- Каспер. Хотя, возможно я неправильно выразилась. Стив говорил, что часто ощущает на своей спине его взгляд. Его это немножко забавляло.
- Он говорил это только вам, мадемуазель? - почему-то спросил Пэро.
Девушка не сразу уловила смысл вопроса.
- Не знаю… нет, помню, как он сказал это при мне и Джеральде.
- И как отреагировал Джеральд?
- Никак. Рассмеялся. Мистер Пэро, я сожалею, что вспомнила об этом пустяке. Вы зря придали моим словам слишком глубокий смысл.
- О, никакого особенного смысла, пожалуйста, не беспокойтесь! Но вот, что касается Каспера: вы твердо уверены, что все то время, пока вы сидели в кресле у моря, он находился в кухне?
- Конечно уверена. Хотя я и сидела к нему спиной, но слышала, как он все время возился и посвистывал. Это его манера.
- А море, мадемуазель Бета? Вы ведь все время туда смотрели. Что вы заметили?
- Ровным счетом ничего, мсье. Море в это время, если так можно сказать, совершенно безлюдно. Рыбаки заканчивают утреннюю ловлю к двенадцати часам, а на вечернюю выходят не раньше пяти. И в этом промежутке только отдыхающие могут прокатиться на моторной лодке, но вчера и этого не было. Никто не проплывал.
- Но можно было подойти на моторной лодке и с другой стороны замка, со стороны Престона? Вы бы ведь этого не увидели?
- Не увидела, но, конечно, услышала бы. На воде в спокойную погоду звук небольшого двигателя слышен на триста-четыреста ярдов. - Девушка вежливо улыбнулась, давая знать, что ей пора. - Ваша хозяйка готовит хороший кофе, господа. Но я надеюсь, что вы в ближайшее время попробуете, как я его делаю. Пожалуйста, если будете прогуливаться мимо нашего дома, заходите без ваших английских церемоний. Мы еще не отвыкли от тех простых южных манер.
* * *
- Послушайте, Пэро! - я проводил до калитки нашу обаятельную гостью и вернулся под дерево. - А что если кто-то приплыл со стороны Саутпорта не на моторной лодке, а на веслах?
- Незаметно для девушки?
- Вот именно. Попробуем разобраться в этом математически.
Я провел концом трости прямую линию, изображающую берег над морем, потом круто оборвал ее вниз под девяносто градусов. Затем на суше у берега я изобразил маленький столбик, долженствовавший означать человека, и провел от его верхушки черту к краю. Получился вытянутый треугольник.
- Вот площадка и обрыв. Стулья и кресла стоят на площадке в семи-восьми ярдах от края. Следовательно, даже для вставшего в полный рост человека угол зрения по тангенсу составляет примерно один к пяти. А высота берега в этом месте достигает шести ярдов. - Я продолжил гипотенузу треугольника вниз к предполагаемой морской воде. - Таким образом, взгляд может улавливать только то, что находится на расстоянии от берега не ближе, чем шесть умноженное на пять, то есть не ближе тридцати ярдов. Иными словами, тридцать ярдов от берега - слепая зона, я нигде не ошибся?
- Вы абсолютно правы, mon ami.
- Здесь глубоко и плыть, не шумя веслами, можно всего в десяти-двенадцати ярдах от берега.
- Можно, но только зачем? - Пэро флегматично пожал плечами. - Это не дает экономии времени - почти то же, что идти вдоль берега быстрым шагом.
Я вынужден был согласиться.
- И кстати, чтобы проскользнуть незаметно, значительно удобней пробраться вдоль крутого берега от Саутпорта пешком. Убийца имел возможность спокойно пройти под краем скалы, где расположилась девушка. Полоска берега в этом месте песчаная и шагов не слышно. Затем он мог подняться по выбитым в скале под башней невидимым с берега ступенькам и проникнуть в замок через известную нам потайную дверь. Или просто обойти замок вдоль крепостной стены и попасть с другой стороны в парк. А после убийства таким же образом скрыться.
Внезапно Пэро встал из кресла. В его глазах появилось то очень серьезное выражение, которое всегда предвещало появление новой и важной мысли. Я приготовился услышать нечто для себя неожиданное.
Он, сощурившись, взглянул на небо:
- Жара спадает, Дастингс. Надо идти на море, чтобы меньше потом в Лондоне обращать внимание на холод и сырость!
