- А он проходил медицинское обследование, перед тем как его ко мне в камеру засунули?
- Халидов настоял на проведении полного обследования. Товарищ подполковник скорее всего предвидел такой вот неприятный оборот дела, - сообщила Самокатова.
- Тогда покойника припишут мне, - сделал я вывод. - У него появились несколько разрывов синовиальных суставов на кисти правой руки. Это после того как я правильно подставил ладонь под его удар. Еще перелом челюсти. Это когда он зачем-то боднул подбородком мое колено. Довольно странный метод ведения боя, даже для смешанного стиля. Скорее всего, перелом множественный. Никак понять не могу, с чего это он взялся за это глупое дело, начал челюстью бодаться. Я думаю, присутствует серьезное сотрясение мозга, вот только не знаю, можно ли определить его у трупа. Переломы - это да, без проблем, а вот сотрясение?.. Разве покойников тошнит? Но дело не в этом. Я спокойно спал, никого не трогал. А этот самый боец, несмотря на травмы, попытался надеть мне на шею ремень, который надзиратели почему-то не изъяли у него, и задушить. Я, сами понимаете, вынужден был принять ответные меры. В результате классического удушающего приема наступила полная асфиксия. Я просто удивился, как после всего этого человек еще умудрился повеситься на своем собственном брючном ремне. Видимо, умом тронулся в результате сотрясения. Когда с людьми такое случается, они боли не ощущают.
Глава 5
- Серьезный вы человек, - заявил мужчина, сидящий за столом, и покачал головой. - Я пригласил бы вас служить в нашем спецназе, вот только ГРУ, думаю, ни за что не отпустит такого специалиста. Так, товарищ… адвокат?
- Думаю, что так, товарищ подполковник, - подтвердила Альбина Борисовна.
Значит, человек за столом был подполковником ФСБ. Я уловил, как он выдержал паузу после слова "товарищ", когда обращался к женщине. Видимо, хотел назвать Самокатову как-то иначе, но вовремя передумал. Однако я уже просчитал ситуацию. Сдерживался он, несомненно, передо мной. Значит, у него были на то причины.
Альбина Борисовна села за приставной стол и показала мне на стул против себя. Я аккуратно пристроился на самый краешек, как сидят в кабинетах большого начальства младшие офицеры.
- Вчера после нашей с вами беседы, Максим Викторович, я оставила под столом подполковника Халидова небольшой прибор, приклеенный липучкой, - сказала женщина. - В обиходе его обычно называют "жучком". Потом, уже сидя в машине, предоставленной в мое распоряжение майором Оглоблиным, имела возможность слышать следователя. Допрашивал он как раз Исрафила Камалова. Халидов убедил парня в том, что тот ударом кулака убил сотрудника полиции, за что теперь должен будет отвечать. Суровый, но справедливый следователь обещал Исрафилу многие годы отсидки за колючей проволокой в тех местах, где никто не любит людей, стремящихся к славе. Только под конец он заявил, что дело можно переквалифицировать по не столь тяжкой статье, но за это Камалову придется кое-что сделать. Подполковник предложил ему убить сокамерника, капитана спецназа, который тоже умеет драться. Камалов за дело взялся с радостью. Это автоматически значит, что пострадал он не просто так. Вы, Максим Викторович, освободили общество от серьезного преступника, который мог бы в ближайшем будущем совершить немало убийств. Вам не стоит переживать по поводу уничтожения этого негодяя. В качестве доказательства того, что вы только защищались, у нас есть запись разговора следователя с Камаловым. Не каждый суд вообще-то примет ее к рассмотрению, но всегда есть возможность апелляции к высшей инстанции, где на такой вопрос могут взглянуть иначе.
Я выслушал Альбину Борисовну и согласно кивнул. Хотя виду я и не подавал, но на душе после расправы над Камаловым все равно кошки скребли. Но и утешение адвоката не принесло мне сильного облегчения. Убийство - всегда великий грех.
