- Не думаю. Не думаю. Там, похоже, не слишком-то жаждут меня снова увидеть.
- Какая разница, увидят же.
- Надеюсь.
Алексей постоял еще с полминуты, соображая, что же ему делать дальше. Итак, он остался без оружия. Значит, с капитаном ему не справиться. Спрятаться тут, на аэродроме, тоже не удастся. Рано или поздно, Сулимо все равно отыщет его. И тогда смерть. Остается только одно - бежать.
"А что потом? - спросил Алексей сам себя. - Что ты будешь делать потом?" Вопрос без ответа. Однако стоять столбом в ожидании момента, когда появится убийца и прихлопнет его как муху, было по меньшей мере глупо.
- Ладно, спасибо, браток, - кивнул он Эдику.
- Да не за что, - засмеялся тот. - Обращайся, если чего.
- Если чего, - бесцветно повторил Алексей. - Если чего, обращусь. Ну, давай.
Алексей вышел из капонира на полосу и тут же попятился назад. Он вдруг сообразил, что ситуация изменилась. Теперь Сулимо мог видеть его, сам оставаясь невидимым. Их разделяли двести метров и световой занавес.
- Что-то не так, браток? - спросил за спиной участливый Эдик.
- Нет, нормально все.
Похоже, начиналось то, чего Алексей никак не мог предугадать: путь в никуда. Если он хочет выжить, ему нужно бежать. Уносить ноги. И чем скорее, тем лучше.
Алексей обогнул стену капонира и зашагал к редким посадкам. Первые деревья, худые, темные, как души грешников, придвигались все ближе и ближе. А за ними была неизвестность.
"Не идти, - вдруг услышал он внутри себя ясный холодный голос. - Не идти, а бежать. Бежать".
И Алексей побежал. Он с треском прорвался через голый кустарник и нырнул в спасительную темноту. В голове вдруг словно щелкнул невидимый выключатель, и мысли, как цепочка, потянулись одна за другой. Четкие и ясные. Паника ушла - совсем или почти совсем, - уступив место холодной расчетливости. Алексей чувствовал себя так, словно сидел за штурвалом самолета, совершающего аварийную посадку на обледенелую полосу. Сложно? Возможно. Опасно? Может быть. Но выполнимо. Из самой безвыходной ситуации всегда можно найти какой-то выход. Неприятный, ужасный, жуткий до рвоты, сводящий с ума, но выход. Надо только очень постараться. И при этом оставаться в живых. Мертвые не ищут. Мертвые лежат в земле. Он не хотел лежать в земле. Он хотел жить.
Алексей вдруг заметил, что может свободно дышать полной грудью. Ноги исправно несли его вперед, цепляя хрустящий наст, руки, словно поршни хорошо отлаженной машины, двигались, помогая телу. Прозрение было необычайно ярким, как вспышка молнии. Несмотря на старания Сулимо, он все еще жив. У него есть некоторое преимущество во времени и пусть крошечный, но вполне реальный шанс уцелеть и в конце концов выбраться из этой передряги. Победить. Алексей оглянулся. Он достаточно удалился от взлетной полосы, и огни прожекторов уже не различались сквозь редкие стволы деревьев. Ни с того ни с сего поднялся ветер. Завыл вдруг, словно плакальщица над чужой могилой, среди тонких ветвей, тоскливо и тревожно, навевая дурные мысли. Поземка, извивающаяся змеиным выводком, с едва слышным шепотком скользнула по насту. Замерла настороженно и поплыла дальше, кружась и играя сама с собой.
