Я проверял по сети и знал, где она живет. Лайон-гейт-билдинг, Азабу-Дзубан, 3-тёмэ.
Поезда уже не ходили. Вряд ли у нее была машина: держать машину в городе очень дорого, все равно подземкой можно доехать куда угодно. Но чтобы добраться домой сейчас, ей придется взять такси.
Я поймал такси, доехал до станции метро Азабу-Дзубан, обошел 3-тёмэ, пока не нашел ее дом. Стандартный многоэтажный многоквартирный дом из желтовато-коричневых бетонных блоков казался новым и выглядел нарядно. Передний вход находился прямо передо мной, двойные стеклянные двери управлялись электроникой. Камера видеонаблюдения была вмонтирована в стеклянный колпак под потолком.
Здание стояло на углу улицы с односторонним движением. Я обошел дом вокруг, с противоположной стороны нашел второй вход - меньше главного и более скромный на вид. Им скорее всего пользовались только жильцы. Здесь камеры не было.
Второй вход мог запутать дело. Дожидаясь не у того входа, я вполне мог ее пропустить.
Все улицы здесь с односторонним движением - это один из фирменных признаков Азабу-Дзубан. По пути из "Розы Дамаска" такси должно было вначале проехать мимо заднего входа, и я не исключал, что она выйдет здесь. Даже если бы машина обогнула здание и подъехала к главному входу, у меня оставалось время, чтобы обежать дом и догнать Наоми еще до того, как она войдет внутрь.
Ладно. Я осмотрелся в поисках подходящего места. Обычно, готовя засаду, я стараюсь добиться максимальной скрытности и неожиданности. Но это перед встречей, которая должна закончиться смертью. Здесь же я хотел просто поговорить. Если я слишком напугал Наоми и она почувствовала опасность, девушка просто забежит в дом, и этим все кончится.
К тому месту, где я стоял, перпендикулярно главной дороге шел переулок, который заканчивался как раз у второго входа в дом Наоми. Я прошелся по нему и слева от дома заметил навес, в тени которого стояли пластиковые контейнеры для мусора. Я мог спокойно подождать там.
Я посмотрел на часы. Почти два. Убил немного времени, прогуливаясь недалеко от дома. Мимо прошло не более полудюжины людей. К трем часам район должен был почти полностью опустеть.
Я думал о том, что увидел в клубе. От Тацу я знал, что Ямаото в своей сети лояльных политиков опирался на шантаж и вымогательство. Тацу сказал мне, что диск, который отец Мидори забрал у Ямаото, содержал, кроме всего прочего, видеосъемки политиков в компрометирующей обстановке. Тацу также говорил, что между Ямаото и Мураками существовала связь. Поэтому вполне вероятно, что "Роза Дамаска" - одно из мест, где Ямаото подлавливал политиков в пикантной обстановке.
А это означало, что сейчас у кого-то в системе Ямаото имелось видео с моим лицом. Это при любых обстоятельствах плохо. А интерес ко мне Мураками еще больше осложнял ситуацию. Мураками мог показать кому-нибудь это видео для дополнительной проверки. Например, Ямаото, которому мое лицо было известно. А я использовал имя тяжелоатлета в качестве пропуска в додзо Мураками. Если бы они сообразили, с кем в действительности имели дело, то вполне могли догадаться, что "несчастный случай" с качком на самом деле таковым не был.
Я попытался сложить воедино всю имевшуюся информацию. За Юкико в "Розе Дамаска" стоял кто-то более высокий. Возможно, Ямаото пытался зацепить Гарри. Если их интересовал Гарри, то только потому, что Гарри мог привести ко мне.
А что Контора? Она следила за Гарри. По словам Канезаки - в качестве ключа ко мне. Вопрос в том, работал ли Ямаото с ЦРУ в одной связке, или их интерес - чистое совпадение. Если первое - то какова природа их связи? Если последнее - какова природа их интереса?