С другой стороны, я же только защищался. Активно, конечно, но так уж меня учили. И правильно делали. Я убедился и в истинности постулата: "Не хочешь, чтобы тебя убили, убей сам". Теперь мне стало понятно, как человек с такими травмами решился на новую попытку прикончить меня.
Исрафил Камалов был уверен в том, что убил полицейского. Это очень серьезная статья. Но он надеялся получить послабление, если выполнит работу, предложенную ему. Парень хотел получить послабление любым путем, даже через собственную боль и страдания. Его стремление переступить через них ради достижения цели, конечно, вызывало бы мое уважение, если бы речь не шла о человеческой жизни. Да еще и о моей собственной.
Но я так и не понял, в чем здесь состоял интерес ФСБ, поэтому спросил человека, сидевшего за столом, того самого подполковника в штатском, фамилии которого не знал:
- Извините меня, товарищ подполковник, но скажите, пожалуйста, в данном конкретном случае вас интересует следователь подполковник юстиции Халидов или капитан спецназа ГРУ Онучин?
"Если этот неприметный тип с хитрым взглядом вытащил меня ночью из следственного изолятора, то сделал он это явно неспроста. Против подполковника Халидова я с удовольствием дам показания. Но мне почему-то кажется, что подполковника ФСБ должно интересовать вовсе не это обстоятельство", - подумал я.
- Не стоит извинений. Работа подполковника Халидова, разумеется, вызывает наше общее возмущение. К сожалению, такая вот картина является типичной для всего Северного Кавказа. Здесь следует ломать и создавать заново всю систему. Это не входит в полномочия той службы, которую я представляю. Нас, конечно же, мало касается и дело, заведенное на командира роты спецназа ГРУ капитана Онучина. Оно уголовное и ведется Следственным комитетом республики. Это я к тому, чтобы вы, Максим Викторович, не особенно нос задирали, не почувствовали себя пупом земли. Но все мы люди, у каждого из нас есть свои добрые друзья. Ко мне обратилась моя однокашница по юридическому факультету Альбина Борисовна Самокатова. Я взялся по мере своих сил ей помочь. А тут еще обстоятельства выплыли, мимо которых мы пройти не имеем права. К нам обратился младший сержант полиции Адил Букарович Абдурахманов. Тот самый, который был свидетелем происшествия, когда вы, товарищ капитан, расстреляли наркоторговца. Адил Букарович в тот самый день как раз дежурил на АЗС. Так вот, младший сержант признался, что он в течение последних семи месяцев был крышей у Абдуллы Рамазанова, убитого вами. Но сам в торговле наркотиками участия не принимал. Он заявил, будто даже не знал, чем торгует Рамазанов. Подозревал, конечно, что травкой, поскольку тот сам курил ее, но уверенности в этом у него не было. Раньше другие дельцы здесь же водкой промышляли. Паленой, но качеством лучше магазинной. За товаром Рамазанов часто куда-то в кусты у дороги бегал. Он платил младшему сержанту за крышу совсем немного, по три тысячи рублей в месяц. Дело шло спокойно, без помех. За семь месяцев вмешательство сотрудника полиции понадобилось только один раз. На АЗС приехали конкуренты, хотели согнать Рамазанова с доходного места. Абдурахманову было достаточно дать только одну очередь в воздух, чтобы чужаки сразу резко удалились и больше там не показывались. Автомат у Адила Букаровича был, ясное дело, служебный. Он не знал, как ему отчитываться за патроны. Думал уже рапорт написать, что неустановленные личности хотели ограбить АЗС, но он отпугнул их очередью. Однако Рамазанов уже на следующий день принес Абдурахманову семь патронов вместо истраченных шести. Где взял, Абдурахманов не знает, да это и не проблема. Здесь, в республике, патроны можно на рынке купить так же просто, как помидоры.
- Я уже догадался, что его к вам привело.
- Любопытно. И что же?
- На младшего сержанта наехали люди подполковника Халидова. Они ищут рюкзак наркоторговца, убитого мною, и уверены в том, что он у Абдурахманова.
