- Я с нее и начал. С девки. Придушил ее - сзади, из кустов. Балубу увидел - и кинулся. Я ее отшвырнул. Мы все всемером - на него. Надо же было не дать ему закричать… Еле одолели.
- А девка?
- Девка сразу отдала концы. Только пискнула.
- Ты точно знаешь, что она мертва?
- Патрон… Мертвее не бывает. Да она… кузнечик.
- Ладно. Вас никто не видел… из деревни?
- Шеф… Вы же знаете, как ходят в лесу деревенские… Их не слышат даже леопарды… Ну, а так - вроде все было тихо.
- Хорошо. Быстро уходим.
К концу этих переговоров из леса вышли остальные шесть боевиков, такие же потные и тяжело дышащие, как первый. Нгзима кивнул. Все шестеро без лишних слов влезли на задние сиденья джипа. Нгзима, подойдя, тоже втиснулся на одно из задних сидений. Взглянул на топтавшегося возле машины Хромого. Теперь в джипе пустовало лишь место рядом с водителем, и после того, как Нгзима показал жестом "садись", Хромой сел. Водитель дал газ, и джип медленно, на тихих оборотах, пополз в чащу.
Так, на медленных оборотах, они двигались около получаса. Наконец, заметив впереди асфальтовую ленту шоссе, водитель затормозил, посмотрел на Нгзиму:
- Все, шеф. Здесь наша территория. Что делать?
- Возвращаться в столицу. Причем как можно скорей.
- Может, небольшой перекур? - Эта фраза, сказанная одним из боевиков, была подготовлена Нгзимой заранее.
- Перекур? - Нгзима усмехнулся. - Ладно, вы его заслужили. Только недолго.
После того как все вышли из машины, Нгзима, улучив момент, зашел за спину Хромого. Точным движением поднял пистолет и выстрелил в затылок. Не глядя на упавшее под ноги тело, бросил:
- Закопать, быстро. И в дорогу.
Действуя саперными лопатками, опытные боевики быстро закопали тело. Уселись в машину, и водитель дал полный газ.
* * *
Анри вглядывался в пляшущие на ветвях два желтых пятна. Они давно уже ехали сквозь джунгли в темноте, с включенными фарами. Первый час пути водитель вел свой "ниссан" медленно, но затем, заметив с облегченным вздохом: "Черт, наконец опасную зону проскочили", значительно прибавил скорость. Сейчас, судя по тому, что он насвистывал какой-то веселый мотив, он уже не боялся "получить пулю в череп".
Разглядывая заросли, качающиеся в свете фар, Анри подумал: он точно знает, как будет действовать, оказавшись в Бангу. Прежде всего он разыщет Мишеля. Да, конечно, Мишеля, только Мишеля. Все остальное, после того как он увидит Мишеля, будет гораздо проще. Мишель по его просьбе позовет Ксату. А лучше даже не позовет, а сразу приведет ее к машине. Так, чтобы не вызывать раньше времени лишних разговоров в деревне. Остальное же, возвращение назад и полег, будет для них после выезда из Бангу сущим пустяком.
Прислушавшись к реву мотора, подумал: если все сбудется и они с Ксатой в самом деле улетят сегодня в Париж, это будет немыслимым счастьем. Только бы это сбылось. Только бы сбылось.
Посмотрел на водителя:
- Долго еще?
- Уже почти приехали. Это ведь Бангу.
- Бангу?
- Да, мы едем вдоль озера. Вам где остановить, у мостков?
- У мостков. Вы знаете, где это?
- Месье, я ведь сам из этих мест. Знаю здесь каждый пень.
Проехав немного, водитель затормозил. Выключив мотор, посмотрел на Анри:
- Все, месье, Бангу.
- Бангу? - Вглядевшись в темноту, Анри увидел лишь заросли, и ничего больше. Заметив его колебания, водитель улыбнулся:
- Не узнаете?
- Сам не пойму, я ведь здесь всего второй раз.
- Понятно. Я бы вас проводил, да боюсь машину оставить. Месье, если честно, тут идти всего ничего. Идите вон туда, прямо через кусты. Там всего-то дороги метров сорок. Вам лишь бы выйти к берегу, а там сразу все станет ясно.
- Хорошо. Сколько вы сможете меня подождать? Час сможете?
- Час? - Водитель помолчал. - Ладно, час так час. Но постарайтесь не затягивать, хорошо?
- Постараюсь. Это ведь в моих интересах.
Выйдя из машины, Анри тут же вошел в заросли. Стараясь убедить себя, что ничего страшного здесь нет и быть не может, минуты три он продирался сквозь громко шумящий при каждом его движении кустарник. Наконец понял, что выбрался к берегу озера. Да, теперь он узнал это место. Над озером висят огромные звезды. Шуршат камыши. А вот, справа, мостки, до них совсем близко.