Наоми помогла бы мне получить ответы, если все сыграть правильно. И решить дела нужно быстро. Даже если Гарри для этих людей важен только как средство доступа ко мне, он все равно в опасности. А если бы Мураками вычислил, что Араи Кацухико на самом деле Джон Рейн, и у Гарри, и у меня на руках оказалась бы серьезная проблема.
Без нескольких минут три пошел дождь. Я быстро вернулся к дому и занял позицию в тени. Под навесом не капало, хотя становилось прохладно. Болела нога, по которой пришлись удары Адониса. Я потянулся, чтобы размяться.
В 3.20 на улочку завернуло такси. Я наблюдал за ним из тени, пока машина не проехала мимо меня к заднему входу. Наоми.
Такси повернуло налево и остановилось как раз перед вторым входом в здание. Открылась дверь, в салоне загорелся свет. Я увидел, как Наоми расплачивается с шофером, а он дает ей сдачу. Дверь широко распахнулась, и она вышла. На ней было черное по колено пальто из мягкой шерсти или кашемира, она плотнее запахнула его. Дверь закрылась, и машина уехала.
Девушка открыла зонтик и направилась в сторону входа. Я вышел из укрытия.
- Наоми, - тихо позвал я.
Она резко обернулась, и я услышал ее дыхание.
- Какого черта?! - воскликнула она по-английски с португальским акцентом.
Я поднял руки ладонями вперед:
- Я просто хочу поговорить.
Наоми посмотрела через плечо, возможно, измеряя расстояние до двери, потом повернулась ко мне, явно приняв решение.
- Я не хочу разговаривать с вами. - Она сделала ударение на первом и последнем словах, причем ее акцент только подчеркнул волнение.
- Вы не обязаны, если не хотите. Я просто прошу, это все.
Наоми снова осмотрелась по сторонам. Она хорошо чувствовала опасность. Большинство людей перед лицом угрозы отдают ей все свое внимание. Это делает их легкой добычей, если "угроза" - всего лишь уловка, а настоящая засада на самом деле на фланге.
- Откуда вы знаете, где я живу? - спросила она.
- Посмотрел в Интернете.
- Правда? Вы считаете, что, если у меня такая работа, я везде вывешиваю свои координаты?
Я пожал плечами:
- Вы дали мне свой электронный адрес. Если имеется хотя бы такая скромная информация, с ее помощью можно многое узнать.
Ее глаза сузились.
- Вы кто, профессиональный преследователь?
- Нет, - покачал я головой.
Дождь усиливался. Я понял, что если не обращать внимания на некоторый физический дискомфорт, с погодой мне не так уж не повезло. Под зонтиком Наоми осталась сухой и была вполне уравновешенной. Я же вымок и почти дрожал. Контраст должен был придать ей уверенности.
- У меня что, проблемы? - спросила она.
Это удивило меня.
- Что еще за проблемы?
- Я ничего плохого не делала. Ни в чем не замешана. Я просто танцовщица.
Я не знал, куда она клонит, но не хотел ее останавливать.
- Вы ни в чем не замешаны? - переспросил я.
- Я не замешана! И не хочу. Я занимаюсь своим делом.
- У вас нет проблем, по крайней мере со мной. Я действительно просто хочу поговорить.
- Назовите мне хоть одну вескую причину.
- Потому что вы мне верите.
Ее лицо выразило смесь удивления и недоверия.
- Я вам верю?
Я кивнул.
- Вы предупредили меня о подслушивающих устройствах в клубе.
На мгновение она закрыла глаза:
- Господи Иисусе, я знала, что пожалею об этом!
- Но вы знали, что пожалеете больше, если ничего не скажете.
Наоми покачивала головой, медленно и размеренно. Я знал, о чем она думает: "Я сделала этому парню одолжение, и теперь не могу от него избавиться. Он и есть проблема, а мне проблем не нужно".
Я отбросил упавшие на лоб волосы.
- Мы можем куда-нибудь зайти?
Она посмотрела налево, потом направо. Улица была пуста.
