После этого Валька обложил парня таким хорошим флотским матом, что тот даже не нашелся что ответить, очевидно, не ожидал такого напора от немолодого и довольно приличного мужика. Надежда заметила, что из "опеля" давно уже высовывается женская рука, которая дергает парня за рубашку, наконец Елена не выдержала и сама вышла из машины. Валька между тем набирал обороты. Обращался к свидетелям и требовал вызвать милицию. Показался гаишник, Елена быстро поговорила о чем-то с парнем и направилась к гаишнику. Парень сбавил тон, что-то тихо спросил у Вали, тот заупрямился было, но потом кивнул. Парень что-то быстро сунул Вале в руку, сел в свой "опель", где уже ждала его пассажирка, успевшая уладить дела с гаишником. "Опель" тронулся, Валя тоже мигом собрался и рванул в другую сторону. Надежда махнула Алке и кинулась за Валиным "жигулем".
– Вот это мужчина! Машины ради нас не пожалел! – говорила Алка на бегу.
– Скажи лучше, для тебя! Тоже мне, роковая женщина!
– Да я ничего… Нет, ну какой человек!
Они увидели Валькину машину за углом и подбежали, запыхавшись.
– Ах, Валя, – запричитала Алка, – вы же машину разбили.
– Зато все выяснил. Точно это жулики. Как увидели гаишника, так сразу мне пятьсот баксов отстегнули. Боятся у милиции на виду очутиться, рыльце у них в пушку.
– Но, может быть, они просто связываться не хотели, ведь он был виноват.
– Да что вы! Да стал бы он на мой "жигуль" внимания обращать! Еще и накостылял бы, если бы его эта Елена не остановила. Она-то поосторожнее оказалась. Ну, дамы, вы уж меня извините, я чиниться поеду, а то прихватят меня, и все заработанные баксы придется отдать, а вы уж на метро. К завтрему машину починить не успею, а послезавтра я весь ваш.
– Да ты когда работаешь-то? – не выдержала Надежда.
– По ночам, Надя, по ночам. У старшего сына в фирме сторожем подрабатываю.
Валя чмокнул Надежду в щеку, а у Алки галантно поцеловал руку и умчался. Алка зарделась, как розы на платье, и долго рассматривала руку. Она вся была под впечатлением нового знакомства.
– Говоришь, давно вы с ним дружите?
– Да лет двадцать, а то и больше.
– А как же я его у тебя никогда не встречала?
– А мы больше на работе общаемся, Саша на него сердит.
– А вы с ним что… – Алка сделала выразительные глаза.
– Да мы-то с Валькой роман никогда не крутили, но бабы на работе… ты же понимаешь, но Саша не из-за этого. Он считает, что мы с Валькой друг на друга плохо влияем.
– Что-что?
– Ну, у нас у обоих в характере есть авантюристическая черта, а когда мы вместе с Валькой, эта черта не удваивается, а удесятеряется, мы начинаем влипать во всякие истории и вдвоем представляем взрывоопасную смесь.
– Любит твой муж тебя воспитывать!
– Да нет, он просто боится, что со мной что-нибудь случится, он уже одну жену потерял…
– Но она ведь от болезни умерла, там никто не виноват.
– Да, конечно, но…
Надежда не рассказывала Алке, как три года назад из-за их с Валькой беспечности и неуемного любопытства ее чуть не убили в проходной собственного института, после этого ее муж очень рассердился на Валю Голубева, сказал, что тот безответственный и легкомысленный, и что от Вали он такого не ожидал. Поскольку Надежде он ничего не сказал, она поняла, что от нее-то муж всего ожидал, любой глупости. С тех пор Надежда решила ничего не рассказывать мужу о своих делах, но пока это у нее плохо получалось.
Подруги прибыли домой и уселись на кухне держать военный совет.
– Вот что, Алка, слушай меня внимательно и ничему не удивляйся. По всему выходит, что мужа твоего похитили и отвезли в Эстонию. И если мы хотим его найти, нам надо туда ехать, и как можно скорее.
– Ты уверена, что он там? – Алка так удивилась, что даже не стала спорить по своему обыкновению. – С чего ты взяла?