* * *
Мы пробыли на песчаном берегу около двух часов и стали уставать от хотя уже и невысокого, но еще очень яркого солнца и сплошной морской синевы перед глазами. К тому же Пэро как бы между прочим заговорил о прекрасных кулинарных способностях миссис Роббинс. Я понял, что пора возвращаться.
Путь от моря в поселок, как я уже говорил, пересекало престонское шоссе. Оказавшись на нем, я сразу обратил внимание на два больших автомобиля, двигавшихся к нам со стороны Саутпорта. Оба, не доезжая, повернули к замку. И хотя издали не удалось вполне рассмотреть сидящих там людей, это вне сомнений были возглавляемые Джапом полицейские.
- Что-то затевается, - пристально глядя в ту сторону, проговорил Пэро, - полагаю, вечером будут новости.
* * *
Ожидания не обманули моего друга. Этот вечер, как и предыдущий, мы провели снова вместе с полицейским. И в той же комнате. Только на этот раз нашим гостем был старший инспектор Джап.
По-видимому, натуре инспектора были свойственны только два состояния. Он был либо энергичен, либо доволен. И ничего другого я, сколько не силюсь, не могу припомнить.
Этим вечером он был доволен. Очень. И не пытался скрывать.
- Если только за компанию, джентльмены, - в ответ на предложенный виски проговорил он. - Хотя, честно скажу, выпить сегодня повод есть. Я только что арестовал Джеральда Холборна. Кагерли повез его на второй машине в Саутпорт.
Он с удовольствием сделал глоток.
- Отличное качество! Теперь расскажу вам все по порядку, джентльмены. - Джап сел поудобней в кресле и, попросив разрешения, закурил папиросу. - Так вот… во-первых, вернувшись после наших утренних приключений в город, я сразу получил у городского судьи разрешение на доступ к нотариальным документам и обратился к местному юристу, который вел дела сэра Джона. Выяснилось, что согласно действующему законодательству, Стив Харди, будучи в семье Холборнов сыном старшего брата, чья вина была признана всего лишь судом первой инстанции, является наследником майората.
Лишить его этого права способен был только Верховный суд, если бы он окончательно признал виновность его отца. Однако юрист объяснил, что в ситуации, когда против давно пропавшего Майкла Холборна действуют тяжкие, но косвенные, а не прямые улики, Верховный суд не вынесет решения ни за, ни против. Таким образом, в случае смерти весьма больного сэра Джона, погибший молодой человек становился бы наследником замка с землей вокруг и половины значительного капитала, который остался от его деда сэра Чарльза. Этот капитал не был растрачен младшим сыном Джоном, который, как вам известно, вел очень умеренный образ жизни. Тут же выяснилось еще одно очень интересное обстоятельство. Стив Харди не мог вступить во владение замком и титулом до смерти сэра Джона, но, что касается денег, имел право вытребовать свою половину при наступлении совершеннолетия. - Инспектор с удовольствием допил виски и добавил: - А его совершеннолетие было сосем не за горами - через две недели Стиву Харди исполнился бы двадцать один год. Таким образом, джентльмены, Джеральд Холборн терял слишком много. Кучи денег он лишался сразу, а после смерти отца, которая могла произойти в любой момент, от него уходили и место в палате лордов, и родовой замок, где он, в лучшем случае, становился гостем. И я решился на экстренные меры. Мы провели в комнатах Джеральда обыск. И среди множества скляночек, кисточек и прочей дряни нашли небольшой пузырек. Знаете, что в нем было? Никогда не догадаетесь… ко-фе-ин! Я полагаю, вы имеете представление, как он действует?
- Учащает работу сердца, - еще не понимая, к чему он клонит, ответил я.
- Неточно, Дастингс. - Инспектор снисходительно улыбнулся и перекинул ногу на ногу. - Вызывает сердцебиение. И не относится к категории ядов, то есть не попадает в поле зрения судебно-медицинской экспертизы. К тому же, его нетрудно смешать с пахучей микстурой, не вызывая резких изменений вкуса. И Джеральд Холборн мог беспрепятственно это проделать, зайдя на минуту в комнату к отцу. До или после того, как он убил Стива Харди. Это уже не очень важно.
- А как он сам объясняет найденный кофеин? - спросил я.
