Какой-то человек, судя по тяжелым шагам, немолодой и грузный, прошел мимо двери моей новой квартиры. Он почему-то не заглянул ко мне, не пожелал познакомиться. Но я на него нисколько не обиделся. У меня никогда не было склонности к беспредметным разговорам, как и к пустым бутылкам. Они звякнули в сумке у человека, который поднимался по лестнице.
Я предположил, что если мы начнем знакомиться, то в ходе данного процесса этот субъект обязательно пожелает, чтобы его бутылки сделались пустыми. Поэтому решил не открывать дверь, даже если он в нее позвонят. Но обошлось без этого. Бутылки остались полными.
В квартире стоял стационарный городской телефон. Старый-престарый аппарат, который за километр отдавал армией. Такие раритеты только там и остались.
"Надо будет посоветовать майору Гребенщикову сменить аппарат. Или сделать это самому, не пожадничать, выложить денежку. Пока же следует поглядеть на этот", - решил я.
Действуя ножом как отверткой, я отвинтил нижнюю крышку, проверил аппарат на наличие подслушивающих устройств, потом поковырялся и в трубке. Все было чисто. Наверное, командование разведцентра не планировало за мной следить и контролировать мои действия.
Хотя "жучки" и даже видеокамеры могли быть установлены где-то в самой квартире. Я подумал, что нужно будет спросить у майора Оглоблина, принесла ли полковник Самокатова ту самую глушилку. Если да, то мне не помешает включать ее, когда понадобится такая мера предосторожности.
Номер квартирного телефона я не знал. Майор Гребенщиков не сообщил его мне. Конечно, выяснить это просто. Но быстро не получится. Для этого я должен сначала поставить сим-карту на свой смартфон, а потом позвонить на него с квартирного аппарата, номер которого и определится.
Поэтому сразу после осмотра квартиры я поехал в знакомый автосервис, при котором имелся и магазин запчастей. По дороге заскочил в салон сотовой связи и купил симку на новые документы. Потом в другом подобном заведении взял еще одну, другого сотового оператора, поскольку мой смартфон допускал использование сразу двух. Одну карту я намеревался пускать в ход для разговоров, не имеющих криминального содержания, вторую - для звонков, о которых никто не должен был знать.
Я вставил в трубку симки и сразу, как обещал, позвонил майору Оглоблину, чтобы иметь возможность поддерживать с ним двустороннюю связь. Я предполагал, что номер майора может прослушиваться, поэтому старался быть аккуратным в разговоре.
Он узнал меня по голосу, когда я поздоровался с ним, и назвал новым именем:
- Иван Васильевич, тут тебе некая дама передала любопытный аппарат. Можешь забрать презент.
- Как машину отремонтируют, заеду.
- Если что, я у дежурного оставлю. А то убыть должен, уже вертолеты заказал. С собой возьму два взвода известной тебе роты. Она у нас сейчас одна в резерве. Сержанты тебе пока не нужны? Ремонт дома делать не собрался? - Так он наводил тень на плетень.
Я понимал, что у начальника штаба и без меня хлопот хватает, поэтому даже не поинтересовался, куда летит майор, в какой операции он желает принять участие. Видимо, какое-то наше подразделение попало в сложное положение. Поскольку моя рота временно осталась без командира, майор решил вспомнить молодость. Он еще вполне сохранял боевые кондиции, был всего на несколько лет старше меня.
- Нет, сержантов пока задействовать не думаю. Как понадобятся, я позвоню. Не думаю, что это срочно. Я еще даже обои не подобрал по вкусу, - поддержал я маскировку.
- Они в любом случае остаются в казарме. Командир отряда в курсе твоих дел. Он распорядится об отправке к тебе сержантов и всего того, что им понадобится. Если потребуется что-то срочно решить, обращайся напрямую к товарищу подполковнику.
Майор Оглоблин тоже понимал, что наш разговор может прослушиваться.
- Понял вас, товарищ майор. Пока ничего срочного мне не требуется.