Больше всего Алексей боялся сбиться с пути, сделать круг и вновь выйти к аэродрому. Время от времени он останавливался и ощупывал деревья, пытаясь определить, с какой стороны чаще ветви. В конце концов в голову ему пришла вполне здравая мысль: ерунда это все, дерьмо собачье. Если ветки с какой-то стороны и росли гуще, то определить это в кромешной темноте, на ощупь, возможным не представлялось. Во всяком случае, Алексей не мог с уверенностью сказать, в каком направлении движется. Вот если бы сейчас был день… Но, как говорится, если бы да кабы…
Мало-помалу его стал донимать холод. Куртка, конечно, согревала, да и бег разгонял кровь, но пальцы рук и ног уже начали предательски неметь. Алексей надеялся только на одно: посадки все-таки должны когда-то кончиться. Он выйдет к населенному пункту - к городу или поселку какому-нибудь, - а там наверняка можно будет разжиться одеждой и едой. Хотя по нынешним-то временам…
Алексей стиснул зубы. Перед глазами возникла картинка: майор Поручик, уверенно и спокойно поднимающийся по стальной лесенке кунга, открывающий дверь и ныряющий в пышущий теплом проем. А следом явилось другое видение: тот же Поручик, то ли уже мертвый, то ли еще умирающий, с подгибающимися коленями, опускающийся на пол. Алексей зло усмехнулся. Что, майор, хотел на елку влезть и задницу не ободрать? Такого не бывает. Ни в чем нельзя быть уверенным, когда ввязываешься в подобные дела. Убийца-капитан оказался хитрее. Два последних самолета - и Поручик перестал представлять собой какую-либо ценность. Как следствие один-единственный выстрел из пистолета.
Алексей остановился и, подняв лицо к небу, прислушался. Ветер слегка, едва слышно, насвистывал флейтой в верхушках деревьев. Где-то далеко застрекотал вертолет. Примерно с минуту звук был ровным, идеально монотонным, без срывов. А затем все стихло. Полное молчание, бездонная тишина. Алексею показалось, что он один. Один в целом мире. И больше никого нет: ни техников, возящихся у самолетов, ни убийцы-капитана - никого. И всю его предыдущую жизнь словно стерли огромным ластиком. Впрочем, наваждение это быстро прошло. Алексей повернулся и снова побежал. Он понимал: важно уйти как можно дальше, прежде чем Сулимо сумеет организовать погоню.
Глава шестая
Зависший над взлетной полосой "Ми-24" несколько секунд покачивался в мощном воздушном потоке, затем медленно, словно допотопный лифт, пошел вниз и лениво коснулся асфальта колесами. Кое-кто из техников бросил работу и обернулся, разглядывая вертолет. Сулимо махнул рукой: "Работайте". Рыжий Эдик прикрыл глаза ладонью и хмыкнул:
- Знать, нелады у нашего капитана.
- Да ну его в задницу, - буркнул кто-то из стоящих рядом.
- Работай давай, а то начальство вздрючит, всех своих забудешь.
- Да плевал я на него, - гыкнул Эдик, однако к работе все-таки вернулся.
Вертолет грузно осел, едва не коснувшись полосы светло-серым плоским брюхом. В ту же секунду дверь пассажирского отсека открылась, и из нее выбрались трое в защитных десантных камуфляжах, в высоких бутсах и толстых зимних куртках. Все, как на подбор, высокие, широкоплечие, хоть сейчас на значок ГТО или на плакат, пропагандирующий здоровый образ жизни. На плече у каждого болтался "АКМС". Вслед за людьми выскочила собака - огромная, черная как смоль овчарка. Это был отлично выдрессированный пес. Повинуясь знаку проводника, он обежал группу людей и устроился у ног хозяина, вывалив розовый лопатообразный язык. Солдат защелкнул на ошейнике карабин поводка.
Рыжий Эдик, нет-нет да и поглядывавший в сторону новоприбывших, криво усмехнулся:
- Смотри-ка, и волкодава своего притащили.
Пес, словно скучая, поглядывал на хозяина, вопрошая глазами: "Что, хозяин, когда начнется настоящая работа?"
Сулимо наклонился к дверце пилота и закричал, перекрывая свист винтов и рокот вихревого потока:
- Глуши давай свою шарманку! А ты бери своего волка и пошли, - буркнул он проводнику. - Остальных, кстати, тоже касается.
Молчаливая группа направилась к концу взлетной полосы. Лишь пес тихо повизгивал, то ли принимая происходящее за игру, то ли радуясь, что утомительный полет наконец закончился и он вновь стоит на твердой земле.
В кунге, куда капитан привел десантников, трупа Поручика уже не было, зато старший лейтенант Артур все еще зажимал окровавленной горстью снега разбитую переносицу.
