- Тут у меня, капитан, два рапорта. И оба на тебя. Один - от подполковника Грибова, моего заместителя, второй - от присутствующего здесь майора Поручика, - Муравьев криво усмехнулся. - В обоих есть слова о поведении, порочащем честь российского офицера. О недостойном, прямо скажу, поведении. Соответственно встает вопрос о досрочном увольнении в запас. Молчишь, капитан?
Семенов незаметно закусил губу. Происходило именно то, чего он не любил больше всего: публичная порка. По какой-то неведомой ему причине большинство начальников, с которыми Алексею приходилось иметь дело, не ограничивались констатацией факта и вынесением приговора, а устраивали такие вот спектакли с полноценным препарированием жертвы.
- Молчишь, - продолжал между тем комполка. - А молчишь ты потому, что правда в этих рапортах написана. Недостойное было поведение.
- Това…
- Молчать! - короткопалая пятерня Муравьева, покрытая темными волосами, шлепнула по бумагам на столе. - Оправдываться станешь, когда тебя об этом попросят!
Как будто муху прихлопнул или таракана частновского.
При мысли о таракане Семенов неожиданно для себя улыбнулся.
- Ты посмотри, Александр Борисович, - с фальшиво-безграничным изумлением окликнул Сивцова полковник, - он еще лыбится, мать его за ногу.
Сивцов на замечание не расщедрился. Все так же сидел, ощупывая Алексея желтоватыми глазами из-под мешковатых век.
- Кстати, капитан, тебя сколько раз на майора представляли? А в старлеях ты сколько лет ходил? - согнутый палец полковника постучал по картонной папке, хранящей личное дело капитана Семенова. - Боевой летчик, летаешь почти одиннадцать лет. Два года Афганистана, с апреля восемьдесят восьмого года - инструктор в КВВАУЛ, с января девяносто первого - боевая часть, город Бобров. Да с такой биографией, как у тебя, любой другой уже три года в полковниках бы ходил. А ты, капитан, до сих пор по четыре звездочки на плечах носишь. - Муравьев снова стукнул по папке. - Ты в собственное дело хоть раз заглядывал? Запись на записи, геморрой на геморрое, и мне теперь этот геморрой тебе на уши натягивать.
Слово "геморрой" полковник произносил со вкусом, буква. "р" у него звучала как тройная, а то и еще раскатистей. Нравилось комполка это звучное слово.
Алексей покосился на Поручика. Тот едва заметно улыбался, но не с торжеством, а глубоко, каким-то своим мыслям.
- Так вот, капитан, - продолжал Муравьев, - сегодняшнюю операцию мы разобрали. Если бы не твоя возня у замполета, я бы тебя на руках носил, несмотря на нарушение приказа. С неба свалился, позицию расстрелял и из пикирования вышел под брюхом моего "сухаря". Но вот бумагам этим, - полковник кивнул на стол, - я обязан дать ход. И тебе со всеми твоими геморроями одна дорога - в запас. Хочешь в запас?
Алексей постарался проконтролировать свой голос, но получилось все равно глухо и хрипло:
- Никак нет, товарищ полковник…
Муравьев тяжело прокашлялся.
- Ну, в общем, так, Семенов Алексей Николаевич. Рапорты эти я пока придержу. Скажи спасибо подполковнику Сивцову. Он лично за тебя просил. Для вас, а конкретно для тебя и майора Поручика, у штаба округа есть особое задание. Выполните - молодцы. Старое забудем да еще и к очередному представим. Начнешь снова вые…ся, снимешь погоны и прямым ходом - в запас. Тебе все ясно, капитан?
- Так точно, товарищ полковник, - так же хрипло ответил Алексей.
- Ты хорошо меня понял?
- Хорошо, товарищ полковник.
- Ну и отлично, - оплыл в кресле Муравьев. - Значит, так, вы обсудите тут все пока, а я пойду, свежим воздухом подышу. - Комполка поднялся из-за стола и направился к вешалке.
Полковник Дмитрий Федорович Муравьев, выйдя из штаба, зашагал в офицерскую столовую.
Подполковник Сивцов так долго молчал, что, когда губы его задвигались, Семенов решил, что где-то раскололись скалы. Голос у штабиста оказался неожиданно мягким и негромким. Таким голосом не командовать, а сводки Гидрометцентра по телевизору рассказывать…
- Значит, так, Алексей Николаевич…
- Так точно.
- Да знаю, что точно, - подполковник легко улыбнулся, - так вот. По каналам радиоразведки в штаб округа поступили данные о двоих украинских летчиках-истребителях, будто бы завербованных спецслужбами Дудаева. Оба - пилоты высокого класса. Разведка также не исключает возможности наличия у чеченцев двух реактивных истребителей четвертого поколения. Конкретно: "МиГ-29". Вопрос: для чего Дудаеву могут понадобиться два истребителя? При подавляющем господстве нашей авиации воздушный бой не имеет смысла. Так для чего же можно использовать два истребителя подобного класса? Ваше мнение, капитан?
