Фантомас секретный агент - Пьер Сувестр

Содержание:

• ЗНАКОМЬТЕСЬ - "КОРОЛЬ УЖАСОВ" 1

• Глава 1 - ВНЕЗАПНАЯ СМЕРТЬ 2

• Глава 2 - ДОКУМЕНТ № 6 4

• Глава 3 - ОСОБНЯК БАРОНА НААРБОВЕКА 6

• Глава 4 - СЕРДЕЧНЫЙ ПРИЕМ 7

• Глава 5 - НИКАКОГО СОГЛАСИЯ! 8

• Глава 6 - КАПРАЛ ВИНСОН 10

• Глава 7 - ВТОРОЕ БЮРО 11

• Глава 8 - ПЕВИЦА ИЗ КАФЕ-ШАНТАНА 13

• Глава 9 - У ПОМОЩНИКА СТАТС-СЕКРЕТАРЯ 14

• Глава 10 - ТЕТКА ПАЛЬМИРА 15

• Глава 11 - МАСКА ФАНТОМАСА 17

• Глава 12 - ХИТРОСТЬ ФАНДОРА 18

• Глава 13 - ВОЕННАЯ ХИТРОСТЬ ЖЮВА 19

• Глава 14 - НА КЛАДБИЩЕ 20

• Глава 15 - ОБУЧЕНИЕ ИЗМЕННИКА 21

• Глава 16 - НА БАЛУ В ЕЛИСЕЙСКОМ ДВОРЦЕ 23

• Глава 17 - НАКОНЕЦ НА МЕСТЕ! 25

• Глава 18 - ИМЕНЕМ ЗАКОНА! 26

• Глава 19 - ТАИНСТВЕННЫЙ АББАТ 27

• Глава 20 - МУЖЧИНА ИЛИ ЖЕНЩИНА? 29

• Глава 21 - СЕРДЕЧНОЕ СОГЛАСИЕ 30

• Глава 22 - ОНИ СБЕЖАЛИ! 32

• Глава 23 - В ЛОНДОНЕ И В ПАРИЖЕ 33

• Глава 24 - АПЕРИТИВ В БАРЕ РОБЕРТА 35

• Глава 25 - АРЕСТ 36

• Глава 26 - ТАЙНА ВИЛЬГЕЛЬМИНЫ 37

• Глава 27 - ДВА ВИНСОНА 38

• Глава 28 - В "ПЛАЧУЩЕМ ТЕЛЕНКЕ" 39

• Глава 29 - Я - ТРОКОВ! 40

• Глава 30 - УЖАСНЫЕ ОБВИНЕНИЯ 43

• Глава 31 - ДРАМА В ФУРГОНЕ 44

• Глава 32 - СВОБОДНЫЙ И ЗАКЛЮЧЕННЫЙ 46

• Глава 33 - ПРИМИРЕНИЕ 48

• Глава 34 - ПРОДЕЛКИ ФАНТОМАСА 49

• Глава 35 - В ВОЕННОМ СОВЕТЕ 51

• Глава 36 - ПОСЛАННИК?!. 53

Пьер Сувестр и Марсель Аллен
ФАНТОМАС - СЕКРЕТНЫЙ АГЕНТ

ЗНАКОМЬТЕСЬ - "КОРОЛЬ УЖАСОВ"

В начале 1911 года на стенах парижских домов появились афиши, на которых был изображен преступник в черном плаще и черной полумаске; возвышаясь над крышами зданий, он попирал ногою Париж и заносил над ним руку, в которой дымилась бомба с зажженным фитилем… Так книгоиздатель Артем Фейар рекламировал новый роман под интригующим и пугающим названием "Фантомас".