– А вот с чего. Во-первых, мертвого Гаврика нашли на дороге, а куда ведет это шоссе? В Эстонию. Его выбросили из машины на обочину, а сами поехали дальше. Стали бы они так далеко везти мертвую собаку, чтобы просто выбросить. Во-вторых, Петюнчик в последнее время очень интересовался Эстонией, и я, кажется, знаю, почему. В третьих, последняя ниточка, эта Елена, которая, несомненно связана со всеми событиями, тоже сегодня уезжает в Эстонию.
– А почему, ты сказала, Петюнчик интересовался Эстонией?
– Вот, смотри, – Надежда показала Алке вырезку из старой газеты "Ревельские ведомости". – Видишь, не зря она тут лежала, что-то за этим кроется.
– Да брось ты, Надежда!
– Алка, ты своему мужу доверять должна, его уму и эрудиции. Ведь не зря люди кругом его хвалят, ведь правда он очень умный!
– Ты думаешь?
– А ты двадцать лет с ним прожила и не замечала?
– Да нет, я знала, конечно…
– Ох, Алка, бить тебя некому!
Тут раздался междугородный телефонный звонок.
– Алка, – это была Ира Стрельникова, – Алка, слушай и не перебивай. Я вчера ночь не спала, очень мне не понравилось, что кто-то имя мое трепал, в жизни у меня никаких подозрительных личностей знакомых не было! Насела я на своего мужа, вытрясла из него всю информацию. Оказывается, он когда-то давно с твоим мужем общался, еще когда я у вас в школе работала, помнишь, в Пушгоры ездили по путевке, там они и познакомились. Муж говорит, что Петр Николаевич очень интеллигентный, знающий человек, – в этом месте Надежда, слушавшая разговор, ткнула Алку в бок, – говорили они об искусстве, и муж твой рассказал, что у его эстонских родственников раньше, еще давно, было много ценных книг и разного всего. Все это куда-то делось, родственников никого не осталось, а ему про это все бабушка рассказывала, и будто бы даже есть легенда, что хранилась в семье с незапамятных времен не то Библия, не то еще какая-то книга самого Гутенберга.
– Ну и ну!
– Слушай дальше. Поговорили они тогда, пообщались, время прошло, муж и забыл про все это, а потом мы в Штаты уехали. А вчера я на него насела, и он мне вдруг говорит, что буквально несколько месяцев назад он про эту Библию рассказывал одному профессору. Зашел у них спор там какой-то научный, тот говорил, что все уже найдено и все подсчитано, а муж мой говорит, что вдруг неизвестно откуда всплывают ценные вещи, и вовсе необязательно, что это фальшивка. И в доказательство привел эту вашу историю, про Библию и твоего мужа. Тот профессор, конечно, руками развел, что делать, старинное семейное предание, доказательств-то нет. А мой муж спорит, что если историческое расследование провести, то запросто можно доказать, что эта Библия вполне в семье могла быть, Германия-то рядом. Другое дело, что ее не найти, лежит где-нибудь замурованная, и еще двести лет пролежать может.
В общем, дело это было на вечеринке, муж и тот профессор были выпивши, говорили громко, кругом народ всякий ходил, эта презентация была какая-то.
Вчера, когда узнал мой-то про Петра Николаевича, что пропал он, то сильно расстроился, а когда рассказал мне весь тот разговор с профессором, где он упоминал и фамилию вашу, и где живете, я его чуть не съела и обозвала полным идиотом. Так что он сегодня с утра развил бешеную деятельность, связался с тем профессором, ну, тот-то человек приличный. Но слышать их тогда на презентации могли всякие люди. Короче, обратились мы тут к нужным людям. Я уж тебе по телефону не буду говорить, как мы на них вышли, тут без знакомств тоже никуда, как и у нас. Теперь запоминай. Есть у тебя, куда факс прислать?
Алка задумалась было, но Надежда не растерялась и мигом сообщила Ирине номер факса Петюнчиковой фирмы, ведь обещал же его шеф всяческое содействие!
– Значит, завтра с утра по факсу придут три фотографии. Ты на них посмотри и скажи, не один ли из них этот твой иностранец Герберт? Они все под номерами, без фамилий. А я тебе вечером позвоню, и ты мне скажешь, какой номер ты опознала. Ну все, наговорила денег много, все. Пока.