- Точно так, - согласился подполковник ФСБ. - Только меня удивляет, откуда вы про рюкзак, товарищ капитан, знаете? Он, случаем, не у вас в ротной казарме хранится?
- Никак нет, товарищ подполковник. Просто нашлись люди, которые уже спрашивали меня про этот рюкзак. Он, видимо, представляет собой немалую ценность.
- Да, так оно и есть, - согласился хозяин кабинета. - Но для продолжения рассказа, кстати, и касательно цены тоже, я предоставлю слово вашему адвокату.
Альбина Борисовна переставила ноутбук со стола себе на колени, словно убирая преграду между мной и собой.
- Вы, Максим Викторович, вчера рекомендовали мне обратиться к майору Оглоблину, - сказала она. - Я так и поступила. Представилась как ваш адвокат, имеющий полномочия от командующего спецназом ГРУ. Николай Михайлович тут же связался с ним, тот мои полномочия подтвердил, после чего товарищ майор вызвал к себе в кабинет двух сержантов, про которых вы говорили мне. Они передали ему те самые пакетики, которые отобрали у наркоторговца Рамазанова. Отсылать их куда-то на исследование - дело долгое и хлопотное. Я воспользовалась своей институтской дружбой с товарищем подполковником и попросила его организовать независимую экспертизу здесь. Вот и все, что я могу сообщить вам. А дальше Валентин Валентинович сам все скажет.
Я перевел взгляд на подполковника, он согласно кивнул.
В это время Альбина Борисовна уронила с колен компьютерную мышь, наклонилась и сунула руку под стол. Я, офицер и настоящий джентльмен, естественно, решил помочь даме, тем более что мышь улетела мне под ноги. Я потянулся за ней.
Подполковник ФСБ не видел нас. Когда я сунул голову под стол, мышка уже была в руке у Самокатовой. Она тут же сунула мне что-то увесистое, завернутое в ткань, и не произнесла при этом ни слова. Я тоже промолчал, но понял, что это пистолет, скорее всего "ПСС", мощный, бесшумный, при этом предельно компактный.
- Извини, Валентин Валентинович, мышка упала, - сказала Альбина Борисовна.
- Бывает. Я продолжу, как ты просила. Итак, отдал я пакетики на экспертизу. Заключение по одному из них было таким: стопроцентная конопля, никакой примеси других трав и кошачьей мочи. А вот насчет второго пакетика сразу последовал вопрос. Откуда он у меня взялся? Мне пришлось объяснить. Потом я полюбопытствовал насчет причин такого вот интереса. Оказалось, что месяц назад наш спецназ уничтожил в горах банду. Ребята захватили два рюкзака с героином на двадцать миллионов долларов. Но нескольким бандитам с еще одним рюкзаком удалось улизнуть. Эксперт однозначно дал заключение - героин в тех самых рюкзаках и в пакетике совершенно идентичен. Одного производства. А это уже само по себе означает, что деньги, вырученные за эту отраву, идут на финансирование терроризма. Поэтому данный вопрос стоимостью около десяти миллионов долларов переходит под наш контроль. Более того, сейчас мы имеем возможность предупредить подполковника Халидова, что если с капитаном Онучиным приключится хоть какая-то неприятность, не говоря уже о его убийстве, то дело о терроризме будет возбуждено против него.
- Буду вам, товарищ подполковник, весьма благодарен за это, - высказался я.
- Не будете, товарищ капитан, а уже должны быть благодарны. Я позвонил следователю домой, с постели его поднял. Как и всякий местный чиновник, он считает себя крутым. Сначала этот тип изрядно возмутился, но я тут же пообещал вывезти его спецрейсом в Москву для допроса с пристрастием следствия. Похоже, мое резкое заявление сильно напугало этого господина.
- А мне ты ничего об этом почему-то не сказал, - заметила Альбина Борисовна.
- Потому что у тебя на этот счет имеются некоторые свои планы.
Подполковник ФСБ говорил загадками. Но это были страшные тайны для меня, а не для адвоката. Она его, кажется, вполне поняла.
