Я проложила дорогу к двери, вышла на крыльцо, а оттуда на газон. Мне не особенно хотелось там присутствовать, когда размотают полотенце.
- Не знаю, как ты, - произнесла Лула, - а я готова покинуть эту вечеринку.
У меня с этим не было проблем. Карл знал, где меня найти, если возникнут вопросы. Так или иначе, не похоже, что здесь имеет место какой-то криминал. Запойная пьяница срезала ножом для чистки овощей кусок скальпа и вырубилась. Наверно, такое случается сплошь и рядом.
Мы ввалились в "файерберд" и потащились обратно в офис. Я сказала "до свидания" Луле и Салли, села за руль "CRX" и двинулась до дому. Когда события улягутся, я вернусь с каким-нибудь приспособлением на длинной ручке, чтобы достать банку. Мне не хотелось объясняться с копами по поводу ключа.
Тем временем я могла бы сделать несколько телефонных звонков. Список Эдди Кунца был освоен только частично. Не мешало бы пробежаться по оставшимся именам.
Когда я вошла в двери, в вестибюле была миссис Уильямс, одна из моих соседок.
- У меня ужасно звенит в ушах, - жаловалась она. - И кружится голова.
Другая соседка, миссис Балог, стояла рядом с миссис Уильямс, проверяя почтовый ящик.
- Это затвердение артерий. У Эвелин Кручка с третьего этажа что-то ужасное творится с этим. Я слышала, ее артерии превратились просто в камень.
В моем доме проживают в большинстве своем старики. Есть парочка одиноких мамаш с детьми, Эрни Уолл и его подружка Мэй, а также еще одна женщина моего возраста, которая говорит исключительно на испанском. Мы представляли собой ячейку общества с фиксированными доходами или с доходами сомнительной надежности. Мы не интересовались ни теннисом, ни сидением у бассейна. По большей части мы были тихой мирной группой, вооруженной до зубов не по своей воле, вспыльчивой только в тех случаях, когда на кону стоял вопрос о лучших местах на парковке.
Я преодолела ступеньки на второй этаж в надежде, что они окажут хоть какой-то эффект на торт, съеденный мною на завтрак. Ввалилась в квартиру и тут же завернула на кухню. Потом сунула голову в холодильник и пошарила там в поисках ингредиентов для идеального ланча. После нескольких минут поиска, я решила остановиться на сваренном вкрутую яйце и банане.
Я сидела за обеденным столом, который на самом деле стоял в нише гостиной, поедала яйцо и просматривала список имен и посещаемых Максин мест, которым меня снабдил Кунц. В первую очередь я набрала номер химчистки Максин. Нет, они не видели ее в последнее время. Нет, ей не нужно забирать одежду из химчистки. Я позвонила кузине Марион, работающей в банке, обслуживающем Максин, и спросила, не было ли новостей. Никакой новой информации, сообщила Марион. Последние записи были трехнедельной давности, когда Максин сняла с банкомата триста долларов.
Последним в списке стоял продуктовый магазин "Севен-илевен" в северном Трентоне, расположенный в четверти мили от места обитания Эдди Кунца и Мамаши Новики. Когда я позвонила, управляющая вечерней смены только что пришла. Она сообщила, что женщина, похожая по описанию на Максин, заходила вчера вечером. Управляющая помнила ее, потому что та была постоянной покупательницей. Был поздний вечер, и очередь в магазине двигалась медленно. Женщина от скуки много болтала.
Я сунула фотографию Максин в сумку и ринулась в "Севен-илевен" подтвердить опознание. Я припарковалась носом к бордюру перед магазином и пристально вгляделась через стеклянную витрину в кассиршу. В очереди стояли четверо мужчин. Трое были еще в костюмах, выглядевшими мятыми от жары и после дня, проведенного на работе. К тому времени, когда я преодолела путь до двери и вошла в магазин, оставалось двое мужчин. Я подождала, пока они завершат свои дела, и представилась женщине за прилавком.