Подполковник жестко вперился взглядом в Семенова.
Алексей глаз не отвел, подумал секунду и выдал единственную возникшую в голове версию:
- Для теракта!
- Сможете аргументированно объяснить, капитан?
Алексей сосредоточенно замолчал, отыскивая в глубинах памяти необходимые мелочи, а затем ответил:
- "Двадцать девятые" относятся к классу "фронтовых" истребителей и, будучи оснащенными НАРами , ракетами Х-25М или Х-29, могут "работать" наземные цели. От Грозного до Москвы около тысячи пятисот километров, не помню точно. Дальность полета у "МиГ-29" - тоже примерно тысяча пятьсот километров. Это без подвесных топливных баков. А с подвесными баками - до трех тысяч. При проходе нижним коридором на предельно малой высоте дальность полета уменьшится, но все равно будет вполне достаточной. Один подвесной бак, четыре ракеты "воздух - поверхность" и пушка - для "МиГа" вполне стабильный комплект. Если ударить по Кремлю, эхо будет очень громким. Я бы, правда, до Москвы не полетел. Несмотря на действенность системы "свой - чужой", вряд ли удастся пройти кольца Московского ПВО. Скорее всего в качестве объекта нанесения ракетного удара выберут либо Ростов, либо Краснодар.
- Ясно. - Сивцов повернулся к Поручику: - Ну а ваше мнение, майор?
Тот даже не задумался:
- Целиком и полностью согласен с капитаном. Ростов и Краснодар совсем рядом. Дудаевцам даже лететь далеко не придется, а это означает сокращение топливной массы и, как следствие, увеличение боевой нагрузки. Пролет на предельно низкой высоте при неиспользовании активной радиолокации и связи только по УКВ вообще может остаться не засеченным средствами ПВО.
Алексей быстро взглянул на Поручика. Молодец, майор, разбирается.
Сивцов удовлетворенно кивнул и вновь поудобнее устроился в кресле.
- Все верно. В штабе округа пришли к такому же выводу и доложили о результатах разведки командованию. Сегодня утром получен специальный приказ от "Рубина" , касающийся проверки и приведения в повышенную боевую готовность всех служб ПВО Северо-Кавказского округа. "Рубин" не конкретизировал фамилии летчиков, но в штабе округа решили, что ваши кандидатуры вполне подходят.
В наступившей внезапно паузе Алексей прокашлялся и поинтересовался:
- А в чем заключается проверка, товарищ подполковник?
- В девятом ангаре стоят два "МиГа". Ваша задача пройти на них от Грозного до аэродрома подскока, расположенного в районе Новошахтинска. Сделать это нужно максимально скрытно, используя те самые методы, о которых вы, майор, упомянули. Предельно низкие высоты, отсутствие активной радиолокации, связь только на ультракоротких волнах. Короче, стопроцентная имитация пролета истребителей до Ростова с целью нанесения ракетного удара. В случае обнаружения средствами ПВО - попытаться уйти. Раскрываться только при крайней нужде. Еще раз обращаю ваше внимание: операция должна проходить в обстановке абсолютной секретности. Вы, капитан, полетите ведомым. Ведущий - майор Поручик.
- Простите, товарищ подполковник, - сказал Алексей, - но товарищ майор летает на "Су". Как же он пойдет на "МиГе", да еще ведущим?
Поручик усмехнулся и ответил:
- Я, капитан, раньше летал на "двадцать девятых". Пять лет. В Польше. Это уж потом переучивался на "сухари".
Сивцов тоже усмехнулся:
- На "МиГе", капитан, майор Поручик может дать вам фору в сто очков. Все ясно?
- Так точно. Ясно.
- Операция будет проходить в два этапа. Первый - ложный заход на цель - нефтеперегонную станцию под Грозным, второй - непосредственно сам полет. Вопросы? - Сивцов посмотрел на Поручика, на Семенова.
Те кивнули дружно:
- Никак нет.
- Ну вот и отлично.
Подполковник взглянул на часы. Тусклый импортный хронометр на ремешке из плетеной кожи был одет необычно - циферблатом вниз, со стороны ладони. Удовлетворенно кивнув головой, Сивцов продолжил:
- Сейчас вы отправитесь принимать самолеты. Ужин вам доставят в ангар. В двадцать два тридцать получите полетные карты, по которым будете выходить на цель и имитировать атаку. После "атаки" вступите в основную фазу операции.
В руках у подполковника неизвестно каким образом появился атташе-кейс. Как из воздуха материализовался. Щелкнули тусклые желтоватые замочки, и Сивцов выудил из кожаных недр два завернутых в пластик прямоугольника.