- Хорошо. Давайте возьмем такси. Я знаю место, где открыто допоздна. Там мы сможем поговорить.
Мы поймали такси. Я сел первым, Наоми проскользнула за мной и продиктовала водителю адрес: Сибуйя-ку, номер 3-3-5, на южной стороне Роппонги-дори. Я улыбнулся:
- "Тантра"?
Она посмотрела на меня слегка озадаченно:
- Вы знаете это место?
- Я давно здесь живу. Хорошее заведение.
- Не думала, что вы знаете. Вы немного… старше.
Я рассмеялся. Если она хотела меня разозлить, то удар пришелся мимо. Я никогда не переживал по поводу своего возраста. Большинство людей, которых я знал, когда был моложе, уже мертвы. То, что я все еще дышу, уже само по себе предмет гордости.
- "Тантра" - это как секс, - пояснил я. - Каждое поколение считает, что именно оно открыло его.
Наоми отвернулась, и некоторое время мы ехали молча. Я бы предпочел, как обычно, выйти из такси на расстоянии нескольких минут ходьбы от нужного адреса. Однако в связи со всеми обстоятельствами сегодняшнего вечера я счел вероятность проблем, происходящих из полного отсутствия у Наоми чувства безопасности, относительно низкой.
Через несколько минут мы остановились перед невыразительным офисным зданием. Я заплатил, и мы вышли. Дождь прекратился, улица была пустой, словно вымершей. Если бы я не знал, где мы находимся, то сказал бы, что довольно странно посреди ночи выходить из такси в таком месте.
Позади нас над лестничным колодцем тускло светилась буква "Т" - единственный внешний признак существования "Тантры". Мы спустились по ступеням, прошли через пару внушительных металлических дверей и оказались в освещенном свечами фойе, которое, как короткий туннель, вело к залу, где можно было сесть.
Появился официант и тихим голосом спросил, вдвоем ли мы пришли. Наоми ответила утвердительно, и он проводил нас внутрь.
Бетонные стены выкрашены в коричневый цвет, потолок черный. Я заметил несколько ламп, однако главным образом свет исходил от свечей на столах и в углах покрытого лаком цементного пола. В нишах тут и там - статуи, изображающие сцены из Камасутры. Вокруг расположилось около полудюжины компаний, все сидели на полу на подушках или в низких креслах. Тихий разговор и приглушенный смех. Какая-то музыка, похожая на легкий арабизированный техно, мягко лилась из невидимых динамиков.
В глубине располагалось два дополнительных помещения. Я знал, что они были частично скрыты от главного зала тяжелыми лиловыми портьерами. Я спросил официанта, свободны ли они, и он показал на правый. Я посмотрел на Наоми, она кивнула.
Мы прошли через портьеры в комнату, скорее напоминавшую маленькую пещеру или опиумный притон. Потолок низкий, от свечей по стенам разбегались мерцающие всполохи. Мы сели на подушки в углу, официант подал меню и ретировался, не произнеся ни слова.
- Вы голодны? - спросил я.
- Да.
- Аналогично. - Я потер мокрые плечи. - И еще замерз.
Вернулся официант. Мы заказали горячий чай, фирменные чипсы "Аю" и фаршированные блинчики. Наоми выбрала двадцатилетний "Хайленд-Парк". Я присоединился.
- Откуда вы знаете это место? - спросила Наоми, когда официант вышел.
- Я же сказал вам, что долго здесь жил. Десять лет, может быть, больше.
- То есть вы живете в Токио.
Я помолчал.
- Жил. До недавних пор.
- Что привело вас назад?
- У меня есть друг. У него какие-то проблемы с людьми из вашего клуба, а он даже не знает об этом.
- Что за проблемы?
- Это я и пытаюсь выяснить.
- Зачем же вы рассказывали мне всякую чушь про бухгалтера?
Я пожал плечами:
- Искал информацию. Я не видел необходимости слишком много рассказывать вам.
Несколько минут мы сидели молча. Пришел официант с блюдами и напитками. Сначала я выпил чаю. От него сразу стало теплее. "Хайленд-Парк" подействовал еще лучше.
