- Да! - радостно сказала я. - Именно с вами. Ведь вы Хобот?
Дядька нахмурился:
- С чего ты взяла?
- Вы не волнуйтесь! Мало ли какие клички дают людям! Хобот ничуть не хуже, чем, например, Штифт или Бизон…
- А ну-ка, садись рядом и выкладывай, - с металлом в голосе приказал Хобот.
Ха! Решил меня запугать, что ли? Так это пустая затея, честное слово! У моего Ромашки иногда такой металл в голосе звучит, что даже Рулька, любимая такса, прячется под кровать. Я уж не говорю про Вовку-следователя!
Я присела рядом с Дуськиным женихом.
- Простите, а как вас в миру зовут? А то неловко как-то, право слово, Хоботом вас величать. - Я по-прежнему приветливо улыбалась.
- Герман Максимович. Ты не отвлекайся, говори по делу!
- Так я ж и говорю! Мне случайно, повторяю, случайно, стало известно о том, что вашу квартиру в Питере собираются ограбить, пока вы здесь отдыхаете. Скорее всего, грабить будут эти типы. - Я протянула фотографию Герману Максимовичу. - Брать, вероятно, будут мелкие вещи: украшения, червонцы царские, может, посуду какую прихватят… Так что мой вам совет: завязывайте с отдыхом и отправляйтесь обратно в Питер. Вот, собственно, и все, что я хотела вам сказать. Снимок можете оставить себе на память, а я, пожалуй, пойду!
Я поднялась с полотенца, но Хобот схватил меня за руку и тихо сказал:
- Нет, не все! Ты почему-то очень много знаешь. Может, ты их маруха?
- Да вы что, ополоумели совсем?! - Я была возмущена до глубины души. Вот и делай после этого добрые дела, сама же и виноватой будешь. Нет, правильно говорила старуха Шапокляк: "Кто людям помогает, тот тратит время зря!"
- Садись и рассказывай все с самого начала. И постарайся быть как можно убедительней, чтоб, значит, я тебе поверил.
Я поняла, что дело принимает серьезный оборот, села рядом с Германом Максимовичем и приступила к повествованию. Тут было все: и обливание Дуськи по утрам, и удав Федя, и подслушанный в кустах разговор Бизона со Штифтом - короче, все, все, все. Умолчала я лишь о том, что видела подругу Хобота с черным незнакомцем. Уж и не знаю, поверил мне дядя Гера или нет, но взгляд его серых, какого-то стального оттенка, глаз потеплел.
- Интересные вещи рассказываешь, прямо как писатель! Сама-то откуда?
- Раньше в Подмосковье жила, а теперь вот тетка померла и квартиру в Питере в наследство оставила. На Васильевском острове. Там ремонт сейчас. - Я внимательно рассматривала Дуську, которая за время моего рассказа уже два раза грациозно вошла и вышла из моря. А теперь лежала на подстилке и делала страшные глаза в нашу сторону.
- Даже не знаю, благодарить тебя или как… - Хобот на минуту задумался. - Вот что, Евгения, приходи-ка ты сегодня часиков в семь вечера ко мне, в триста пятый номер. Я кое-что проверю по своим каналам, глядишь, и подружимся!
- Сегодня вечером не могу, - угрюмо ответила я, - хозяин юбилей празднует. Мы с Дуськой приглашены. Официально.
- Юбилей, говоришь? Юбилей - это серьезно. Что ж, ладно. Спасибо тебе, конечно, может, еще и свидимся! - Герман Максимович поднялся, бросил взгляд на Дуську и ушел.
Едва он скрылся с глаз, на меня хищной птицей налетела Евдокия:
- Упустила, сатана! Сестру нищей оставила! Ох, не видать мне шубы с бриллиантами, как своих ушей! Ну и кто ты после этого? Форменный враг народа! Я же тебе знаки посылала, что, мол, пора бы и меня с Хоботом знакомить! А ты чего?!
- Какие знаки, Дусь? Это значит, когда ты глаза таращила, как камбала, так это были знаки? Ну, извини! Я думала, тебе просто жарко! А насчет Хобота… Бандюга он, Дусь. Даром что пожилой человек. Оно и понятно, такие сокровища иметь и не быть бандитом… - Я пыталась таким образом успокоить сестрицу.