Спустившись к мосткам, он прошел метров тридцать по качающемуся бамбуковому настилу. Наконец увидел впереди чью-то тень. В первое мгновение он на всякий случай замедлил было ход. Но тут же сказал сам себе: бояться нечего. Я должен идти вперед.
Когда до тени оставалось метров пять, человек, стоящий у перил, повернулся. Вглядевшись, Анри узнал Мишеля. Мишель тоже сразу узнал его.
- Привет, Анри. Я уже час тут торчу, жду тебя.
Анри показалось, что Мишель смотрит на него как-то странно.
- Занятно. Ты что, знал, что я приеду?
Мишель отвернулся.
- Знал. Вот что, Анри, ты должен собрать все свои силы. Случилось несчастье.
- Несчастье? Какое еще несчастье?
- Сейчас… - Мишель потер лоб. - На чем ты приехал? На автобусе?
- На такси.
- Ты уже отпустил его?
- Нет. Такси осталось здесь. Я хочу на этом же такси уехать назад. И не один, а вместе с Ксатой.
- Понятно. - Мишель постоял, обдумывая что-то. - Анри, возьми себя в руки, ладно? Ксаты больше нет. Ксата умерла. Ее убили.
Несколько секунд Анри молчал, вглядываясь в Мишеля; Он абсолютно не понимал смысла только что сказанных слов. Наконец выдавил:
- Что ты несешь, Мишель? Как могли убить Ксату? И кто? - Неожиданно с ним что-то случилось; схватив Мишеля за майку, он начал изо всех сил трясти его, выкрикивая: - Не смей так шутить! Не смей! Не смей, слышишь! Слышишь, не смей!
Он не замечал, что Мишель, ничуть не пытаясь высвободиться, терпит все это, закрыв глаза.
Наконец он осознал: Мишель здесь ни при чем. По поведению Мишеля ясно, что он и не собирался шутить. Судя но тому, как ведет себя Мишель, он сказал правду. Но если это так, так, значит, что же, Ксата действительно мертва? Ее в самом деле убили?
Мишель все еще стоял с закрытыми глазами. Наконец, не открывая их, сказал:
- Анри, запомни: мне гак же тяжело, как и тебе. Но ты должен взять себя в руки.
При чем тут "взять себя в руки"? - подумал Анри. Я не хочу брать себя в руки. Не хочу, не хочу, не хочу. Если то, что он сказал, правда, если Ксата в самом деле мертва, мне уже ничего не нужно. И никогда не будет нужно.
Они стояли молча. Наконец, взглянув на него, Мишель сказал:
- Анри, сейчас ты должен поехать назад. В столицу.
До Анри все еще не доходил смысл того, что ему говорил сейчас Мишель. Он пытался понять, что ему остается сейчас делать - если правда то, что Ксата мертва. Пытался и не мог.
- Тебе нужно вернуться в столицу, - повторил Мишель.
- В столицу?
- В столицу. Поезжай на этом же такси в аэропорт. Жди нас в аэропорту, на стоянке местного автобуса. Ты ведь знаешь эту стоянку?
- Стоянку? - Анри все еще плохо понимал, что ему говорит Мишель. - Стоянку чего?
- Стоянку автобуса местных линий. Ты ведь уезжал с нее в прошлый раз.
- Да-а… Анри знал только одно: в его голове все спуталось. Больше он ничего не понимал. Ничего. - Но зачем мне эта стоянка?
- Ты подождешь там нас. Меня и Жильбера.
- Тебя и Жильбера? - Анри совсем ничего не понимал. - Почему Жильбера? Он что, здесь?
- Здесь. Вот что, Анри, езжай назад. Езжай на том же такси. Доезжай с ним до аэропорта, выходи и жди нас на стоянке автобуса. Все. Остальное тебе объяснит Жильбер.
Как больно, подумал Анри. Как больно, если Ксаты в самом деле больше нет.
- Я хочу увидеть Ксату. Пусть даже мертвую.
- Нельзя. - Сказав это, Мишель снова закрыл глаза. Повторил, помолчав: - Нельзя, Анри, никак нельзя. Уж поверь мне, своему брату: нельзя. Ты понял? - Он посмотрел на него. - Увидеть Ксату нельзя.
- Но почему? - Все плывет, подумал Анри. Все плывет, и я ничего не понимаю.
- Потому что… - Мишель повернулся к озеру. - Потому что тебя могут убить. И меня убьют вместе с тобой. Хоть я и свой.
- Но почему?
- Потому что все было сделано так, что деревня сейчас убеждена: в смерти Ксаты виноват ты.