Роман имел сногсшибательный успех. Каждый месяц выходила очередная книга объемом в 400 страниц убористого текста и раскупалась в мгновение ока. Всего за 32 месяца из-под пера Пьера Сувестра и Марселя Аллена вышло 32 тома. Впрочем, сказать "из-под пера" значит, в данном случае, выразиться неточно. Плодовитые авторы не писали, а диктовали свой роман, предварительно наметив общую схему действия и распределив между собой главы (один писал четные, другой - нечетные). Надиктованный текст шел прямо в типографию и возвращался к авторам в виде гранок. Ни о какой литературной редакции книг речи быть не могло; авторы следили только за тем, чтобы не возникало вопиющих несообразностей в развитии действия. Когда у престарелого Марселя Аллена спросили, перечитывал ли он когда-нибудь свои сочинения, он ответил не без самоиронии: "Достаточно того, что за свою жизнь я написал 587 томов. Прочесть их было бы свыше моих сил".

Но ведь были же у этих романов - у "Фантомаса" в особенности - миллионы читателей в разных странах и на протяжении нескольких поколений! И почти тотчас же образом "короля ужасов" завладело кино; самое массовое из искусств, оно возвращалось к его приключениям снова и снова, вплоть до недавнего времени. Именно благодаря экрану этот персонаж стал известен и у нас, поселился в нашем массовом сознании, стал героем детских игр, многочисленных комических историй и анекдотов. Надо, однако, учесть, что в популярных фильмах французского режиссера Андре де Юннебеля ("Фантомас", 1964; "Фантомас разбушевался", 1965; "Фантомас против Скотланд Ярда", 1966) персонажи существенно видоизменились сравнительно с литературным первоисточником, приобрели не свойственный им первоначально юмористический, даже пародийный характер.

Так с чем же все-таки связана популярность "Фантомаса"? Коротко ответить на этот вопрос невозможно, однако в самой общей форме можно сказать, что образ таинственного злодея, созданный столько же воображением Сувестра и Аллена, сколько и давней литературной традицией, несомненно, обладает качествами мифического персонажа, он служит точкой кристаллизации для чувств и настроений, растворенных в массовом сознании и подсознании. Он становится воплощением неких неопределенных и неуловимых сил зла. Как мифический Протей, он обладает способностью принимать самые разные обличия, но сам лица не имеет. Он может возникать и исчезать внезапно, появляться там, где его ждут менее всего. Он призрачен (в основе его имени - слово "фантом") и реален одновременно. Его окружает атмосфера ужаса и тайны.

Создавая Фантомаса, Сувестр и Аллен выступали не столько как писатели, сколько как "сказители", возрождая, помимо собственной воли, древнюю фольклорную традицию. Они обладали неистощимой изобретательностью и живостью воображения. Без этих качеств им не удалось бы поддерживать интерес читателей на протяжении стольких томов. Им помогал их опыт журналистов и хроникеров уголовной хроники.

Пьер Сувестр (1874–1914) получил юридическое образование, но затем забросил адвокатскую практику ради журналистики. Он уже написал несколько романов к тому времени, когда встретился с Марселем Алленом. Их сотрудничество продолжалось вплоть до безвременной смерти Сувестра в 1914 году от гриппа-испанки. "Бедный Пьер! - вспоминал впоследствии Аллен. - Ему в то время (в момент их встречи - В. Б. ) было уже тридцать лет, а мне немногим более двадцати, и он подавлял меня своей солидностью. Из нас двоих он был главным: ходил к издателям и обсуждал с ними условия договоров…"

Марсель Аллен (1885–1970) - тоже юрист, увлекшийся журналистикой. Покинув родительский дом в возрасте 17 лет, он, как говорится, прошел огонь, воду и медные трубы. В журналистике он зарекомендовал себя сенсационным интервью, которое взял у знаменитой "царицы" блатного мира по кличке Золотая каска, проникнув к ней в камеру под видом адвоката. Большой любитель путешествий и езды на спортивных автомобилях (он с гордостью говорил, что разбил более 120 машин), Аллен прожил долгую жизнь. Хотя свои собственные сочинения он никогда не перечитывал, книги других писателей любил и в своем доме на юге Франции собрал обширную библиотеку. Во время оккупации он был арестован гестапо, а когда вышел на свободу, то нашел свою библиотеку разграбленной. Это было одним из самых сильных огорчений в его жизни. Среди написанных им популярных авантюрных романов (иных он не писал) - "Парии любви", "Крики нищеты человеческой" (с социальной тенденцией в духе Эжена Сю), "Десять часов томления", "Феросиас", "Тигрис", "Фатала" и др. После смерти Сувестра он в одиночку несколько раз возвращался к "Фантомасу", написав еще двенадцать томов (последний - "Фантомас правит бал" - в 1963 году). Пробовал свои силы также в качестве сценариста и кинорежиссера.