Алка ошарашенно посмотрела на телефонную трубку:
– Американский напор!
– Алка, ты зубы-то мне не заговаривай, – злилась Надежда. – Поняла теперь, что я права?
– Да ты пойми, Надя, это же только разговоры, где там эта Библия-то?
– Да? А это? – Надежда показала вырезку. – Видишь, в 1903 году эта Библия была, раз на выставку ее представили. Это сейчас у нас в газетах все врут, а раньше, если уж написано, значит, так и есть. И Петюнчик твой знал, что Библия где-то есть, чувствовал, что вокруг него шевеление какое-то, поэтому и письмо про бабкин дом в кастрюлю спрятал, а не на виду держал.
– Ой, – Алка округлила глаза, – его похитили!
– Сообразила, наконец, а я тебе что твержу? Звони шефу!
– Надя, звони сама, а то он меня боится.
Надежда вызвонила шефа Петюнчиковой фирмы, напомнила ему, что он опрометчиво обещал дамам всяческое содействие. Шеф хоть и удивился, что им надо в Эстонию, но не посмел отказать, потому что Петюнчик был ему очень нужен и он не терял надежду получить назад такого специалиста. Условились встретиться завтра в офисе.
За поздним чаем Надежда пыталась заставить Алку выработать план действий, но Алка больше расспрашивала про Валю Голубева, так что в конце концов Надежда рассердилась и пригрозила Алке, что никуда не поедет, и что если с Петюнчиком что случится, если уже не случилось, то это будет на ее, Алкиной совести. Алка устыдилась и приняла серьезный вид.
– Паспорт заграничный у тебя есть?
– Есть, а как же, я же на зимние каникулы с ребятами в Прагу ездила.
– Хорошо, у меня тоже есть, мы с Сашей три года назад в Польше были. Если нам шеф дорогу оплатит и денег даст на гостиницу, то как-нибудь уж мы там прокормимся.
– Надежда, а ты хоть представляешь, что мы там делать будем. Может, все-таки зря мы туда едем, как-то это все…
– Ну, знаешь! – вскипела Надежда. – Когда я тебя уговаривала в милицию заявить, ты уперлась, как ишак. Теперь говорю, поедем сами искать – опять тебя не устраивает. Ты мужа своего хочешь назад получить или нет?
– Хочу, но не любой ценой.
– То есть как это? – опешила Надежда.
– Если он все-таки там с любовницей…
Надежда так резко соскочила с дивана, что кошка Марфа с перепугу метнулась в сторону и одним точным движением лапы сбросила со шкафа целую пирамиду книг. Пока собирали и складывали все обратно на шкаф, разговор перешел на животных, что делать с кошкой и попугаем. На неделю одних не оставишь – помрут от тоски и голода.
– Сейчас лето, – озабоченно говорила Алка, – все на даче, а кто в городе – те работают с утра до ночи. Остались две старушки-соседки, но все не просто.
– Ну, с кошкой-то как раз просто, – завтра поеду к маме на дачу и оставлю там Марфу. Там, конечно, есть Бейсик. Но места в деревне много, разберутся как-нибудь. Ты говорила, она у вас уже того, без потомства будет, ну и прекрасно, возня с котятами тебе потом не грозит.
– А нельзя и попугая тоже на дачу?
– Что ты! Там же Бейсик! Он знаешь, как ловко на птиц охотится! Кеша и оглянуться не успеет, как ему на ужин попадет. Да оставь ты его у соседки.
– Ой, прямо не знаю, что и делать. У Феоктисты Ивановны, что за стенкой, на попугаев аллергия. А внизу, у Селезневых, бабушка-сердечница. Она как его вопли услышит, так в обморок падает. Поспрашиваю еще по лестнице, но не знаю, не знаю…
– Ладно, с животными разберемся. Ты вот что скажи, есть у тебя кто-нибудь в Таллине?
– Нет никого знакомых.
– У меня есть, давняя еще приятельница, матери наши были подругами, и мы в детстве общались, пока они в Таллин не переехали. Она, Светка-то, там замужем за эстонцем, так что все нам покажет. Завтра ей позвоним. Все, ложимся. Дел много завтра.