Она протянула руку.
- Хелен Бадьян. Я вечерний управляющий. Мы с вами говорили по телефону.
Ее каштановые волосы были заплетены в косу длиной до лопаток, а лицо лишено косметики, за исключением размазанной черной подводки на веках.
- Я не совсем поняла по телефону, - уточнила Хелен. - Вы из полиции?
Обычно я избегаю прямого ответа на этот вопрос.
- Залоговое правоприменение, - уточнила я, оставляя за Хелен право думать, что ей угодно. Не то чтобы я лгала насчет причастности к полиции. Подражать полицейскому служащему неразумно. Однако, если кто-то что-то не понял из-за своей невнимательности… это уже не моя проблема.
Хелен взглянула на фото Максин и утвердительно кивнула:
- Ага, это она. Только сейчас она больше загорела.
Итак, я узнала две вещи: Максин была жива и проводила время на солнце.
- Она купила пару пачек сигарет, - рассказала Хелен. - С ментолом. И большую "Коку". Сказала, что ей предстоит дальняя дорога. Я спросила, не собирается ли она приобрести лотерейный билет, поскольку она всегда так делала… покупала билет каждую неделю. Она сказала "нет". Сообщила, что ей больше нет нужды ждать выигрыша в лотерею.
- Еще что-нибудь?
- Это все.
- Вы заметили, на какой машине она приехала?
- Простите. Я не заметила.
Я оставила карточку и попросила Хелен позвонить, если Максин вернется. Я понимала, что карточка отправится в мусорную корзину, как только я отъеду со стоянки, но, так или иначе, оставила. По большей части люди делятся со мной информацией с глазу на глаз, но неохотно идут на более решительные действия вроде добровольных телефонных звонков. Позвонить самому дает ощущение, что ты доносчик, а доносительство не слывет крутым занятием.
Я выехала со стоянки и поехала мимо "горячих точек"… дом Марджи, квартира Максин, жилище Кунца, домишко Мамаши Новики и закусочная. Ничто не казалось подозрительным. Мне не терпелось добыть следующий ключ, но на Хаузер Стрит болтался народ. Соседка миссис Новики поливала газон. Парочка подростков совершала прыжки по бордюру на скейтборде. Лучше дождаться темноты, решила я. Тогда смогу прокрасться в полумраке и, надеюсь, мне не придется отвечать ни на чьи вопросы.
Вернувшись домой, я обнаружила в холле сидевшего на полу, прислонившись спиной к стене, Джо Морелли, вытянувшего и скрестившего в лодыжках ноги. Рядом с ним стоял коричневый бумажный пакет, а холл был наполнен запахами мясных фрикаделек и соуса "маринара".
Я молча послала ему вопросительный взгляд.
- Зашел поздороваться, - пояснил Морелли, поднимаясь на ноги.
Мой взгляд остановился на пакете.
Морелли усмехнулся:
- Обед.
- Вкусно пахнет.
- Сэндвичи с фрикадельками от Пино. Они еще горячие. Я только что пришел.
Нормально было бы дать Морелли от ворот поворот, но было бы прегрешением против всего святого завернуть обратно фрикадельки от Пино.
Я открыла дверь, и Морелли последовал за мной. Бросив сумку на маленький столик в прихожей, я протопала в кухню. Там взяла две тарелки из стенного шкафчика и поставила на стойку.
- Мне трудно поверить, что это только дружеский визит.
- Может, и не совсем, - согласился Морелли, подойдя ко мне так близко, что я ощутила его дыхание затылком. - Я подумал, что ты могла бы пожелать узнать, что дало медицинское освидетельствование мамаши Максин Новики.
Я положила сэндвичи на тарелку и поделила овощной салат.
- Ты хочешь испортить мне аппетит?
Морелли отошел к холодильнику поискать пиво.
- Она была оскальпирована. Как старина ковбой в фильмах про индейцев. Только в данном случае сняли недостаточно, чтобы ее прикончить.
- Какая тошнотворная гадость! Кто мог сотворить такое?
- Хороший вопрос. Новики не говорит.
Я отнесла тарелки на стол.
- А что насчет отпечатков на ноже?
- Никаких отпечатков.
- Даже миссис Новики?
- Правильно. Даже миссис Новики.
Я поедала сэндвич и обдумывала последний поворот событий. Оскальпирование. Бе-е-е.
- Ты ищешь ее дочурку, - произнес Морелли. Утвердительно, а не вопрошая.
- Угу.
- Думаешь, тут могла бы быть связь?
- Два дня назад я опрашивала одну из подруг Максин по работе. У нее рука была замотана бинтом. Сказала, что несчастный случай: оттяпала нечаянно палец на кухне.
- Как зовут эту подругу?
- Марджи как-то там. Живет на Барнет. Работает в дневную смену в "Серебряном Долларе".
- Есть еще какая-то расчлененка, о которой мне следует знать?
Я приступила к салату.
- Нет. На этом все. Это была тихая неделька.
Морелли всмотрелся в меня:
- Ты что-то утаиваешь.
- С чего ты так решил?
- Могу сказать.
- Ты ничего не можешь сказать.
- Ты все еще злишься на меня из-за того, что я не звонил.
- Я не злюсь!
Тут я стукнула кулаком по столу так, что подпрыгнула бутылка с пивом.
- Я собирался позвонить, - заявил Морелли.
Я встала и стала собирать пустые тарелки и столовые приборы. БАМС, клац, клац!
- Ты - дисфункциональное, ни на что негодное человеческое существо.
- Неужели? Ну, а ты чертова страшилка.
- Ты хочешь сказать, что боишься меня?
- Любой мужик в здравом уме боялся бы тебя. Ты помнишь, что говорит история с алой буквой? Так тебе следует на лбу сделать татуировку "Очень опасна. Не подходить!". Я вихрем помчалась на в кухню и грохнула тарелки на стойку.
- По счастью, я очень хороший человек.
Я повернулась к нему и сощурила глаза.
- Что такого опасного во мне?
- Да много чего. Вот у тебя этот взгляд. Будто ты хочешь выбрать кухонные занавески.
- Нет у меня этого взгляда! - заорала я. - А если и есть, то не для твоих кухонных занавесок!
Морелли припечатал меня спиной к холодильнику.
- А еще как ты заставляешь биться мое сердце, когда вот так возбуждаешься.
Он наклонился и поцеловал меня в ушко.
- А эти волосы… Я люблю эти волосы.
Он снова поцеловал меня.
- Опасные волосы, милашка.
Черт возьми.
Его руки уже сжимали мою талию, а колено раздвигало ноги.
- Опасное тело.
Его губы скользили по моему рту.
- Опасные губы.
Предполагалось, что такого не случится. У меня так было решено.
- Послушай, Морелли, я признательна за сэндвичи и все такое, но…
- Заткнись, Стефани.
А потом он поцеловал меня. Его язык коснулся моего, и я подумала: ладно, какого черта, может быть, я и опасна. Возможно, не такая уж плохая идея все это. В конце концов, было времечко, когда я ничего так не хотела больше, как оргазм "от Морелли". Ладно, считаем, что это мой шанс. Нельзя утверждать, что мы незнакомцы. И нельзя сказать, что я этого не заслужила.
- Наверно, стоит пойти в спальню, - заметила я. Подальше от острых ножей на случай, если что-то пойдет не так, и у меня возникнет соблазн его зарезать.
На Морелли были джинсы с темно-синей футболкой. Под футболкой он носил пейджер и.38-ой. Он отстегнул пейджер и положил на холодильник. Потом задвинул на двери засов, и сбросил башмаки на пол в прихожей.
- Что насчет оружия? - спросила я.
- Оружие останется. На этот раз меня ничто не остановит. Попробуй только увильнуть, и я тебя пристрелю.
- Э, есть проблема безопасности.
Он взялся за молнию.