- Вместе с аппаратом дама передала тебе инструкцию к нему. Поинтересуйся. Там есть несколько важных функций.
- Спасибо. Я прочитаю.
С ремонтом машины мастера в автосервисе справились за час. Они торопились, потому как рабочий день у них подходил к концу, а оставлять заказ следующей смене им не хотелось. Они же получали проценты с того, что заработает с клиента их фирма. Если сделать не успеют, то эти деньги получат те люди, которые будут работать вечером.
Но мне требовалось не так уж и много - сменить тормозной цилиндр, заодно и колодки на всех четырех колесах, чтобы не сказывался износ одной из них и машину не заносило в сторону. Иначе эта "семерка" могла на дороге развернуться в обратную сторону или выскочить на встречную полосу, что гораздо хуже.
Мужики все сделали быстро и качественно. За этим я следил. Управился бы и сам, но здесь у меня не было ни гаража, ни подъемника, ни даже смотровой ямы.
Заезжать на ремонтную эстакаду в гараже разведцентра мне не хотелось. Не стоило надоедать людям, которые и без того помогали мне всем, чем только могли. Иначе им могло бы показаться, что я недоволен состоянием автомобиля, предоставленного мне на неделю.
После ремонта я съездил в военный городок, но майора Оглоблина на месте уже не застал. Дежурный сказал, что начальник штаба с двумя взводами вылетел для участия в боевой операции, и передал мне, вернее сказать, вольнонаемному служащему Ивану Васильевичу Овсову прибор в упаковке.
Этот офицер меня не узнал, хотя мы были знакомы уже несколько месяцев. Теперь мне не приходилось сомневаться в том, что для вертухаев из СИЗО я стал вообще другим человеком.
Обращаться к командиру отряда подполковнику Желтонову у меня необходимости не было.
Я сел в машину и поехал в Махачкалу. По пути повторилась дневная история. Машина ДПС обогнала меня. Инспектор помахал из окна жезлом, требуя остановки, но на дорогу не вышел.
Подъехала вторая машина. Из нее выбрались инспектор ДПС, два омоновца с автоматами на изготовку и вертухай из СИЗО. Они проверили мои документы и задали те же дурацкие вопросы, что и днем.
Я не собирался отвечать им конкретно, попросту отбрехивался. Ведь дорожно-патрульной службе точно так же, как и ОМОНу, не должно быть никакого дела относительно того, кто и с какой целью приезжает в расположение отряда спецназа военной разведки. Их настойчивость в данном случае могла быть даже наказуема.
- Начальник штаба отряда попросил меня фотографировать тех типов, которые задают такие вопросы, и снимки ему передавать. Потом он уже сам их в ФСБ отправит, - заявил я и сфотографировал всю эту группу на свой смартфон.
Потом я еще и записал на бумажке номер жетона инспектора ДПС, к великому его неудовольствию.
Наезжать на меня никто не стал. Проверка закончилась. Ни ОМОН, ни инспекторы ДПС не пожелали конфликтовать со спецназом ГРУ.
Для меня такая попытка вызвать скандал была лишней защитой. Человек, который боится разоблачения, никогда не будет нарываться на неприятности. Это аксиома.
На шоссе от поселка до Махачкалы меня уже никто не останавливал. Я благополучно, без всяких помех добрался до своего нового жилища, где сразу засел за изучение инструкции к прибору, переданному мне полковником Самокатовой. Оказалось, что глушилка могла работать и как сканер, обнаруживать электронные приборы, установленные где бы то ни было.
Естественно, я сразу включил эту штуковину, быстро обнаружил видеокамеру и два "жучка" для прослушки разговоров. Недолго думая, я обезвредил все эти гаджеты, снял с них аккумуляторы, а с камер - еще и антенны.
После чего я уже со своего смартфона позвонил дежурному по разведцентру.
- Вечер добрый. Капитан Овсов беспокоит, - представился я.
Дежурный знал меня по двум фамилиям, но я выбрал ту из них, к которой следовало привыкать и мне, и другим людям. Хотя мне как-то непривычно было приклеивать к этой фамилии свое офицерское звание.