- Далее вы следуете по этим полетным картам. Из соображений особой важности и секретности предстоящей операции я вручаю их здесь, сейчас. Но учтите, вы не имеете права показывать эти карты никому. В случае нарушения - трибунал за разглашение особо секретных данных. При необходимости использовать УКВ-связь. В остальное время соблюдать полное радиомолчание. Никаких анекдотов, баек и разговоров "за жизнь" в эфире. Навигационные огни и маяки не включать. Активной радиолокации не производить. СРЗО включать только после голосового запроса. Таким образом мы убиваем сразу двух зайцев - проверяем системы окружной ПВО, а заодно и перегоняем по месту назначения технику. - Подполковник вопросительно посмотрел на Алексея. - Деньги у вас с собой?
- Так точно, товарищ подполковник, не в ДОСе же их оставлять.
- Вот и прекрасно. С точки приземления вас доставят в Ростов, где вы поступите во временное подчинение штаба округа, точнее, непосредственно в мое. Ваша дальнейшая судьба будет зависеть от успешности выполнения данного задания. Впрочем, - подполковник снова улыбнулся, - я, будучи наслышан о ваших сегодняшних подвигах, уверен, что все пройдет как по маслу. Ваш шлем и летную куртку доставят в ангар. Да, на время операции позывной майора - "Ветка", ваш, капитан, - "Ливень". Вопросы есть?
Вопросов не было.
Выходя из штаба, Алексей заглянул в полетную карту. Обычная карта, маршрут вычерчен специальным маркером. Печать командира полка и его же личная подпись в правом верхнем углу. Проследив глазами путь, он присвистнул. По всей области петлять придется. Мда… Проверочка для ПВО…
В ангаре было холодно. Впрочем, как и положено по инструкции. Боевую технику запрещено перетаскивать из холода в тепло и обратно. В тепле на металле конденсируется влага, которая потом на улице превратится в лед. Теоретически это может повредить многочисленным электронным схемам и тягам управления. И хотя боевой истребитель - превосходно защищенная машина, береженого, как говорится, Бог бережет.
- Вон твой стоит, - Поручик ткнул пальцем в левую сторону от алюминиевых ворот. - Бортовой номер "ноль шесть". Получите, распишитесь.
Майор пошел дальше, похрустывая ботинками по заиндевелому бетону. Алексей; обходя тележки с ремонтным оборудованием, направился к указанному "МиГу".
Вокруг самолета суетились взмыленные техники. Подготовка, судя по всему, подходила к концу. Семенов обошел истребитель и обратился к огромному человеку в замызганной технической куртке с полустертыми крыльями на обшлаге рукава.
- Здравия желаю, я - капитан Семенов.
Гигант оторвался от блока аппаратуры электронной диагностики и повернулся к Алексею. Светлосерые глаза, густые пшеничные усы. Широко улыбнулся:
- Здорово, капитан. Майор Сеченов, начальник ТЭЧ .
Широким движением технарь схватил ладонь Алексея. Коротко, но сильно сжал. Семенов кивнул. Начальника технико-эксплуатационной части он несколько раз видел в капонирах. Как и сегодня, теплая куртка майора всегда была наполовину расстегнута, из-под выцветшей, широко разметанной на груди рубашки торчала короткая седая растительность. Похоже, майору всегда было жарко.
- Располагайся, капитан. Сейчас заканчиваем.
И снова склонился над пультом. Ноги пошире расставил и пальцами по тумблерам пробежался, как на рояле сыграл. Губы трубочкой вытянул, что-то напевает. Крепко на земле стоит майор. Бульдозерным ножом не сдвинешь.
Алексей подошел к самолету. Лючки придирчиво осмотрел. Новые лючки, ни царапинки. Ногтем краску светло-серую, зимнюю, ковырнул. Родная краска, заводская. По лесенке на крыло поднялся, в кабину заглянул. Кресло осмотрел, провел пальцами по замкам фонаря, присвистнул. Абсолютно новая машина.
- Не дрейфь, капитан, - подал голос майор, - принимай птичку, отладили, как родную.
Алексей скинул шинель на борт. Прямо в кителе нырнул в кресло. Поежился от его холодных объятий. Оглядел приборы: вроде бы все как надо.
- Включаю "экран"!
- Валяй, капитан, включай.
Алексей щелкнул тумблерами на приборной панели. Рванулись электроны в проснувшихся электроцепях.
- Зажигание?
- Норма!
- Силовые установки. Правая?
- Норма!
Левая?
- Норма!
- Гидромеханика подачи топлива?
- Норма!
- Охлаждение?
- Норма!
- Воздухозаборники, регуляция?
- Норма!
- Механическая проводка?