- Никак. Он занял позицию полного отрицания. Якобы не имеет понятия, откуда взялся этот пузырек. И также ведет себя по всем остальным вопросам. Более того, парень совсем неглуп. Он спросил меня - из чего следует, что убийство совершено именно из его нагана? Кто-то ведь мог использовать другой, той же марки, потом положить в карман после выстрела свою гильзу, а на место преступления подбросить гильзу от его оружия. Но я был к этому готов и быстро загнал его в угол, джентльмены.
- Каким же образом? - удивленно спросил Пэро.
- Из Лондона мне уже сообщили, что разрешение на наган Холборн получил всего месяц назад. Известно, что на протяжении этого месяца он в замке не был, стало быть, и наган привез с собой только сейчас. Где можно было взять стреляную гильзу именно от этого оружия? Выстрелы хорошо слышны, джентльмены. И до убийства Стива Харди, по свидетельству всех опрошенных, они раздавались один только раз, когда молодежь развлекалась стрельбой на лужайке. Вы, Дастингс, принимали ведь в этом участие. Скажите-ка, сколько тогда в общей сложности было сделано выстрелов?
- Постойте… - я начал вспоминать. - Условие было - по пять патронов на человека. Доктор участвовать отказался, значит… двое молодых людей, Бета и я. Итого - двадцать.
- Совершенно верно, мисс Бакли сказала то же самое. Я послал полицейского на ту лужайку, и он без труда собрал те самые гильзы. Их ровно двадцать. Все - на месте. Холборну нечего было возразить. Он в капкане.
- А алиби других людей вам удалось проверить? - спросил я. - Показания Мэтью Уиттона и доктора Бакли подтвердились?
- Можно считать, что да. Та пациентка, которую навещал доктор, подтвердила, что в половине третьего он находился еще у нее. Это в предместьях Престона. А Мистер Уиттон действительно просидел в том самом пабе. Официант его помнит. Он, правда, не следил за ним все время, и чисто теоретически Уиттон мог исчезнуть минут на пятнадцать, проскакать туда-назад и вернуться на прежнее место. Но, - инспектор поднял уже несколько устало брови вверх, - мы и здесь не поленились проверить: сейчас на этой окраине Саутпорта нет ни одного человека, который держал бы лошадь. И, наконец, в бюро проката лошадей мы сразу все узнали про вашего таинственного лесного всадника. Это один из молодых богатых отдыхающих. Из одной компании с той парой наездников, что проскакали мимо вас к Престону. Молодой лихач просто отправился за ними вдогонку и хотел удивить их, оказавшись на месте раньше. Отчего не позабавиться, если не надо работать, а деньги оттягивают карман.
- Могу вас только искренне поздравить, старший инспектор, - Пэро даже изобразил маленькие аплодисменты. - Что вы намерены делать дальше?
- Уехать в Лондон завтра же утром. Собранные мною улики отправятся в суд, а я - в заслуженный отпуск.
Джап с удовольствием посмеялся собственной шутке, а я подумал, что, как бы то ни было, поработал он действительно неплохо.
- Кстати, кто такая та пациентка доктора Бакли? - неожиданно спросил мой друг.
- …а-а, - протянул инспектор, не сразу понявший, о ком идет речь. - Какое это теперь может иметь значение? Женщина лет тридцати пяти, довольно привлекательная, приехала сюда недавно из Южной Америки. Ее фамилия - Гивейрас. А имени уже не помню.
Он встал, собираясь прощаться.
- Задержитесь еще немного, старший инспектор, - предложил Пэро, - выпейте с Дастингсом виски, а я пока взгляну на те ваши двадцать гильз. Где они?
Джап удивленно пожал плечами, потом подошел к открытому окну и окликнул полицейского в машине. Еще через минуту тот принес небольшой побрякивающий полотняный мешочек.
- Поеду с женой в Рим, - с удовольствием проговорил Джап, принимая от меня новый стаканчик, - а потом в Венецию. Вы там бывали, капитан?
- Давно, и очень хотелось бы еще.
- А я ни разу не был.
- Действительно двадцать, - раздался сзади нас голос моего друга, который разложил гильзы под лампой на ночном столике. Джап ответил на это заявление легкой улыбкой. - Но только вот одна из них, - спокойно договорил Пэро, - от другого оружия. Идите сюда и взгляните.
Мы оба от удивления не сразу двинулись с места. Потом в одно мгновение оказались у столика.