- Пожалуйста, сообщите водителю, который передал мне машину, что я поменял на левом переднем колесе тормозной цилиндр и все колодки. "Семерка" в порядке, другого ремонта не требует.
- Обязательно передам. Чеки за запчасти и за работу не выбрасывайте. Их нужно предоставить завгару. Все расходы вам возместят.
- Не надо. Я уже заплатил, а чеки не взял. Но я не по этому поводу звоню. Мне хотелось бы пообщаться с майором Гребенщиковым. Он еще на службе?
- Пять минут назад вышел. До дома еще не добрался. У вас есть номер его сотового?
- Не догадался как-то спросить.
- Минутку. Я в списке посмотрю.
Через несколько секунд дежурный дыхнул в трубку и сообщил мне, что сотового номера майора у него и в списке нет. Мол, кажется, Гребенщиков по какому-то поводу менял симку и перешел к другому оператору. Дежурный пообещал поспрашивать у сотрудников, узнать и тут же перезвонить мне.
Я быстро собрался и вышел из квартиры к машине. Возле нее стоял и с нездоровым интересом присматривался к ней какой-то человек, не совсем трезвый и чистый. Такие субъекты обычно обитают в подвалах жилых домов, где утром вместо кофе потребляют стеклоочиститель.
Этот фрукт поймал мой взгляд, смутился и быстро ретировался. При этом он даже не успел презрительно хмыкнуть, как обычно поступают подобные личности. Я провожал его взглядом до угла. Там бомж обернулся, увидел, что за ним наблюдают, и поспешил унести ноги.
Такие деятели машины не угоняют. Они просто разбивают стекло, хватают то, что плохо лежит, и убегают. Но ничего подобного он сделать не успел. Я появился очень даже вовремя.
Я решил не откладывать на потом самое главное из того, что намеревался сделать, и поехал в магазин, чтобы поговорить с бывшей гражданской женой Абдуллы Валиевича Рамазанова, ныне уже покойного. Адрес этого заведения я знал из протоколов допросов этой особы, проведенных аж двумя подполковниками - из ФСБ и МВД. Естественно, я не намеревался сообщать ей о том, что пристрелил ее сожителя как бешеную собаку.
Я вошел в магазин, расположенный на первом этаже стандартной пятиэтажки, дошагал до кассы и с улыбкой спросил, где мне найти Бурилят Манапову.
- Всем она сегодня нужна! - буркнула кассирша. - К ней сейчас пришли, она вышла к служебному входу. Сказала, ненадолго. Подождите, если хотите.
Я кивнул и отошел в сторону, к кафетерию, но дожидаться молодую женщину не стал. Увидел, что кассирша за мной не наблюдает, и вышел из магазина.
Я легко сообразил, что служебный вход расположен во дворе, сел в машину и объехал дом. За ним я увидел со спины женщину в униформе, которая прижималась лицом к груди высокого длиннобородого мужчины средних лет.
Конечно, носить длинную бороду никому не возбраняется. Но у меня, видимо, в силу профессионального опыта длинная борода традиционно связывается с бандитами, укрывающимися в горах и лесах. Этот человек вызвал у меня недоверие.
Кроме того, если это была Бурилят, то не слишком ли быстро она нашла замену Рамазанову, зачисленному мною в покойники? Дамочка слишком уж крепко прижималась к груди мужчины. Этот факт явно намекал на их близкие отношения.
Впрочем, он при этом на нее не смотрел, хотя и обнимал за плечо. Бородатый тип озирался по сторонам, искал людские взгляды, но не обратил внимания на старую машину, проезжающую мимо.
Я решил отложить беседу с Бурилят до вечера. Ничто не мешало мне навестить ее дома и поговорить без помех. Ведь ее реакция на то, что я ей скажу, должна была оказаться весьма бурной, непредсказуемой, могла даже вылиться в истерику.
Я поехал назад. По дороге мне позвонил дежурный по разведцентру и продиктовал номер майора Гребенщикова. Я легко запомнил его.