Я силился разгадать эти секреты и засовывал пистолет за пояс брюк, стараясь сделать это незаметно для подполковника. Ремня на мне не было, как и полагается подследственному. Брюки держались только на пуговице. Стоило совершить неловкое движение, и она оторвалась бы. Тогда пистолет выпал бы. Поэтому я сидел за столом, втянув в себя живот, избегая любого напряжения. При этом позу старался держать естественную.
Пистолет я все же спрятал, кажется, незаметно для подполковника. Или же он просто сделал вид, что ничего не увидел.
А вот загадку я так и не разгадал. Мне показалось, что Альбина Борисовна не совсем тот человек, за которого себя выдает. Но мои предположения были написаны вилами на воде и ровным счетом ничего не значили.
- Так что там с младшим сержантом полиции, товарищ подполковник? - поинтересовался я.
- Ах да, мы же не договорили. На него, как вы верно предположили, круто наехали люди Халидова. Сам Абдурахманов считает их стопроцентными бандитами. Впрочем, местное население называет так всех сотрудников полиции и вообще правоохранительных органов. Это к слову. Так вот, младший сержант пообещал Халидову найти рюкзак Рамазанова, поскольку несколько раз видел, куда именно тот убегал. Но отыскать его он якобы не смог. Мол, нет там никакого рюкзака. В том месте только дощатый туалет стоит, и все. Не нырял же Рамазанов в выгребную яму за своим товаром. Но я начал рассказывать про младшего сержанта только для того, чтобы объяснить вам, почему следователь дал отмашку на вашу ликвидацию. Абдурахманов пообещал отдать ему рюкзак с наркотой. Потом он жену с дочерью к брату в Подмосковье отправил, а сам теперь у нас в камере прячется и на звонки не отвечает, хотя я телефон ему оставил. Значит, по логике вещей Халидов своим убийцам должен отбой дать. Вам не стоит опасаться новых покушений. Пока по крайней мере. Но провокации какие-нибудь могут быть. Вас будут толкать на новые резкие действия. Например, на драку. Поэтому про осторожность вам все же забывать не стоит. У меня все. Альбина Борисовна, что у вас?
- Я сегодня днем планирую посетить СИЗО и официально поговорить со своим подзащитным. Максим Викторович, может быть, у вас есть какие-то приватные вопросы, которые вы хотели бы обсудить прямо сейчас?
- У меня таковых нет. - Я торопился на свободу, словно в туалет, и с трудом сидел на месте.
Мне хотелось подпрыгнуть и побежать.
- Ну, хорошо. Наши спецназовцы проводят вас до кареты.
- Глаза старшего группы вашего спецназа показались мне знакомыми, - сказал я. - Хотя точно знаю, что не встречался с ним. Я почему-то решил, что он хороший человек.
Это был только комплимент, проявление вежливости.
- Он действительно хороший человек, - проговорил подполковник. - Три года назад вы, капитан, еще старшим лейтенантом были и только-только роту под командование получили. В те времена вам довелось побывать здесь в командировке. Майора Алексеенко помните?
- Нет.
- Вы его на своих плечах из ущелья вытащили, многократно раненного. Когда спасали спецназ ФСБ.
- Было такое дело. Только я фамилию у того майора не спрашивал.
- А он, когда из госпиталя вышел, вашу фамилию спросил. Сейчас этот человек уже подполковник. А в спецназе у нас служит майор Алексеенко, его младший брат. Он сам вызвался за вами поехать. У них глаза похожие. Поэтому они и показались вам знакомыми. Ярко-синие глаза, насколько я понимаю, вообще большая редкость.
- Я понял, товарищ подполковник. Разрешите идти?
- Идите. Будьте спокойны, но об осторожности не забывайте.
Я вышел из кабинета. Те же самые спецназовцы стояли рядом с дверью.
- Лицом к стене! Руки за спину, ноги шире плеч! - услышал я и выполнил приказ.