Гильзы были расставлены вряд, пробитыми капселями кверху. Пэро молча ткнул пальцем в одну из них.
Мы несколько раз провели глазами по шеренге маленьких тусклых шляпок и каждый раз взгляд, как заусенец, задевал шестую гильзу. Характерный скос бойка здесь отсутствовал, удар приходился по центру и вмятина из-за этого была более глубокой.
- Дьявольщина! - прохрипел Джап. - Ну и хитер же этот парень! Ловко он собирался меня провести.
- Каким образом? - не понял я.
- Да очень просто! Представляете, какой эффект произвел бы его адвокат на судебном процессе, продемонстрировав то, что мы сейчас увидели? Он бы заявил, что из нагана Холборна сделано только двадцать выстрелов, тех самых - на поляне. А убийца действовал другим оружием и поменял гильзы, пытаясь навести полицию на подзащитного. Ни один присяжный не признал бы в такой ситуации Холборна виновным. Дело пошло бы на доследование и, вероятнее всего, закончилось ничем.
- Вы хотите сказать, - переспросил я, - что Джеральд Холборн сам устроил этот трюк с гильзами, чтобы потом разрушить обвинение?
- Несомненно.
Инспектор вернулся к столику и опрокинул внутрь весь стаканчик.
- Я ваш должник, Пэро! Здорово мог бы сесть в лужу. А теперь, я поверну хитрости Холборна против него самого. Я превращу эту его провокацию в дополнительный аргумент обвинения. Двойная игра преступника, а? Это произведет впечатление.
* * *
- Вы полагаете, Джеральд Холборн действительно совершил это убийство? - спросил я, как только мы вернулись к себе, проводив инспектора до машины.
- Разумеется, нет, mon ami. В этой истории еще слишком много неясного. Но должен сказать, что наш старый друг Джап сумеет представить суду убедительное обвинение.
- Однако, - подумав, возразил я, - у адвокатов тоже имеются хорошие встречные доводы.
- Какие же, например?
- Во-первых, Стив Харди был одет в точности, как и его двоюродный брат, а значит, убийца мог охотиться за Джеральдом.
- Правильное соображение, но не для Джапа и прокурора. Они с удовольствием выслушают это и ответят, что данное обстоятельство лишь усиливает позицию обвинения. Холборн ведь сам привез в подарок брату этот костюм. Они заявят, что это хорошо спланированная преступником деталь для будущей защиты.
- Ладно, возможно вы правы. Но объясните мне, зачем Джеральду требовалось держать у себя изобличающий его пузырек с кофеином? Он мог легко от него избавиться.
- Каким образом?
- Просто выкинуть в море.
- Вот здесь, mon ami, не только Джап, но и я не соглашусь с вами. Да-да, не удивляйтесь. Окна апартаментов подозреваемого, как и мастерская, на море не выходят. Идти днем к берегу и бросать что-то в воду - означает риск быть замеченным. Вставать ночью, чтобы сделать это, тоже рискованно. К тому же, после удавшегося во всех отношениях преступления преступник очень боится рисковать по мелочам. Это известно каждому криминалисту. У него возникает комплекс подозрительности и страха. Кто знает, а не установлено ли уже скрытное наблюдение за домом? Холборн мог не решиться ликвидировать пузырек, хотя, несомненно, собирался это сделать.
Миссис Роббинс принесла нам вечерний чай.
- У обвинения есть и еще один важный аргумент, - проговорил Пэро, когда она вышла из комнаты, - алиби остальных действующих лиц. Хотя, я согласен, поведение доктора и выглядит явно подозрительным. Послушайте, Дастингс, а точно ли именно его вы видели тогда у коттеджа? Расстояние ведь, чтобы разглядеть лицо, было слишком большим, не так ли?
Сосредоточившись на минуту, я вызвал в памяти ту недавнюю сцену… И вынужден был скоро согласиться с моим другом - мужская фигура в светлом костюме быстро мелькнула в дверях коттеджа. Более ни за что нельзя было поручиться.
- "Мужская" лишь потому, что костюм был мужской, - уточнил Пэро.
Мне снова пришлось согласиться.
Пэро сощурил глаза и покусал краешек верхней губы.
- И вам не кажется странным, mon ami, что женщина, подтверждающая алиби доктора, опять же из Южной Америки? Как много их вдруг оказалось, на маленьком кусочке английского побережья.