- Я? Может, я сошел с ума, - подумал Анри. - Наверное. Ведь никто во всем мире не сможет предположить, что я, именно я, мог бы убить Ксату.
- Да. Не думай, на самом деле твоей вины здесь нет. Убийство Ксаты было подстроено. Они все подстроили. Они все знали, они знали даже то, что сегодня ты за ней приедешь. И воспользовались этим.
- Но кто это - они?
- Сейчас нет времени объяснять. Я объясню тебе все потом, я или Жильбер. Пойдем, я тебя провожу к такси. Пойдем, пойдем. Я ведь понимаю, что с тобой сейчас происходит.
Мягко обняв его за плечи, Мишель повернул его. - Пошли, Анри. Постарайся меньше об этом думать. Постарайся.
- Нет! - Рванувшись изо всех сил, Анри попытался вырваться из рук Мишеля. - Нет! Я должен ее увидеть! Должен! Должен! Пусти меня! Слышишь, пусти меня! Пусти!
Держа его изо всех сил, Мишель хрипел сквозь зубы: - Анри, успокойся! Анри, умоляю тебя, успокойся! Теперь уже ничего не вернешь! Не вернешь! Слышишь, не вернешь? Да успокойся же ты!
Так они боролись минут десять. Мишель был явно сильней, но Анри придавало силы отчаяние. Вырываясь из объятий Мишеля, он думал о том, что не сможет уйти отсюда, так и не увидев Ксаты. Он должен ее увидеть. Неважно, какой она при этом будет, живой, мертвой, но он должен взглянуть ей в глаза, увидеть ее лицо, пусть хотя бы на миг, на одно мгновение, но ощутить себя рядом с ней… Он должен ощутить себя рядом с ней, должен, должен… Каждый раз, когда он думал об этом, он чувствовал прилив сил и ему удавалось вырваться, но ненадолго. Мишель тут же снова обхватывал его.
Так они боролись, тяжело дыша, исступленно хрипя в темноте. Наконец в один из моментов, попытавшись скрутить Анри, Мишель промахнулся. Чтобы не упасть в воду, ему пришлось ухватиться одной рукой за перила. Анри дернулся, лианы, не выдержав напора, треснули, и Мишель упал в воду. Не обращая внимания на крики Мишеля, Анри изо всех сил побежал к деревне. Сначала он, задыхаясь от скорости, мчался по мосткам, потом, спрыгнув на берег, понесся по пустынной дороге, мимо молчащих хижин. В груди у него все разрывалось, ему казалось, он вот-вот упадет. Но он бежал, бежал…
Он сам не заметил, как выбежал на деревенскую площадь. У дома, в котором он познакомился с Ксатой и который был так хорошо ему знаком, стояла молчаливая толпа. Странно, подбегая к ней, он видел только спины, бесконечное множество спин, одни спины, ни одного лица… Когда он подбежал к этим спинам, никто не повернулся. Тем не менее Анри знал точно: Ксата сейчас там, в центре этой толпы.
Наверное, минуту он стоял, задыхаясь, пытаясь прийти в себя. Наконец, втиснувшись между людьми, сделал несколько шагов. Остановился дальше пройти было невозможно. Никто не обратил на него ни малейшего внимания. Люди стояли, стиснутые со всех сторон; задние, пытаясь увидеть, что происходит там, в центре толпы, вытягивали головы, пытаясь оттеснить передних. Но передние, как вскоре понял Анри, тоже были целиком поглощены зрелищем, разворачивающимся перед ними.
- Бесполезно… сказал кто-то под самым ухом Анри. - Прошло слишком много времени…
- Подожди… ответил робкий женский голос; в этом голосе Анри почудились рыдания. - Это же Нгеба… Нгеба… Он сможет… Сможет…
Нгеба. Анри знал это имя. Он видел этого старика в прошлый приезд. Ему объяснили, что Нгеба - главный колдун и знахарь деревни. Пытаясь рассмотреть, что происходит впереди, сделал несколько отчаянных движений. В конце концов это помогло: он оказался настолько близко от первых рядов, что увидел в просвете между шеями и затылками то, что происходило сейчас там, на небольшом пространстве, окруженном людьми.
Там лежала Ксата - на спине, с закинутой головой. Лежала на небольщом, не выше полуметра, возвышении. Лишь вглядевшись, Анри понял: возвышение состоит из нескольких тесно прижатых друг к другу мешков, наполненных, судя по всему, чем-то мягким. Сверху мешки были накрыты сложенным вдвое покрывалом. На них и лежала Ксата. Обнаженная; лишь накидка, которую Анри хорошо знал, накрывала тело Ксаты от пояса до колен. Рядом с Ксатой на корточках сидел Нгеба - старик, выглядевший удивительно дряхлым, с изборожденным морщинами лицом. Нгеба был одет в длинный, спадающий до земли балахон. В момент, когда Анри увидел его, Нгеба вялыми, какими-то, как ему показалось, неохотными движениями мерно поднимал и опускал руки Ксагы. Рядом с Нгебой, обняв себя за плечи, стояла Зуфата - старуха, давшая когда-то Анри возможность первый раз увидеть Ксату.
