письмо матери написать - и то едва на страничку хватало.
Да, только мать его и дожидалась там, в Штатах. Не то что невесты - даже постоянной девушки себе не завел. Может, так оно и лучше: а то бы маялся сейчас, переживал - как она там время без него проводит, действительно ли ждет… Хорошо Фрэнку: у него-то с этим делом все в порядке. Хотя - кто знает…
- Что касается зароков, - говорил тем временем Фрэнк, - то я знаю одну историю на этот счет. Причем абсолютно чистая правда, могу поклясться на Библии.
Гомон в блиндаже попритих, солдаты приготовились слушать Фрэнка.
- Живет у нас в городе человек, - продолжал Дэвероу, - по имени Пат Джефферсон. И была у него любимая девушка. И вроде как собирались они пожениться. Но тут началась война с Кореей - и пришлось Пату надеть солдатскую форму. Девица, понятное дело, клятвенно обещала ждать его хоть сто лет. Пат такой перспективе, конечно, обрадовался, но ему тем не менее интересно было, как она поведет себя на самом деле. И он попросил младшего брата этой девчонки за ней проследить, пообещав парню какое-то вознаграждение. И отправился узкоглазых крошить.
- Что такое - вечно мы с азиатами воюем, - подал кто-то голос. - То япошки, то корейцы, теперь вот вьетнамцы…
- Видимо, Пентагон предпочитает восточную кухню, - усмехнулся Баксли.
- Так вот, я продолжаю. Повоевал Пат Джефферсон - и вернулся в родной город. И первым делом связался с братом своей девицы и хорошенько его обо всем расспросил. И все ему стал ясно на ее счет.
- А там было, что рассказывать? - спросил один из солдат.
- О да! Так вы дальше слушайте… Встречается Пат с этой сучкой, она ему на шею кидается: ах, мой дорогой, наконец-то ты вернулся - и все такое прочее. Ну, а он тут ей все и выдает, что от братца узнал. Расписал ее личную жизнь по косточкам. А жизнь у этой шлюхи была такой. Приходит к ней почтальон - и тут же оказывается в постели. Приходит водопроводчик - и ему дорога туда же. Отправляется она к стоматологу - и он у нее не только во рту ковыряется. Едет в такси - расплачивается натурой прямо в машине. На работе ее трахает пара начальников и несколько коллег, вечером тоже находится, кому потрудиться. В общем, фривей был у девки между ног, да и только. И Пат терпеливо и педантично излагает ей все эти милые подробности. Девица, ясное дело, в шоке. Она даже и отпираться не пробовала, ну и правильно: от одного-двух случаев еще можно отбрехаться, но когда такой букет - тут уж извините…
- Букетик что надо, - засмеялся Джо Баксли. - Вот только не очень гармонирует с подвенечным платьем.
- Вот именно, - согласился Фрэнк. - И тут двух мнений, казалось бы, быть не может: кому нужна такая отъявленная шлюха? Гони ее в шею - и все дела. Однако Пат Джефферсон поступил иначе…
- Застрелил? - спросил сержант Коллинз.
- Не угадал, приятель, - покачал головой Фрэнк. - То есть абсолютно не угадал. Пат Джефферсон сказал: да, как видишь, я знаю, как ты тут себя вела, но тем не менее я приглашаю тебя выйти за меня замуж.
Слушатели опешили.
- Он что - идиот? - недоуменно осведомился Баксли.
- Нет-нет, Пат был полностью в рассудке, - улыбнулся Фрэнк.
- Что-то непохоже, - покачал головой Джо и отхлебнул из стакана добрый глоток.