"Фантомас", при всей причудливости изображаемых в нем событий, был достаточно тесно связан с действительностью тот времени. Развертывается ли действие в провинции или в Париже, в аристократических кругах или низах общества, в тюрьме или в полиции, обстановка, детали быта, жизненные реалии вполне точны, так что французские исследователи видят в "Фантомасе" вполне достоверный документ эпохи, непосредственно предшествующей первой мировой войне.

Сама фигура преступника-артиста, бескорыстного мастера злодеяний, бросающего вызов обществу, возникла не случайно. Политический терроризм делал первые шаги. То там, то здесь взрывались бомбы анархистов. И хотя бомб было не так уж много, каждый взрыв становился газетной сенсацией и производил огромное впечатление на французов, не привычных к подобным акциям. Опережая исторические события, среди благодушия "прекрасной эпохи", возникают апокалипсические предчувствия и настроения. Господствующая в "Фантомасе" атмосфера страха, таинственности и кровавого кошмара была навеяна не только литературными традициями жанра, но и реальной обстановкой тех лет, хотя, разумеется, воспроизведение этой обстановки или, как принято выражаться в нашем литературоведении, "отражение жизни", было для Сувестра и Аллена задачей второстепенной.

Вряд ли правомерен взгляд на популярные издания просто как на "недолитературу". Справедливее рассматривать их как особый род литературы, отвечающей определенным потребностям. Такого рода потребности и такого рода искусство существовали всегда, то есть с тех пор, как возникли сказки и изустные предания. Первоначальный культурный синкретизм не знал разделения на жанры "развлекательные" и "серьезные". И на протяжении всей истории человеческой культуры моменты ее наивысшего подъема были отмечены слиянием развлекательности и содержательности, в то время как их разделение и, тем более, противоборство характеризуют моменты культурного кризиса. Однако именно такой антагонизм возникает и усиливается в литературе нового времени, особенно в нашем столетии, когда устанавливается жесткая оппозиция между литературой "высокой" и "низкой", "серьезной" и "развлекательной", "элитарной" и "массовой".

Подлинные представители высокой культуры испытывали и испытывают потребность в преодолении такого разрыва. Замечательный французский поэт Гийом Аполлинер писал вскоре после появления первых выпусков "Фантомаса" и экранного их воплощения (киносериала Луи Фейада): "Этот необыкновенный роман, полный жизни и фантазии, написанный хоть и небрежно, но очень живописно, приобрел благодаря кино большую популярность и завоевал культурного читателя…" "Чтение популярных романов, наполненных вымыслами и приключениями, - продолжает он, - занятие поэтическое и в высшей степени интересное. Лично я всегда предавался такому чтению, хотя и спорадически, зато запоем - восемь, десять дней кряду. Мне кажется даже, что только эти книги я и читал по-настоящему, и я имел удовольствие встречать многих умных людей, которые разделяли со мной это увлечение".

Наполовину в шутку, наполовину всерьез Аполлинер даже создал "Общество друзей Фантомаса", куда, кроме него самого, вошли Пабло Пикассо и поэт Макс Жакоб. Жан Кокто восхищался "нелепым и великолепным лиризмом" "Фантомаса", а Робер Деснос воспел "короля ужасов" в стилизованных под народную балладу стихах, которыми я и закончу свое вступление:

Приходи, молчи и слушай
Об ужаснейших делах.
Что творит, вселяя страх.
Кровожадность душегуба!
Что свершил в недобрый час
Сей зловещий Фантомас!