Майор Алексеенко защелкнул наручники у меня за спиной и тут же сунул мне в руку ключ от них. Я сжал кулак, чтобы не уронить его. Наверное, этот спецназовец и сам знал, как можно незаметно для окружающих открыть замок, когда браслеты находятся сзади. Если руки скованы спереди, то эти действия заметны куда лучше. В таком случае арестанту приходится вертеть кистями на глазах у охраны.
Но далеко не все тюремные сидельцы могут воспользоваться ситуацией, даже если имеют ключ или отмычку. Для этого нужна специальная тренировка пальцев. И, конечно же, опыт. На занятиях мне приходилось сотни раз выполнять одни и те же движения, прежде чем у меня что-то начало получаться. Но потом я это все выполнял уже без особых проблем.
Но почему майор дал мне ключ? Он знал что-то такое, чего не ведали ни подполковник ФСБ Валентин Валентинович, ни адвокат Альбина Борисовна Самокатова, ни я? Что это может быть?
У меня имелось только одно предположение на этот счет. Майор Алексеенко услышал что-то в СИЗО, когда приехал туда, чтобы забрать меня. Значит, Валентин Валентинович не полностью владеет ситуацией.
Или же подполковник Халидов еще не успел отменить свой приказ. Если он и сделал это, то до вертухаев такая новость могла еще не дойти. Именно этого Алексеенко и опасался.
Может случиться все. Поэтому мне следовало оставаться предельно осторожным. На это я и настроился.
Вертухаи внизу уже устали ждать меня. Когда мы вышли к ним, оба они зевали так, что рисковали получить вывих челюсти. Третий, видимо, занимался тем же самым, сидя за рулем машины.
Майор Алексеенко протянул старшему наряда журнал. Тот расписался в приеме подследственного и подтолкнул меня рукой в плечо, не слишком-то церемонясь. Я только криво ухмыльнулся в ответ.
- Удачи вам, товарищ капитан, - сказал майор Алексеенко на прощание.
- Спасибо, - ответил я.
Только мы двое знали, за что я благодарил его.
Вертухаи снова подсадили меня в машину. При этом они не обратили внимания на то, что я с силой сжимал кулак и держал живот втянутым, чтобы не порвалась пуговица. Впрочем, у строевых офицеров это в привычке. Мы и сами не толстеем, и от солдат того же требуем.
Автозак никак не хотел заводиться. Наверное, машина давно отжила свой век. Или же водитель все это делал специально. Стартер крутился как бешеный. Но шума двигателя слышно не было.
Я автомобили знал хорошо и посоветовал бы водителю просто пошевелить высоковольтные провода в тех местах, где они соединяются со свечами зажигания. Но меня никто об этом не спрашивал. Да и я не страдал оттого, что не мог дать кому-то свой ценный совет.
Тут я подумал, что такие действия водителя были преднамеренными. Он хотел показать, что машина неисправна. Кому? Да тем же спецназовцам ФСБ, если они еще не ушли, охранникам, стоявшим у ворот.
Вскоре зло хлопнула дверца кабины. Это значило, что водитель вышел из нее. Через некоторое время я услышал, как опустилась крышка капота. Похоже, водитель внял моему мысленному совету, подергал высоковольтные провода, и двигатель недовольно заурчал. Я так и не понял, этот тип намеренно баловался с машиной или просто ничего не соображал в двигателях.
Машина тронулась, сделала поворот направо, потом налево.
Мне пора было готовиться.
Я зажал ключ двумя пальцами, третьим нащупал узкую замочную скважину и без труда справился с замком. Но снимать наручники не спешил. Сначала попытался просчитать ситуацию.
Если я сейчас избавлюсь от браслетов и вытащу пистолет, то мне необходимо будет заставить вертухая открыть решетку моей клетки. Предположим, я наставлю на него свой беззвучный пистолет ПСС, а он упрется и не встанет. Что мне тогда делать? Стрелять? Ладно, прикончу я его. Что мне это даст? Мертвый вертухай не сможет выпустить меня из-за решетки и не подаст мне ключи. А сам я дотянуться до него не в состоянии. У меня руки на два с половиной метра еще не выросли.
Что я могу сделать в такой ситуации?