- И тем не менее это именно так. Девица, услышав такое, просто онемела от неожиданности. Говорят, бухнулась на колени и принялась Пату руки целовать. За что, плачет, мне милость такая, дорогой мой, как ты великодушен - ну и все такое в подобном роде. А Пат ей и говорит: никакого, мол, великодушия - просто зарок я такой дал себе и буду верен своему слову. Но, предупреждает, я должен поставить тебе одно условие - впрочем, вполне выполнимое, посильное. Какое же? - спрашивает девица. А такое, говорит Пат Джефферсон, что ты должна продолжать вести себя в том же духе, что и в мое отсутствие. Причем со всеми вытекающими последствиями - и чтоб никаких абортов. Он ведь католик был, Пат. Тут девка и вовсе на копчик села. Да что ты, говорит, милый, да я теперь ни на одного мужика даже краем глаза не взгляну, в чадре буду ходить, как мусульманка. Нет-нет, возражает Пат: как я сказал, так и будет…
- Ну точно шизо! - хлопнул себя по коленям Баксли. - Но почему же он так поступил?
Фрэнк сделал многозначительную паузу. Все с интересом смотрели на него.
- Все дело в том, - сказал он наконец, - что Пат Джефферсон…
Но Фрэнк не успел договорить: в эту секунду вздрогнула земля, послышались хлопки взрывов и автоматные очереди. С потолка блиндажа потекли тоненькие струйки песка.
- Тревога! В ружье! - истошно закричал сержант Коллинз и первым схватился за винтовку.
Сталкиваясь в суматохе друг с другом, солдаты взвода кинулись разбирать оружие. Кто-то поскользнулся на бутылке и упал, кто-то заехал стволом винтовки товарищу в лицо.
- Быстрей, быстрей! - поторапливал Коллинз. - Всем на выход!
Ник подхватил винтовку и, натягивая на ходу форменную рубаху, первым выскочил в зловещую ночную тьму.
3
Цикад уже не было слышно: какофонию их стрекота сменила беглая пальба. Из тьмы молотили очереди "Калашниковых" - за время службы во Вьетнаме Ник уже отлично научился различать звук стрельбы русских автоматов: похоже на то, как отбойный молоток работает. И надежная, надо сказать, штука, не боится ни песка, ни болотной жижи, не то что М-16, которую, бывает, заедает от грязи или влаги. Им бы еще складной приклад - вообще будет супероружие. Ладно, наши винтовочки - тоже не палки от забора. Вот их хлещущие, словно бичи, выстрелы вплетаются в беспорядочную симфонию ночной перестрелки. И вдруг - плоп-плоп-плоп! - хлопки минометов, а вслед за ними - череда оглушительных взрывов.
Ник Паркер почувствовал нервную беглую дрожь во всех жилах - так всегда бывало с ним под огнем. Это происходило независимо от его сознания - организм словно бы сам инстинктивно чувствовал, что в любую секунду может быть поражен пулей либо осколком, и невольно ежился, как ежимся мы во время грозы. Да что такое любой ливень по сравнению с этим свинцовым дождем…
- Они прорвались с запада! - проорал рядом чей-то хриплый голос.
Ник обернулся и увидел рядом сержанта Коллинза. Ноздри Сэма бешено раздувались - он словно бы вдыхал в себя аромат боя.
- Сейчас мы им покажем, этим желтолицым подонкам! - в упоении твердил Коллинз. - Сейчас они поймут, что зря сюда сунулись!
Уже весь взвод высыпал из блиндажа наружу. Солдаты стояли в ожидании приказа, сжимая в руках винтовки.
- Ну что, ребята? - прорычал сержант. - Покажем им, как могут воевать настоящие американские парни?
В нем определенно бродил хмель, дурной хмель от вьетнамской рисовой водки.
Настоящие американские парни никак не отозвались на призыв своего командира. Но в то же время, будто заслышав Коллинза, в воздухе певуче заныла мина.
- Ложись! - крикнул кто-то.
Солдаты дружно попадали на землю, и только сержант Коллинз остался стоять во весь рост, презрительно усмехаясь и покачивая головой.
Мина разорвалась поблизости, над лежащим взводом провизжала пара осколков.
"Вот же дебил этот Коллинз", - хмуро подумал Ник, выплевывая залезшие в рот травяные стебли. Не может не выпендриваться. Кому нужна такая показная бравада? Что он хочет доказать?