- Этого мне и не хватало, - сказал я, откидываясь на подушки и чувствуя, как тепло разливается по телу.
Наоми взяла блинчик.
- Вы когда-нибудь были в Бразилии? - спросила она.
- Да.
Это ложь, но ее можно считать моральным эквивалентом правды. Не рассказывать же, что я изучаю все, что могу, о стране, в которую собираюсь отправиться впервые и навсегда.
Наоми откусила кусок блинчика и стала жевать. Голова ее слегка склонилась набок, как будто она о чем-то задумалась.
- Сегодня, когда я увидела, с кем вы пришли, я подумала, что вы, наверное, выучили несколько фраз по-португальски, чтобы разговорить меня, и решила, что я попала в беду.
- Нет.
- То есть вы не хотели встретиться именно со мной?
- Вы танцевали, когда я приходил первый раз, поэтому я и спросил про вас. Это простое совпадение.
- Если вы не бухгалтер из Америки, тогда кто вы?
- Тот, кто… время от времени оказывает людям определенные услуги. Эти услуги связывают меня с различными представителями общества. Полицейскими и якудза. Политиками. Иногда с разного рода экстремистами.
- И у вас это написано на визитной карточке?
Я улыбнулся:
- Шрифт слишком мелкий, чтобы можно было прочитать.
- Вы кто, частный детектив?
- В некотором роде.
Она посмотрела мне в глаза:
- И на кого вы работаете сейчас?
- Я же сказал, пытаюсь помочь другу.
- Извините меня, но это звучит как полная чушь.
- Согласен, - кивнул я.
- Вы сегодня чувствовали себя вполне комфортно с Мураками.
- Это вас беспокоит?
- Он меня пугает.
- Он и должен пугать.
Наоми взяла бокал с "Хайленд-Парком" и откинулась на подушки.
- Я слышала о нем много нехороших историй.
- Возможно, это правда.
- Его все боятся. Кроме Юкико.
- Почему вы так думаете?
- Не знаю. Кажется, у нее есть какая-то власть над ним. Больше никто так себя с этим человеком не ведет.
- Она вам не нравится.
Наоми взглянула на меня, потом отвела взгляд.
- Иногда я боюсь ее так же, как и его.
- Вы сказали, ее устраивают вещи, которых вы не приемлете.
- Да.
- Что-то, связанное с подслушивающими устройствами.
Она подняла бокал и осушила его. Потом сказала:
- Я точно не знаю, есть ли там подслушивающие устройства, но думаю, что есть. У нас бывает много видных клиентов политики, чиновники, бизнесмены. Люди, которым принадлежит клуб, поощряют девушек разговаривать с ними, вытягивать из них информацию. Все девушки думают, что разговоры записываются. Говорят, некоторых клиентов даже снимают на видео в боксах для лэп-дансинга.
Я постепенно завоевывал ее доверие. И по тому, как Наоми говорила, понимал, что смогу вытянуть из нее еще больше. Так игрок часами агонизирует, сомневаясь, поставить ли фишки, скажем, на красное или на черное, а потом, когда крупье запускает рулетку, удваивает или даже утраивает ставку, как бы поддерживая свою веру в то, что поставил правильно. Если бы он делал неверную ставку, разве решился бы он ставить столько денег.
Я показал на стакан:
- Еще?
Мгновение Наоми колебалась, потом кивнула.
Я допил свой виски и заказал еще два. Стены мерцали в свете свечей. Помещение было тесным и теплым, как подземное убежище.
Официант принес напитки. Когда он бесшумно ушел, я посмотрел на нее и спросил:
- Вы ведь не замешаны в этом, правда?
Она смотрела в свой бокал. Прошло несколько секунд.
- Вы хотите получить просто ответ или честный ответ?
- Давайте оба.
- Хорошо, - кивнула она. - Ответ - нет.
Она сделала глоток "Хайленд-Парка". Закрыла глаза.