Какое-то время она еще бушевала, а потом смирилась, лишь изредка бросая на меня попеременно то жалобные, то суровые взгляды. Под этими взглядами моя совесть должна была прийти в смятение и беспощадно загрызть свою хозяйку. Однако совесть моя хорошо воспитана с раннего детства: она спокойно спала и меня не тревожила.
- Пошли, - израсходовав наконец запас молний, сказала Дуська. - Надо дяде Саше подарок купить.
Выйти с элитного пляжа оказалось намного проще, чем войти. Мы благополучно миновали бдительную медицинскую старушку, слегка задремавшую на своем посту, и потопали в город. Всю дорогу Дуська ворчала:
- И чего я с Захаром не поехала? Сейчас мчалась себе в машине, а не тащилась по жаре собственными ножками! Все равно же упустила богатенького жениха. Столько вытерпеть и остаться ни с чем!
Мы пообедали в кафе под названием "Роза ветров", заглянули в салон красоты, чтобы привести себя в порядок перед праздником, и вошли в магазин. Не знаю, как для Дуськи, а для меня выбирать подарок мужчине - сплошное мучение. Что можно подарить пенсионеру, полковнику в отставке? Сестрица предложила купить ему хорошую туалетную воду. Это предложение я отвергла с ходу. Во-первых, хорошей здесь и в помине нет, а во-вторых, зачем дяде Саше парфюм, если он целый день проводит в саду и на огороде, а в-третьих, это слишком банально.
Евдокия пыжилась, пыжилась, и ее мозговой центр выдал еще одно предложение:
- Хорошо, не хочешь одеколон дарить, давай купим ему галстук и кожаный ремень.
Идея, конечно, неплоха, да беда в том, что галстук без рубашки и костюма подобрать сложновато. Махнув рукой, мы остановились на кожаном портмоне фирмы "Петек", а Дуська купила еще кожаный ремень. На меня вдруг навалилась такая усталость, что даже моргать сил не было. Оно и понятно: встала в шесть утра, столько успела сделать, а нервов потратила еще больше. Отчаянно зевая, я повисла на Дуське и на полном автопилоте поплелась домой. Очутившись в спасительной прохладе комнаты, рухнула на кровать и моментально заснула.
Во сне я увидела Ромку, Веньку и Вовку. Они укоризненно смотрели на меня и качали головами. Мне сделалось невыносимо стыдно, и я проснулась. Часы показывали половину седьмого. Пора было отправляться на переговорный пункт: ровно в семь Вовка ждет моего звонка. Да и торт-мороженое мы забыли купить. Я села на кровати и помотала головой, стряхивая остатки сна. И тут услышала негромкий разговор под окнами. О чем говорили, понять невозможно, только бу-бу-бу. Но в том, что один голос был мужской, а другой женский, сомнений как-то не возникало. Любопытствуя, я выглянула в окно. По правде говоря, я ожидала увидеть Дуську, мирно беседующую с дядей Сашей. Но вместо полковника, разглядела кучерявую голову Захара. Сладкая парочка сидела на лавке в тени персикового дерева. Захар нежно держал Дуськину руку в своих ладонях и томно поглядывал на сестрицу. Но больше всего меня удивило отсутствие бравого полковника. Очевидно, начались военные действия в благородном семействе, иначе как объяснить отсутствие Дуськиного первейшего поклонника? В мирное время он ни за что не упустил бы случая повергнуть своего соперника и занять тепленькое местечко возле Дуськиной груди.
- Эй, привет! - Я помахала Дуське с Захаром рукой. - Ты, Ева, сильно рискуешь! А ну как полковник узрит конкурента? Не видать тебе тогда ни персиков, ни парного молока… А то еще и военные действия против тебя развернет!
- Ерунда, - засмеялась Дуська, - полковник изволил с утреца пораньше водочки выкушать, а потом и пивком залакировал. Так что их благородие дрыхнет, в себя приходит перед генеральным сражением. Тетя Вера матерится, а шашлык все-таки замариновала.
- Тогда добро, - кивнула я, - влюбляйтесь дальше. Я пойду Вовке позвоню.
Захар, не одолжишь машину на часок? Пешком идти сил нет!
- Без проблем! - Захар сверкнул белозубой улыбкой и бросил мне ключи от своих "Жигулей".