- Ладно, я оставлю пистолет на ночном столике.
- Я говорю не о пистолете.
Морелли прекратил расстегивать молнию.
- Ты не на таблетках?
- Нет.
Я ведь не думала, что раз в тысячелетие мне будет гарантирован секс.
- Что насчет…
- У меня нет ни одной штуки.
- Вот дерьмо, - выругался Морелли.
- В твоем бумажнике водится что-нибудь?
- Тебе будет трудно поверить, но от копов не требуют носить презервативы на случай непредвиденных обстоятельств.
- Да, но…
- Мне уже не восемнадцать лет. Я больше не делаю зарубки на девяти женщинах из десяти, мною встреченных.
Это воодушевляло.
- Не думаю, что ты хотел бы поделиться со мной настоящим соотношением.
- Прямо сейчас, оно ноль к нулю.
- Мы можем попробовать пластиковый пакет из-под сэндвичей.
Морелли хмыкнул:
- Ты смерти моей хочешь.
- Временное умопомешательство.
Ухмылка стала шире.
- Я так не думаю. Ты меня давно хотела. Ты так и не смогла пережить, что я тебя лапал, когда тебе было шесть.
Я почувствовала, как у меня открылся рот, и мгновенно захлопнула его, наклонилась вперед и сжала руки в кулаки, чтобы не стукнуть его.
- Ты такой мерзавец!
- Я знаю, - согласился Морелли. - Это в генах. Хорошо, что я такой очаровашка.
Морелли можно назвать по-всякому. Но только не очаровашкой. Кокер-спаниели - очаровательные. Детские сандалики - очаровательные. Морелли - не очаровательный. Морелли может бросить взгляд на воду, и она закипит. Очаровательный - слишком мягкое определение для описания Морелли.
Он потянулся и подергал меня за волосы.
- Я сбегал бы в магазин, но догадываюсь, что твоя дверь будет закрыта, когда вернусь.
- Очень возможно.
- Ладно, тогда, полагаю, остается только одно.
Я вся подобралась.
Глава 4
Морелли протопал в гостиную, устроился на диване и взял пульт.
- Мы можем посмотреть бейсбол. Сегодня играют "Янки". У тебя припасено какое-нибудь мороженое?
Целых шестьдесят секунд мне потребовалось, чтобы обрести снова голос:
- Малиновое эскимо.
- Идеально.
Меня заменили на малиновое эскимо, и при этом Морелли совсем не выглядел несчастным. Мне же, с другой стороны, хотелось что-нибудь расколошматить. Морелли был прав… я слишком его хотела. Возможно, и насчет занавесок он прав тоже, только мне не хотелось останавливаться на этих занавесках. Похоть я еще могу представить, но при любой мысли об отношениях с Морелли кровь стыла в моих жилах.
Я вручила ему мороженое, а сама уселась в мягкое кресло, не доверяя себе, и не стала делить с ним диван, почти испугавшись, что наброшусь на его ногу, как собака в течке.
Примерно в девять тридцать я начала поглядывать на часы. Думала я о ключе под крыльцом миссис Новики и размышляла, как бы мне его достать. Можно было бы позаимствовать грабли у родителей. Потом я могла бы удлинить ручку чем-нибудь. Наверно, придется использовать фонарик, и надо действовать быстро, поскольку на свет слетится народ. Если я подожду до двух ночи, шансы, что меня кто-нибудь увидит, существенно уменьшатся. С другой стороны, луч фонарика в два ночи более подозрителен, чем свет фонарика в десять вечера.
- Ладно, - подал голос Морелли. - Что происходит? Почему ты то и дело смотришь на часы?
Я зевнула и потянулась:
- Уже поздно.
- Только девять тридцать.
- Я рано ложусь.
Морелли зацокал языком.
- Тебе не стоит врать копу.
- У меня срочные дела.
- Что за дела?
- Так, ничего особенного. Просто… дела.
Тут раздался стук в дверь, и мы разом повернули головы.