- А вот и наш пострадавший, - хмуро бросил Сулимо, проходя к перевернутому столу. - Ну что, супермен, мало не показалось? - Тон его был язвительным, откровенно насмешливым.
Лейтенант взглянул на капитана с неприкрытой злостью.
- Я его умочу, заразу! - Лейтенант оторвал от лица алый снежный комок, аккуратно коснулся переносицы двумя пальцами, со свистом втянул воздух между сомкнутых зубов и поморщился: - Больно, бляха муха, - выдохнул он.
- А ты как думал?! - жестко хмыкнул Сулимо. - Это тебе не сопляков в учебке мудохать.
Артур покачал головой и снова прижал снежок к распухшему лицу.
Стоявшие у двери десантники за время этого короткого разговора не проронили ни слова. На их лицах застыло одинаковое равнодушное выражение. Овчарка нервно вздрагивала, вдыхая черным влажным носом запахи свежей крови и смерти, все еще витавшие в жарко натопленном кунге.
Капитан повернулся к солдатам и, указав на изуродованный гермошлем Алексея, коротко скомандовал:
- Ладно, давайте работайте.
Проводник подвел пса к гермошлему и тихо, почти ласково скомандовал:
- След, Буран. След.
Овчарка жадно втянула влажными ноздрями воздух, потопталась на месте, принюхиваясь, и вдруг резво рванулась к выходу.
Лейтенант вскочил:
- Я с ними, капитан.
- Сядь уже, - спокойно посоветовал тот.
- Но капитан… - чуть ли не взмолился лейтенант. - Дай я этой тварью займусь. Гадом буду, он у меня до Ростова на карачках поползет.
- Сядь, я сказал, - неожиданно жестко рявкнул Сулимо. - Мордой вон лучше своей займись. Смотреть страшно.
Он еще не успел закончить фразу, а десантники уже выскользнули за дверь, в темноту.
- Ничего, ребята сами его найдут, - уже спокойнее, почти примирительно добавил капитан, глядя на черный морозный дверной проем. - А ты мне здесь понадобишься. Сворачиваться пора, а у нас еще дел невпроворот.
Лейтенант посмотрел в потолок и издал горлом звук, похожий на хриплый яростный рев.
- Да ладно, кончай, - вновь жестко посоветовал Сулимо. - Яриться, Артур, надо было, когда этот летун на тебя прыгнул. А ты все прихорашивался. Позы красивые принимал. Теперь ходи с разбитой рожей. - Он вдруг мгновенно успокоился. Вообще смены настроения происходили у него абсолютно непредсказуемо и резко. - Ладно, проехали. Давай-ка, иди… - капитан пощелкал пальцами.
- Куда? - не понял тот.
- Ну, иди там… - Сулимо цыкнул сквозь зубы. - Иди скомандуй, пусть аппаратуру сворачивают. А я за техниками погляжу. Сниматься пора. Давай, давай, давай.
Лейтенант нехотя поднялся и потопал к двери.
Десантники углубились в жиденький лесок. Здесь снег был глубже, однако они даже не сбавили шага, а прорывались сквозь неверный покров с нахальством и напором самоходных установок. Похоже, их абсолютно не трогало то, что идти стало сложнее. Преследователи бежали и бежали с монотонностью хорошо отлаженных механизмов. В принципе здесь, в посадках, они вполне могли бы выследить беглеца и без собаки. Но это заняло бы больше времени. Пришлось бы отыскивать следы самим: лишние секунды, складывающиеся в минуты.
Черный пес хрипел и рвался вперед. След Алексея был совсем свежим, и овчарка держала его без труда. Ни один из десантников не сомневался в том, что через полчаса - минут через сорок беглец появится в пределах прямой видимости. И уж тогда ему никуда не деться.
Глава седьмая
Когда Алексей посмотрел на часы, стрелки показывали семнадцать минут четвертого. Значит, бежит он примерно час. Час петляния среди редких деревьев по глубокому снегу.
Ноги ныли, спину ломило, по лицу градом катился пот. Алексей постарался задержать дыхание и прислушался к ночной тишине. Поначалу он ничего не различал. В ушах стоял тупой, тяжелый гул, перед глазами плавали золотые звездочки. Организм настойчиво требовал кислорода. В этот момент Алексей впервые за несколько последних лет пожалел о том, что не занимался спортом. "Учту на будущее, - подумал он. - Когда все закончится, займусь бегом".