В квартире все было без изменений. Я подумал десять секунд, прогнал в голове начало разговора с майором и набрал номер его сотового телефона. Звонил я через того же оператора, что и майору Оглоблину, да и дежурному по разведцентру.
Мне следовало узнать причины появления в квартире аппаратуры слежения. Я допускал, что ее установили там вовсе не сотрудники разведцентра, а те люди, которые стремились контролировать их работу. Такие персонажи всегда найдутся. А мне такие вот лишние наблюдатели совершенно ни к чему. Без них жизнь спокойнее, здоровье крепче.
Майор Гребенщиков ответил не сразу. Видимо, долго доставал мобильник из кармана. Это значило, что он находился в каких-то стесненных обстоятельствах. Например, ехал в городском транспорте. Так и оказалось.
- Товарищ майор, это Овсов беспокоит. Вы разговаривать сейчас можете?
- Я в автобусе еду. Он переполнен. Сейчас выйду и перезвоню вам.
- Хорошо. Жду звонка. Только это обязательно. И срочно.
- Да-да, я уже к выходу продвигаюсь.
Майор позвонил мне буквально через минуту и спросил:
- У вас какие-то проблемы возникли, Иван Васильевич?
Мои новые данные он запомнил. Это радовало.
- Так точно, товарищ майор, - ответил я уставной фразой и сразу себя одернул.
Вольнонаемному кладовщику, который постоянно общается с военными людьми, конечно, допустимо использовать такие формулировки, но только изредка, не злоупотребляя ими. Я, кажется, и не начал этого делать, но на будущее должен был учесть такой вот момент. Телефон майора тоже может прослушиваться. Мало ли кем.
- Товарищ майор, у меня вопрос к вам, грубо говоря, на засыпку. - Я говорил намеренно резко, как вообще-то обычно не общался со старшими по званию офицерами своего ведомства.
- Какие-то претензии?
- Две камеры видеонаблюдения, "жучки" в комнате и на кухне. Не слишком это много для такой маленькой квартирки?
- Сейчас приеду, - ответил Гребенщиков, который и сам должен был бы понимать, что его аппарат может контролироваться.
Он не спросил меня, свободен ли я, просто сообщил, что приедет, да и все. Грубо говоря, поставил в известность. Это говорило о том, что свою работу майор считал весьма серьезной и важной. Чужую он за таковую не держал.
Гребенщиков, скорее всего, думал, что я нашел себе убежище и буду сидеть там до какого-то определенного момента, прямо как медведь зимой в берлоге. Что ж, даже хорошо, что он не подозревал о моих истинных намерениях.
Я посмотрел на часы. Время у меня еще имелось. Я вполне мог потратить его на общение с майором Гребенщиковым.
Он приехал на каком-то частнике. Я видел в окно, как майор расплачивался с водителем. Похоже, он торговался. Но не долго.
Я не был постоянным жителем Махачкалы, но знал, что нравы тут примерно такие же, как и в Средней Азии. Здешний народ посещает базары не только для того, чтобы что-то купить. На рынке люди общаются, обмениваются новостями и обязательно торгуются. После этого они лучше себя чувствуют.
Код на подъездном замке Гребенщиков, разумеется, помнил. Он ведь сам же мне его и сообщал. Я заранее открыл дверь в квартиру, чтобы ему не пришлось звонить и ждать.
- Что у вас тут? - спросил Гребенщиков едва слышным шепотом.
Он, видимо, не был уверен в том, что я обезопасил себя и его.
- Камеры наблюдения и "жучки" в комнате и на кухне. Но вы можете говорить спокойно, они уже дезактивированы.
- Уверены?
- Если сам делал, то уверен.
- Все нашли? Точно? Может, еще где-нибудь есть какие-то хитрые штучки?
- Прибор больше ничего не показал. Вы хотите сказать, что это не ваша работа?