Наконец, подняв руки Ксаты в последний раз, Нгеба осторожно опустил их - так, что они остались лежать вытянутыми вдоль туловища. Взяв край балахона, медленно, очень медленно вытер им мокрое от пота лицо. Встав, посмотрел на Зуфату:
- Попробуй ты. Попробуй. - Добавил незаметно: - Мертва.
Но то, что его губы сказали "мертва", наверняка поняли все. Белки глаз Зуфаты закатились. Она как-то отстранение замотала головой.
- Попробуй, - повторил Нгеба. - Зуфата!
- Нгеба… Я не могу… Не могу…
- Ладно… - Нгеба посмотрел на Ксату. - Передохнем. И я попробую снова. Принеси пока новую мазь. Новую, слышишь?
- Бесполезно… - прошептал мужской голос под самым ухом Анри. - Она мертва… Мертва…
Не выдержав, Анри крикнул:
- Пустите! Пустите меня к ней!
Толпа повернулась в его сторону. Люди смотрели на него с угрозой. Сейчас он всей кожей, всем своим существом ощущал их угрюмую ненависть. Но удивительно, эта ненависть как будто его не касалась. Он был вне ее.
Наконец кто-то из задних рядов крикнул:
- Что мы смотрим! Надо его убить! Убить!
Толпа качнулась. Что ж, подумал Анри, пусть они убьют меня, пусть. По крайней мере я не буду испытывать того, что испытываю сейчас, - пустоты. Эта пустота хуже всего. Лучше смерть, чем эта бессмысленная пустота.
Он стоял, вглядываясь в толпу. Наконец заметил: первые ряды, отделявшие его от Ксаты, раздвинулись.
Нгеба подошел к нему. Несколько мгновений старик вглядывался в Анри. Наконец сказал:
- Пусть пройдет. - Помолчав и отвернувшись, добавил тихо: - Иди. Посмотри на нее и уходи. Сразу уходи.
Анри двинулся сквозь толпу. Подойдя к возвышению, присел.
Глаза Ксаты были открыты, подбородок неестественно задран вверх. Он смотрел на Ксату, пытаясь понять: что же отражается сейчас в ее глазах? Боль? Страх? Растерянность? Нет, в ее глазах не было сейчас ни того, ни другого, ни третьего. Сейчас в ее глазах не отражалось ничего, в них было только безразличие.
Он почувствовал прикосновение чьей-то руки. Подняв голову, увидел Мишеля.
- Пошли, - сказал Мишель. - Пошли, Анри.
Они молча прошли сквозь толпу. Двинулись по пустой деревне. Анри ничего не понимал, кроме одного: Ксаты уже нет. Нет и никогда больше не будет. Он шел и видел ее пустые глаза. Глаза, в которых стояло безразличие…
Пройдя сначала по мосткам, а потом сквозь береговые заросли, они вышли к ожидавшему Анри "ниссану". Такси стояло там же, где его оставил Анри. Подойдя, Мишель пригнулся. Вгляделся в водителя. Сказал:
- Прошу тебя учесть одно: это мой брат. Отнесись к нему с пониманием, хорошо?
В глазах водителя отразился испуг. Правда, он тут же постарался этот испуг побороть:
- Я бы в любом случае отнесся к нему с пониманием. Твой брат может это подтвердить.
- Верю. - Мишель подождал, пока Анри сядет рядом с водителем. Захлопнув дверцу, сказал в окно: - Анри, значит, ты все понял? Ты ждешь нас там, где я тебе сказал. Понял?
Слова Мишеля доносились до Анри будто сквозь пелену. Лишь когда Мишель повторил свой вопрос, он с неимоверным трудом смог выдавить лишь одно слово:
- Понял.
Включив мотор, водитель посмотрел на Анри:
- Месье, а девушка? Подождать ее?
- Девушка не поедет, - сказал Мишель. - Довези брата, больше от тебя ничего не требуется. И смотри, чтобы все было в порядке.
- Не волнуйся, доставлю я твоего брата, как на крыльях.
Весь путь до аэропорта Анри сидел, бессмысленно вглядываясь в качающуюся перед ним дорогу. В нем не было даже боли. Он понимал лишь одно: теперь, после того, как Ксата умерла, жизнь потеряла для него смысл. Он ничего не хочет от жизни. Ничего, абсолютно ничего.