- А на самом деле честный ответ - это… это…
- Это "еще нет", - тихо проговорил я.
Она широко открыла глаза и уставилась на меня:
- Откуда вы знаете?
Я смотрел на Наоми, чувствуя ее терзания. Похоже, мне удастся добиться своего.
- Вас готовят, - сказал я. - Это долгий процесс, целый набор технологий. Если вы понимаете это хотя бы наполовину, вы уже умнее большинства остальных. И у вас есть шанс что-то с этим сделать, если вы хотите.
- Что вы имеете в виду?
Я отхлебнул из бокала, глядя на отблески янтарной жидкости в свете свечей, вспоминая. "Начинаешь не торопясь. Находишь предельные точки субъекта и держишь его рядом с ними некоторое время. Он привыкает к ним. А через некоторое время предел отодвигается. Никогда не заставляй его выйти за этот предел больше чем на сантиметр. И он решит, что это его собственный выбор".
Я взглянул на нее:
- Вы говорили, что, когда впервые попали в клуб, были стеснительной и с трудом передвигались по сцене.
- Да, это правда.
- Тогда вы ни за что не согласились бы исполнить танец на коленях.
- Правильно.
- А теперь можете.
- Да. - Ее голос был тих, почти как шепот.
- Когда вы впервые исполняли танец на коленях, возможно, вы говорили себе, что никогда не позволите клиенту прикоснуться к вам.
- Так и было. - Ее голос стал еще тише.
- Разумеется. Я могу пойти дальше. Могу рассказать, что с вами будет через три месяца, через шесть месяцев, год. Двадцать лет, если продолжать идти той же дорогой, что и сегодня. Наоми, вы считаете, все это случайность? Это наука. Есть эксперты, прекрасно знающие, как заставить других завтра делать такие вещи, о которых сегодня они даже помыслить не могут.
Несмотря на учащенное дыхание, девушка молчала. Мне показалось, она с трудом сдерживает слезы.
Прежде чем отступить, нужно сделать несколько шагов вперед.
- Хотите знать, что вас ожидает в ближайшем будущем?
Наоми посмотрела на меня, однако промолчала.
- Вы знаете, что девушек из "Розы Дамаска" используют, чтобы компрометировать политиков? Другие девушки шепчутся об этом. К вам уже обращались, правильно? Не прямо, но обращались. Говорили что-то вроде: "Есть один интересный клиент, которому, думаем, ты должна понравиться. Мы бы хотели, чтобы ты пошла с ним и показала, как можно провести время. Если ему понравится, мы хорошо тебе заплатим". Возможно, у них снят люкс в отеле, в который вы должны были его привезти. Там они записали бы и звук, и видео. Думаю, вы отказались. Однако на вас не давили. Зачем? Они знают, что со временем вы ослабеете и сдадитесь.
- Вы ошибаетесь! - неожиданно воскликнула Наоми, чуть не воткнув мне в лицо палец.
Я посмотрел на нее:
- Если бы я ошибался, вы бы так не отреагировали.
Теперь девушка смотрела на меня обиженными и злыми глазами, губы ее трепетали, как будто она старалась найти нужные слова.
Достаточно. Пора проверить, достиг я ожидаемого эффекта или нет.
- Ну, - мягко произнес я, но она не подняла глаз. - Ну же. - Я взял ее за руку. - Извините.
Слегка сжав ее ладонь, я отпустил ее.
Наоми подняла голову и посмотрела на меня:
- Вы думаете, что я проститутка. Или что ею стану.
- Я так не думаю, - ответил я, покачав головой.
- Откуда же вы все это знаете?
Пора дать честный, но достаточно неопределенный ответ.
- Много лет назад, правда в другом контексте, я прошел через то, что сейчас происходит вокруг вас.
- Что вы имеете в виду?
На секунду я представил себе Чокнутого Джимми. И тряхнул головой, чтобы показать ей, что у меня нет желания говорить об этом.
Некоторое время мы сидели молча. Потом Наоми кивнула: