И потом… Они представили себе это "потом": удивление, радостное "здравствуй", зеленая шапочка Крис, выскакивающая у серого борта, - купальная шапочка, которую так и не нашли; женщина из лодки, наклоняющаяся над Крис. Затем…
Гранту вспомнились обломанные ногти Кристины. Да, видно, все оказалось не так легко, как представляла Лидия.
- Таким образом, следствие по этому делу можно считать законченным, однако к вам меня сейчас привело другое дело. Совсем особое.
- Да? А вот и чай. Можете идти, Биннс. Вам с сахаром?
- Мне бы хотелось узнать, куда вы дели Римника.
Рука Чампни, державшая ложку, от неожиданности застыла в воздухе. Он насмешливо и даже с примесью восхищения взглянул на Гранта:
- Он у знакомых коротышки Хармера возле Тоджнбриских Колодцев.
- Могу я узнать точный адрес?
Чампни назвал адрес и передал Гранту чай.
- Зачем вам нужен Римник?
- Потому что благодаря вам он находится на территории Англии и у него нет паспорта.
- Не было, - поправил его Чампни. - Сегодня утром иностранное ведомство дало ему разрешение на пребывание в Англии. Для этого потребовалось море красноречия: пришлось напомнить, что Британия - оплот справедливости, защитница угнетенных, прибежище несправедливо обиженных и преследуемых за убеждения и прочее, и прочее. Главное, я добился желаемого эффекта. Представляете, там в Уайтхолле они до сих пор раздуваются от гордости за отчизну. Когда я закончил, они расхорохорились, как воркующие голуби. - Он заметил неодобрительный взгляд Гранта и добавил: - Я не знал, что такое пустячное дело может вас волновать.
- Волновать, вы сказали? - не выдержал Грант. - Вы чуть все не погубили! И вы и Хармер солгали мне о событиях той ночи…
Он замолчал, спохватившись, что повел себя недостаточно деликатно. Но Чампни понял его состояние.
- Я действительно весьма сожалею, что так вышло, инспектор. Вы собираетесь меня арестовать? Можно ли арестовать человека, так сказать, ретроспективно?
- Вряд ли. Надо выяснить. Я бы сделал это с большим удовольствием, - отозвался Грант. К нему вернулся юмор. - Мне ни за что не удалось бы вас поймать на этом деле, если бы не мой молодой коллега, Риммел. Он прекрасно поработал.
- Надо будет с ним познакомиться.
- Он узнал, что вы и Хармер встречались в ту ночь и были озабочены таможенным досмотром.
- Да-да, Римник просидел в шкафу у меня в кабине. Это были довольно тревожные полчаса. Однако таможенники и портовики тоже люди.
Из его слов можно было сделать вывод, что они постучали вешалками, но не осмелились проверить закрытые шкафы в кабине лорда.
- Я знал, что если сумею припомнить, о чем вы говорили перед тем, как… создали у меня ложное впечатление о дне прибытия в Дувр, то найду ключ к вашему секрету. И я вспомнил. Вы тогда сказали: "Единственная надежда Галарии - Римник. Правда, не уверен, хватит ли у него самоотверженности. Он еврей. А они редко обладают этим столь необходимым для спасателей отечества качеством. Однако за ним есть два других преимущества: страсть к театральным эффектам и безусловная поддержка единоверцев". Едва я вспомнил эту фразу, как тут же понял, что вас связывает с Хармером. Остальное просто. В отделе безопасности знали об исчезновении Римника из страны и о том, что в британском паспорте, как и в разрешении на въезд, ему было отказано. Им даже было известно, что, по всей вероятности, его переправили в Англию, не было лишь доказательств. Значит, моторка подходила к берегу вторично?
- В ту ночь? Да. Хармер отвез нас к своему другу. Хармер хоть и коротышка, но в решительности ему не откажешь. Он был перепуган до смерти, но держался молодцом до самого конца. Он горячо любит свой народ. По виду никогда не подумаешь. И потом, он сам выходец из тех мест. Как я понял, Тисдейл наконец-то объявился. Представляю, какое это для вас облегчение. Он что, болен?
- Нет. У него была простуда и, конечно, нервное истощение. Но думаю, с ним все будет в порядке.
- В Йорке я купил дневной выпуск, и там дается душераздирающее описание пережитых им страданий. Я тогда же подумал, что вряд ли в этой заметке есть хоть одно слово правды.
- Вы правы. Ни единого. Это все воображение Джемми Хопкинса.
- Кто такой Джемми Хопкинс?
- Кто такой Джемми Хопкинс?! - Грант с изумлением поглядел на Чампни и с завистью сказал: - Теперь я понимаю, зачем некоторые предпочитают родной Англии отдаленные уголки планеты.
26
Месяцем позже Герберт Готобед покинул родину, чтобы удовлетворить любопытство полиции Нэшвилла, штат Теннесси, по поводу того, что он сделал с двумя миллионами, которые ему дала старая миссис Кинслей на постройку церкви. А как раз в день его отплытия - хотя ни одна из заинтересованных сторон об этом и не подозревала - Эрика давала обед в Стейнсе, с тем чтобы, как она прямо выразилась, убрать неприятный привкус от предыдущего обеда. Единственным дополнением к предыдущему составу участников был Робин Тисдейл. Что касается Гранта, то он - как это ни глупо - вздохнул с облегчением, когда увидел, что ее маленький носик, как и раньше, напудрен небрежно и платьице все то же - школьное. Втайне он опасался, что контакт с красивым, да еще и безвинно пострадавшим Робином мог поселить в сердце Эрики некие романтические мечты и положить конец ее детской непосредственности. Однако было похоже, что Эрику ничто не способно заставить измениться. Она обращалась с Тисдейлом все так же по-товарищески просто, как и тогда, когда сказала, что он носит слишком тесные воротнички. Грант заметил, что Джордж тоже исподтишка посматривает то на Тисдейла, то на Эрику и довольно посмеивается. Их взгляды встретились, и, не сговариваясь, они подняли свои бокалы в молчаливом приветствии.
- За что вы пьете? - спросила Эрика. - У меня есть тост - за успехи Робина в Калифорнии.
Все с готовностью за это выпили.
- Если вам на ранчо не понравится, подождите, пока мне исполнится двадцать один, и я его у вас куплю.
- Думаете, вам придется по душе такая жизнь? - с живостью откликнулся Тисдейл.
- Ну конечно, - ответила она и обернулась к Гранту, собираясь что-то сказать.
- Не дожидайтесь двадцати одного года и приезжайте посмотреть раньше, - не отставал Тисдейл.
- Это было бы очень интересно, - рассеянно ответила Эрика и спросила: - Мистер Грант (почему-то она никогда не называла его инспектором), если я возьму билеты у мистера Миллса и завезу вам их, вы пойдете со мной в цирк на Рождество?
Она слегка порозовела, как будто просила о чем-то слишком рискованном. На Эрику, которая всегда говорила что думала, это было не похоже.
- Конечно пойду! - воскликнул Грант. - И с превеликим удовольствием!
- Значит, договорились. - Она подняла свой бокал и торжественно произнесла:
- За цирк в "Олимпии" на Рождество!
- За цирк на Рождество! - повторил вслед за ней Грант.