Тень огромная упала
На Париж и целый мир.
В тишине возник вампир
Со стальным зловещим взглядом.
Ты ли это, Фантомас,
Поверх крыш глядишь на нас?

Итак, знакомьтесь, - Фантомас, "король ужасов".

Виктор Божович

Глава 1
ВНЕЗАПНАЯ СМЕРТЬ

Она никак не могла найти то, что искала! Молодая женщина, торопливо завершая свой туалет, сделала недовольную гримасу и, обернувшись, воскликнула:

- Отлично, мой капитан! Видно, что ты не привык иметь дело с женщинами!

Мужчина лет сорока, с энергичным лицом, широким лбом и редеющими волосами, небрежно развалившись на диване в глубине спальни, следил глазами за движениями своей прелестной возлюбленной. С чуткостью влюбленного он угадывал, чего ей не хватает, и когда ему не удавалось предвидеть ее желание, старался как можно скорее загладить свой промах.

Он вскочил и принес из туалетной комнаты, примыкающей к спальне, вазочку из оникса с полным набором булавок всех размеров.

- Вот, моя прелестная Бобинетта, вот что оправдает меня в твоих глазах!

Она поблагодарила его улыбкой и продолжала спокойно одеваться, одну за другой доставая из вазочки булавки.

Это была рыжая красавица с массой вьющихся от природы волос, с дерзкими, ясно очерченными формами.

Была половина четвертого пополудни, и в этот грустный ноябрьский день сумерки уже затемняли первый этаж дома на мирной и почти провинциальной улице Лилль.

Уже несколько месяцев любовницей капитана-артиллериста Брока была эта пленительная женщина, носившая несколько вульгарное прозвище Бобинетта. Недостаток образования и свое низкое происхождение Бобинетта компенсировала умением приспосабливаться ко всякой среде, интуитивно угадывая все оттенки вкуса и такта, делающие из простолюдинки самую утонченную парижанку.

В отличие от нее, капитана Брока, офицера Генерального штаба, человека уравновешенного, добросовестного и упрямого, - не отшлифовало пребывание и в мире военных, и в аристократических кругах. Несмотря на незаурядный ум и профессиональные качества, которые высоко ценили его начальники, он оставался немного неловким, робким. Наилучшим местом для него были не официальные приемы или светские салоны, а батарея или бастионы крепости.

Окончив одним из лучших Политехническую школу, Брок, без всяких связей, достиг высокого положения, недавно подтвержденного постом, доверенным ему в военном министерстве. В течение первых лет военной службы Брок был занят только своими офицерскими обязанностями и подготовкой к поступлению в Военную академию. Его хорошенькая любовница не ошиблась: он отнюдь не был "человеком, привыкшим иметь дело с женщинами". Вот поэтому-то его сердце, еще очень молодое, не слишком искушенное, внезапно воспламенилось, когда капитан по воле случая познакомился с Бобинеттой.

Кто же была эта женщина?

Зная ее уже несколько месяцев, Брок не мог еще определить ни ее характер, ни даже ее социальное положение. Это в известной степени интриговало офицера, все более и более влюблявшегося…

Бобинетта закончила свой туалет, неторопливо уселась на диван рядом с офицером. Погруженный в свои размышления, он молчал.

- О чем ты думаешь? - насмешливо спросила вдруг Бобинетта. - Решаешь новую проблему или мечтаешь о брюнетке?

Брок засмеялся. Он привлек молодую женщину к себе и нежно прошептал:

- Я думаю о будущем, о нашем будущем!

- Вот еще! - возразила Бобинетта, отодвигаясь. - Ты снова о браке?