- Норма!
- Гидравлическая система?
- Норма!
- Правый крен? Ручку вправо.
- Норма!
- Левый крен? Ручку влево.
- Норма!
- Тонгаж: пикирование? Ручку от себя.
- Норма!
- Кобрирование? Ручку на себя.
Норма! Норма! Норма! Норма!..
А поначалу казалось, что холодно…
В восемь вечера прибыл посыльный из штаба. Другой. Воротничок стойкой подшит, крючок расстегнут, ремень где-то на уровне мужского достоинства болтается… Дед русской авиации. В правой руке - куртка и летный шлем Семенова. В левой - судки с горячим ужином. Небось уборка в казарме, вот и пришел. Так бы молодого пригнал. Подошел Поручик. Устроились тут же, в ремонтном кунге - зеленом утепленном домике, приютившемся в углу ангара. Здесь жарко - вовсю кочегарят два ТЭНа от электросушилки. "МиГи" подцепили тягачами - потащили из ангара. Теперь ими займутся оружейники - нельзя навешивать бомбы и ракеты в помещении. Здесь же и другие самолеты стоят. Взрывчатка - штука капризная, в этом техника безопасности по всему миру едина.
На ужин, кроме масла, котлет и картофельного пюре, доппаек - по два вареных яйца на брата, горячее молоко в термосе и шоколад.
- М-м… - Майор повертел в руках небольшую красочную плитку. - "Рот-фронтовская"! Здорово! В Польше, помню, как-то случился перебой с поставками, так не поверишь, целый месяц одними "сникерсами" питались. Зубы, как у белок, отросли, вот те крест! Все сортиры арахисом были забиты.
Семенов кивнул. Шутке этой сто лет в обед. Только аэродромы в ней меняются - у каждого рассказчика свой.
- Послушай, майор, - вопрос давно вертелся у Семенова на языке, - а зачем этот подполковник мне все выложил? Мог бы просто приказать. Я же, один черт, ведомый.
Поручик захрустел оберткой шоколада, ответил спокойно, даже дружелюбно, словно и не возил его Алексей пару часов назад мордой по столу:
- Ну, во-первых, это не он тебе, а ты ему все выложил. Во-вторых, значимость операции понял. В-третьих, меньше языком болтать будешь, потому как не дурак. А в-четвертых, дальше тебе наверняка под Сивцовым служить, так что слушай, что говорят, и глаза понятливые строй.
- А ты, значит, уже готов ПОД Сивцовым служить? Глаза у тебя, я смотрю, больно понятливые.
Поручик окинул Семенова тяжелым взглядом, зло усмехнулся:
- Не цепляйся к словам, капитан. Все мы ПОД кем-нибудь служим. И если у кого голова провинится, то под плеть все равно задницу подставляют.
- Ничего себе! - Алексей прищелкнул языком, оглядывая огневое хозяйство истребителя.
Две ракеты средней дальности Р-27ТЭ с инфракрасной системой наведения класса "воздух - воздух"; две управляемые ракеты "воздух - поверхность" Х-25М с радиокомандным наведением и два блока НАР-5 калибра восемьдесят миллиметров. За неполных двадцать минут прекрасные, совершенные с точки зрения любой эстетики серебряные птицы превратились в мощные машины уничтожения. Быстрые - быстрее пули - сверхманевренные "МиГ-29" полого выгибали хищные ястребиные Щей фюзеляжей, всем своим обликом моля пилотов о валете, и Семенов каждой клеточкой тела ощущал эту мольбу. Самолеты и летчики живут в небе, все остальное время они ждут.
Проверка вооружения, предполетный инструктаж и последовавшая за этим загрузка навигационной системы съели оставшееся время. В двадцать три двадцать самолеты, четко соблюдая заданную дистанцию, вырулили на четвертую ВПП авиабазы в Ключах. Сообщили на башню о готовности. В двадцать три двадцать пять РП разрешил взлет.
Повернув голову налево, Алексей изобразил три символических плевка - в машине по-другому нельзя, - трижды постучал по графику техобслуживания и по команде Поручика пустил двигатели на полную мощность. Взлетали на север, против ветра, что существенно экономило топливо. В считанные секунды "МиГи" набрали двести двадцать километров в час и взмыли в ночное, по-южному черное небо. За пределами воздушной зоны авиабазы оба пилота совершили разворот и, включив форсажную тягу, начали подъем.
В наушниках раздавались четкие команды майора: увеличить дистанцию, проверить двигатели, электропитание, системы вооружения, навигационное оборудование. На высоте трех тысяч метров пробили облачный покров и сразу, будто вынырнув из-под воды, оказались в ином мире, в мире ясных холодных звезд, густо усыпавших небо, в мире, где скрытая покрывалом водяного конденсата Земля теряла свою власть и значение.