Алексей несколько раз глубоко вдохнул, насыщая кровь кислородом, а затем принялся дышать спокойными редкими глотками. Гул в ушах постепенно" таял. Возможно, если бы он постоял еще минут десять, организм окончательно оправился бы от активной физической нагрузки. Но преследователи могли быть уже совсем рядом, а значит, дорога каждая секунда. Тем не менее Алексей радовался даже столь кратковременному отдыху.
Ночь была тихой. Во всяком случае, так ему казалось сначала. Мало-помалу он начал различать какие-то звуки: еле слышный шелест ветра, далекий-далекий шум справа - то ли электричка, то ли поезд - пророкотал где-то у самого горизонта, и снова стало тихо. Так же далеко, словно за ватной пеленой, всего один раз ухнул филин. А может быть, и не филин это был вовсе и вообще не птица, но сам по себе звук различался вполне отчетливо. А следом до него донесся короткий собачий лай.
Алексей почувствовал, как между лопаток пробежал холодок. "Сулимо догадался вызвать собаку, - подумал он. - Вот такого варианта, брат, не предусмотрел. Честно сказать, даже не подумал о подобном варианте. Скорее всего группа поиска прибыла на том самом вертолете, рокот которого долетел до него около получаса назад. Но как же собаке удалось взять след? - с отчаянным недоумением подумал Алексей, возобновляя бег. - Неужели они затаскивали ее в кабину самолета?" И вдруг понял: гермошлем. Поврежденный выстрелом, но сохранивший запах его тела, его волос, гермошлем остался в кунге.
Значит, собака. Стало быть, парни эти - эмвэдэшники. Алексей не знал других родов войск, которые пользовались бы розыскными собаками. Ну, еще пограничники, но те далеко. Значит, МВД. По его следу пустили ребят из внутренних войск. Сильно бояться их, конечно, не стоит. Не очень-то они поворотливые. Хотя, если учесть, что им не приходилось полночи вести самолет… Допустим, погоня движется чуть быстрее. Одно очко в их пользу. Уже примерно полчаса убийцы идут по его следу, и у них есть собака. Второе очко. Он устал; а там свежие молодые парни. Третье. По всему выходит, что минут через пятнадцать-двадцать его настигнут. Если, конечно, он чего-нибудь не придумает, не найдет какого-то выхода. В конце концов, если не кончится лес.
Алексей держался только на отчаянии. Точнее, на отчаянии и страхе. Голова вновь наполнилась тяжелым, чугунным гулом. И все-таки даже сквозь этот ватный, обволакивающий голову туман Алексей услышал короткий лай собаки еще раз. Он попробовал прикинуть на слух расстояние и решил, что преследователи километрах в четырех. А может быть, и еще ближе. Ночная тишина обманчива.
- Давай беги, - подгонял себя Алексей. - Быстрее. Иначе они догонят тебя.
Он постарался прибавить ходу. Похоже, получилось. Или это ему только казалось? Алексей слишком устал, чтобы понимать, с какой скоростью движется. Наверное, все-таки чуть побыстрее, чем раньше. Хотелось на это надеяться.
Глава восьмая
Максим посмотрел в темное окно. Кое-где в домах горели огоньки, но в целом город спал. Справа на площади мерцала новогодняя елка, гипнотизирующе покачивались бумажные украшения. Припозднившаяся компания, нетвердо держащаяся на ногах, остановилась посреди проезжей части, чтобы полюбоваться пушистым новогодним чудом. Максим слепо смотрел на три покачивающиеся темные фигуры. Люди продолжали отмечать Новый год. Может быть, это и к лучшему, кто знает.
Он все еще продолжал смотреть в окно, когда в коридоре послышались шаги и в кухню вошла кутающаяся в нейлоновый халатик жена.
- Ты что не спишь? - поинтересовалась она.
- Бессонница замучила.
Ира остановилась возле раковины, налила из графина полстакана холодной кипяченой воды, глотнула и посмотрела на мужа.
- Иди спать, полоумный. Четыре часа уже.