Капитан сделал протестующий жест, но молодая женщина продолжала:

- Нет, старина, ты знаешь, ничего этого не надо… Никаких цепей… никаких принуждений… Мы оба независимы, останемся так… свободными!.. Да здравствует свобода! К тому же тебе хорошо известно, что ты сделал бы глупость, женившись на мне: у меня нет никакого приданого… и потом, я не твоего круга. Можешь ли ты представить меня в салоне, болтающей с женой полковника, с генеральшей о том о сем?.. Чушь! Я такая как есть - Бобинетта!..

Броку удалось вставить слово. Его точный и ясный ум привык разбирать вопросы по порядку:

- Прежде всего, что касается приданого, то ты хорошо знаешь, моя прелестная Бобинетта, что я хочу сделать распоряжения в твою пользу… не возражай… мне доставляет удовольствие обеспечить, насколько смогу, твое скромное будущее. С другой стороны, я не светский человек, и если бы ты хотела…

Капитан опять придвинулся к своей возлюбленной и прижался губами к ее губам.

Бобинетта снова отстранила его, встала с дивана и выпрямилась, скрестив руки и мрачно глядя на офицера.

- Нет, говорю тебе, я хочу быть свободной, хозяйкой самой себе…

- Но, несмотря на все твои идеи о независимости, моя дорогая бедняжка, ты всегда в рабстве… Посмотри, если даже ограничиться одним примером, - вот уже более двух лет, как ты согласилась занять подчиненную должность у этого баварского дипломата… или австрийского, не знаю…

- Наарбовека? - спросила удивленно Бобинетта. - Но не воображай, пожалуйста, что я служанка у барона Наарбовека, а если бы и так? Мне не приходится особенно гордиться своими предками…

- Не об этом речь…

Но Бобинетта была задета, она продолжала:

- Нет, наоборот, именно об этом. Тебе все время кажется, что я выполняю какие-то унижающие меня обязанности! Я тебе сто раз рассказывала, как я оказалась у Наарбовека! Он пришел однажды в больницу, где я работала медсестрой. Его дочь Вильгельмина, ей не было еще восемнадцати лет, заболела тифоидной лихорадкой… А ему нужно было уехать и некому доверить это дитя… Меня рекомендовали Наарбовеку, я приехала, я вы́ходила Вильгельмину. Это длилось месяц, два, три… Теперь мы лучшие подруги. Эту девочку я люблю всем сердцем. Я в доме барона компаньонка. По-твоему, это роль "подчиненная", но, уверяю тебя, все в этой семье относятся ко мне с уважением. Ах! Да ты сам мог в этом убедиться - ведь именно на приеме у Наарбовека мы познакомились!

И Бобинетта метнула грозный взгляд на капитана Брока, как будто воспоминание об их первой встрече было ей не очень приятно.

Но Брок этого не заметил. Он напомнил:

- Ты не только со мной познакомилась у господина де Наарбовека, там был еще и прекрасный кирасир Анри де Луберсак…

Бобинетта, покраснев, пожала плечами:

- Ты просто глуп; лейтенант Анри обо мне и не думает… напротив, и если он посещает дом…

Брок в свою очередь прервал молодую женщину:

- Я знаю, - заметил он примирительно, не желая затевать спор, - я знаю, что он ходит ради белокурой Вильгельмины…

Брок снова привлек к себе Бобинетту; он нежно пытался усадить ее к себе на колени, но молодая женщина, все упорнее уклонявшаяся от ласк капитана, посмотрела на часы, стоявшие на камине.

- Четыре часа, - сказала она, - мне давно пора идти.

Брок проследил за взглядом своей возлюбленной и внезапно стал серьезным:

- Клянусь честью! И мне тоже пора бежать в министерство.

Оба встали. Бобинетта отыскала свою шляпу, потом перчатки, Брок прошел в рабочий кабинет, отделенный от спальни тяжелой портьерой.

- Бобинетта! - позвал он.

Когда молодая женщина, неторопливо откликнувшись на приглашение, вошла в комнату, офицер стоял перед бюро и рылся в большом ящике, где хранились разнообразные бумаги.