Я видел откровенно расстроенное лицо Гребенщикова и уже понимал, что это устроил не он. Возможно, командование разведцентра пожелало проконтролировать майора, но этот вариант тоже выглядел маловероятным. Сам майор в это, кажется, тоже не верил, но решил поберечься.
Он вытащил свой телефон, с сомнением посмотрел на него, убрал и проговорил:
- Если вы уверены в том, что ваш номер не прослушивается, то, может, разрешите позвонить с вашего аппарата? Хотя вы со мной уже разговаривали. Ваш телефон может контролироваться. Другого у вас нет?
- Есть симка другого оператора связи, - сказал я, переключил смартфон на ту сим-карту, которой еще ни разу не пользовался, и протянул его майору.
Он не хуже меня понимал, что излагать по телефону секреты рискованно. Поэтому пожелал доброго вечера Андрею Николаевичу - я уже знал, что так зовут командира разведцентра, - и попросил разрешения сейчас же приехать к нему.
После этого майор вернул мне смартфон и заявил:
- Завтра в девять утра я пошлю к вам человека. Он установит замок, который будет открываться сначала отпечатком вашего пальца, потом уже ключом. Я себе такой через Интернет выписал, хотел дома установить. Но это не к спеху, позже еще один куплю. Только не забудьте перед отъездом со мной повстречаться, чтобы я свой отпечаток тоже поставил.
- В девять утра пошлете или в это время человек уже будет у меня? - уточнил я на всякий случай.
- В девять утра пошлю. Он на машине. Быстро доберется, - ответил майор и покинул оперативную квартиру.
Я посмотрел на часы. Мне можно уже было ехать. Если двигаться неторопливо, то я успею как раз вовремя. Может быть, чуть-чуть раньше, но с полчасика смогу подождать и в машине. Для человека, имеющего навыки долгого томления в засаде, тридцать минут - это не срок. Значит, можно ехать.
Впрочем, на такой машине даже торопливость не поможет. Разгоняется она с удовольствием, не слишком резво, но старательно, однако только до скорости в шестьдесят, от силы в семьдесят километров в час. Это я уже проверял. Сей лимузин не позволял мне нарушать правила, берег мои нервы, которые могли бы пострадать в ходе беседы с суровым, но справедливым инспектором ДПС.
Но я не забыл и о предположении майора Гребенщикова, которое тот так и не озвучил. Он не сказал открыто, что кто-то еще имеет ключи от этой квартиры, но обещал утром прислать человека, который поставит хитрый замок с отпечатком моего пальца. Эти его слова означали, что кто-то еще посещает мое временное убежище.
Камеры и "жучки" перестали подавать сигнал. Вполне возможно, что некто пожалует сюда, дабы проверить их.
Я решил помочь этому человеку, избавить его от работы. "Жучки" я снял просто пальцами, а вот с камерами пришлось повозиться. Отвертки у меня не было, и мне пришлось работать ножом. Это было труднее, но я справился, потом еще раз посмотрел на часы. У меня все равно оставалось время.
Конечно, хорошо бы было дождаться здесь того типа, который пожелает проверить камеры и жучки. Но это отодвинет меня от основного дела, за которое я взялся. Я с удовольствием сначала сломал бы дорогому гостю челюсть, а потом послушал бы, как он, шепелявя, отвечает на мои вопросы. Каждый из них я сопровождал бы поднятым кулаком, угрозой дополнительного удара и, может быть, еще одного перелома.
Желание воплотить эту дивную идею в жизнь было настолько сильным, что я чуть было не поменял свои планы. Но все-таки удержался.
Я уложил в коробку глушилку, сунул туда же футляр с биноклем, совмещенным с тепловизором. После этого я вышел из квартиры закрыл дверь и поставил на нее контрольку - несколько волосинок, вырванных из парика. К моему удивлению, они держались там даже крепче, чем на голове. Парик был сделан на совесть.
Машина терпеливо ждала меня во дворе, неподалеку от подъезда. Я загрузил в багажник коробку с глушилкой и биноклем, запустил движок и медленно выехал со двора, где гуляли с детьми мамы и бабушки.