- Сейчас пойду, - вздохнул Максим и снова повернулся к окну.
По улице шустро катила красная "восьмерка". Как раз к тому перекрестку, где веселилась припозднившаяся компания.
"Сшибет ведь, - подумал Максим. - Раздавит им ноги". Трудно сказать, откуда пришла эта мысль. Вероятно, сработали утренние ассоциации.
Ирина допила воду и присела на табуретку напротив мужа.
- Что, работа покоя не дает?
- Не говори…
- А что случилось? Это как-то связано с утренним вызовом?
- Ну да, - хмыкнул он, кивнув. - Чего-то я не понимаю.
- Чего не понимаешь? - поинтересовалась Ирина.
- Да ладно, - Максим махнул рукой. Ему не хотелось тревожить жену своими мыслями. Да и кому понравится среди ночи слушать истории о трупах с раздавленными ногами. И не среди ночи, кстати, тоже.
- Ну-ну, - кивнула женщина. - Что беспоко-ит-то тебя, Макс? - Она обратилась к нему так, как называла лет десять назад и то в исключительно редких случаях. - Расскажи. Когда говоришь вслух, мысли упорядочиваются.
Максим усмехнулся:
- Тебе-то откуда знать?
- А кому же знать, как не мне? - улыбнулась она в ответ.
Ира преподавала литературу в старших классах, и Максиму не раз приходилось быть свидетелем неожиданного всплеска эмоций жены, когда вроде бы гладкое поначалу сочинение ученика комкалось из-за того, что тот перескакивал с пятого на десятое.
- Иногда случается так, - вновь начала говорить Ира. - Знаешь, придет в голову какая-нибудь мысль и, как ни отмахивайся от нее, сидит и сидит у тебя в голове, словно заноза.
- Да, это верно, - подтвердил Максим и снова вздохнул.
- В таких случаях есть один верный рецепт - раскопай свою занозу, выдерни ее и тщательно рассмотри. Все сразу же встанет на свои места.
- Может быть, - согласился Максим.
Он подумал примерно с полминуты, а затем рассказал Ирине о найденном вчера - а точнее, уже позавчера, - под вечер трупе.
- Ну и что тебя беспокоит? - нахмурилась она. - Случай, конечно, неприятный. Может быть, даже и странный. Но не настолько, чтобы из-за этого не спать по ночам.
- Да ты понимаешь, - Максим взъерошил волосы на затылке, - непонятная какая-то штука получается. Этот парень не самовольщик. Самоволку можно исключить сразу. Самовольщика добивать незачем. Тогда кто он? Дезертир, беглец, ползунок? Предположим. Допустим также, что он дезертировал не один, а с кем-то, с каким-то вторым человеком.
- Почему это?
Максим поперхнулся, а затем произнес недоуменно:
- Но кто-то же его застрелил?
- Да, - жена кивнула, смутившись. - Да, верно. Извини.
- Ладно. Тогда что получается? Парню чем-то раздавило ногу, и попутчик его пристрелил. Так?
- Похоже, что так.
- Тут-то и начинается необъяснимое.
- Что, например?
- Смотри. Я поговорил с сержантом из опергруппы. Он сказал, что крови на асфальте практически не было. Всего пара капель. Но при ранениях такой тяжести ее должно быть много.
- Мальчика убили в другом месте? - догадалась Ирина.
- Правильно, молодец. Я подумал о том же. Но следов крови нет и на обочине, из чего можно сделать вывод, что тело…
- Привезли на машине?
- Точно.
- А.
- Тогда попробуй ответить на такой вопрос: зачем тело перевозили с места на место и почему бросили именно там, на дороге?
Ирина задумалась.
- Ну, может быть, понадобилось срочно избавиться от трупа? Скажем, за машиной увязалась ГАИ.
- В такой ситуации труп не бросают патрульным на ноги, а, наоборот, прячут поглубже. Еще есть версии?
- Ммм… Пожалуй, нет.
- Вот именно. Не имеет смысла оставлять тело посреди дороги. Кроме двух случаев. Первый: если убийцы хотят, чтобы труп обнаружили как можно скорее. Второй: если они уверены, что их не найдут, и им плевать, подберут тело или нет.