Вскоре я уже тормозила возле переговорного пункта. Связь, как обычно, была отвратительной. Не менее получаса я дозванивалась до следователя. Когда наконец это удалось, я просто не поверила в удачу.
- Ульянов слушает! - раздался в трубке знакомый голос.
- Это я, привет! Ну, удалось что-нибудь узнать?
- Не очень много. Значит, приятели твои, Бизон и Штифт. Бизон, Медведев Петр Анатольевич, вор-рецидивист. Дважды отбывал наказание в колонии строгого режима. Первый раз за квартирную кражу, второй - вооруженный грабеж. Теперь Штифт. Самсонов Денис Николаевич. Это у нас начинающий домушник. Получил три года условно за налет на хату. Стоял на стреме, потому и не сел.
Вовка замолчал. Эта информация меня уже не интересовала. На данный момент хотелось побольше узнать про Хобота. Просто ради интереса.
- Ну, чего ты резину тянешь? - поторопила я Вовку. - Что там у тебя на Хобота есть?
Следователь глубоко вздохнул и принялся за мое воспитание:
- Жень, ты знаешь, как мы все к тебе относимся? Ромка вон уже на луну от тоски воет. Может, ты отдохнешь разок спокойно, а? Ты учти, нас там нету, и вытаскивать тебя, если что, некому.
- Хорошо, папочка, - елейным голоском пропела я, - учту и исправлюсь. А в награду за мое хорошее поведение расскажи мне, пожалуйста, сказку про Хобота.
Последовал еще один глубокий вздох.
- Так. Герман Максимович Хоботков. За плечами пятнадцать лет зоны в общей сложности. Последняя ходка за убийство. Правда, вот уже десять лет как ведет добропорядочный образ жизни. Один из богатейших антикваров не только Питера, но и всей Расеи-матушки. У него уникальнейшая коллекция Фаберже, начиная от столовых приборов и кончая пасхальными яйцами. Слышала, недавно выставляли яйцо, "Зимнее", что ли, называется?..
Я молча кивнула, словно Вовка мог видеть. Действительно, было такое. Это событие еще чересчур ярко освещалось в прессе.
- Так вот, оно из коллекции Хобота. Кроме того, - продолжал Вовка, - ребята говорят, что он большой любитель икон и якобы иногда занимается их контрабандой. Пока что взять его на этом деле не удавалось. Кстати, состояние твоего знакомого оценивается в такую астрономическую сумму, что даже мне ребятки не решились назвать ее по телефону. Вот и думай, с кем связалась! Когда мужу будешь звонить?
- Завтра, - рассеянно ответила я и, поблагодарив товарища Ульянова, попрощалась.
Что ж, сведения, сообщенные мне Вовкой, конечно, интересные, но теперь они мне совершенно ни к чему. Я свое дело сделала, о готовящемся преступлении предупредила, теперь можно и отдохнуть.
По дороге домой я заехала в местный "Мини-маркет" и купила ореховый торт-мороженое с интересным названием "Иллюзия".
Во дворе дома наблюдалась веселая возня. Дуська и тетя Вера увлеченно накрывали на стол, молодой парень с длинными волосами разводил костер, Захар рубил сухую яблоню - короче, жизнь кипела вовсю. Я отозвала Евдокию и поделилась с ней полученной информацией.
- Так и знала, что он бандюга! - в сердцах заявила сестрица. - Говорила тебе: не нужен мне такой жених! А ты все: шуба, бриллианты… Слава богу, что отделались от него! Черт с ними, с бриллиантами, пошли, поможешь на стол собрать.
К слову сказать, ненавижу я эту предпраздничную суету и люблю приходить в гости с небольшим опозданием, когда стол уже накрыт и все сидят на своих местах. Поэтому, промычав что-то невразумительное, я схватила полотенце и ринулась в душ. Приблизительно в течение часа я принимала водные процедуры, потом мне приспичило наводить марафет и подбирать наряд, приличествующий случаю. Таким образом, когда я предстала пред светлы очи присутствующих, все они уже сидели за столом и готовились поднять первый тост за юбиляра. Виновник торжества расположился во главе стола. По случаю праздника он облачился в парадный мундир, из чего я сделала вывод, что дядя Саша был летчиком и прошел славный боевой путь. Вручив подарок, я уселась за стол. Как и полагается, меня представили и дяди-Сашиной сестре, и бабке Степаниде, и сыну Сереге из Симферополя. После этого потребовали тост в честь полковника. Едва я подняла бокал с шампанским и открыла рот, чтобы разразиться речью, как послышался шум подъезжающего автомобиля, калитка распахнулась, и… появился Хобот собственной персоной. В руках он держал огромную корзину роз и коробку коньяка "Мартель".