Нику невольно вспомнился читанный в отрочестве роман русского писателя Толстого - про войну как раз. Там один паренек тоже не захотел из гордости перед миной падать - ну и получил осколок в брюхо. Так и помер - успел только напоследок в госпитале девчонку свою повидать, бедняга. И мораль тут простая - не надо выпендриваться. Хороший он писатель, этот Толстой.
- Ну, вставайте, вставайте, братцы-кролики! - беззлобно засмеялся сержант. - Перетрухали, будто девочки из воскресной школы. Никто не описался?
Отругиваясь сквозь зубы, взвод поднялся на ноги. Парни чувствовали себя Явно смущенными - хотя они прекрасно знали, что если сейчас над головами вновь завоет падающая мина, то поступят точно так же.
- Действуем согласно боевому расписанию, - распорядился сержант Коллинз. - Паркер и Дэвероу, свою задачу помните?
- Да, сэр, - отозвался Фрэнк.
Ник только кивнул. Задача как задача, дело не новое, все отработано не раз. Сейчас весь их взвод, базирующийся к югу от складов, двинется на поддержку ведущих бой караульных пикетов, а они с Фрэнком зайдут на противника с фланга. Откроют оттуда интенсивный огонь - пусть вьетконговцы думают, будто их окружают. По той же схеме будет действовать северный взвод - у них там тоже есть пара парней, берущих на себя отвлекающий маневр. Не бог весть какая военная хитрость, - но они в конце концов не "зеленые береты", чтобы совсем уж на уши становиться. Ник с Фрэнком в шутку именовали себя "камикадзе", но на самом деле этот отработанный маневр был не сложнее игры в индейцев и ковбоев: выпустил весь боезапас - и сваливай обратно на базу. И гораздо интереснее, чем позиционный бой, - все-таки какая-то самостоятельность. Да и риск, как ни говори, тоже есть.
- Взвод, бегом!
Десятки солдатских ботинок замолотили по траве. Через пару десятков ярдов Ник и Фрэнк отделились от основной группы и углубились в джунгли.
Здесь, в чащобе, перестрелка была не так слышна, и Ник даже как бы и забыл, куда они направляются. Все его ощущения были сейчас сосредоточены на джунглях: вот хрустнул сухой сучок под подошвой, вот колючки кустарника впились в руку, вот мазнули по лицу разлапистые листья… Лес словно проверял на ощупь незваного гостя: кто ты такой, куда направляешься? И эти прикосновения растений - должно быть, вот так же и слепые ощупывают чужие лица, стараясь составить представление о наружности человека. Да, именно такое сравнение мелькнуло тогда в голове у Ника - он отчетливо это помнил…
Сзади чертыхнулся Фрэнк.
- Ты что? - спросил Ник. - Ногу подвернул?
- Нет, - буркнул Фрэнк. - Не пойму вот только, куда нас несет…
- То есть как - куда? Будто не знаешь… Сейчас постреляем немножко…
- Постреляем… - недовольно проворчал Фрэнк. - Нам с тобой уже надо чемоданы укладывать, а не валандаться по всяким дебрям, где из-за каждого куста ствол торчит и целит тебе прямо в лоб.
- Так уж и из-за каждого? - меланхолично заметил Ник. - Что-то ты прежде так не дергался, дружище.
- Прежде, прежде… Прежде впереди была только сплошная чертова мешанина - ну, или лотерея такая, чет-нечет, пан или пропал…
Язык Фрэнка слегка заплетался.
- Господи, чего ты несешь! По-моему, ты явно хватанул лишнего, - недовольно сказал Ник.
- Да? Ну, может быть, может быть… Ты прости, я, наверно, не могу точно сформулировать…
- Вот-вот…
- Но меня проклятые джунгли с мыслей сбивают. Так и кажется, что сейчас оплетут лианами, вцепятся колючками, уволокут в темноту, - нервно бормотал Фрэнк.
Ник прекрасно понимал, что имеет в виду приятель, ведь подобное чувство он и сам испытывал всякий раз в ночных дебрях. Но об этом у них не принято было говорить между собой… И ясно, что у Фрэнка вырвались такие слова именно потому, что скоро домой и так не хочется погибнуть именно сейчас. Но расслабляться было нельзя - именно потому, что дом так близок, один шаг остался до него, один шаг - и нужно сделать этот шаг во что бы то ни стало. Поэтому Ник счел необходимым оборвать излияния друга.
- Заткнись, - сказал Ник грубовато - намеренно грубовато, потому что ему вдруг стало безумно жаль и Фрэнка, и себя.
Фрэнк вдруг засмеялся.
- Ты что? - удивился Ник.
- Да так… Вспомнил, как Коллинз обрадовался. Вот ведь придурок, а?
- Да уж… - вздохнул Ник.
Они отмахали уже больше полумили, и пора было идти на сближение с противником. И начинать свою игру…
- Давай туда, - махнул рукой Ник в ту сторону, откуда доносилась пальба.
- Понял, - отозвался Фрэнк.
Винтовка все время цеплялась за невидимые в темноте ветки - как будто деревья пытались вырвать ее из рук. Конечно: джунгли ведь за хозяев… И на кой черт сдалась эта война, кому она нужна, кому нужны эти жертвы на чужой далекой земле?
Ник с Фрэнком передвигались быстрой рысью. Ускорить темп они не могли - то и дело спотыкались о коряги, оступались в ямы, натыкались на стволы и кусты. Только дьявол мог изобрести такую чащобу - желтый дьявол с раскосыми узкими глазами. Несмотря на невысокую скорость их бега, Ник почувствовал, что задыхается. Кислый комок подкатил к горлу, в висках стучало - будто эхо очередей русских автоматов, в грудь словно бы вколотили тупой тяжелый клин, ноги в коленях утратили упругость. Хотелось упасть ничком в темную ночную траву, расслабленно вытянуться, отбросить тяжелеющую с каждым шагом винтовку, закрыть глаза и окунуться в безмятежную дрему. Но нужно было бежать вперед и только вперед.
Словно бы почувствовав состояние Ника, Фрэнк подбодрил его:
- Ничего, старина, держись!
- Все о'кей, дружище, - прохрипел Ник.
Вверху, между макушками деревьев, наметился просеет. Может быть, поляна?
- Смотри, Фрэнк…
- Ага, - кивнул тот.
Они перешли на шаг, взяв оружие на изготовку. Звуки перестрелки стали как будто бы ближе. Вдруг Фрэнк опять засмеялся.
- Господи, да что с тобой? - удивился Ник, оборачиваясь на товарища.
- Анекдот вспомнил, понимаешь? - давясь от заглушаемого хохота, ответил Фрэнк.
- Какой еще анекдот, черт подери?
- Про то, как один негр попал в книгу рекордов Гиннеса, - сквозь хрюканье выжал из себя Фрэнк.
- Ну и?
- А ты не знаешь?
- Понятия не имею.
- Во-первых, у него была работа, а во-вторых, он мог назвать своего отца.
Ник невольно прыснул.
- Смешно, правда? - спросил Фрэнк.
- Есть немножко… Стоп, осторожней!
Тяжело дыша, они остановились.
Впереди была прогалина, довольно-таки протяженная, около полумили шириной. В зарослях на той стороне мелькали вспышки выстрелов, пунктирные трассеры указывали точное направление к базе.
- Вот где они окопались, - невольно снизив голос до шепота, сказал Фрэнк.
- Ну да…
Теперь и должна была начаться их работа. Ник взглянул на Фрэнка. В свете хилого полумесяца были видны его широко раскрытые глаза, перекошенный рот. Каска съехала на затылок, ее незастегнутые ремешки болтались вольно и неприкаянно.
- Ты как? - спросил Ник.
- Лучше некуда, - отозвался Фрэнк.
И гулко икнул.
- Ты нам так всех желтеньких распугаешь, - усмехнулся Ник.
Фрэнк хотел что-то ответить - но икнул снова, и ему оставалось только махнуть рукой.
- Давай туда, - махнул рукой Ник. - Дистанция, как обычно, - пятьдесят ярдов.