С утра дамы оделись официально и отправились в офис фирмы Алкиного мужа Петюнчика. Там их уже ждали шеф и факс из Америки. Едва взглянув на фотографии, Алка тотчас же ткнула пальцем в третий номер.
– Он! Герберт!
– Да какой он Герберт! Все он тебе наврал, не так его зовут.
– Но это точно он, мафиози проклятый, мужа моего похитил! – Алка озверела.
Шеф, опасливо поглядывая на Алку, сказал, что если они оставят свои паспорта, то к завтрашнему вечеру у них будут эстонская виза и билеты на поезд. Та же фирма обеспечит им там гостиницу.
– Чудно! – дамы повеселели и собрались уходить В дальнем углу Надежда заметила знакомое лицо. Давешний привязанный мужчина прятался за компьютером, затравленно озираясь по сторонам.
– Здравствуйте! – приветливо поздоровалась Надежда. – Как вы себя чувствуете? С очками, я вижу. Все в порядке?
Действительно, на мужчине были новые очки, которые он тут же снял и торопливо убрал в ящик стола. Хорошо, что Алка в это время попросила шефа показать ей рабочий стол ее мужа и, увидев на нем семейную фотографию, на которой были изображены она сама, Петюнчик, два их сына, Гаврик, Марфа и попугай Кеша, страшно расстроилась и даже прослезилась. Это дало вчерашнему пострадавшему время тихонько проскользнуть за дверь, ибо находиться с Алкой в одной комнате он был не в состоянии, но и открыто встретиться с ней в проходе он ни за что бы не решился.
Уладив все дела с шефом, дамы отправились восвояси. Еще на лестнице они услышали длинные междугородные звонки.
– Ирка из Штатов! – Алка бросилась к телефону.
– Ну что, Алка? Сил нет до вечера терпеть, тут люди очень интересуются, за их счет звоню.
– Он, Ирка, номер три! Этот самый, Гербертом назвался.
На том конце молчали, потом Ирина сказала изменившимся голосом:
– Они так примерно и думали. Не хочу тебя, Алла, пугать понапрасну, но это очень опасный тип. Он сам не главный, на службе тут у одного гангстера, даже не гангстера, а такого, по произведениям искусства, с позволения сказать, специалиста. А это у него по всяким операциям, ну, ты понимаешь, украсть или ограбить. Свидетелей не любит оставлять, и как это он тебе показался? Наверное, не хотел лишних людей к этому делу привлекать, а то у нас в России народ ушлый, как что пронюхают, мигом американцев обскачут. В общем, Алка, будь осторожна и не отчаивайся.
– Мы в Эстонию едем, Петю искать.
– Тем более, будь осторожна.
– Послушайте, а остальные люди на снимках, кто они? – неожиданно вмешалась Надежда.
– Ну, как бы это сказать… Это конкуренты. Они тоже по произведениям искусства специализируются, но тот, под номером три, видно, первым успел.
Алка, все, счастливо вам, целую, – в трубке раздались гудки.
– Ну и ну, как наша Библия в Америке популярна! Конкурирующие фирмы работают!
– Да не наша это Библия, а Гутенберга, а ты-то уж совсем там не причем. Это фамильная вещь Петюнчиковой семьи.
– Ой, Алка схватилась за сердце, – они же свидетелей не оставляют! Они же могут Петюнчика моего – ой!
– Алка, немедленно успокойся, Петюнчик твой далеко не дурак. Они его зачем похитили? Я так понимаю, чтобы он им место показал, где Библия спрятана. Вот он и будет их по всей Эстонии водить, как Сусанин. А пока он будет время тянуть и голову им морочить, мы его найдем. Алка, а ведь он кепочку-то оранжевую на пустыре, пожалуй, нарочно выбросил, чтобы нам знак подать. И записку такую глупую тоже нарочно написал, что тебя бросает.
– Нет уж, записку ему продиктовали!
– А ты сразу и поверила!
– И вовсе я не поверила, я давно сомневалась! – Алка была в своем репертуаре, как будто Надежда не уговаривал ее несколько дней.