- Здравствуйте, - вежливо поздоровался Герман Максимович. - Простите внезапное вторжение. Я отец вот этой пигалицы, - кивок в мою сторону. - Только сегодня прибыл и через пять часов уже уезжаю. Служба! От всей души поздравляю вас, Александр…
- Петрович, - подсказал обескураженный полковник.
- Петрович, - не стал спорить Хобот. - Примите этот подарок. От всей, так сказать, души.
Мы с Дуськой были настолько удивлены появлением "папочки", что забыли вернуть на место челюсти, почему-то упавшие куда-то в район колен. Тем временем события продолжали развиваться. Дядя Саша, оправившись от первого шока, засуетился, освобождая место для Хобота рядом со мной. Герман Максимович подошел ко мне вплотную, раскрыл объятия и произнес со слезой в голосе:
- Ну, здравствуй, дочка!
Я моментально покраснела, упала в его объятия с надрывным всхлипом "Папка!" и зарыдала. Гости украдкой утерли слезу и уткнулись в тарелки. Мы с Хоботом тоже уселись за стол. Мне, честно говоря, даже шашлык в горло не лез, хотя я и слыву среди знакомых большим любителем этого блюда. Я меланхолично потягивала шампанское из бокала, гадая, что же заставило Хобота явиться сюда. Ох, чует мое сердце, не зря сегодня мне Вовка приснился, да еще в компании с Ромкой и Венькой! Через полчаса, когда большинство присутствующих захмелело, опять распахнулась калитка. На сей раз появилась белая рубашка с букетом цветов в руке.
Тетя Вера схватилась за сердце, храбрый полковник закатил глаза, готовясь шмякнуться в обморок, а бабка Степанида прошамкала:
- Сынок ихний, Ленька. Явился, знать, отца-то проздравить. Глянь, и цветы приволок! Неужто и на том свете цветы исть? Господи, уж десять годков, как помер, а все от него спокою нет!
Степанида истово перекрестилась. При ближайшем рассмотрении оказалось, что рубашка с цветами всего-навсего негритенок Ванька, юнга с "Ариэли". Просто он несколько сливался с наступившей темнотой.
Ванька наметанным глазом определил, кто является виновником торжества, подошел к дяде Саше и протянул ему букет.
- Поздравляю, - буркнул юнга и уселся рядом со мной. - Где торт?
- Ты, Иван, поешь сперва, - голосом строгой училки сказала я, - сладкое на третье!
- А ты кто ж такой будешь, чумазый? - обратился полковник к Ваньке.
- Племянник это мой, - опередил меня Хобот, - сестренки моей младшей сынок. Она замуж за бразильца вышла, вот и получился такой Ванька.
У меня уже голова шла кругом от обилия новых родственников, да и Дуська, по всему видно, слегка растерялась. Она стала заваливаться на плечо к Захару, бормоча при этом что-то малопонятное. Оно и понятно, ведь до этого момента она была единственной моей сестричкой, а теперь вот еще и братишка появился!
- Ну что ж, - хлопнул себя по коленям какое-то время спустя Герман Максимович, - пора мне! Проводи, дочка!
Я поднялась и словно во сне потопала за "папочкой".
"Хана! Сейчас-то он меня и прикончит, а потом в море притопит. Утречком отдыхающие найдут мое бездыханное тело!" - с такими невеселыми мыслями я вышла за калитку и зажмурилась.
- Ты чего глаза-то закрыла? - поинтересовался дядя Гера.
- А вы меня убивать будете?
- Когда? - удивился Хобот.
- Не знаю, - я совсем растерялась. - Может, сейчас, а может, и позже…
Антиквар рассмеялся:
- Нет, убивать я тебя не буду, а вот отблагодарить хочу. Держи!