Морелли изучающе взглянул на меня.
- Кого-то ждешь?
- Наверно, это миссис Бестлер с третьего этажа. Иногда она забывает, где живет.
Я приложила глаз к дверному глазку.
- Не-а. Это не миссис Бестлер.
У миссис Бестлер сроду не водилось копны огненных волос а-ля Сиротка Энни. Миссис Бестлер не утягивается в облегающую черную кожу. И у миссис Бестлер нет груди в форме рожков с мороженным.
Я повернулась к Морелли:
- Полагаю, бесполезно просить тебя подождать минуту или две в спальне…
- Ни в коем случае, - подтвердил Морелли. - Ни за что не пропущу это зрелище.
Я откинула засов и открыла дверь.
- Даже не знаю, почему взялся за это дело, - произнес Салли. - Похоже, засосали меня с головой эти приключения охотников за головами.
- Погоня в горячей крови, - поддакнула я.
- Ага. Точно. Гребаная погоня.
Он вручил мне банку.
- Я вернулся и забрал ключ. Позаимствовал швабру с длинной ручкой. Записку-то я расшифровал, но не пойму, что к чему.
- Поблизости не болтался народ, не интересовался, чем ты занимался?
- Когда так выглядишь, никто даже не спрашивает. Они все, как дерьмо, счастливы, что я не танцую в обнимку с Дядюшкой Фредом на их газоне перед домом. Он задрал подбородок на долю дюйма и бросил оценивающий взгляд на Морелли.
- Кто это?
- Это Джо Морелли. Он уже уходит.
- И вовсе нет, - возмутился Морелли.
Салли выступил вперед:
- Если она говорит, что ты уходишь, значит, ты уходишь.
Морелли качнулся на каблуках и ухмыльнулся:
- Ты что ли меня заставишь?
- Думаешь, не смогу?
- Думаю, кто-то должен помочь тебе подобрать лифчик. В этом году носят покруглее.
Салли опустил взгляд на свои рожки для мороженого.
- Они - моя торговая марка. Эти малышки приносят мне гребаную удачу.
Он поднял взгляд и заехал кулаком Морелли под дых.
- Уф, - выдохнул Морелли. Потом сузил глаза и нанес ответный удар Салли.
- Нет! - завопила я, прыгнув между ними.
И нарвалась на драку врукопашную. Мне заехали в подбородок, и я свалилась, как куль с песком. Оба мужика остановились и кинулись меня поднимать.
- Назад, - завопила я, отпихивая их прочь. - Даже не вздумайте ко мне прикасаться. Мне не нужна помощь от двух инфантильных идиотов.
- Он оскорбил мои груди, - оправдывался Салли.
- Вот что случается, когда имеешь груди, - заорала я. - Люди постоянно оскорбляют их. Придется привыкнуть.
Джо сверлил взглядом Салли.
- Кто ты? И что это за банка?
Салли протянул руку:
- Салли Суит.
Джо ответил рукопожатием:
- Джо Морелли.
Минуту или две они так стояли, и я видела, как на щеки Салли наползает красная краска. А на шее Морелли проступают жилы. При этом руки они не размыкали, а тела их неподвижно напряглись. Эти идиоты мерялись силой.
- Ну, все, хватит, - заявила я. - Я тащу пистолет. Победитель получит пулю.
Взгляды мужчин обратились ко мне.
- На самом деле, мне надо бежать, - спохватился Салли. - У меня концертушка на побережье вечером, и меня ждет в машине Сахарок.
- Он музыкант, - пояснила я Морелли.
Морелли отступил на шаг.
- Всегда счастлив познакомиться с друзьями Стефани.
- Ага, - подтвердил Салли, - и к моему гребаному удовольствию.
Морелли ухмыльнулся, когда я заперла дверь.
- Ты меня никогда не разочаровываешь, - заметил он.
- Что значил сей армрестлинг?
- Мы просто забавлялись.
Он сверлил взглядом банку.
- Расскажи мне об этом.