– Ладно, чем спорить, собирай Марфу на дачу, проводишь нас на вокзал. Я там заночую, вернусь утром. Ты пока попугая пристраивай.
С Марфой начались проблемы. Она не привыкла ездить на дачу, не любила сидеть в сумке и вообще, была очень своенравной кошкой. Сумка застегивалась на молнию, у Марфы торчала одна морда, ей было жарко и она капризничала. Попугай, глядя из клетки на возню с Марфой, радостно всплескивал крыльями.
– Погоди, тебя тоже в чужие руки отдадим, будешь тогда радоваться! – пригрозила Алка.
– Кошмар-р!
Народу в вагоне было немного, Алка устроила их на теневой стороне, расцеловала Марфу и сказала Надежде:
– Ты смотри там, поосторожнее, береги Марфу, я собаку уже потеряла, так что если еще и кошки лишусь…
– Ты бы побольше о муже беспокоилась, – перебила ее Надежда, – хотя я как котовладелица, тебя очень хорошо понимаю.
В ее семье не стояла проблема выбора между котом и мужем. Ее муж, Сан Саныч, сам обожал Бейсика больше всех на свете, больше жены и вообще всех родственников. Надежда даже подозревала, что он и женился-то на ней из-за ее кота. Хотя муж ей в этом никогда бы не признался.
До нужной станции доехали почти без приключений, если не считать того, что Марфа умудрилась вылезти из сумки и начала носиться по вагону. Хорошо, что какие-то ребята быстро перекрыли все двери и перехватили Марфу.
Солнце припекало, Надежда шла довольно долго с тяжеленными сумками, и к концу пути уже мечтала бросить все и посидеть где-нибудь в тенечке. Вот и знакомый забор. Надежда чуть ли не зубами открыла калитку, дотащилась до крыльца, поставила сумку с Марфой на травку, а сама в изнеможении села на лавочку, утирая пот.
– Ох, не могу больше! Мам, ты где?
Мать выглянула из летней кухни:
– Привет, Надя, а это еще кто? Надежда объяснила вкратце про Алкины несчастья. Мать Алку знала и любила с детства, Надеждиного и Алкиного, поэтому забеспокоилась и спросила, чем она может помочь.
– Так ты не против, если Марфа здесь поживет, пока мы съездим в Эстонию?
– Я-то не против, неуверенно проговорила мать, – а вот Бейсик…
Тут, кстати, появился Бейсик. Он вышел на крыльцо, хорошо выспавшись в доме, предвкушая обильный обед и вечернюю охоту на мышей и кротов. Увидев Надежду, Бейсик вежливо мяукнул, но не более того. Потом он потянулся, зевнул, поточил когти о крыльцо и уселся было умываться, но в это время Марфа вылезла из сумки и расположилась на травке, с любопытством оглядываясь по сторонам. Бейсик по характеру был кот довольно миролюбивый, но от такой вопиющей несправедливости он просто обалдел. Привезти какую-то постороннюю черную кошку прямо на его собственный дачный участок! Он негодующе посмотрел на Надежду, выгнул спину, потом распластался по земле и стал красться по направлению к Марфе.
– Ишь, разлетелся! – сказала мать. – И ты не жених, и она уже не невеста. Нечего вам делить, живите дружно.
– Сомневаюсь я, – сказала Надежда, – как бы не пришлось кошку обратно везти.
Бейсик подошел поближе, сел, настороженно поглядывая на Марфу, и завыл. Марфа присела, прижала уши и тоже завыла.
– У-у-у! – выл Бейсик, – ходят тут всякие.
– У-у-у! – выла Марфа, – это мы еще посмотрим, кто тут хозяин.
Так продолжалось минут десять. Наконец, после особенно продолжительно рулады, Бейсик слишком близко подошел к Марфе, и она прыгнула на него с хриплым мявом. Мать не выдержала и плеснула водой из ковшика. Коты разбежались в разные стороны и исчезли.
– Ох и забот у тебя будет с ними! – вздохнула Надежда.
– Ничего, – бодрилась мать, – воды в бочке много, буду плескать на них все время, чтобы пыл остудить.
Ночью на улице слышался вой и шум борьбы, но Надежда так устала, что не проснулась. Утром она засобиралась в город. Котов так и не нашли.