Он протянул мне маленькую бархатную коробочку. Я дрожащими руками открыла ее и замерла без дыхания: внутри, на атласной подушечке, лежал перстень. В неверном свете фонаря камень в нем заиграл всеми цветами радуги.
- Эт-то ч-чт-то? - отчего-то шепотом спросила я.
- Это, дочка, перстень, - спокойно ответил Хобот. - А перстень не простой. Его государь император Николай Второй подарил на день тезоименитства своей супруге, императрице Александре Федоровне. Видишь, внутри вензель императорского дома Романовых?
Герман Максимович взял кольцо с подушечки и надел мне его на палец:
- Смотри-ка, впору! Теперь оно твое, носи, не снимая, как талисман.
- Но… я… я… не… могу… Не надо, а? - жалобно попросила я Хобота. - Я же просто так, я не хотела… Честное слово! Оно же безумно дорогое! Я не могу его взять! Что я мужу скажу?
- Я тебе так отвечу, Евгения, если бы ты меня не предупредила, я потерял бы гораздо больше. Поэтому я и дарю тебе этот перстень. Поверь, благотворительность - не мое хобби, но я умею быть благодарным. Не обижай старика, возьми, и покончим с этим. А мужу твоему я сам все объясню.
Герман Максимович поцеловал меня в лоб, сел в сверкающий лимузин и отбыл. Я же осталась стоять возле калитки с открытым ртом и перстнем императрицы на пальце.
- Ну и дела! - Я покачала головой и вернулась к столу.
Народ уже успел основательно нализаться. Полковник тихонько похрапывал, женщины вели неспешный разговор о ценах на продукты, Дуськи с Захаром не было видно. Мой юнга сидел нахохлившись и недобро сверкал белками глаз.
- Ты где пропадала? - прошипел "родственник" в ухо. - Где мой торт?
- Пошли. - Я взяла Ваньку за руку и потащила в нашу комнату. Он уселся за столик, пододвинул поближе торт и принялся уплетать за обе щеки.
- Проводила? - поинтересовался Ванька с набитым ртом. - А чего заливала мне про сявок каких-то? А сама… Нет, нельзя вам, бабам, верить!
- Извини, Вань, - печально вздохнула я. - Это и правда мой отец. Только с матерью они давно расстались. А я узнала, что он тут, вот и не удержалась, разыскала…
- Для этого фотографию сперла?.
Я потупилась:
- Угу.
Ванька понимающе кивнул и сосредоточил все внимание на торте, который исчезал с необыкновенной быстротой. Я молча наблюдала за этим процессом, но мысли мои были далеко. Легко представить, что скажет Ромка, когда Хобот с ним переговорит. А Венька с Вовкой еще подольют масла в огонь. Впрочем, Вовка, скорее всего, не очень будет стараться, ведь он снабжал меня сведениями нелегально. Тем не менее разговор с мужем предстоял серьезный.
- Вкусно. Спасибо, Жень. Я, пожалуй, пойду. Батя велел в одиннадцать дома быть. - Ванька поднялся.
- Проводить? - предложила я юнге.
- Сам дойду, не маленький. Слушай, а пошли завтра на Алчак? - неожиданно предложил он.
- Там Чертов мост. Мне не пройти по нему, - стыдливо призналась я в собственной трусости пацану. - И по морю тоже не могу.
- Ерунда! Я у бати лодку возьму. Ну, что? Согласна?
Немного подумав, я, конечно, согласилась. И бодро встряхнулась, словно бойцовская курица. Правда, присутствие Ваньки лишало меня возможности позагорать голышом, но это не беда. Мы быстренько обсудили все детали предстоящей прогулки, и мальчонка убежал. По совести, надо было бы пойти к столу и помочь женщинам с уборкой и транспортировкой юбиляра. Но я была настолько измотана, что, убрав остатки торта в холодильник, не раздеваясь, рухнула на кровать. Мелькнула мысль о Дуське, но я отсоветовала себе волноваться, решив, что она уже большая девочка и в состоянии сама о себе позаботиться. Через минуту я уже спала. Сквозь сон слышала, как вернулась Дуська, тихо матюгнулась, налетев в темноте на стул, разделась и тоже легла.
Проснулась я оттого, что кто-то тихонько скребся по стеклу. Вслед за царапаньем послышался голос: